Прощание с Кэролайн. Как провожают корабли.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

Наши «Ромео и Джульетта» (т.е. — Тенум и Синду) почти счастливы. У них снова есть лодка. Они дают понять, что с их точки зрения, она не совсем «bajao boat», но гораздо ближе к идеалу, чем они могли рассчитывать. А с моей точки зрения, тримаран, который команда из 6 местных ребят собрала за несколько часов из элементов от других моделей, выглядит просто потрясающе. Центральный 9–метровый поплавок напоминает изящную пирогу. Два боковых поплавка отнесены в каждую сторону на 3 метра. Шестиугольный настил–палуба занята дакроновым шатром — пирамидой на трубчатом каркасе (креплении для 11–метровой мачты). Два косых паруса: большой грот и малый стаксель (т.н. «схема парусов бермудский шлюп»). Тримараны подобной конфигурации у местных яхтсменов называются «Tripitaka» (на санскрите это значит «три корзины»). Почему они похожи на «bajao boat» — неизвестно, но это, в общем, и не важно. Главное – такая лодка прекрасно приспособлена для морского бродяжничества, и имеет только ручное управление. Здесь нет автоматики и движков. Принцип bajao–walking: «тут все можно починить в пути».

Получив тримаран, Тенум и Синду проводят получасовой test–drive в лагуне. Результаты их устраивают, и Тенум спрашивает: чего, сколько и когда надо отдать за эту лодку. Тут возникает некоторое замешательство: за эти полчаса успел произойти короткий шумный скандал на берегу как раз по поводу того, кто будет платить. Твидли, Ойстер и «клан» экспертов заявили, что не возьмут ничего сверх цены материалов (мол, они сделали эту «tripitaka» в порядке эксперимента и для удовольствия). Объявляется сумма: 500 фунтов. Может, это и есть стоимость материалов (Твидли поясняет, что использовались старые элементы конструкций, которые оцениваются, как second–hand), но даже мне ясно: имеет место грубая попытка отдать лодку даром. Пак Ен спрашивает: «Ребята, вы думаете, что вы самые умные?», а Крис Проди добавляет: «Или нас держите за идиотов». Появляется мэр атолла, и говорит: «Ничего на надо, мы тут сами решим с деньгами». Кэп заявляет: «Баджао пришли сюда на «Фаатио», а не сами собой». Экс–сержант применяет военную хитрость: идет в ангар, читает надпись фломастером рядом с 9–метровым проа «Sea–fun»: 5000 фунтов без стоимости энергетического бытового и ходового оборудования. Ойстер тут же пишет фломастером рядом с ценой: «скидка 10 процентов, бытовое оборудование в подарок». После 5 минут ругани, цена 4500 принимается, и ее начинают делить. Еще 10 минут – и соглашение достигнуто. Мэр, экс–сержант и кэп скидываются по 1500 фунтов. Только они успевают облегченно вздохнуть, как появляется Тенум, и хочет сам заплатить за тримаран. Ясно, что ему нечем платить, и что поиск денег или чего–то эквивалентного для обмена, станет для него и для Синду очень непростой задачей. Присутствующих это не устраивает, но сказать в лоб, что за лодку уже уплачено, никто не решается: это может оказаться оскорблением (баджао — гордые ребята, они не берут подачек). Выход находит экс–сержант. Отведя Тенума в ангар, он что–то ему втолковывает, несколько раз снимает на камеру своего мобайла меловой чертеж bajao–boat на полу, после чего они ударяют по рукам. Вопрос расчета решен: экс–сержант купил у баджао нарисованную модель лодки, за стоимость одного экземпляра. Тенум, на всякий случай, уточняет у Твидли, правда ли тот получил всю причитающуюся сумму. Тот, конечно, подтверждает. Все довольны.

Следующий неожиданный эпизод: Тенум и Синду благодарят всех (военных моряков – за помощь на море, а кэролайнцев — за помощь на берегу), и спрашивают, где можно набрать пресной воды. Они намерены, на теряя времени, отплыть на nord–east–nord, к Рангироа (до которого примерно 400 миль), поскольку ветер сейчас удачный, и на этой замечательной лодке, дающей при таком ветре 20 узлов, они могут добраться туда завтра к вечеру. Уже стемнело, и мэр предлагает им остаться до утра, но баджао не хотят пропустить хороший ветер. Единственное, на что ему удается уговорить ребят — это взять не только воду, но и некоторый запас продовольствия. На всякий случай, он поясняет: за еду платить не надо. Якобы местное табу запрещает брать что–либо за еду, которая дается гостям в дорогу. Не знаю, действительно ли так, или мэр придумал это табу только что. Дальше – короткое и теплое прощание. Все обнимаются. Тенум говорт мне: «когда ты вернешься домой, будь осторожнее в своем холодном море, удачи тебе». Синду добавляет: «Если бы мы могли дать тебе немного тепла с собой, мы бы это сделали». Мэр подкатывает на квадроцикле, груженом шестью 30–литровыми канистрами с питьевой водой и четырьмя огромными коробками с какой–то едой. Кроме того, он вручает подарок: два прекрасных спиннинга. Кэп Пак Ен добавляет к этому внушительный десантный нож. Экс–сержант дарит очень удобный портативный фонарик с аккумулятором и солнечной батареей на корпусе. Мне тоже хочется что–то подарить, и я отдаю Синду свое небьющееся карманное зеркальце. Вроде бы, ей понравилось. Местная молодежь притаскивает мощное подводное ружье. Тенум пытается отказаться (оно явно довольно дорогое) – но у него не получается.

Вот и все. Баджао на тримаране отходят от пирса. Некоторое время их парус виден над хорошо освещенной лагуной, затем он сворачивает в отмеченные небольшими маяками восточные ворота в рифовом барьере, и тает в темноте. «Может быть, это не совсем по–честному, — замечает Твидли, — но мы воткнули радиомаячок в основание мачты». Кэп кивает и улыбается: «Значит, там два радиомаячка, второй – мой, на креплении правого поплавка». Мне сразу становится легче на душе – наверное, эти юные баджао и правда потрясающие мореходы, но хорошо, что они, все–таки, будут под присмотром дельных людей. У нас остается час на то, чтобы поужинать всей компанией в уютном маленьком кафе прямо у пирса. Мэр угощает, снова сославшись на местное табу. Кажется, я готова влюбиться в этот маленький атолл, затерянный почти в самом центре великого океана. Наше отплытие на «Фаатио» проходит менее трогательно, поскольку это — не прощание. Те, кто успел перезнакомиться за эти несколько часов, обменялись ком–адресами всех видов. Я – не исключение. Даже не представляю, что я буду чувствовать у себя дома, в Галифаксе, получая сообщения или звонки от Атли. Сейчас мне не хочется думать об этом. Сейчас мне хорошо от мысли, что Кэролайн – это не только маленькое пятнышко света за кормой хотфокса, но и друзья, которых я нашла на другом конце планеты.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ.