Глава 18. Личные воспоминания — КиберПедия 

Автоматическое растормаживание колес: Тормозные устройства колес предназначены для уменьше­ния длины пробега и улучшения маневрирования ВС при...

Архитектура электронного правительства: Единая архитектура – это методологический подход при создании системы управления государства, который строится...

Глава 18. Личные воспоминания

2019-10-25 178
Глава 18. Личные воспоминания 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

 

Я уже рассказал вам несколько историй из моей собственной жизни, хотя их, на самом деле, гораздо больше. Я бы хотел еще поведать о моем детстве и юношестве.

Я получил свое имя по старой индейской традиции, согласно которой имена давали в связи с каким-нибудь событием. Когда проводили первую перепись, мы с мамой были на реке Танг, так что мы не принимали в ней участие. Вообще-то я должен был носить отцовское имя. Правительство упразднило индейский обычай, и при переписи членов семьи записывали под фамильным именем ее главы. А к нему уже добавлялось собственное имя. Вот почему жена моего деда Джорджа Волчий Зуб стала зваться Люси Волчий Зуб. В прошлом у всех были разные имена. Братьев моего отца звали Белый Человек-Медведь и Джон Безумный Мул. Отца Джорджа Американского Коня тоже звали Американский Конь, но его брат носил имя Остин Техасец, не знаю уж как он получил это имя (1).

В прошлом имя ребенку давали родственники по отцовской линии. Рассказывают, что как-то пришла моя тетя, держа в руках одеяло так, будто там что-то было внутри, и сказала: «Я нашла имя – Стоит В Лесу». Мои родственники обрадовались этому. Имя «Джон» добавилось в 1896 г. Священники в школе звали меня «Лес», но это имя не прижилось.

Мой брат, который воспитывался в другой семье, звался Эдвард Высокий Бык. Он родился в 1887, в тот год умер наш отец. Мать вышла замуж за человека по имени Зубы. Она умерла во время родов несколькими годами позже.

По обычаям шайеннов, если умирает их родственник – люди очень печалятся. Правительство запретило следовать традиции выражения горя. Тогда люди стали брать то, что можно было найти у себя дома, после чего он оказывался совершенно пустым. Родственникам было запрещено собираться, и каждый помогал себе как мог (???).

Я никогда не забуду смерти моей мамы, нам было очень горько. Я был в возрасте восьми-девяти лет, брату было еще меньше – три или четыре года. Когда у нее начались роды, нас отправили в дом Маленького Ястреба. Очевидно, они решили не говорить нам о ее смерти. Мы обнаружили ее кончину, когда увидели, что пришли люди и стали собирать в нашем доме вещи. Подьехало несколько повозок, в которых сидели плачущие женщины. Мой брат хотел пойти к маме, но я не отпустил его, мне было страшно. Люди погрузили вещи и отправились на холм хоронить ее. Другие собрали кастрюли, тарелки и отнесли к себе домой (2).

Вся семья Маленького Ястреба отправилась на погребение, и мы остались одни. На закате солнца мой брат стал засыпать. Я положил его голову себе на колени и долго просидел в таком положении, думая о маме и о том, как мы теперь будем жить.

Затем мой брат проснулся: «Я хочу к маме», – плакал он. Я пытался отвлечь его. Потом он захотел пить, и мы пошли в наш дом. Дверь была широко открыта, и внутри не осталось ни одной вещи. Исчезли стол, тарелки, одеяла.

Брат заглянул внутрь, стал звать маму и плакать. Я пытался вывести его наружу, но он вцепился в дверь и не уходил. В конце концов, я не выдержал и тоже заплакал. Поверьте, я был очень опечален тем, что она ушла и оставила нас одних.

Наконец я сказал: «Здесь нет воды, пойдем в другое место». Мы пошли к ручью, легли на берег и напились. К этому времени уже стемнело. Брат по-прежнему хотел идти к маме, но я удержал его: «Все ушли, мы пойдем домой, когда они вернутся».

«Они вернутся?»

«Да, но мама умерла».

Наконец, это дошло до него, и он стал повторять: «Моя мама, моя мама». Затем появились Убивает Ночью и Черный Камень. В темноте их лошади шарахнулись от нас. «Это очень печально», – сказали они, а потом отвели нас в лагерь и дали поесть. Затем я сразу же заснул. Утром возле нашего дома появилась бабушка. Она все ходила вокруг дома и плакала, ее руки, ноги были изрезаны и кровоточили. Маленький Вождь с дочерью тоже были здесь.

Некоторое время мы жили с ними. Но Маленький Вождь был плохим человеком. Он говорил, что мы принадлежим к людям нашего отца, и что мы должны уйти к ним. Он презирал нас, это знали все. Иногда он просто вышвыривал нас за дверь и говорил, чтобы мы не появлялись в его доме. Об этом услышали Волчий Зуб и его жена (мать моего отца). Они проделали большое путешествие из Бирни, чтобы забрать меня с собой. Пока они были живы, они всегда обращались со мной хорошо.

Мой брат поселился у Высокого Быка, дяди моей матери. Он был образован гораздо лучше меня. Когда он был еще мальчиком, я отвез его в Хаскелл, а затем он перебрался в Форт Шоо, где подхватил туберкулез. В год, когда он должен был окончить высшую школу, у него открылось кровотечение, и он умер. Он заболел, когда вместе с Альбертом Кроу убежал из школы и шел пешком до самого агентства кроу. После этого он стал жаловаться на боли в груди, и доктор запретил ему играть в оркестре на кларнете. Я говорил ему, чтобы он больше не ходил в школу, но брат хотел закончить образование и обещал быть осторожным.

Большинство людей не хотело отдавать своих детей в школу. Дети уезжали на пять лет, а то и более, и многим это не нравилось. Поэтому первыми в школу отправились такие дети, как мы – сироты. В резервации была миссионерская школа, которую я посещал с 1896 по 1899 гг., а затем продолжил обучение в Хаскелле (3). Полицейский Красная Птица, большой друг моего дяди Джона Безумного Мула, часто говорил мне: «Продолжай посещать школу как можно дольше, позже ты нам пригодишься. Образование поможет тебе понять жизнь белого человека. Мы больше уже не сможем жить как индейцы в прошлом». Он часто повторял эти слова, и многие не любили его за это. Но я стал подумывать о том, что, пожалуй, он прав и решил, что поеду учиться, если мой брат присоединится ко мне. Я спросил его об этом в один из дней выдачи рациона, и он мне ответил: «С тобой я поеду куда угодно».

Так в сентябре 1900 г. мы покинули шайеннов. С нами были Джене Рыболов, Круглый Камень и другие. Это было что-то вроде профессионального училища. Полдня вы работаете, а вторую половину учитесь. За все время обучения у нас не было ни единой возможности съездить домой. Хотя летом нам разрешали работать на фермеров. Суперинтендантом был Х.Б. Пиерс. Много лет спустя, когда мы добивались новой школы в резервации, я вновь встретил его в Вашингтоне. Одна из причин, определивших наш успех, заключалась в том, что я был с ним знаком и смог объяснить ему, чего мы добивались, и он помог нам получить финансовую помощь. Но самая лучшая школа, в которую я когда-либо ходил, была та, что организовали сами индейцы. В Бирни нашим соседом был Молодая Птица. Он был целитилем, и люди уважали его. Однажды он сказал: «Почему мы не можем собрать всех тех мальчишек, что ходят в миссионерскую школу, чтобы Три Пальца обучил их? Он хорошо говорит по-английски. Тогда мы сможем избавить их от множества проблем, которые возникают у них в школе» (4). Мы все согласились собраться вечером в его доме. Он велел принести жареный хлеб (fry bread), черемуху, вяленое мясо и сказал: «а кофе приготовим у меня дома». Мы сделали все, что он велел, пришел учитель Три Пальца, и мы расселись по кругу. Для того чтобы мы могли писать, он достал из печки угольки и разломал деревянный ящик торговца – взамен грифельных досок. И он стал обучать нас тем английским словам, которые знал сам.

Учитель посадил нас в одну линию и подходил к мальчику с края: «Теперь скажи «чашка» – говорил он. Учитель стоял возле него, до тех пор, пока тот не начинал произносить правильно. Так он двигался от одного края к другому. После того, как каждый из нас смог произносить это слово, он писал его на доске углем и мы должны были сделать то же самое. «Помните, – говорил он, – английский отличается от нашего языка. Чтобы слова звучали правильно, и вы говорили так же, как белые люди – загните язык в виде ложечки». Мы пытались загнуть язык в виде ложечки, но говорить нам при этом было очень трудно. Затем он шел к стене с приклееной газетой и показывал на картинку с двумя всадниками, сидящими друг к другу лицом. «Они беседуют, – говорил он, – они говорят «черт возьми» и «ты, сукин сын». Мы все вместе повторяли за ним эти слова, и они были практически первыми английскими словами, которые мы выучили. И мы думали, что на языке белых они означают «Привет».

Три Пальца знал много английских слов. Нам было интересно учиться. Но однажды учеба неожиданно закончилась, и все по вине старика Молодая Птица. Он все время сидел вместе с нами и, по-моему, мы его здорово утомили. Однажды в самый разгар урока кто-то сильно ударил в дверь. «Это приведение, которое иногда приходит сюда, – сказал он, – дух женщины в красном платье. Я уверен, это она стучит». Он распахнул дверь и мы увидели женщину с белым, как полотно, лицом и волосами, собранными вверху. На ней было платье, а в руках большая палка. На самом деле это был Адольф Ходит Красиво. Должно быть, он положил на голову мокрой муки, и она выглядели точно, как белая кость.

В одну минуту мы облепили Молодую Птицу. Но он оттолкнул нас, стал стучать палкой в пол и танцевать. «Давайте, – сказал он, – если вы не будете танцевать, это приведение может схватить нас». Мы начали танцевать, а он был впереди и кричал: «Хей! Хей! Хей!». Через минуту привидение исчезло. Нам было очень страшно идти домой, поскольку нам было нужно переправляться через реку. И, конечно, на следующий день мы не пришли на занятия. Так закончилось наше обучение.

Молодая Птица был знаменит тем, что обладал даром ясновидения и мог находить утерянные вещи. Он был настолько популярен, что шайенны совсем перестали воровать. Если бы он был жив сейчас, люди не воровали бы коров. Сын Молодой Птицы также жил в Бирни. Он не был магическим чеовеком, но зато отлично стрелял. Однажды, когда олени перебегали дорогу перед повозками, он пятью выстрелами уложил пятерых. С ним связана одна смешная история, когда он искал лошадь, а наткнулся на быка. Это случилось из-за его привычки передвигаться маленькими шагами, опустив голову, не глядя, куда он идет. И он, конечно, не видел быка, который лежал в высоком кустарнике, пока чуть не наступил на него. Бык вскочил и заревел, а Молодая Птица бросил веревку, одеяло и помчался как пуля, перепрыгивая через высокие кусты. Он перескочил через забор, посмотрел назад и только тут понял, что бык сам убежал в противоположную сторону.

В те времена индейцы все еще носили длинные волосы, и я не был исклюячением. У меня даже есть фотография, на которой я изображен с косами. Я заплетал их каждый день, но это было настолько неудобно, что, в конце концов, я их отрезал. Мой дядя Элмер Маленький Вождь отправил мои косы в Форт Левенуоф, в тюрьму, где делали тесемки на шляпы и кармашки для часов. Белым почемуту-то не нравилось, как я выглядел с отрезанными волосами. Они говорили, что косы шли мне гораздо больше. На что я отвечал, что меня это не волнует, и что косы требовали большого ухода. Это случилось до того, как я женился.

Женат я был дважды, в 1909 и 1919, и в обоих случаях мне пришлось отдавать лошадей. Моя первая жена была дочерью Птицы – Колокольчика. Когда шайенны женятся, к них подходит поговорка белых: «В одних башмаках и носках». Действительно, они жили с семьями своих жен, не строили домов и владели небольшой собственностью. Но у меня был свой собственный экипаж и участок земли на водоразделе, где я поставил хорошее жилище. Так что я жил сам по себе. У нас родился ребенок, который в возрасте двух лет умер во время эпидемии гриппа, как и многие другие маленькие дети. А в 1915 умерла моя жена.

Четыре года спустя я женился снова. На этот раз мы жили с моим дядей. Родителям жены я отдал четырех хороших лошадей: одна из них была моя, а три других мне выделили друзья. Мы жили хорошо. У нас было семь детей, но выжили из них только трое.

Когда шайенн влюблялся, для него наступали трудные времена, поскольку он не всегда мог расчитывать на взаимность. Индейцы никогда не женились ради развлечения, как это делают белые люди. В прошлом, во времена войн, до того, как я родился, юноша вначале совершал подвиг и после этого мог без страха подойти к девушке, даже если рядом находилась ее мать. До тех пор она с ним просто не стала бы говорить. Если же кто-нибудь из юношей все-таки отваживался подойти, мать спрашивала его: «Сколько раз ты коснулся врага?». Поэтому большинство молодых людей были очень робкими. Они не решались подойти к девушке, если ее мать была рядом. Если же юноша имел на своем счету ку, он не боялся матери, которая гордилась бы тем, что за ее дочерью ухаживает прославленный воин.

После того, как на равнины пришел мир, юноши все еще не решались подойти к своим избранницам в дневное время. Двадцать пять лет назад матери находились рядом с дочерьми день и ночь. Приходилось быть осторожным и изворотливым. Вы не хотели, чтобы мать знала, с кем именно встречается ее дочь. Вы прятались где-нибудь рядом с домом или типи и выжидали, когда девушка появится одна. Как только это случалось, вы хватали ее и завертывались с ней в ваше одеяло. Только в этом случае можно было расчитывать на долгую беседу. Но через некоторое время выходила мать и говорила: «Достаточно! Иди домой!». И вы бы не решились ей перечить (5).

Примерно после 1920 г. девушки сами стали гоняться за юношами, и это плохо. Это такой же неудачный обычай, как високосный год белых.

Как-то раз один белый работал в загоне для скота Флайина Ви. Это был тучный человек, далеко не юноша. Но и не старик! Он решил пообщаться с девушкой на старый манер, завернувшись в одеяло. Том и Луис Семинолы сказали, что могут научить его, как это лучше сделать. Они отправились к одной семье, что жила на Мадди-крик. Возле двери жилища стоял большой ящик, в котором могли поместиться двое человек. «Следи за моими сигналами, – сказал Том, – когда выйдет нужная девушка, я дам тебе знать, тогда хватай ее. Она не говорит по-английски, поэтому я буду рядом, чтобы переводить».

В общем, они приготовились и стали ждать. Наконец из дома вышла женщина, взяла несколько поленцев и направилась к двери. Тогда Том вскочил. Это был сигнал для белого, он побежал и схватил женщину. Но это была вовсе не та девушка, с которой он хотел пообщаться. Это была ее мать. Белый пытался удержать ее, но женщина визжала и вскоре из дома выбежали другие женщины, которые в клочья разорвали его одеяло, да и рубашку в придачу, так что на нем остались только воротничек и манжеты. Том и Луис надорвали животы от смеха и сказали: «А ведь ты ошибся». Белый ответил, что в этом нет его вины, он выскочил по сигналу. На что Том сказал: «Ну ладно, я сам думал, что это та самая девушка». Это случилось где-то в 1915 г., и я не хочу вам говорить имя того белого.

В те дни многие традиции индейцев еще были живы, особенно это касалось религии. Хотя ко мне это уже не имело отношения. В 1896 г. я принял католическую веру и в школе посещал пресветерианскую церковь. Когда в 1905 г. я вернулся домой, то посещал христианскую миссию в Басби, а в 1908 г. я помогал организовать меннонитскую миссую в Бирни, куда перебрался жить. Двумя годами позже, миссионер Клайевер нанял меня, чтобы я помог ему разобраться в языке шайеннов. Он отправил свои проповеди в Лейм Диер, преподобному Родольфу Петтеру (5.1), чтобы тот перевел их на шайеннский язык. Когда он получил их обратно, я помогал ему поставить произношение. В одно из воскресений он уже справлялся самостоятельно и, в конце концов, научился читать проповеди сам. Я стал менонитом в 1916.

Я никогда ничего не имел против индейской религии. Я просто не участвовал в церемониях, исключая годы, когда был ребенком. Когда я еще жил с Маленьким Вождем возле Басби, мальчишки играли на некотором расстоянии от лагеря и мало обращали внимание на то, что делается в типи. Однажды меня схватили за руки и потащили к палатке потения, где собрались люди. Жрец делал что-то с человеком, лежавшим перед бизоньим черепом, а четверо или пятеро других ждали.

Они положили меня на живот на охапку полыни (кровать) и вытянули мои руки вперед. Жрец Маленький Ястреб взял иголку, проколол кожу на руке, и отрезал маленький кусочек. Затем он вытянул его в направлении бизоньего черепа, потом поднял к небу и положил на разровненую землю. Он взял растертый в порошек уголь и натер им мою руку. Позже я узнал, что это было подношение Великому Духу. Шрам до сих пор сохранился у меня на руке.

Это была единственная церемония, в которой я принимал участие. Почти все юноши моего возраста прошли через Пляску Солнца. Мне кажется, я единственный, кто избежал этого. Сегодня шайенны гораздо меньше следуют индейской вере. После того, как была запрещена Пляска Солнца, больше не осталось религиозных танцев. Большая часть церемоний шайеннов забыта, хотя некоторые из них продолжают практику поста в холмах. А после 1900 г. от кайова и команчей пришла новая религия, культ пейотля (6).

Три или четыре раза я посещал церемонию пейотля, поскольку хотел понять, действительно ли при этом можно получить видение того, что ты хочешь. Но у меня ничего не вышло. Люди сидели в типи вокруг костра, всю ночь говорили о пейотле, пели и молились. К утру я уставал от этих разговоров и очень хотел спать. Но они собирались каждую субботнюю ночь, и вы могли слышать, как вдали, в двух или трех местах возле реки, звучал их барабан.

Шайенны, подобные моему дяде Маленькому Вождю, которые употребляли пейотль на протяжении тридцати лет, говорили, что после тридцати кусочков этого кактуса они чувствовали, что поднимаются в воздух и могли видеть нечто особенное. Но я думаю, они просто подобны алкоголикам, которые видят змей и прочую чертовщину (6.1). Хотя, надо сказать, если у вас под рукой нет лекарств, вместо них можно использовать пейотль, который снимает боль так же, как аспирин. Но я совсем не верю в его использование с религиозными целями.

Как-то раз я шел в церковь, и меня остановил один человек, принадлежащий к культу пейотля. Прошлой ночью у них было собрание и пиршество. «Я так полагаю, что ты идешь в церковь, – сказал он. – Позволь спросить тебя кое о чем. Почему менониты презирают Людей Пейотля?» «Но мы вас не презираем, – ответил я. – Просто миссионеры хотят спасти людей, которые впали в заблуждение. Ты можешь спросить Отца Кристофера, или людей Четырех Углов, или баптистов, все они скажут тебе, что они против черта, а не против людей». Ну ладно, – сказал он, – я просто много слышал о том, что менониты плохо отзываются о других религиях».

Может быть, некоторые из них действительно говорили что-нибудь подобное, но это не означает, что их поддерживают остальные. Даже в Библии сказано, что нельзя запретить верить во что-либо или уговорить присоединиться к какой-либо церкви. Это личное право мужчин и женщин. Я как-то спросил одного миссионера, что случится с теми индейцами, которые ни разу не слышали о Боге и Библии, и он ответил: «Они пройдут через суд также, как и христиане, согласно их хорошим и дурным поступкам». Только евангелисты утверждают, что их путь единственно правильный.

Я уже упоминал о привидениях в связи с учительством Трех Пальцев. Я никогда не считал их реальными привидениями, ну может быть лишь непродолжительное время в детстве. Существует маленькая сова, чей крик похож на человеческий голос и собачий лай. Она может сесть на вашу дверь и открыть ее. Вы выглядываете наружу и видите, что никого нет. Однажды со мной произошел такой случай. Темнело. Мой конь начал брыкаться так, что я уже не мог его удерживать. Пришлось спешиться и швыруть в него большим камнем. И тут на фоне неба я увидел маленькую сову. Она летела над дорогой, распростерла крылья и направилась прямо на нас. Это было так неожиданно, что моя лошадь чуть не умерла со страху (7). Надо сказать, что дикобразы тоже могут издавать особый звук, точь в точь, как плач девочки. Но, очевидно, есть что-то еще в этом мире.

Как-то я работал на правительство объезчиком территории во время инцидентов, связанных со скотом. Однажды мне пришлось в темноте возвращаться домой. Я ехал от Роузбада к реке Танг. Через скалы была только одна тропа, она вела вниз и проходила через холм, на вершине которого было четыре или пять индейских захороненний. Некоторые шайенны, когда проезжали мимо, молились, поскольку боялись, что духи умерших могут причинить им зло. До сих пор я не верил в это. Подо мной был отличный конь, который то и дело сменял рысь на галоп. Неожианно я услышал голос женщины, которая пела военную песню, вроде той, что поют во время празднеств. Ее голос был слышен настолько ясно, насколько вообще это возможно. Мой конь тоже услышал пение и поднял голову. Постепенно голос начал слабеть и замер вдали. Я подстегнул коня и помчался изо всех сил. Дома я бросил седло перед входом и улегся в кровать. Но как только я начал засыпать, снова услышал тот же голос, и сна как не бывало. Так повторилось пять или шесть раз и, в конце концов, я стал подумывать, что это действительно был дух.

В другой раз я должен был встретиться с одним парнем по дороге в лагерь. Он не появился в условленном месте, и я отправился дальше, полагая, что он меня догонит. Уже будучи возле лагеря, я услышал позади крик и решил, что это кричит он, Флойд Клаб Фут (Floyd Club Foot). Но затем тот же крик раздался впереди меня, на вершине холма. Я не испугался, но смешно сказать, по спине у меня побежали мурашки.

Я слышал множество подобных историй. Когда старушка Дикий Кабан была молодой девушкой, она как-то раз потерялась. Это случилось возле лагеря на Андерсон Крик. Она не помнит, что с ней происходило. Когда же она очнулась, то обнаружила, что сидит возле могилы со странной гримасой на лице. Она была уверена, что это привидение перенесло ее туда. Другая история случилась со стариком по имени Ласточка. Однажды поздним вечером он отправился на поиски своей лошади. Вскоре совсем стемнело. Вдруг он почувствовал, как что-то резко повернуло его голову назад. Он не помнит, что с ним происходило дальше, но когда Ласточка очнулся дома, его рот был перекошен. Он был уверен, что это проделки привидения.

Еще один случай произошел с Длинным Роучем. Как то раз он засиделся допоздна в гостях у Смотрит Назад. По дороге домой поднялся ветер, рядом с ним прошел смерч, и он потерял сознание. На следующий день сын Длинного Роуча пошел по отцовским следам, которые привели его на вершину холма, где была красная глинистая гряда и множество индейских захоронений. Он увидел отца, голова которого покоилась на могиле, а изо рта шла пена. Он был почти как окостеневший труп. Они поместили его на спину лошади и затем положили в повозку. Длинный Роуч помнил лишь то, что смерч задел его, и даже через много лет его рот оставался слегка перекошенным на одну сторону.

Я начал собирать рассказы индейцев уже много лет назад. Для этого я посещал разного рода юбилеи, празднования и т.п. В 1926 г. мне пришлось выполнять роль переводчика, это случилось на праздновании юбилея Форта Юнион. Старый Форт Юнион находился на расстоянии полумили от р. Миссури, прямо на границе между Монтаной и Северной Дакотой. Там вы до сих пор можете найти здания и торговый пост. Индейцы ставили лагерь ниже, на большой вытянутой равнине (8).

Они должны были произносить речи, и я готовил к выступлению шайенна Маленького Волка. Все думали, что это тот самый прославленный Маленький Волк, возглавивший бегство из Оклахомы, но они ошибались, это был другой Маленький Волк. Но, тем не менее, они хотели, чтобы он выступил. Я объяснил ему, что он должен будет указать на флаг и сказать, что против этого флага он сражался, защищая свои земли и т.д. и т. п. Но когда Маленький Волк вышел произносить речь, он забыл все, что я для него подготовил, так что мне пришлось говорить за него и делать вид, что я перевожу его слова. Я напомнил ему, что он должен указывать на флаг, и всякий раз люди награждали его аплодисментами. Я рассказал историю знаменитого Маленького Волка и в конце судья генерал Хью Скотт сказал: «Каждое слово, которое произнес Маленький Волк, является чистейшей правдой». И он дал ему первый приз.

Затем было первенство по языку жестов. Я должен был подготовить Пятнистого Лося и я сказал ему: «Не торопись, объясняйся медленно, так, чтобы белые люди могли тебя понять». Он прислушился к моему совету и судья сказал, что они поняли каждое движение, так что он выиграл. Другие двигали руками слишком быстро и их не могли понять.

Я не получил никаких призов, но был вознагражден тем, что шайенны на этом празднестве заняли первые места. Переводчик кроу Макс Большой Человек поддразнивал меня по этому поводу: «Послушай Джон, – сказал он, – я думаю, этот старик ничего не знает о том, что говорит. Наверное, ты единственный рассказчик здесь».

В 1930 г., при съемках фильма «Орегонская Тропа», я работал с другой индейской командой. Нас было три сотни: шайенны, кроу, арапахо, шошоны; а также двести белых парней, которые также изображали индейцев. Montgomery Ward Indians! Они все сделали по-старинному. Они достали семьдесят пять фургонов, упряжных быков, и все это выглядело замечательно. У одного из них была книга, и они во всем старались следовать ей. Я спросил его, может ли этот караван отправиться в настоящий переход, он полагал, что сможет.

Наш лагерь простоял там полтора месяца, и мы здорово повеселились. Они снимали движение каравана и одновременно – индейский лагерь, который расположился в старом русле реки. Возле типи были привязаны лошади, горели костры и туда-сюда ходили женщины в старинных одеждах. Мы ложились вокруг и ждали, когда станет достаточно светло. Затем они сверялисьсь с аппаратурой и раздавался крик: «Будте готовы». Мы уже знали, что нам делать и что, прежде всего, нельзя смотреть на камеру. Обычно они работали двумя камерами, но когда выходили мы, чтобы изобразить сражение, они устанавливали шесть камер и снимали нас с нескольких направлений.

Я никогда столько не смеялся в моей жизни, и никогда не посмеюсь. Те белые парни, что были одеты индейцами, доставляли уйму хлопот. Всякий раз они стремились оказаться впереди и всякий раз портили съемку. Директор картины, Джек Паттон, собирал их пять или шесть раз и говорил: «Вы нужны для того, чтобы военный отряд индейцев выглядел крупнее, Поэтому не приближайтесь к камере и держитесь позади индейцев». Но после того как вновь подавался сигнал, те из них, что имели быстрых лошадей, вновь вырывались вперед и горнист подавал сигнал «стоп». Их снова собирали и инструктировали, а затем, при повторе съемки они вновь оказывались в передних рядах среди индейцев. Парни из киностудии просто выходили из себя.

В съемках участвовало пять или шесть сотен лошадей. Вначале мне дали высокого серого коня. Мы привязали к гривам наших коней метки, чтобы на следующий день они вновь достались нам. Надо сказать, что шея моего коня была словно сделана их железа. Когда я пытался его осадить, он просто сгибал шею назад и продолжал бежать, а я вылетал из седла. На следующий день я выбрал более смирного коня, который даже не реагировал на выстрелы рядом.

Мы все меняли коней. А в последний день из Джексон Хоул прибыло пять или шесть грузовиков с новыми людьми, и некоторые из них даже не умели ездить на лошадях.

Одну из палаток они называли «гардероб». В ней находились ящики с луками, стрелами, топориками и копьями. Чуть дальше стояла коробка с перьями и военными головными уборами, а еще дальше – коробка с париками. Была там и скамья, примерно для десяти человек, которые занимались раскраской. Вы подходили, и один из них раскрашивал вас красной краской, другой рисовал на вашем лице разные метки, а следующий – прикреплял вам на голову перья. Затем вы переходили дальше и получали лук со стрелами. Еще дальше – короткую веревку, и шли в кораль за лошадью.

Двадцать пять искусных ковбоев ловили и выводили лошадей. Я следил, кому достанется тот «железный» серый. Он выглядел замечательно, и когда его выводили, всегда два или три человека выкрикивали свое пожелание взять его. Наконец, тот, кому он достался на этот раз, привязал к его челюсти веревку и выводил на ровное место, где уже гарцевали три сотни всадников, чтобы показать своим друзьям.

Через минуту серый начал брыкаться и неожиданно бросился в нашу сторону. Он чуть не сшиб одного человека, ринулся по берегу реки, развернулся и выбросил седока, кувырком полетевшего на палатку. Когда этот парень подошел к нам, у него все еще была в руках веревка. Конь же носился по холму, когда его поймали и привели, он отказался вновь сесть на него: «Это бешеный конь», – сказал он.

Ближе к концу, примерно четвертого июня, сниматься стало опасно. Нам нужно было проскакать галопом через ущелье. Вождем был кроу по имени Эл Ребенок. Он кричал, указывал рукой, и мы всей толпой должны были мчаться вперед. В ущелье несколько человек вылетели из седла, а один чуть совсем не убился. Их кинули в две кареты скорой помощи и отвезли за пятнадцать миль в Джексон Хоул. Позже их вернули, они лежали то здесь, то там и, так или иначе, – получали плату. Мы узнали об этом, и во время съемок стали держаться подальше друг от друга, а некоторые вообще решили отправиться домой. Парни шошонов сказали, что им нужно позаботиться о скаковых лошадях, и просили отпустить их. Затем Фред Последний Бык чуть не убился и тоже решил выйти из игры. Днем раньше он участвовал в скачках вниз по крутому склону. Мы должны были мчаться с максимальной скоростью, пересечь водоем и настичь караван. Повозки были поставлены вкруг, с быками в центре и нам следовало скакать вокруг этого лагеря. У киношников была башенка со ступеньками внутри, которая могла вращаться,

 и на ней установили шесть камер. Индейцы на смирных лошадях должны были врываться в центр круга, прячась за шеи коней и пуская стрелы. Остальные должны были держаться на расстоянии. Они все время повторяли нам: «Не вставайте, если упадете с коня, лежите там, где упали, иначе вас собьет лошадь».

Я ехал прямо за Последним Быком. Он выглядел замечательно: его лицо было окрашено черным, с большими белыми пятнами, головной убор с бизоньими рогами и рубаха из оленьей кожи. Лошадь, которая находилась перед ним, сбросила своего седока, и тотчас конь Последнего Быка начала брыкаться, и он полетел следом. Затем трубач подал сигнал остановить сьемки.

Я хотел тотчас подъехать к нему, но нам нужно было еще сделать несколько кругов. На случай появления раненых, на площадке всегда были наготове носилки. Но когда я подъехал, то увидел, что двое человек осторожно вели Последнего Быка под руки. Его голова свисала вниз, один рог головного убора повернулся, вонзился ему в голову, и на его лицо в черно-белой раскраске бежала кровь. Последний Бык был возмущен до глубины души и вечером этого дня решил вернуться домой. Так что он сказал им, что дома его ждет скаковая лошадь.

Вскоре мы все отправились домой. Киношники боялись, что не смогут закончить съемки, поэтому они немедленно решили устроить для нас родео и наняли самолет для полета над территорией Тетон – это была прекрасная местность с горами и большим озером. Нас накормили обедом из двух блюд и выпечкой на третье. Там было стадо коров, их забивали каждый вечер, и наши женщины вялили мясо. Многие из нас чуть позже должны были отправиться домой, и мы веселились по поводу окончания работы. Автобусы должны были отвезти нас в Джексон Хоул, а полиция следила, чтобы никто не причинил индейцам вреда. Поскольку мы были застрахованы, они не хотели, чтобы кто-нибудь из нас погиб.

Мы действительно были рады закончить эту работу. Нам было предложили пригнать из Йелоустоуна бизонов, для съемок другого фильма, но мы отказались.

Я мог бы еще долго рассказывать о шайеннах, особенно об их современной жизни, но отсутствие места в этой книге не позволяет сделать это. Черезвычайно много проблем доставлял алкоголь, особенно после того, как вновь разрешили его продажу. Но я думаю, шайенны научились жить самостоятельно и независимо (to lern self-goverment). Хотя, похоже, шайенны могут быть завистливыми, когда видят, что кто-то живет лучше их, и у кого-то дела идут лучше, чем у них. Любой лидер испытал это на себе, когда имел с ними дело. Я много лет был членом Совета, и мы сделали много – организовали новые школы, больницы, погашали долги государству, а теперь выставляем требование на иск четырех миллионов долларов. Я знаю обо всем этом не по наслышке, а принимал в этом участие на протяжении многих лет.

Со времен своей прошлой жизни шайенны проделали большой путь. Они участвовали во многих государственных программах, и всякий раз новая программа была отличной от предыдущей. С какими только суперинтендантами и другими правительственными чиновниками им не пришлось иметь дело? В резервации уже нет места для всех шайеннов. Поэтому некоторые живут и работают в другом месте. Но молодежи легче приспособится к новой жизни. Многие из них посещают школу, изучают новую жизнь и многие следуют их примеру.

И я надеюсь, что они никогда не забудут свое историческое наследие. Это одна из причин, почему я так упорно работал над этой книгой. Иначе прошлое уйдет безвозвратно. Но я рад, что мне удалось сохранить хотя-бы частичку прошлого для тех, кто придет после нас. Для них очень важно знать кое-что из того, что делает шайеннов великим и сильным народом.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

1. Первая перепись северных шайеннов в которой индейские имена записывались на аглийском и давались новые, постоянные, проводилась в 1887 г. агентом Р.Л. Апшой. Annual Report of the Commissioner of Indian Affairs for 1887, p.329. Индейские имена, представленные администрацией агентства, вызвали много путаницы. В прошлом, примерно в возрасте шести лет, детские ласкательные прозвища индейцев заменялись на постоянные имена, которые затем часто менялись в связи с важными событиями в жизни их владельцев. Первое искажение при переводе имен на английский произошло в 1902 и было связано с трудностью произношения. До этого времени в общем пользовании был перевод имен, который зачастую был просто смешон. Grinnell «Cheyenne Indians», I, 107–08. Hodge «Handbook», II, 16–18.

2. Шайенны верили, что дух мертвеца может забрать в иной мир души живых, особенно детей. Поэтому умершего хоронили как можно быстрее, а детей держали подальше. Grinnell «Cheyenne Indians», II, 161.

3. Хаскелл-Институт в Лоуренсе, Канзас, был одним из пансионов, находящихся за пределами резервации. Организован правительством в 1884 г. по модели Индейской Школы Карлайл в Пенсильвании. См. Richard H. Pratt «Battlefield and Classroom: Four Decades with the American Indian, 1864–1904», Robert M. Utley, ed (New Haven, 1964).

4. Молодая Птица часто упомнинался как лекарь и шаман, Grinnell «Cheyenne Indians», II, 149–50, 220, 328. См. также гл. 6 этой книги, примечание 22.

5. Этот обычай ухаживать за девушкой и заворачиваться с ней в одеяло появился у шайеннов в 19 веке и пришел к ним от сиу. Ранее это считалось фамильярностью и было запрещено. Ibid., I, 131–33.

5.1 Петтер, Родольф Чарльз (1865–1947) – миссионер менонит и лингвист шайеннов. Родился 19 февраля 1865 г. в Швейцарии, близь озера Женева. С 1883 по 1889 посещал школу-миссию Базеля. Обучаясь военному делу, он встретил менонита Самюэля Гербера, посетил членов Джура Маунтин религии менонитов и был ознакомлен с миссионерской работой среди американских индейцев. В 1890 г. он прибыл в Нью Йорк вместе со своей женой Мари Гербер Петтер, чтобы вести миссионерскую работу под руководством Конференс Менонит Черч. Проведя год в колледже Оберлин, Огайо, чета Петтеров отправилась в Кантонмент, Оклахома, для работы среди Южных Шайеннов. Начиная с момента прибытия в 1891 г. они изучают язык шайеннов. В 1899 г., во время своего визита к северным шайеннам он поразил их своим умением бегло разговаривать на языке шайеннов, получив имя Говорящий По-Шайеннски (Sheyenne Talker). После смерти в 1910 своей жены Мари, он 28 ноября 1911 г. женился на другой меннонитской миссионерке, Берте Элизе Кинсинген (Петтер). В 1916 г., прожив среди южных шайеннов 25 лет, он переехал в Монтану, и начал работать с северными шайеннами. Как специалист по шайеннскому языку, Петтер изобрел систему письма, выполнил ряд публикаций, включая «Англо-шайеннский словарь» (1915), «Шайеннская грамматика» (1952), «Воспоминания о последних годах службы в миссии среди северных шайеннов» (n.d.). Он также полностью перевел на шайеннский Новый Завет, частично Старый Завет, Пилгримс Прогресс и различные гимны. Результаты его работы в миссии были в основном опубликованы в переодическом издании «Менонит». Смерть Петтера 6 января 1947 г. прервала почти 55 летнюю исследовательскую работу среди народа шайеннов. Меннонитская миссионерскую церковь в резервации в Лэйм Диэре (Хромом Олене) была переименована в его честь – Петтер Мемориал Меннонит Черч. Коллекция Родоль


Поделиться с друзьями:

Археология об основании Рима: Новые раскопки проясняют и такой острый дискуссионный вопрос, как дата самого возникновения Рима...

Таксономические единицы (категории) растений: Каждая система классификации состоит из определённых соподчиненных друг другу...

Общие условия выбора системы дренажа: Система дренажа выбирается в зависимости от характера защищаемого...

Адаптации растений и животных к жизни в горах: Большое значение для жизни организмов в горах имеют степень расчленения, крутизна и экспозиционные различия склонов...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.074 с.