Даже при тусклом свете ваза переливалась, точно бриллиантовая.

 - Видишь, здесь стразики припаяны? – почему-то шёпотом говорил Максим, - мать любит всякие такие прибамбасики. Вот будет рада!

 - Твоя мать будет рада, если к ней сын вернётся целым и невредимым, - мрачно изрёк Денис.

 - Умеешь ты испортить радость человеку! – с досадой произнёс Максим, снова бережно упаковывая подарок и закрывая сумку, - идём уже, горе моё.

 - Куда идём-то?!

 - Вперёд, к победе коммунизма, куда же ещё?

 Они двинулись вдоль гофрированной стенки трубы, держась правой стороны.

 - А вдруг это адронный коллайдер? – приостановился Максим, - вдруг тут какие-нибудь излучения? Частицы носятся туда-сюда, разгоняются до бешеных скоростей. Ударит сдуру в лоб такая частица – брык! И нету человека.

 - От маленькой частицы?

 - Ну.

 - От невидимой?

 - Да.

 - Сразу – брык?

 - Так скорость-то какая!

 - Да она сквозь тебя пройдёт – ты и не заметишь!

- Что я – весь в дырках, что ли? Почему это я не замечу? Удар же будет.

 - Да сквозь тебя нейтрино пучками пролетают!

 Максим от ужаса подпрыгнул на месте.

 - Зачем ты мне такие гадости говоришь?!

 - Я хочу, чтобы ты новое сознание нарабатывал, расширял горизонты, - вразумлял приятеля Денис.

 - А мне и с моими горизонтами неплохо! – возмутился Максим и вдруг воскликнул:

- Ой, а мы с тобой пришли куда-то! Я вижу свет за поворотом.

 В самом деле – за поворотом открылось грандиознейшее зрелище – залитый огнями стеклянный павильон, за стенами которого мелькали фигуры людей.

 - Люди! Ура! – вскричал Денис и бросился к дверям павильона.

То, что они увидели, заставило обоих друзей застыть на пороге: в павильоне сидели, ходили, лежали на деревянных скамьях …. все звёзды российского шоу-бизнеса! Тут были и Галла Ругачёва в непременном своём балахоне, и верный спутник её Муслим Калкин, и, конечно, король эстрады Филипп Конкоров в роскошном, шитом золотом с бриллиантовыми пуговицами, костюме. В своём прозрачном платье балерина Калачкова поднимала вверх, выше головы, то одну ногу, то другую, вероятно, чтобы согреться. Даже Бима Дилан с подбритыми висками и хохолком торчащих в разные стороны волос, даже Эргей Зверев в немыслимых ботинках на немыслимой платформе – такой в них длинный, что почти сравнялся ростом с Конкоровым – все были здесь.

 - Явились, не запылились, - проворчала Галла, лёжа на деревянной лавке. Голова её покоилась на коленях Муслима.

 - Что, тоже подверглись замене на двойников? – спросил Эргей, - ну проходите, гостями будете.

- Давно вы здесь? – входя в павильон, поинтересовался Денис.

- Два корпоратива пропустил, - буркнул Калкин, - кучу денег потерял.

 - Какую кучу?! – взвизгнула маленькая хорошенькая женщина, сидя на руках у полуголого мужчины с бугристыми мышцами, - мой Тарзан  по три раза за вечер танцует стриптиз, и это не твои копейки.

 - Спасибо, Наташа. Я тоже тебя люблю, - ухмыльнулся Калкин.

- Кого любишь, Муслимчик? – встрепенулась Галла.

 - Тебя. Только тебя. Всегда и всюду – одну тебя. Всеобъемлюще и безнадёжно.

 - Почему – безнадёжно? Я же тоже тебя люблю.

- Хватит вам! – гневно вскричал Конкоров, - издеваетесь, что ли? Специально действуете мне на нервы?

 - А ты не нервничай – молоко пропадёт. А у тебя дочь грудного возраста – невозмутимо парировал Калкин.

 - Я щас убью эту мартышку! – заорал Филипп Конкоров и бросился на Муслима Калкина.

 Артисты закричали, дамы истошно завизжали, Филиппа скрутили и усадили на деревянный диван.

 Главную роль в этом сыграла сила вновь прибывших. Максим и Денис сели по обе стороны от Филиппа, по прежнему придерживая его с двух сторон.

 - У меня в Майами вилла, - вдруг заплакал Филипп,- а я вынужден ютиться тут на деревянной вокзальной лавке.

 - Помещение и вправду смахивает на зал ожидания, - сказал задумчиво Денис.

 - Зал ожидания и есть! – вступил в разговор Эргей Зверев, - будем сидеть здесь и ожидать своей смерти.

 - Да будет вам! – вскричала Галла, садясь на скамье, - у Муслюнчика замок украли – и то он не хнычет.

 Балерина, забыв опустить ногу, спросила удивлённо:

 - Как это?

 - А так! – проворчал рассерженный Муслим, - пришли и выбросили нас из собственного замка. Я его строил десять лет. Всю грязь в деревне Грязь вот этими ногами измесил, дизайн придумал, а они…

- Да кто они-то? – спросил Бима Дилан.

 - А я знаю? На машинах приехали, нам с Галлой даже носильные вещи собрать не позволили – в чём были, в том и выкинули за ворота. Сказали – двойники помоложе будут жить в нашем замке. А я вообще-то ещё очень ничего! Я ещё своё слово в шоу-бизе не сказал.

 - Ага. Мало ты слов наговорил, - буркнул Филипп.

 - Он же любя, - вступилась Галла.

 - Мы же тебя усыновили, чем же ты не доволен? – удивился Муслим и продолжил:

 - Ну, вот. А потом заявились какие-то делегаты в количестве аж двадцати двух штук – все напыщенные, надутые – прямо тебе правители мировые – и заявили, что это будет их обсервент, то есть резиденция на языке атлантов. Мне их телохранитель перевёл. Им, дескать, особенно понравились горгульи.

 - Это такие морды страшные на фасаде замка? – поинтересовался Тарзан.

 - Ну да. Средневековые обереги для средневековых масонов.

Эргей Зверев задумчиво протянул:

 - Может, это и вправду атланты какие-нибудь, я тоже видел их. Мне их глаза не понравились. Как у рептилий – ничего не выражают.

 - А там что за дверь? – прервал Максим их диалог и указал на запертую на задвижку дверь напротив входа.

- Да не дай бог тебе туда сунуться, - закричала Наташа, - сгинешь!

- Почему это сгину?

- Там преисподняя, - спокойно пояснила Галла, - геенна огненная. Ад.

 - Знаете, в морской терминологии есть такое понятие – «короткий оверштаг». Если корабль сбился с курса, то его не ставят сразу же на нужную линию, а наоборот – поворачивают в обратную сторону. Потому что если исправить курс резким рывком – корабль опрокинется. Поэтому судно медленно поворачивают в обратную сторону, пока не доведут до прежней линии. А тогда – полный вперёд!

 - Ну и к чему ты это? – поинтересовался Муслим.

 - А к тому, что я этот короткий оверштаг совершать не буду. Риск – благородное дело!

 И он бросился к запертой двери.

                          ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.

                                     Новенький.

В военной части 10001 десять человек старших офицеров во главе с генералом вновь проводили занятия в той комнате, доступ в которую был закрыт остальным учащимся высших курсов. Впрочем, пройдёт какое-то время – и в элитном подразделении обязательно появится пополнение. Правда, для этого должны сложиться обстоятельства непреодолимой силы. Учащийся сам, без намёка на подсказку, должен почувствовать, что в данном заведении существует ещё одна комната, в которую ведёт некая дверь, которая пока что не попала в поле его зрения. При этом учащийся должен неукоснительно соблюдать осторожность и действовать по всем законам конспирации. Своими догадками он ни в коем случае не должен делиться с остальными. Офицер тотчас же отстранялся от занятий при первых признаках несоблюдения данных законов. Под благовидным предлогом его отправляли служить в обычную воинскую часть, даже с повышением в должности. И до конца своих дней человек этот пребывал в уверенности, что обучался в элитном заведении, благодаря чему и сделал блестящую карьеру. Так оно, собственно, и было. За исключением того, что те из обучавшихся, кто проявил недюжинные способности  и, при этом,  прибавил к ним сугубую сосредоточенность и желание в одиночку разобраться с возникшими сомнениями, награждался неизмеримо большей наградой – возможностью творческого общения, обратной связи с разумом, стоящим на несколько порядков выше человеческого. Отличники учёбы также получали возможность прослушивать «в прямом эфире»  переговоры настроенных недружественно к России зарубежных должностных лиц, не пользуясь никакими приборами, кроме собственного мозга, могли  отслеживать движение атомных подлодок на расстоянии в десятки тысяч километров.