Процесс освобождения труда от инстинктивной формы — процесс формирования физической организации человека, его мышления и языка

 

Изучение орудий труда показывает, что процесс освобождения труда от инстинктивной формы, процесс становления производства происходил крайне медленно и растянулся на сотни тысяч лет. И это вполне понятно. На пути освобождения труда от инстинктивной формы, на пути формирования производства лежали большие препятствия. Таким препятствием являлась физическая организация первых людей.

Их предшественники — предлюди были приспособлены только к инстинктивному труду, к пользованию готовыми средствами труда, но не к изготовлению орудий труда, не к производству. Рука предлюдей была свободна от локомоторной функции, но, будучи продуктом инстинктивного труда, не была приспособлена к изготовлению средств труда. Изготовление [199] орудий труда предъявляло к руке новые, более высокие требования, чем только пользование средствами труда. Развитие актов производства предполагало совершенствование строения руки.

Акты производства не могли совершенствоваться без освобождения их от инстинктивной формы, следовательно, без формирования новой формы отражения мира — мышления. Но возникновение новой формы отражения мира невозможно без появления новых физиологических механизмов отражения, без коренной перестройки структуры мозга.

Потребности развития труда, потребности освобождения труда от инстинктивной формы требовали изменения всего физического типа предлюдей, в том числе и изменения строения мозга. С того момента, когда один из видов предлюдей сделал второй шаг, такое изменение физической организации вообще, структуры мозга в частности, началось. Началось становление физического типа человека, формирование человеческого мозга, формирование человеческого мышления и языка.

Предлюди, сделав второй шаг к человеку, стали людьми, но людьми не в полном смысле этого слова. Животные, перестававшие, но не переставшие быть животными, превратились в людей, становившихся, но не ставших еще людьми. Предчеловек превратился в человека, еще не готового — формирующегося человека.

Процесс освобождения труда от инстинктивной формы процесс становления производства непрерывно требовал изменения физического облика человека, приспособления его физической организации к деятельности по изготовлению орудий труда, требовал преодоления таких черт в его морфологической организации, которые служили препятствием для совершенствования трудовых операций.

Процесс освобождения труда от инстинктивной формы, процесс становления производства предполагал непрерывное развитие познания, но развитию познания на определенном этапе ставило пределы строение мозга формирующихся людей. Процесс освобождения труда от инстинктивной формы требовал непрерывного совершенствования мозга, совершенствования физиологических механизмов отражения, формирования механизмов мышления. Процесс освобождения труда от инстинктивной [200] формы, процесс становления производства был процессом формирования человека как существа, производящего орудия, процессом формирования физического типа человека, человеческого мозга, процессом формирования человеческого мышления, воли языка. Трудовая деятельность, непрерывно формируя человека как существо, изготовляющее орудия, тем самым освобождала себя все больше от инстинктивной формы, формировала себя как человеческую трудовую деятельность. Производство, непрерывно формируя человека как производительную силу, тем самым формировало себя как производство.

Процесс изменения физического типа человека продолжался до тех пор, пока не возник человек, обладающий такой физической организацией, которая не ставит препятствий безграничному развитию трудовой деятельности. Безграничное развитие труда предполагает и требует безграничную возможность познания. Изменение мозга, совершенствование его структуры продолжалось до тех пор, пока не возник мозг, структура которого не ставит границ развитию познания, до тех пор, пока не возникла такая форма отражения мира, которая имеет право на абсолютную истину, которая способна безгранично развиваться, не требуя изменения структуры мозга. Такой формой отражения мира является лишь человеческое мышление.

Только с возникновением человека, физическая организация которого дает полный простор для развития труда, человека, обладавшего сформировавшимся мышлением и языком, человека, для которого в мире нет непознаваемых вещей, а есть только еще непознанные, труд освобождается от своей инстинктивной формы, становится подлинно человеческим трудом. Сформировавшееся производство предполагает сформировавшегося человека.

Когда завершился процесс освобождения труда от инстинктивной формы, процесс становления производства, процесс формирования физического типа человека, человеческого мышления и языка? Ответ на этот вопрос нам дают археология и палеоантропология.

Изучение древнекаменного века — палеолита — позволяет выделить в нем два качественно отличных периода: ранний палеолит, включающий шелльскую, ашельскую и мустьерскую эпохи, и поздний палеолит, включающий ориньякскую, солютрейскую и мадленскую эпохи. [201]

Четкую характеристику раннего палеолита дает С. Н. Замятин в своей работе «О возникновении локальных различий в культуре палеолитического периода».

Повсюду, — пишет С. Н. Замятин, — где только имеются памятники нижнего (раннего) палеолита, эти наиболее ранние памятники человеческой культуры, они рисуют нам совершенно сходную картину, поражающую своей однородностью. В Западной Европе, Южной Африке, Восточной Азии — везде мы прослеживаем один и тот же, сходный во всех существенных чертах, процесс: первые, неуверенные шаги по пути ознакомления с технологическими свойствами кремня, овладения приемами его раскалывания, зависящим, в свою очередь, от все возрастающей координации движений, от повышающейся точности нанесения удара и т. д. Везде, — указывает С. Н. Замятин, — этот процесс шел от простейшего раскалывания камня к повторному скалыванию нескольких отщепов от одного куска породы и к возникновению, таким образом, примитивного ядрища, далее — к постепенному увеличению правильности форм отщепа и ядрища, затем к приспособлению того и другого путам подправки для лучшего использования в работе, и, наконец, в результате этой подправки, появлялись три — четыре устойчивые, намеренно изготовляемые формы орудий (ручное рубило, остроконечник, скребло).

«От расколотого камня к трем — четырем установившимся формам каменных орудий, еще не имевшим строго дифференцированного назначения, — этим исчерпывается развитие техники обработки камня на протяжении нижнего палеолита эпохи, эпохи, длившейся сотни тысяч лет»,— заключает С. Н. Замятин. (С. Н. Замятин, «О локальных различиях в культуре палеолитического периода», Труды института Этнографии, том XVI, 1951, стр. 117).

Иную картину представляет собой поздний (верхний) палеолит. Все археологи подчеркивают огромную разницу между материальной культурой мустье (последней, завершающей эпохи раннего палеолита) и материальной культурой ориньяка (первой эпохи позднего палеолита).

Переход от мустьерской эпохи к ориньякской был огромным прогрессом в развитии культуры, причем прогрессом, происшедшим в необычайно короткий срок.

В чем выразился мощный подъем материальной культуры, происшедшей при переходе от раннего палеолита к позднему? [202]

Во-первых, возникла новая техника обработки кремня, радикально изменились и усовершенствовались приемы изготовления орудий, совершенно изменился, характер каменного инвентаря.

Примитивный набор орудий мустье сменился совершенно иным инвентарем. На смену универсальным орудиям мустьерской эпохи — скреблу и остроконечнику, приходит необычайно богатый и разнообразный набор специализированных орудий. Появляются всевозможные скребки, резцы, тесла, проколки, ножи, пилки, острия, наконечники копий и дротиков.

Во-вторых, наряду с каменной индустрией возникает и достигает расцвета обработка кости и рога. Обработка кости, лишь начинавшая зарождаться в некоторых мустьерских стоянках, достигает высокого развития. Из кости, оленьего рога и бивня мамонта стали изготовляться разнообразные наконечники копий и дротиков, наконечники мотыг и орудия домашнего обихода (шилья, иглы, лопаточки и др.).

В-третьих, впервые возникают разнообразные составные орудия, возникает разнообразное составное оружие. Формы ряда каменных и костяных изделий говорят о том, что они были составными частями орудий, насаживавшимися на деревянные рукоятки. Появляются гарпуны, колья, дротики с костяными и кремневыми наконечниками.

В-четвертых, огромным достижением эпохи позднего палеолита является изготовление орудий, специально предназначенных для изготовления орудий. Очень важным орудием подобного рода является резец, который возникает из потребности в прочном режущем инструменте, предназначенном для обработки наиболее твердых материалов — кости, камня.

Особенно необходимо отметить, что с переходом к позднему палеолиту «монотонное однообразие нижнего палеолита» (С. Н. Замятин) сменяется разнообразием локальных культур.

О чем свидетельствует грандиозный скачок в развитии материальной культуры вообще, каменной индустрии в частности, происшедший при переходе от раннего палеолита к позднему? Несомненно, прежде всего о скачке в развитии трудовой деятельности

Крупнейший английский археолог Г. Чайльд, по своим взглядам примыкающий к марксизму, указывает, что переход от раннего палеолита к позднему характеризуется тем, что человек овладевает материалом, из которого изготовляет орудия, [203] подчиняет себе материал, получает, власть над материалом. (Г. Чайльд, «История», англ. изд., Лондон, 1948, стр. 7). Это положение Г. Чайльда как нельзя лучше характеризует изменение в трудовой деятельности, обусловившее расцвет материальной культуры в позднем палеолите.

В процессе инстинктивного труда не происходит соединения труда с предметом труда. Течение процесса инстинктивного труда определяется отражающимся в мозгу предметом труда. В процессе человеческого труда соединение труда с предметом труда происходит. В результате получается то, что до начала процесса труда существовало только в голове работника, идеально. Течение процесса человеческого труда определяется целью — результатом, существующим идеально к началу этого процесса. Цель процесса труда как закон определяет способ и характер действий человека, определяет процесс труда и его результат.

Между инстинктивным и человеческим трудом лежит период превращения первого во второй, период освобождения труда от инстинктивной формы. Течение процесса труда, освобождавшегося от инстинктивной формы, определялось как целью, так и предметом труда. Способ и характер действий во многом определялся характером предмета, вещества природы, подвергавшегося обработке. Не человек владел материалом, а, наоборот, материал владел человеком, определял во многом его деятельность, направленную на обработку этого материала. Результат труда, освобождавшегося от инстинктивной формы, в значительной степени определялся материалом и характером предмета труда.

Освобождение труда от инстинктивной формы состоит в том, что течение процесса труда и его результат все больше определяется целью и все меньше — предметом труда. Археология дает нам возможность проследить, как процесс труда освобождался от инстинктивной формы, как человек овладевал материалом, как течение процесса труда и, следовательно, его результат все больше определялся целью и все меньше — характером предмета труда. Примером может послужить эволюция ручных рубил.

Форма ранних шелльских рубил в значительной степени определяется характером валуна, использованного для их изготовления. Вследствие этого она остается всегда весьма случайной. В дальнейшем форма рубил становится все более уплощённой, так как их поверхность стесывается повторными сколами. [204] Однако в течение всей шелльской эпохи рубила сохраняют грубую примитивную отделку. В ашельскую эпоху большая тонкость отделки, для которой человек начинает применять мелкие стесы, как бы состругивающие кремень, дает рубилу правильность и целесообразность очертаний, недостижимые для шелльских изделий. Рубила ангельской эпохи становятся значительно менее массивными и более уплощенными, приобретают острые режущие края. (П. П. Ефименко, «Первобытное общество», стр. 144—145).

Процесс освобождения труда от инстинктивной формы есть процесс овладения материалом, процесс освобождения деятельности человека из-под власти материала. Завершение процесса освобождения труда от инстинктивной формы, процесса становления человеческого труда есть завершение процесса овладения материалом. Когда человек овладевает материалом, когда течение процесса труда и его результат начинает всецело определяться целью, тогда труд освобождается полностью от своей инстинктивной формы.

Грандиозный скачок в развитии материальной культуры, происшедший при переходе от раннего палеолита к позднему, неопровержимо свидетельствует о том, что завершился процесс освобождения труда от инстинктивной формы, завершился процесс становления производства, что человек овладел материалом и что, следовательно, завершился процесс формирования человеческого мышления, воли, языка. Необычайное многообразие специализированных орудий, отличающихся тонкостью отделки, характерное для позднего палеолита, могло быть результатом только труда, полностью освобожденного от инстинктивной формы.

Пока человек не овладел материалом, пока труд не освободился от инстинктивной формы, пока течение процесса труда и его результат в значительной степени определялся материалом, развитие орудий труда не могло не происходить однообразно во всех областях расселения человека. Только освобождение труда от инстинктивной формы, только овладение материалом могло создать возможность для появления локальных культур, характерных для верхнего палеолита и последующих эпох.

О завершении процесса формирования мышления и языка свидетельствует и тот факт, что в позднем палеолите мы встречаем первые бесспорные памятники духовной культуры. В позднем палеолите возникает искусство и религия. [205]

Таким образом, данные археологии неопровержимо свидетельствуют о том, что на грани раннего и позднего палеолита труд освободился от инстинктивной формы, стал подлинно человеческим трудом, т. е. о том, что на грани раннего и позднего палеолита завершился процесс формирования человеческого мышления и языка, завершился процесс формирования человека, возник человек, обладавший сформировавшимся мышлением и языком, сформировавшейся физической организацией. Это полностью подтверждается и данными палеантропологии. Палеоантропология говорит нам о том, что на грани раннего и позднего палеолита впервые возникает человек, не отличающийся по своей физической организации от современных людей, человек современного физического типа «гомо сапиенс».

Человеку современного физического типа, возникшему только на грани раннего и позднего палеолита, предшествовали люди нижнего палеолита. К людям раннего палеолита относятся питекантроп с синантропом и неандертальский человек, значительно отличающиеся по своему морфологическому типу как друг от друга, так и от «гомо сапиенс». По классификации, предложенной Г. Ф. Дебецом, которая на наш взгляд является наиболее правильной из всех систем номенклатуры ископаемых людей, питекантроп, неандерталец и «гомо сапиенс» представляют собой три различных вида рода «гомо». Первые два вида — питекантроп и неандерталец — объединяются в одну систематическую единицу — подрод. Другой подрод рода «гомо» включает только один вид — «гомо сапиенс». (Г. Ф. Дебец, «О систематике и номенклатуре ископаемых форм человека», КСИИМК, XXIII, 1948). Питекантроп, неандерталец и человек современного физического типа, являясь различными биологическими видами, представляют собой последовательные ступени развития человека. Питекантроп через ряд промежуточных форм трансформировался в неандертальца, неандертальский человек превратился в человека современного физического типа.

Возникновением «гомо сапиенс» завершился процесс становления человека, процесс формирования физического типа человека, формирования мышления и языка. Морфологическая организация «гомо сапиенс» и строение его мозга не ставят границ на пути развития производства и познания. Подлинно человеческий труд и сформировавшееся мышление могут развиваться безгранично, не требуя изменения физической организации [206] человека. С возникновением «гомо сапиенс» — человека, обладавшего сформировавшимся мышлением, сформировавшейся волей и языком, труд полностью освободился от инстинктивной формы. С завершением формирования человека как существа, производящего орудия, завершился процесс становления производства.

В отличие от «гомо сапиенс» — человека готового, сформировавшегося, питекантроп и неандерталец есть люди становящиеся, люди формирующиеся. Питекантроп с синантропом и неандертальский человек являются двумя последовательными стадиями развития формирующихся людей.

И питекантропу и неандертальцу присущ основной признак, характеризующий человека,—изготовление орудий, производство. Это роднит их с человеком современного типа, это общее, что позволяет питенкантропа, неандертальца и современного человека как людей противопоставлять животным. Но нельзя не видеть качественной грани, отделяющей питекантропа и неандертальца от «гомо сапиенс». Людям современного физического типа, людям готовым, сформировавшимся питекантроп и неандерталец противостоят как люди формирующиеся. Если основным видом деятельности «гомо сапиенс» является подлинно человеческий труд, то основным видом деятельности питекантропа и неандертальца является труд, освобождающийся, но еще не освободившийся от инстинктивной формы, труд, становящийся, но еще не ставший человеческим трудом.

Качественное отличие, имеющее место между питекантропом и неандертальцем, как двумя разными видами формирующихся людей, является несущественным по сравнению с той гранью, которая отделяет и того и другого, как людей формирующихся, от людей современного физического типа, как людей сформировавшихся. То общее, что роднит питекантропа и неандертальца и отличает их обоих от «гомо сапиенс», должно быть выражено одним словом, закреплено определенным термином. Однако, в нашей антропологической литературе до сих пор отсутствует термин, который бы обозначал как питекантропа с синантропом, так и неандертальца. Это создает известного рода неудобства при изложении вопросов происхождения человека. Нам казалось бы, что таким общим русским термином,равно относящимся и к питекантропу и к неандертальцу, мог бы быть термин «прачеловек». Этим термином   [207] мы и будем в дальнейшем изложении пользоваться для обозначения формирующихся людей — питекантропа и неандертальца.