Письмо 80 одному рантье, который рассказывает, как он обеспечил себе безбедное существование

 Мне страшно за Вас. Вы пишете, что обеспечили себя и своих детей так надежно, что можете теперь жить совершенно беззаботно. Похоже, что Ваша беззаботность изгнала из Вашей души страх Божий.

 Чем Вы обеспечены? Деньгами? Разве не слышите, как лопаются банки и в один миг делают миллионеров нищими или, еще хуже, самоубийцами? Разве не читали Вы о многочисленных землетрясениях, за минуту превращающих целые города в развалины? Вы купили сады и поля? Разве забыли Вы о недавних засухах, наводнениях и тучах саранчи? Если бы Вы читали Евангелие, то уразумели бы слова Христовы — обольщение богатства [147]. Я удивлен, что именно в эти дни, когда гнев Божий сокрушает всякий щит человеческий, которым люди хотят защитить себя вне веры в Него, Всесильного, Вы считаете себя защищенным таким ничтожным щитом, как богатство и кусок земли. Вы напоминаете мне китайцев, которые во время войны с японцами раскрывали над головой зонтики, чтобы защититься от неприятельских пуль.

 Рядом с Вашей наказуемой беззаботностью из-за богатства, что есть мерзость пред Господом, предполагаю и другое зло, а именно что богатство Ваше нажито неправедно. А это значит есть червивый хлеб. И себя, и детей отравите. Послушайте, что говорит святитель Иоанн Златоуст: “Кто неправедно обогащается, хуже нищих; лучше просить милостыню, чем красть”.

 Библейская повесть о праведном Иове свидетельствует о том, как праведный человек может в один день потерять земное богатство, а что уж говорить о неправедном? В один день потерял Иов все свое имение, а потом сыновей и дочерей. Затем лишился здоровья и сидел, как нищий, на гноище своем. Разве Вы не боитесь, что с Вами может произойти подобное? В своей нищете и болезни благочестивый Иов хранил свою душу от отчаяния крепкой верой в Бога, а Вы чем душу сохраните? Что сможет удержать Вас от самоубийства, то есть от того, чтобы к материальной гибели не прибавилась гибель душевная?

 В Священном Писании сказано: любяй же неправду ненавидит свою душу [148]. В уединении, в тихие ночные часы, поговорите со своей совестью, спросите себя, что любите Вы более: неправду или душу свою?

 Поспешите в Бога богатеть, по слову Спасителя [149]. А богатеть в Бога — значит богатеть тем богатством, которое Богу угодно и которое никогда не оставит человека. Это богатство веры и твердое упование на Бога, богатство милосердия и сострадания, истины и братолюбия. Этим щитом защитите Вы свою жизнь и жизнь своих детей надежнее, чем всеми богатствами мира.

 Господь да просветит и благословит Вас.

Письмо 81 Глигору И., на вопрос о значении слов “иго” и “бремя”

 Ты прочитал в Евангелии святые слова Спасителя об иге и бремени и спрашиваешь меня, что они означают. Вот как сказал Господь: иго Мое благо, и бремя Мое легко[150]. Иго означает служение, а бремя означает страдание. Читал ты, как Господь и словом учил, и примером наставлял, что пришел Он не для того, чтобы Ему служили, но чтобы Самому послужить. Читал ты и о том, что Сыну Человеческому надлежит пострадать. И, воистину, Он служил и страдал. Кому служил преславный Господь наш? Служил праведным и грешным, слепым и прокаженным, бесноватым и расслабленным. И это тяжкое иго Он назвал благим! А назвал его так потому, что служил с любовью. И страдал безгрешный Господь: от кого только Он не страдал! От царей и царедворцев, от друзей и недругов, от ученых и неученых. Оплеван и бичеван, осмеян и оклеветан, наконец, распят на Кресте. И это страдание Господь назвал бременем легким! А легким назвал Он это страшное бремя потому, что страдал с прозорливой надеждой.

 Пока Христос не открыл миру спасительную истину о Боге живом, Родителе и Промыслителе, о вечной правде Божией, о ничтожности смерти и о воскресении из мертвых, любое служение было связано с ненавистью, а страдание — с отчаянием. Ибо служение считалось унижением, а страдание — несчастьем. Потому и самое мягкое иго казалось язычникам жестким, а самое легкое бремя — непосильным. Никто не может назвать свое иго благим без любви Божией, и бремя свое — легким без надежды на Бога. Как велика разница между безбожниками и христианами! Апостолы с радостью называли себя рабами Христовыми. Почему Христовыми, если они служили людям? Да, служили людям, но из любви ко Христу, потому иго их служения было благим. Мученики за Христа пели в темницах и на плахах, пели потому, что страдали за Христа с надеждой на Христа. И было легким бремя их страдания.

 И ныне есть в мире много христианских душ, которые с любовью несут служение ради Христа, которые терпят тяжкие болезни, поругания, клевету с надеждой на Бога живаго, Промыслителя. Это те великие души, которые научились от Спасителя своего, что жизнь земная — служение и страдание, а не забава и наслаждения, преддверие рая, а не рай, странствие, а не пристань. Этим великим душам иго, воистину, благо, а бремя легко. Ибо их любовь — Христос, их надежда — Христос. А со Христом и на кресте легко, и в могиле светло, и в аду сладко.

 И тебя, брат честный, я причисляю к этим великим душам.

 Мир тебе и благословение.

Письмо 82 о вере и мужестве

 Верно наблюдение твое, отважная душа! Без искренней и твердой веры в Бога живаго нет мужества. А где нет мужества, там люди прибегают к лукавству и изворотливости. Одно только село Гацко дало больше героев, чем целый европейский город. А Невесине, а Дробняки! Каждый, кого упомянул ты в письме, — герой; и отец Богдан Зимонич, и отец Новица Церович, Иаков Джакович, Стоян Ковачевич — все они великие сыны народа. Их вера в Бога и конечную победу истины была чистой и простой, детской верой, не знающей сомнений и не запятнанной нечистыми расчетами. Богобоязненные патриоты не могут не быть героями. Для того, кто Бога боится и народ любит, смерть — ничто. А кто не боится смерти, чего еще может бояться? Того, что рассказывают об отце Богдане очевидцы, ни один эпос не знал. Он настолько верил, что Промысл Божий хранит его от гибели, что крикнул своим друзьям: “Спрячьтесь за моей спиной!”. А как широка была спина отца Богдана, ты лучше знаешь: ты видел его живым.

 Такое было время, такое мужество. Мне очень дорога твоя искренность в отдании должного мусульманским героям. Но и среди них лишь те считаются героями, кто в Бога верил и Бога боялся. По моему мнению, не сабля турецкая покорила Балканы и Европу до Вены, а крепкая вера мусульман. С крепкой верой всегда соединяются дисциплина и преданность. Вооруженные этим невидимым, и тогда, и ныне, и всегда решающим оружием, турки были в состоянии создать государство, простиравшееся от Индии до Будима, одно из величайших государств в мире, создать и удерживать его крепче, чем держали Индию англичане. Когда султан Сулейман двинулся в поход на Венгрию со стотысячным войском, он издал приказ, по которому лишался головы каждый воин, позволивший себе оскорблять словом или грабить людей, встречавшихся им на пути. Как в Ветхом Завете! Но в черногорцах и герцеговинцах этот храбрый азиатский народ нашел достойных соперников в вере и благородстве.

 А сейчас ты сетуешь, что после войны не осталось героев и героизма. Это послевоенное поколение напоминает тебе, как ты говоришь, стаю пиявок, присосавшихся к земным наслаждениям, выросших на крови балканских героев и мучеников. Но разве война прекратилась? В книге Иова написано: человек в этом мире — воин [151].

 Да, война продолжается, но ведется она уже не с помощью мечей или пушек, а тайно, незримо: битва идет за спасение душ человеческих. Кто-то борется с болезнями, кто-то с искушениями, кто-то за совесть и честь, кто-то за слабых и беспомощных и тому подобное. А где борьба, там и герои. Если герои эти не видны всем и всюду, не значит, что их нет. Они есть, их много. Они есть в домах, на улицах, в больницах, на полях. Ибо героизм — привилегия не только генералов жизни, но и ее рядовых.

 Радуйся о Господе.