Сходство и различие между инстинктивным и человеческим трудом

Все акты поведения животного суть рефлексы. Из этого неизбежно следует, что акты инстинктивного труда являются рефлексами, рефлекторными актами. Инстинктивный труд можно [136] было бы назвать рефлекторным трудом. Все акты поведения животного так или иначе направлены на удовлетворение сложнейших безусловных рефлексов, инстинктов. На удовлетворение инстинктов направлены и акты рефлекторного труда. Термин «инстинктивный труд» как нельзя лучше характеризует эту форму трудовой деятельности.

Как процесс человеческого труда, так и процесс инстинктивного труда определяются целью процесса труда. Целью процесса как человеческого, так и инстинктивного труда может быть только одно — результат процесса труда. Результат процесса труда, чтобы определять течение этого процесса, должен существовать к его началу в голове работника, идеально. Существующий в мозгу работника к началу процесса труда субъективный образ его результата как цель данного процесса определяет его течение.

Человеческое мышление, отражая общее явлений, сущность явлений, дает возможность предвидеть развитие объективных процессов, ход практической деятельности, дает возможность предвидеть будущее. Отражая общее в явлениях природы и человеческой деятельности, мышление обгоняет развитие объективных процессов и ход практической деятельности и направляет деятельность человека по преобразованию природы и общества.

Отражение мира в мозгу животного составляет единство с их поведением, их внешней деятельностью. Поэтому отражение мира в мозгу животного не может обгонять, опережать внешнюю деятельность животного. Рефлекс есть единство акта отражения и акта поведения. В мозгу животного отражается только то, что вызывает рефлекс, т. е. отражаются только явления. Вызвать рефлекс может только такое явление внешнего мира, которое существует в данный момент. Следовательно, в мозгу животного не могут возникать образы явлений, в данный момент не существующих.

Из этого необходимо вытекает, что определять процесс инстинктивного труда, являющегося рефлекторной деятельностью, быть «целью» процесса инстинктивного труда могут только такие явления, которые существуют объективно к началу процесса труда. Эти внешние явления, отражаясь в мозгу животного, становятся «целью» процесса труда и определяют течение инстинктивно-трудовых актов. Инстинктивный труд есть рефлекторная деятельность и как всякая рефлекторная деятельность определяется явлениями внешней среды, падающими на кору больших полушарий головного мозга, анализируемыми [137] и синтезируемыми, отражаемыми корой больших полушарий. Те явления, которые не действуют на рецепторные приборы животного, которые не анализируются и не синтезируются корой, не могут стать «целями» деятельности организма, не могут вызывать и определять деятельность животного. Отсюда следует, что результат процесса инстинктивного труда, чтобы определять процесс труда, должен существовать объективно к началу этого процесса.

Если в конце процесса человеческого труда получается то, что существовало в начале процесса труда только в голове работника, только идеально, не существуя в действительности, объективно, то в конце процесса инстинктивного труда должно получиться то же, что существовало реально, объективно в начале процесса труда. Если в процессе человеческого труда предмет труда преобразуется, изменяется, превращается в иной предмет, то в процессе инстинктивного труда предмет труда не претерпевает сколько-нибудь значительных изменений, остается в основном таким же, каким был к началу процесса труда.

В процессе человеческого труда происходит соединение труда с предметом труда. В конце процесса труд запечатлен в предмете, а предмет обработан. Продукт человеческого труда отличен от предмета труда. В процессе инстинктивного труда соединения труда с предметом труда не происходит. Предмет труда не подвергается обработке, труд не запечатлевается в предмете. Продукт инстинктивного труда не отличается от предмета труда. Предмет труда и является продуктом инстинктивного труда. В этом сущность отличия инстинктивного труда от человеческого. Если акт человеческого труда есть акт производства, то акт инстинктивного труда актом производства не является. Если человеческий труд является преобразованием природы, то инстинктивный — приспособлением к ней. Человеческий труд есть производство, инстинктивный труд — присвоение готовых, доставляемых природой предметов.

Что же общего между человеческим и инстинктивным трудом, что дает нам возможность объединять человеческий и инстинктивный труд и противопоставлять их вместе всем остальным видам деятельности человека и животного?

К. Маркс, характеризуя человеческий труд, указывает, что его основными моментами являются: целесообразная деятельность, или самый человеческий труд, предмет труда и средства труда. Попробуем, исходя из этого указания Маркса, охарактеризовать основные моменты инстинктивного труда. [138]

Первым моментом инстинктивного труда несомненно является рефлекторная деятельность, или самый инстинктивный труд. Инстинктивный труд есть рефлекторная деятельность, но не всякая рефлекторная деятельность есть инстинктивный труд. Чтобы раскрыть сущность инстинктивного труда, его отличие от остальной рефлекторной деятельности, необходимо указать на остальные моменты рефлекторного труда. Несомненно, что моментом инстинктивного труда является предмет труда — то, на что направлен инстинктивный труд. Но на предметы внешнего мира направлена всякая рефлекторная деятельность, не только инстинктивно-трудовая. Если охарактеризовать инстинктивный труд только двумя указанными выше моментами, то тем самым будет стерта грань между инстинктивным трудом и остальной деятельностью животного. Инстинктивный труд должен, несомненно, включать момент, отличающий его от остальной рефлекторной деятельности. Таким моментом является средство труда. Таким образом, моментами инстинктивного труда являются: рефлекторная деятельность, или самый инстинктивный труд, предмет труда и средства труда.

Деятельность, или самый труд, предмет труда и средства труда являются необходимыми моментами всякого труда, как человеческого, так и инстинктивного. Все эти три момента неразрывно связаны и не существуют друг без друга. Труд не существует без предмета труда и средств труда. Деятельность не является трудовой без средств труда и предмета труда. Вещь или комплекс вещей становится средством труда, когда является проводником воздействия на предмет труда. Природная вещь является предметом труда, когда подвергается воздействию трудового акта. Эти три момента в своем единстве характеризуют всякий труд. Если нет хотя бы одного из этих трех моментов, нет труда.

В то же время моменты инстинктивного труда отличаются от моментов человеческого труда.

В процессе человеческого труда при помощи средств труда подвергается заранее намеченному изменению предмет труда. Предмет труда обрабатывается, преобразуется при помощи средств труда. В конце процесса труда получается предмет, отличный от предмета труда. Если рассматривать весь процесс человеческого труда с точки зрения его результата — продукта, то и средства труда и предмет труда оба выступают как средства производства, а самый труд — как производительный труд. [139]

В процессе инстинктивного труда при помощи средства труда присваивается предмет труда. Он присваивается потому, что удовлетворяет какую-либо потребность организма. Если рассматривать процесс инстинктивного труда с точки зрения его результатов — овладения объектом потребности, то и средство труда и предмет труда оба выступают как средства присвоения, а самый труд — как присваивающий труд.

Из отличия самого труда — деятельности вытекают различия остальных моментов труда. Инстинктивный труд есть присвоение предметов в таком виде, в котором они встречаются в природе. Поэтому предметами инстинктивного труда могут быть только вещи, непосредственно удовлетворяющие потребности организма. Человеческий труд есть производство. Потребности человека удовлетворяет не предмет труда, а его продукт, представляющий измененный предмет труда. Предметом человеческого труда, как правило, является вещь, которая в своем природном, первоначальном виде не удовлетворяет потребности человека. Именно вследствие этого она и подвергается обработке.

Имеется отличие между средствами человеческого и инстинктивного труда. Чтобы разобраться в этом отличии, приведем полностью характеристику средств труда, даваемую К. Марксом. Указав, что средство труда есть вещь или комплекс вещей, которые работник помещает между собой и предметом труда и которые служат для него в качестве проводника его воздействия на предмет труда, К. Маркс продолжает: «Предмет, которым рабочий овладевает непосредственно,—мы оставляем в стороне захват готовых жизненных средств, например, плодов, причем только органы тела рабочего и служат средствами труда,— есть не предмет труда, а средство труда. Таким путем предмет, данный самой природой, становится органом его деятельности, органом, который он присоединяет к органам своего тела, удлиняя таким образом, вопреки библии, естественные размеры последнего. Являясь первоначальной кладовой его пищи, земля является также и первоначальным арсеналом его средств труда. Она доставляет ему, например, камень, которым он пользуется для того, чтобы метать, производить трение, давить, резать и т. д. Сама земля есть средство труда, но функционирование ее как средства труда в земледелии, в свою очередь, предполагаетцелый ряд других средств труда и сравнительно высокое развитие рабочей силы. Вообще, когда процесс труда достиг хотя бы некоторого развития, он нуждается уже в подверг шихся [140] обработке средствах труда». (Подчеркнуто мною,— Ю. С.) (К. Маркс, «Капитал», том 1, стр. 186).

К. Маркс, как это явствует из приведенных выше его высказываний, считает, что труд начинается с употребления данных природой предметов в качестве проводников воздействия работника на другие предметы природы. Средства труда, указывает Маркс, первоначально не изготовляются, их доставляет в готовом виде сама природа.

На первый взгляд этим положениям К. Маркса противоречит известное категорическое утверждение Ф. Энгельса, что «труд начинается с изготовления орудий». (Ф. Энгельс, «Диалектика природы», стр. 137). Но это противоречие является не более, как кажущимся, ибо Энгельс под трудом здесь понимает, как он сам указывает, только труд в собственном смысле этого слова, т. е. труд в его исключительно человеческой форме, в то время как Маркс имеетв виду труд как инстинктивный, так и человеческий.

Инстинктивный труд, являющийся не производством, а присвоением готовых предметов труда, предполагает по самой своей природе не изготовленные, произведенные, а готовые, данные природой средства труда. Изготовленные средства труда могут быть только результатом трудового акта изготовления средства труда, результатом акта производства. Изготовленное средство труда предполагает уже человеческий труд, оно не может быть результатом акта инстинктивного труда.

Если труд вообще начинается с использования готовых, данных природой средств труда, то человеческий труд — высшая форма труда, подготовленная развитием инстинктивного труда и сменяющая его, начинается с изготовления средств труда, изготовления орудий труда. Рассматривая этапы развития труда, Маркс указывает на преемственную связь между инстинктивным и человеческим трудом, на неизбежность превращения инстинктивного труда на определенном этапе его развития в труд человеческий: «...Когда процесс труда достигает хотя бы некоторого развития, он нуждается уже в подвергшихся обработке средствах труда». (К. Маркс, «Капитал», том 1, стр. 186).

В нашей литературе, посвященной проблемам происхождения человека, вопрос об инстинктивном и человеческом труде, как двух основных формах труда, не получил сколько-нибудь достаточного освещения. В ней совершенно отсутствует теоретический анализ этих форм труда, не выяснено их сходство и отличие. Вследствие этого, когда в литературе по антропогенезу [141] поднимается вопрос об инстинктивном труде, что бывает очень не часто, то он освещается неверно.

Вопрос о существовании двух форм труда — инстинктивного и человеческого поднимает Б. Ф. Поршнев в уже упоминавшейся нами статье «Материализм и идеализм в вопросах становления человека» («Вопросы философии», 1955, 5). Критикуя вполне справедливо археологов и антропологов за фактическое игнорирование ими указаний Маркса о двух формах труда, Б. Ф. Поршнев в то же время совершенно неверно истолковывает положения Маркса и по сути дела извращает их.

Критикуя ученых, отрицающих наличие труда у животных, Б. Ф. Поршнев пишет: «...в узком смысле орудия и труд были у животных до возникновения человека... Отрицать... наличие орудий у животных может лишь тот, кто не знает, вернее, не хочет знать в угоду своему социологизированию фактов, которыми в изобилии располагает зоология.

Возьмем такой пример (по А. Н. Формозову): дятел не мог бы раздалбливать еловые и сосновые шишки, держа их в лапках; он сначала выдалбливает в толстой ветви углубление, в которое, как в станочек, вставляет шишку, причем благодаря конусообразности такого желобочка или углубления может использовать его для тысячи шишек разных калибров. Здесь налицо все признаки искусственного орудия. Мышка-малютка берет листок, разрезает его на тонкие ленточки, особыми движениями создает из них плетеный кошелек, служащий затем основой для висячего гнезда, набитого мягким материалом. Примеры из области строительства гнезд, нор, берлог, заслонов весьма многочисленны. Паутина паука представляет собой настоящее орудие охоты. Хорошо известны «хатки», плотины и каналы бобров. Бобры валят деревья, перегрызая стволы внизу, очищают их от ветвей, разгрызают на куски и из этого материала, сплавляемого по воде (иногда по специально вырытым для этого узким каналам), а также из сгребаемого песка, ила и мелких ветвей строят на берегах сложные многокамерные жилища с подводными и надводными выходами. («Вопросы философии», 1955, 5, стр. 150—151).

Нельзя не сказать, что все до одного примеры, приводимые Б. Ф. Поршневым, крайне неудачны. Ни один описываемый им вид деятельности животных инстинктивным трудом не является. Возьмем хотя бы пример с дятлом. Дятел сначала выдалбливает углубление в толстой ветви, затем вставляет в это углубление шишку и раздалбливает ее. Имеем ли мы здесь налицо акты инстинктивного труда? Нет. Дятел выдалбливает [142] углубление в ветви, используя только члены своего тела. Вставляет шишку в углубление и раздалбливает ее он также при посредстве членов своего тела. Углубление не является проводником воздействия дятла на предмет. Во всех этих актах отсутствует средство труда. Из этого необходимо следует, что все эти акты не представляют собой инстинктивного труда.

Не являются трудовыми также и действия мышки-малютки, паука и бобров, ибо в них отсутствуют орудия труда. Бобры, как известно, валят деревья, сплавляют их, строят хатки и плотины, пользуясь только своими зубами и лапами. Деятельность бобров есть не инстинктивный труд, а обычная рефлекторная деятельность. Попытка Б. Ф. Поршнева объявить орудиями труда «хатки» бобров, их плотины, гнездо мышки-малютки, паутину паука, столь несостоятельна, что не заслуживает опровержения. Если стоять на точке зрения Б. Ф. Поршнева, то орудиями труда придется признать и берлогу медведя, и гнездо воробья и пчелиные соты, и муравейники, и жало осы, а инстинктивным трудом объявить почти всю деятельность животных.

Б. Ф. Поршнев, как видно, совершенно не понимает сущности трудовой деятельности, не понимает того, что всякий труд, в том числе и инстинктивный, должен включать в себя три неразрывно связанных момента: самый труд, предмет труда и средства труда и что если отсутствует хотя бы один из этих моментов, не может быть и речи о трудовой деятельности. Ошибка Б. Ф. Поршнева в том, что он, не понимая специфики труда, стирает грань между инстинктивным трудом и остальной деятельностью животного, сводит инстинктивный труд к остальной деятельности животного.

Теперь, когда мы проанализировали трудовую деятельность, выяснили специфику человеческого и инстинктивного труда, а также общее между ними, мы имеем возможность перейти к рассмотрению основного вопроса — вопроса о возникновении и этапах развития труда.