Неудавшееся Дезертирство и Его Цели.

Их было ровно восемьсот семьдесят человек. Мы пересчитали их утром, когда они вернулись к воротам внутреннего двора, поднявшись по крутой тропе.

Их пропускали по одному через узкий проход в баррикаде, возведённой перед воротами. Каждый, подходя к баррикаде, бросал своё оружие в кучу справа от неё, а когда оказывался внутри, то его первым делом обыскивали пани, избавляя от любого припрятанного оружия, после чего, пометив пятном краски его левое предплечье, его отправляли к одному из бараков, укреплённому так, что он мог бы служить тюрьмой.

- Лорд Окимото щедр, - заметил Тиртай, обращаясь к своему начальнику, у которого он служил офицером связи. - На континенте дезертирство одного человека обычно заканчивается смертью, а дезертирство отряда, необоснованное оставление поля боя не будучи разбитым, отказ выполнять условия найма или что-то подобное карается казнью каждого десятого, кого именно определяют жребием.

- Было бы неплохо казнить их всех, - пожал плечам Лорд Окимото, - но, к сожалению, это непрактично по нескольким причинам. Они по-прежнему нужны нам. Их некем заменить. Кроме того, расспросив их товарищей, не присоединившихся к ним и оставшихся верными нам, мы выяснили, что они категорически против. Таким образом, применение соответствующих мер могло бы вызвать новый мятеж. К тому же, не стоит забывать и о внешней угрозе. Узнай враги о массовой казни этих мужчин и о соответственном уменьшении наших сил, и их нападение может стать неизбежным и яростным. Также, к моему сожалению, некоторые из наших офицеров, например, Тургус, Пертинакс, Кэбот и другие, ясно дали понять свою отрицательную позицию в таких вопросах. Мы не знаем, насколько они серьезны, но мы не можем рисковать потерей кавалерии.

- Лорд Нисида тоже выступил за милосердие, - сказал Тиртай.

- Это - его путь, - развёл руками Лорд Окимото.

- Возможно, это было мудрое решение с его стороны, - предположил Тиртай.

- Мне кажется, - заметил Лорд Окимото, - что Ты тоже хочешь сохранить людей.

- Конечно, - кивнул Тиртай, - они ведь могут оказаться полезными.

- Нам остаётся только надеяться на это, - покачал головой Лорд Окимото.

- А каково же будет решение Лорда Темму? - полюбопытствовал Тиртай.

- Те, кого простят, будут отмечены, - ответил Лорд Окимото. – За ними будет вестись строгий контроль и учёт. Лорд Темму терпелив.

- Я понимаю, - хмыкнул Тиртай.

- Но было бы неплохо, конечно, - добавил Лорд Окимото, - узнать, кем именно были зачинщики этого дела, тех, кто спланировал и организовал всё это.

- Уверен, что это был тот гребец по имени Терий, - заявил Тиртай.

- Мы так не думаем, - покачал головой Лорд Окимото.

- Почему же? – удивился Тиртай.

- Были другие, - пояснил Лорд Окимото, - остававшиеся в тени.

Здесь не лишне будет напомнить, что тропа, ведущая к причалу, была огорожена стеной.

Как Вы помните, Лорд Нисида приказал открыть ворота, словно признавая тщетность их защиты, словно будучи вынужденным признать, что остановить дезертирство было невозможно. Покинувшие замок, обрадовавшись, что не встретили сопротивления, быстро спустились вниз по тропе. Очевидно, они даже не попытались задать себе вопрос, с чего это двое следующих ворот тоже были открыты. Когда они достигли подножия тропы, то обнаружили, что выход на причал перекрыт баррикадой, занятой отрядом пани, высадившимся с корабля. За такой баррикадой, учитывая узость прохода, горстка бойцов легко могла сдерживать атаку превосходящих сил. И это был не единственный ожидавший их сюрприз. Но стенах, ограждавших тропу, появились паньские лучники, сразу отбившие желании даже пытаться взобраться наверх и обойти заграждение. А когда дезертиры убежали вниз по тропе, Лорда Нисида приказал построить подобную баррикаду, столь же легко обороняемую у ворот замка. Очень быстро решившие дезертировать обнаружили, что оказались запертыми в ловушке на крутой, узкой, извилистой тропе, причём без еды и воды. Ни выхода, ни возможности вырваться без больших потерь им не оставили. В лучшем случае с тропы они могли видеть причал и большой корабль пришвартованный там дюжиной канатов. Вот только добраться до этого корабля им было не судьба. Затем, по-видимому, чтобы безнадежность их положения стала ещё более очевидной, на тропу было вылито несколько бочек масла, которое при желании можно было поджечь в любой момент. Помимо этого со стен вниз полетели и другие горючие материалы вроде смолы и дёгтя. Оставалось только бросить факел или подожжённую связку соломы. Так что, запечатанная со всех сторон тропа в любое мгновение могла превратиться в пылающую печь, стоило только отдать приказ. Любая попытка взять штурмом любую из двух баррикад, помимо изначально сомнительных перспектив, могла закончиться необходимостью прорываться сквозь стену огня. В общем, ситуация казалась безвыходной. Даже если дезертиры решили бы собраться в какой-либо части прохода, или были бы вынуждены так поступить, скажем, если бы пани зашли на тропу, их всё равно ждал бы разгром. Соответственно, к утру, хорошо усвоив безнадёжность их ситуации, дезертиры сдались. Хотя капитуляция была безоговорочной, но дезертиры поняли, что, во-первых, пани не захотят терять солдат, поскольку это если и не разрушит их планы окончательно, то заставит отложить их на неопределённый срок. Во-вторых, их братья, их товарищи и коллеги по экипажу корабля, не были готовы принять, особенно при данных обстоятельствах дезертирства, всеобщую резню или даже казнь каждого десятого.

Когда Терий, уже сдавший оружие, появился в проходе баррикады, чтобы быть обысканным и получить пятно на руку, то первым, кого он увидел, был усмехавшийся Серемидий, опиравшийся на свой костыль.

- Слин, - прошипел Терий, когда краска растеклась по его левому предплечью.

- Ты ведь не захотел бы взять меня с собой, - сказал Серемидий.

- Если бы ты увязался за нами, - проворчал Терий, - то к этому времени тебя уже не было бы в живых.

- Вот видишь, как удачно, - усмехнулся Серемидий, - что я не пошёл с вами.

- Вероломный тарск, - бросил Терий.

- Вот, благородный лорд, - обратился Серемидий к Лорду Окимото, указывая на Терия, - перед вами зачинщик массового дезертирства.

Напомню, что Серемидий до своего увечья в Море Вьюнов был офицером связи у Лорда Окимото. Теперь этот пост занимал Тиртай.

- Если это так, Рутилий-полчеловека, то, что нам следует сделать с ним? - поинтересовался Лорд Окимото.

- Этот вопрос, благородный Лорд, я счёл бы правильным оставить на ваше усмотрение, - ответил Серемидий, - или предоставить великому Лорду Темму взять на себя его решение.

- А вот по нашему мнению, - сказал Лорд Окимото, - зачинщик дезертирства сам в этих событиях не участвовал, но появился бы вскоре, окажись бунт успешным.

- Лорд? – удивлённо спросил Серемидий.

- Если это так, - пояснил Тиртай, - то подлинный лидер мог быть кем угодно, но не Терием.

- Но это он возглавлял людей, - напомнил Серемидий, - это очевидно.

- Возможно, был и кто-то другой, - пожал плечами Тиртай.

- Другой? - переспросил Серемидий.

- Возможно, Ты, - предположил Тиртай.

- Я? – ошеломлённо воскликнул Серемидий, бледнея на глазах.

- Разве это не Ты сообщил Лорду Нисиде о заговоре? - осведомился Тиртай. – Откуда бы тебе знать об этом, если Ты не был вовлечён в подготовку мятежа?

- Если это я подбил людей на бунт, - сказал Серемидий, - то почему я передал информацию о нём, тем самым предотвратив его осуществление?

- Возможно потому, что в этом случае, того, кого Ты боишься, могли убить, - ответил Терий.

- Ага, - глубокомысленно протянул Тиртай.

- Не проще ли было просто зарезать его ночью? - поинтересовался Лорда Окимото.

- Я лоялен! - заявил Серемидий.

- К кому? - спросил Терий, разглядывая свою левую руку, потемневшую от краски.

- Если Ты поднял этот вопрос, - сказал Тиртай, - то я уверен, Ты ожидал получить от этого прибыль.

- Ты просто льстишь мне, - развёл руками Серемидий. - Как я мог, не больше, чем никчёмный калека, осмеянный и презираемый, руководить столь большим делом?

- Зато твоё остроумие ничуть не покалечено, - усмехнулся Тиртай. - Кто может знать, какой яд варится в твоей голове?

- Я невиновен! - настаивал Серемидий.

- Всё может быть, - пожал плечами Тиртай.

- Это всё Терий, Терий! - указал Серемидий.

- Никто не может знать этого наверняка, - сказал Тиртай.

- Дело было организовано очень умно, - заметил Лорд Окимото. - Мысль двигалась от одного человека к другому. Но, от кого всё это пошло, где началось, может остаться невыясненным.

- Где-то, конечно, должно было начаться, - согласился Тиртай, - и кем-то проверяться и направляться.

- Несомненно, - кивнул Лорд Окимото.

- Обратите внимание, Лорд, на вероломного Терия, - призвал Серемидий.

- Как Ты думаешь, благородный Тиртай, - поинтересовался Лорд Окимото, - наш друг Терий, простой гребец, мог бы справился с таким делом, причём так хорошо?

- Он распространял идею дезертирства, он возглавил толпу, он был первым прошедшим через ворота, - напомнил Серемидий. - Его вина очевидна!

- Слишком очевидна, - поправил его Лорд Окимото.

- Я так не думаю, Лорд, - сказал Тиртай.

- Как и я, - кивнул Лорд Окимото.

- Тогда это Рутилий, - заявил Тиртай.

- Нет! - воскликнул Серемидий.

- Я думаю, что Рутилию сделать это было бы трудно, - не согласился Лорд Окимото.

- Тогда кто? - спросил Тиртай.

- А действительно, кто? - хмыкнул Лорд Окимото, и махнул рукой давая понять, что разоруженного, усталого, раздавленного Терия следовало проводить в тюремный барак.

Серемидий, не скрывая раздражения, отвернулся и, опираясь на костыль, похромал прочь.

Много раз, за прошедшие несколько дней, он приставал ко мне с предложением убить для него Терия. Разумеется, я отказывался.

- Я снова поднимусь, - говорил он, - я снова приду к власти. Ты - мой единственный друг. Ты защищаешь меня. Ты спас мне жизнь, и я этого никогда не забуду. Я снова буду в силе, а тебя ждёт почёт и уважение.

- Но я не собираюсь убивать Терия, ни для тебя, ни для кого бы то ни было ещё, - отвечал я.

- Напои его, - предлагал Серемидий. – Подстрой ссору и ударь. Это ведь не так трудно, как может показаться.

- Нет, - всякий раз отказывал я.

Я подумал, что теперь Терий, заключённый в тюремном бараке, представлял куда меньшую опасность, чем пользуясь свободой на территории замка, особенно по ночам.

Опасное это дело, когда тебя боится сам Серемидий, думал я глядя вслед его удаляющейся фигуре. Затем я отвернулся от него.

- Каллий, - окликнул меня Тиртай.

- Благородный Тиртай, - отозвался я.

- Мы тебе очень обязаны, - сказал он. – Если бы не твоё своевременное вмешательство на воротах, позволившее выиграть время, неизвестно как пошло бы дело.

- Я так не думаю, - отмахнулся я. - Подозреваю, что мятеж ожидался, и к нему подготовились.

- Из-за предательства Рутилия? - уточнил он.

- Думаю, что это ожидалось вне зависимости от его информации, - сказал я. - Пани далеко не дураки.

- В любом случае – пожал плечами Тиртай, - ясно, что Ты не был связан с дезертирами.

- Это верно, - не мог не согласиться я.

- И об этом не будет забыто, - пообещал он.

- В каком смысле? - напрягся я, уж очень двусмысленно прозвучала его обещание.

- Возможно, я смогу придумать, каким образом вознаградить тебя, - пояснил Тиртай.

- Вы? - удивился я.

- Да, я, - кивнул он.

 - Но я не нуждаюсь в каком-либо быть вознаграждении, - сказал я.

- А вот это уже мне решать, - улыбнулся офицер.

- У Вас есть друзья? – осведомился я.

- Разумеется, - подтвердил он.

- Где? - уточнил я.

- В разных местах, - неопределенно ответил Тиртай.

- И они смогут устроить награду для меня?

- Вполне возможно, - кивнул он.

Я припомнил, что за последние несколько дней мне не раз случалось видеть Тиртая в компании с несколькими мужчинами, причём с обитателями разных палуб. Некоторые из них потом оказались среди дезертиров, и теперь находились в заключении в тюремных бараках.

Если бы змея могла бы предстать в образе человека и воина, подумал я, то разве не был бы этот образ похож на Тиртая?

Лично я подозревал, что именно интриги Тиртая стоят за неудачной попыткой дезертирства. Говорить об этом вслух, конечно, не следовало, поскольку он стоял слишком близко к Лорду Окимото.

А в то, что это Серемидий мог спланировать и организовать мятеж я не верил совершенно. Как он правильно указал, немногие восприняли бы его всерьёз как лидера, в его теперешнем состоянии. Я предполагал, что скорее он, оставаясь незаметным, поскольку на него едва обращали внимание, мог услышать подозрительные речи, таким образом, натолкнувшись на зреющий заговор. Само собой, он не побрезговал передать полученные сведения пани, особенно если перед этим просил Терия или кого-то ещё позволить ему присоединиться к беглецам, но получил отказ. Почему другие должны бежать с Конца Мире, а Серемидию суждено оставаться здесь? Конечно, я нисколько не сомневался, что пани вне зависимости от полученной от Серемидия и Тиртая информации ожидали чего-то похожего и начали готовиться к возможному мятежу заранее. А после бесславного возвращения нашего, отправленного на разведку отряда и с появлением поблизости от замка многочисленной вражеской армии, вероятность выступления возросла многократно. Серемидий же, наверняка, попытался использовать провал бунта, и достаточно обоснованно, на мой взгляд, чтобы подставить Терия, которого он имел все причины опасаться, под гнев пани.

Я, конечно, задавался вопросом были ли у Лорда Окимото подозрения относительно причастности Тиртая к организации мятежа. У меня не было сомнений, что Лорд Окимото, несмотря на его внешность, тучность, взвешенные, где-то даже изящные движения, был человеком очень умным, ничуть не уступая в этом Лорду Нисиде. Я очень сомневался что добиться, а потом и удержать статус даймё на этих странных, воинственных островах было задачей из лёгких. А ещё меня давно интересовало, каков же тогда должен был быть характер их сёгуна?

Сказать, что события последних десяти анов меня беспокоили, это ничего не сказать. Я ломал голову, но кусочки головоломки никак не хотели складываться в непротиворечивую картину. Порой мне казалось, что я на грани разгадки, но каждый раз, что-то не сходилось. Теперь, оглядываясь назад, я думаю, что мне всё было достаточно ясно уже тогда, просто моё сознание не желало позволить мне охватить взглядом всю картину целиком, заставляя смотреть в другую сторону, зная, что разгадка была не там, но отказываясь повернуть голову.

Я поднялся на внутреннюю, самую высокую стену и, как и предыдущей ночью, принялся изучать раскинувшуюся вокруг замка местность. Вчера ночью я видел походные костры, а утром, или точнее ближе к полудню, я разглядел целое море палаток. На том месте, где ещё недавно были рассыпаны хижины деревни, теперь остались только тёмные пятна на земле, над которыми ветер поднимал облачка пепла, а когда ветер поворачивал в сторону замка, то до парапета долетал едва различимый запах гари.

На стене, кроме меня присутствовали несколько часовых пани, и некоторых имелись при себе строительские трубы. Неподалёку от меня был установлен большой барабан. Если бы внизу было замечено не локальные передвижения пикетов и разведывательных групп, а массированное выдвижение войск, можно было не сомневаться, что мы услышали бой этого барабана, и на стенах моментально появились бы защитники.

Конечно, я не мог знать, собирался ли Лорд Ямада или его генералы, заняться замком вплотную, или же основной целью их прибытия было разорение деревень и полей. Единственное, что мне было известно наверняка, так это то, что замок никто и никогда не смог взять, по крайней мере, если верить словам Лорда Нисиды. Понятно, что благодаря своему местоположению, конструкции и гарнизону, штурм этой твердыни будет делом дорогостоящим. Так что укрывшимся за этими стенами, казалось бы, было особо нечего бояться в течение, как минимум, многих месяцев. За исключением предательства.

Я размышлял о разоруженных и заключённых в трёх тюремных бараках мужчинах. Их было больше восьми с половиной сотен, если точно, то восемьсот семьдесят, теперь сидевших в душных, с заколоченными окнами помещениях под охраной асигару. Конечно держать их там неопределенно долго было нецелесообразно. Рано или поздно, должен был наступить некий момент, когда их пришлось бы выпустить и снова вооружить. А затем, подумал я, разве перед ними не возникнут те же самые перспективы и опасности, которые прежде поощрили их предпринять попутку бегства? Не заставит ли их это снова задуматься о дезертирстве?

Стоя на парапете я внезапно почувствовал слабость и озноб.

Я был членом экипажа корабля. Я неплохо изучил характер пани и представлял, что они могли сделать.

Я повернулся и быстро спустился во внутренний двор.

Мне срочно требовалось добиться аудиенции у Лорда Нисиды.

Меня запросто могли убить или бросить в тюремный барак к тем самым парням, которых я стремился удержать от необдуманного дезертирства.

Или же моя попытка могла закончиться полётом почтового вуло в горы, с сообщением для Тэрла Кэбота.

Я знал лишь то, что я должен был это сделать. Я был членом экипажа корабля.

 

Глава 31.

Любопытство Серемидия.

- Уверен, тебе известно, что они планируют! – пристал ко мне Серемидий.

- Да, - не стал отрицать я, - но я не думаю, что они начнут действовать до наступления ночи.

Восемьсот семьдесят наших товарищей по-прежнему удерживались в тюремных бараках. У них не будет возможности во что-либо вмешаться. Выпустить их планировали позже, в лучшем случае завтра, когда будет уже слишком поздно что-либо изменить.

Вооружены были только солдаты, оставшиеся лояльными пани, а всё остальное оружие, более серьезное, чем кинжалы было собрано в большом додзё или тренировочном зале, где его пересчитали и держали под надёжной охраной.

Я сомневался, что большинство солдат подозревало о том, что должно было произойти.

Все утро и часть второй половины дня связанные в караваны рабыни, как нашего вида, так и местные девушки пани, красивые, но низкого происхождения, которых держали в замке для удовольствия воинов пани, спускались к причалу, а затем, нагруженные ценностями, забранными с пришвартованного там большого корабля, возвращались к воротам замка. На этот раз их сопровождали не подростки, а воины пани. Караваны рабынь сделали по несколько таких рейсов. Нашим людям, солдатам и морякам ясно дали понять, что это было сделано для их же пользы, для лучшей сохранности и защиты их ценностей. Большинство парней, увидев соответствующую маркировку на мешках и коробках, тщательно проставленную и зарегистрированную, приняло это объяснение и даже приветствовало удаление их богатств с корабля, и хранение его где-нибудь поближе, при условии надёжной охраны. События ночи мятежа продемонстрировали, что корабль больше не стоило рассматривать неприступным и неуязвимым убежище или хранилищем для ценностей. Уж лучше держать их под рукой, на территории замка и под охраной, причём из наших собственных солдат. Разве это разумно, держать свои сокровища вне неуязвимых стен? Разве здесь совсем отсутствуют разбойники? И кто мог гарантировать, что в море внезапно не появится флот Лорда Ямады и не высадит где-нибудь поблизости десант, который мог бы атаковать судно? Фактически, солдаты Лорда Ямады уже теперь разбили лагерь в пределах видимости с наших стен.

День клонился к закату.

Наших девушек к этому моменту вернули в их конуры в сараях, а девок пани в их клетки внутри замка.

Все ценности, насколько я понял, теперь находились на берегу.

Что интересно, девушки пани, хотя и были рабынями и происходили из самых нижних слоёв общества, были крайне недовольны тем фактом, что их связали за шеи в одном караване с нашими судовыми рабынями. Некоторые даже осмелились высказывать свои возражения, за что получили стрекалами и хлыстами поперёк спин, икр и лодыжек от воинов пани, назначенных присматривать за караванами. Ничего удивительного в том, что на этот раз это не было поручено простолюдинам, всё же рабыни в караване переносили значительные ценности, пусть и тщательно запечатанные и помеченные. В мешках и коробках, забранных с корабля, находились сокровища, найденные на заброшенных судах в Море Вьюнов. Неужели некоторые рабыни пани, как можно было судить по их протестам, за которые они были мгновенно наказаны жгучими ударами стрекал, действительно так презирали и так очевидно считали других ниже себя, что для них было оскорбительно делить с ними караван? Конечно, рабыни отличались друг от друга внешне, тут и разрез глаз, и цвет кожи, и акцент, и много ещё чего. Но с чего кому-то на этом основании не желать находиться рядом с другими? С другой стороны, помимо этого, что ещё можно было бы сказать? Конечно, все они были привлекательны. Что, в общем-то, не удивительно. Если женщина не обладает привлекательностью, то вряд ли кому-то придёт в голову её порабощать. Пусть свободными, если им так хочется, остаются простые и невзрачные. Разумеется, девушки пани и наши судовые рабыни, несмотря на очевидные различия во внешности, имели много общего. И те и другие не страдали отсутствием привлекательности. Все они были домашними животными, которых можно было купить и продать. Все они были рабынями. Так что, несмотря на озабоченность рабского мяса пани, как они могли быть выше? А с другой стороны наши судовые рабыни, с их в целом более светлой кожей, стояли в хвосте каравана, что зачастую принимается в качестве свидетельства неполноценности. Насколько я понимаю, это понравилось их сестрам по цепи из числа пани.

Ещё об одном наблюдении относительно караванов, переносивших ценности, возможно, стоило бы упомянуть. Коробки на ремнях, и мешках на шнурах, были повешены на рабынь по два на каждую, крест накрест с левого плеча на правое бедро и с правого на левое, тем самым уравновешивая груз. Дело в том, что руки рабынь не были свободны, как это обычно бывает при движении в караване. Руки рабынь пани были связаны и прикреплены к их ошейникам, у кого-то впереди, у кого-то позади шеи, а руки судовых невольниц были стянуты шнурами за спиной. Причина, понятно, крылась в желании пресечь любые возможные попытки поинтересоваться содержимым коробок или мешков. Безусловно, поскольку все контейнеры были запечатаны и отмечены, было маловероятно, что любое такое вмешательство или хищение, если бы оно имело место, в конечном итоге, не будет обнаружено. Зато эта предосторожность сделала ненужным исследовать тела рабынь в конце работы, или отходы их жизнедеятельности в течение следующей пары дней.

- Они не начнут действовать, - сказал Серемидий, - пока команда корабля не сойдёт на причал или на тропу.

- В любом случае, это произойдёт только после наступления темноты, - повторил я.

- Тропу и причал будут охранять, - добавил он.

- Несомненно, - согласился я.

- Разве не проще было бы вывести его в море? – спросил Серемидий.

- Не думаю, что они рискнут сделать это, - покачал я головой. – Всё же пани не моряки.

- У тебя есть план? – поинтересовался Серемидий.

- С чего бы мне, или кому-то вроде меня, строить какие-то планы? - осведомился я.

- А что вообще должно произойти? – полюбопытствовал он.

- Во всём этом много неясностей, - ушёл я от ответа.

- Возьми меня с собой, - попросил Серемидий. - Не оставляй меня здесь!

- С чего Ты решил, что я должен куда-то пойти? – поинтересовался я.

- Возьми меня с собой, - не отставал он.

- Лучше оставайся поближе к своим трофеям, - посоветовал я.

- Лучше было бы забрать их и держать при себе, - проворчал мой собеседник.

- Их охраняют, - напомнил я.

- Зато я знаю одну рабыню, - заявил он, - за которую в Аре можно было бы получить немало золота.

- О какой рабыне идёт речь? - заинтересовался я.

- Ты и сам прекрасно знаешь, - усмехнулся Серемидий.

- Возможно, да, а может, и нет, - пожал я плечами.

- Её можно украсть, - намекнул он. - Мы можем взломать замки её конуры и забрать её с собой.

- Так о какой рабыне Ты говоришь? - снова спросил я.

- Я скажу тебе её имя, - пообещал Серемидий, - если Ты возьмёшь меня с собой.

- Но я не собираюсь куда-либо идти, - развёл я руками.

- Вот только не надо шутить со мной, - насупился он.

- А я и не шучу, - сказал я.

- Её зовут Альциноя, - сердито буркнул Серемидий

- Интересно, - хмыкнул я.

- Некоторые пойдут! - бросил он.

- Некоторые могут попробовать, - пожал я плечами.

- Я видел моряков, - сказал он, - они договаривались.

- На предмет чего? – полюбопытствовал я.

Но Серемидий, зло сверкнув глазами, отвернулся и, раскачиваясь всем телом на каждом шаге, поковылял прочь от меня.

Я ни словом не солгал Серемидию. Я действительно никуда не собирался идти.

Она, конечно, была никчёмной, а я - слабаком, но я не мог бросить её. Моё сердце не позволяло мне этого сделать.

«Дурак, - ругал я себя, - какой же Ты дурак! Забудь о ней! Не смей любить её! Избей её плетью! Покажи ей, что она - рабыня! Не позволяй ей этого забыть!»

Но я всё равно не смог бы бросить её.

 

Глава 32.

Руби швартовы!

Пыль, поднятая взмахами могучих крыльев, клубами носилась по внутреннему двору.

Я боялся, что было слишком поздно.

Огромные птицы не садились на землю, они били крыльями, зависнув в нескольких ярдах от земли. Вниз полетели верёвки с узлами, прикрепленные к кольцам на сёдлах. Каждая такая птица могла перенести на короткую дистанцию от семи до восьми мужчин. Таким способом можно было перебросить через стены города группу диверсантов, чтобы устроить пожар, напасть на Убара, освободить товарища, захватить и открыть ворота. В городе, конечно, существует риск нарваться на тонкую, почти невидимую противотанрновую проволоку, способную выпотрошить птицу, отрезать ей голову или крыло.

Я и ещё несколько человек, включая Лера, Аякса и Филоктета, схватились за верёвку. В других местах то же самое сделали наши товарищи из числа вперёдсмотрящих и моряков.

Пани, вооружившиеся сосудами с маслом и факелами, уже начали спускаться по тропе к причалу. На другом конце тропы их ждали другие пани, которые должны были беспрепятственно пропустить их, но задержать всех остальных.

- Ай-и-и! - вскрикнул я, почувствовав резкий рывок верёвки.

Скользящие вверх волокна обожгли ладони, но затем в руки упёрся один из узлов, и я ощутил, как мои ноги отрываются от земли. Меня уносило вверх. Признаюсь, я пережил довольно неприятный момент, когда увидел, как поверхность внутреннего двора стремительно уносится вниз, уменьшается и теряется где-то позади.

Внизу послышались крики. Там пани выбегали из бараков во внутренний двор. Что-то пошелестело мимо меня. Словно птица или пугающий выдох ветра мелькнуло оперённое древко и унеслось в звёздное небо.

Но мы уже были за стенами.

Истошно залил барабан. Я услышал тревожный сдвоенный рёв сигнальных горнов пани. Один взвыл прямо под нами, другой где-то в отдалении. Вероятно, их держали где-то на парапете.

Тропа, казалась сверху извилистым серпантином. Отсюда было видно, что её проложили, грамотно используя складки склона горы. По ней до причала пришлось бы пройти больше пасанга, полёт же на тарне занял считанные мгновения, по крайней мере, мне так показалось. Я уже видел причал. Почти достигшие подножия тропы пани с сосудами масла и поднятыми факелами, поражённо смотрели вверх.

Я увидел вспышку огня над седлом ведущего тарна, которым, как я подозревал, управлял сам Тэрл Кэбот. А потом вниз полетел тёмный шар, сопровождаемый, словно вымпелом, крошечным огоньком. Огненный росчерк закончился точно на каменной поверхности тропы, прямо перед баррикадой, возведённой в ночь мятежа. Сначала вспыхнуло расплескавшееся из разбитого сосуда масла, а затем занялось то горючее, которое там разлили, чтобы удержать дезертиров от штурма импровизированного укрепления. Внезапно, участок тропы ярдов сорок длиной и на всю ширину, исчез в бешено ревущем огне. Яростные языки заставили пани, спускавшихся сверху сначала остановиться, а затем и отступить под напором страшного жара. Пани на баррикаде ошарашено смотрели вверх, и в тщетной злобе выкрикивали проклятия.

Мгновением спустя птицы зависли над палубой, и мужчины, разжав руки посыпались на палубу.

- Быстрее! Быстрее! – надрывался на юте Терсит, и его высокий, дикий голос разносился по кораблю.

Я не был настолько моряком, как остальные, и выпустил веревку, только почувствовав палубу под ногами. Оглядевшись, я увидел матросов, разбегавшихся к бортам судна. Многие уже карабкались по вантам на мачты.

Снизу доносились яростные крики пани. У них не было никакой возможности подняться на палубу. И никого из пани на борту не осталось. Все они сошли на причал ещё вечером.

- Руби швартовы! Отходим! – услышал я и узнал голос Атия, ученика Терсита, командовавшего кораблём в его долгом, невероятном, беспрецедентном плавании.

Мне вспомнилось, что у большого корабля теперь были глаза.

- Скорее! – вопил Терсит.

Мимо меня промчалась группа моряков. Один из них сунул мне в руки топор, и я бросился к одному из длинных толстых швартовных канатов и одним ударом перерубил его. Топор высек искры их чугунной тумбы кнехта, уставленного на палубе.

До нас долетал отдалённый бой барабанов. Вероятно, на стенах, продолжали бить тревогу.

- Удачи вам! – раздался голос над нашими головами.

Это был голос Тэрла Кэбота. А затем его тарн взмахнул крыльями унося седока прочь от корабля. Веревки в узлами змеями тянулись вслед за ним.

Потом я услышал шелест паруса, спускавшегося с реи, закончившийся тугим хлопком. А затем звук повторился.

Но я не обращал на это внимание, мчась к другому швартову, а от него к следующему.

Ещё четыре тарна отлетели от корабля.

- Подождите! – закричал я им. - Подождите!

- Эй Ты, - крикнул мне Атий, - вон тот трос, последний!

Руби его, немедленно!

Я завыл от гнева, но побежал вдоль борта на корму. Это был последний швартов. Нос судна уже немного отошёл от причала, корпус подался влево, но затем вздрогнул, замерев на месте. Набитый до звона канат завибрировал, истончился, но удержал корабль у пирса. Я видел, что множество, пани мчались в нашу сторону с факелами. Они проскочили через рассеянные очаги, спадающего пламени.

Над моей головой хищно просвистела стрела.

Два моряка заняли место у штурвала.

Последний швартов внезапно начал вибрировать в рваном ритме. Это не могло быть результатом натяжения, обусловленного массой корабля. Кто-то поднимался по канату.

Я резко бросил топор вниз. Вспыхнули искры, высеченные лезвием, скользнувшим по кнехту.

Швартов с хлопком развалился надвое, и одна из его половин змеёй скользнула в клюз, хлестнув напоследок по фальшборту. Из-за борта послышались крики, закончившиеся плеском упавших в воду тел. Поднимавшиеся по тросу пани рухнули между причалом и корпусом судна.

Уже было развёрнуто много парусов, но все они безвольно висели, не в силах поймать ветер.

- Отлично, парень, - крикнул мне Атий.

Я же бросал дикие взгляды вокруг себя. Последний тарн исчезал в темноте.

- Я должен вернуться! - простонал я.

- Они не сожгут мой корабль! – восхищённо кричал Терсит. - Дуй, ветер, дуй!

Конечно, нетрудно понять, почему пани решили сжечь судно.

Необходимо было привязать наших солдат к этим местам, к Концу Мира. Безвозвратно, без надежды на спасение. Они должны были остаться один на один с необходимостью участия в нежеланной и нежелательной войне.

Шанс на побег, на возвращение домой был бы устранён, и им не оставалось ничего другого, кроме как остаться. А чтобы выжить, они должны были драться. Пани проследили, чтобы они сполна отработали свою плату. Им просто не оставили выбора.

Я подбежал к фальшборту.

- Альциноя! – крикнул я. - Альциноя! Альциноя!

За моей спиной заскрипела фок-мачта. Восторженный рёв дюжины лужёных глоток заглушил этот звук. Моряки приветствовали это событие.

- Он оживает! Мой корабль оживает! – услышал я фальцет Терсита.

Взглянув вдоль борта, я увидел горло бухты прямо по носу судна. Отлив выносил нас в море.

Мягкий бриз потянувший с берега наполнил паруса.

От причала нас отделяли уже многие ярды.

Один за другим два факела полетели с берега вслед кораблю, но с шипением упали в воду прилично не долетев до кормы.

- Что Ты делаешь? - воскликнул Филоктет, подбегая ко мне.

- Я возвращаюсь! – ответил я, срывая с себя плащ.

- Тебя же убьют! – возмутился он и, обернувшись, позвал: - Аякс! Лер! Лер!

- Отпусти меня! – кричал я, вырываясь из его рук.

Некоторое время мы боролись, но затем подбежали Аякс и Лер, и легко скрутили меня, не оставив ни единого шанса.

- Отпустите меня! – умолял я. - Дайте мне уйти!

Потом я почувствовал, как вокруг моего тела обвилась верёвка, прижав руки к бокам.

- Альциноя! – плакал я, напрягая все свои силы в напрасной попытке вырваться. - Альциноя!

- Она всего лишь рабыня, - попытался урезонить меня Лер.

- Да, - простонал я, беспомощный в их руках. - Она всего лишь рабыня.

Моросящий дождь, обычный на этих островах, окропил палубу и паруса.

- Вижу огни прямо по курсу! – предупредил моряк, стоявший на вантах по правому борту.

- Это флот Лорда Ямады, - предположил кто-то.

- Мы уже выходим из бухты, - сказал Филоктет. – Дальше пойдём без огней.

- Думаю, у нас есть время, - заметил Аякс.

- Им нас не поймать, - усмехнулся Лер.

Я чувствовал, как капли дождя катятся по моему лицу. Только почему-то этот дождь был с привкусом соли.

Глава 33.

Утро в Брундизиуме.

Тарларионовый жир потрескивал, горя в низко подвешенных лампах. Снаружи уже доносились утренние звуки, перестук колёс телег по брусчатке, крики мужчин, окликающих друг друга.

Потом звякнул рельс, возвещая о наступлении пятого ан.

«Морской Слин» - таверна маленькая, не особенно известная. Даже в Брундизиуме немногие знали о её существовании. Ну разве что среди завсегдатаев южных пирсов это место пользовалось популярностью.

 И вот, так случилось, что именно в эту таверну заглянул этот странный незнакомец, измождённый, усталый, в засаленной матросской кепке и в обносках, которые иначе как тряпками не назовёшь, заглянул и одарил нас интересной, хотя и совершенно неправдоподобной историей.

Его накормили и угостили пагой, что, конечно, было достаточной платой за его рассказ.

- Ты - лгун, - заявил владелец таверны незнакомцу.

- Он просто выдумал всё это, чтобы выманить паги и дармовой еды, - поддержал другой товарищ. – Умно, ничего не скажешь.

- Никогда не верьте морякам, - засмеялся третий.

Незнакомец улыбнулся, словно признавая, что его раскусили.

- Умный парень! - усмехнулся четвёртый.

Мужчина молчал, не показывая обиды или оскорблённого достоинства. Комментарии собравшихся вокруг маленького стола звучали как добродушные шутки. Это не были язвительные насмешки, призванные унизить или оскорбить собеседника. Скорее это был способ сообщить, что слушатели были не из тех, кто готом принять на веру любую байку, тем более такую абсурдную, дикую и невероятную. Мужчины как бы намекали ему, что он имел дело с осведомленными, проницательными товарищами, а не совсем уж с легковерными дураками.

Лично я ясно видел, что незнакомец и не ожидал, что ему поверят, и его нисколько не беспокоило понимание того, что ему не поверили.

- У тебя есть, где остановиться? - спросил его я.

- Весь Брундизиум, - хмыкнул рассказчик.

- А деньги у тебя на еду найдутся? – не отставал я.

- Я в этом не нуждаюсь, - отмахнулся странный мужчина. – Мусорные баки всегда под рукой.

- Тебе нет нужды конкурировать с причальными уртами, - сказал я. - Я дам тебе бит-тарск.

- За что? - поинтересовался он.

- За то, что услышал твою историю, - сказал я.