Глава 7. Поллианна и наказания

В половине второго Тимоти отвёз мисс Полли и её племянницу в четыре или пять самых больших магазинов одежды, находившихся примерно в полумиле от дома.

Обеспечить Поллианну новым гардеробом оказалось более или менее тяжёлым испытанием для всех, вовлеченных в эту процедуру. Мисс Полли вышла из этого испытания с чувством облегчения, какое возникает у человека, очутившегося на твёрдой почве после опасного путешествия по тонкой корке раскалённой лавы вулкана. Продавцы, обслуживавшие этих двух клиенток, вышли из него с очень красными лицами и потом располагали таким запасом забавных рассказов о Поллианне, что их друзья всю оставшуюся неделю покатывались со смеху. Сама же Поллианна вышла из него, сияя улыбкой, довольная до глубины души, потому что, как она объяснила одному из продавцов: «Если всю жизнь были платья только из церковных пожертвований и от благотворительного комитета, то необыкновенно приятно просто пойти в магазин и купить совершенно новые вещи, которые не надо ни укорачивать, ни надставлять, чтобы они подходили».

Поездка по магазинам заняла весь день, а потом был ужин и приятнейшая беседа со Старым Томом в саду, и ещё одна с Ненси на заднем крыльце, после того как посуда была вымыта, а тётя Полли отправилась с визитом к соседям.

Старый Том рассказал Поллианне чудесные истории о её матери, чем поистине осчастливил девочку, а Ненси говорила о лежащей в шести милях от дома мисс Полли маленькой ферме Перепутье, где жили её любимая мать и не менее любимые братик и сестрички Ненси обещала, что когда-нибудь, если мисс Полли позволит, она возьмёт Поллианну познакомиться с ними.

– У них прелестные имена. Я бы тоже хотела какое-нибудь красивое, – вздохнула Ненси. – Их зовут Элджернон, Флорабелла и Эстелла. Я... я ненавижу своё имя!

– Ах, Ненси, ужасно, что ты говоришь! Почему ты его ненавидишь?

– Потому что оно не такое красивое, как те. Понимаешь, я была первым ребёнком, и мама тогда ещё не читала столько всяких историй с красивыми именами.

– Но мне нравится имя Ненси, просто потому что это ты, – заявила Поллианна.

– Хм! Ну, я думаю, тебе точно так же могло бы понравиться Кларисса Мабелла, – возразила Ненси, – а я была бы гораздо счастливее! Это великолепное имя!

– Ну, ничего, – со смехом сказала Поллианна, – ты можешь радоваться, что тебя не назвали Хадшиба.

– Хадшиба?

– Да. Так зовут миссис Уайт. Муж называет её Ха, и ей это не нравится. Она говорит, что, когда он зовёт её: «Ха, Ха! «– ей кажется, что в следующую минуту он разразится хохотом. А ей совсем не хочется, чтобы над ней смеялись!

Унылое лицо Ненси вдруг расплылось в широкой улыбке.

– Вот это да! Знаешь что? Я теперь каждый раз, как услышу «Ненси», буду вспоминать это «Ха, Ха! «и хохотать. Даже и не верится, что я рада... – Она неожиданно остановилась и с удивлением взглянула на Поллианну: – Послушай, ты что же... ты сейчас играла в эту игру... ну, то есть что я могу радоваться, потому что меня не зовут Хадшиба? Поллианна нахмурилась, потом засмеялась:

– Ну да, Ненси, так оно и есть! Я играю в игру, но это как раз тот случай, когда я делаю это, даже не отдавая себе в том отчёта. Понимаешь, это часто случается; так привыкаешь к этому... искать повод для радости. И обычно во всём можно его найти, если ищешь усердно и долго.

– Ну, м-может быть, – признала Ненси с явным недоверием.

В половине девятого Поллианна пошла спать. Заказанных сеток для окон ещё не привезли, и в тесной маленькой комнатке с закрытыми окнами было жарко, словно в раскалённой печи. Поллианна с тоской посмотрела на плотно закрытые окна, но не открыла их. Она разделась, аккуратно сложила свою одежду, прочла молитву, задула свечу и влезла в постель. Как долго лежала она без сна, ворочаясь с боку на бок в жаркой узкой постели, она не знала, но ей показалось, что прошли часы, прежде чем она наконец выскользнула из постели, ощупью пробралась через комнату и открыла дверь.

Повсюду на чердаке царила бархатная чернота, за исключением того места у восточного мансардного окна, где свет луны ложился на пол длинной серебристой дорожкой. Стараясь не обращать внимания на пугающую темноту справа и слева, Поллианна глубоко вздохнула и решительно направилась прямо к этой световой дорожке и по ней – к окну.

У неё была робкая надежда, что, возможно, на этом окне есть сетка, но сетки не оказалось. За окном был широкий, сказочно красивый мир и ещё там был, она знала, свежий и душистый воздух, который так приятно ощутить горячим щекам и рукам!

Шагнув ближе и с тоской вглядевшись в окно, она вдруг увидела кое-что ещё: чуть ниже окна располагалась широкая, крытая жестью крыша застекленной веранды, построенной над крытой частью дома. Этот вид наполнил её ещё более глубокой тоской. Ах, если бы она могла оказаться там!

Она боязливо оглянулась кругом. Где-то позади была её душная, жаркая комнатка и ещё более жаркая постель, но от неё Поллианну отделяла страшная пустыня темноты, через которую надо было пробираться ощупью с вытянутыми вперёд руками, в то время как перед ней за окном была крыша веранды, залитая лунным светом, и прохладный, свежий ночной воздух.

Если бы её постель была там, за окном! Ведь спят же некоторые под открытым небом! Например, в её родном городке на западе Джоэль Хартли, у которого была чахотка, вынужден был всегда спать на свежем воздухе.

Вдруг Поллианна вспомнила, что днём она видела рядом с этим чердачным окном целый ряд висевших на гвоздях длинных белых мешков. Ненси сказала, что в них убирают на лето зимнюю одежду. Поллианна ощупью добралась до мешков, выбрала один, приятно пухлый и мягкий (в нём была котиковая шубка мисс Полли), который мог послужить постелью; потом ещё один, потоньше, чтобы свернуть его пополам и использовать как подушку, и ещё один (такой тонкий, что он казался почти пустым) вместо одеяла. С этим снаряжением, не помня себя от радости, она бодро затопала к освещённому лунным светом окну, открыла его, вытолкнула наружу свою ношу, а затем выскользнула вслед за ней сама, старательно закрыв за собой окно. Она не забыла о мухах с их чудесными лапками, на которых они столько всего переносят!

Как восхитительно прохладно было на крыше! Поллианна чуть не запрыгала от восторга, глубоко вдыхая полной грудью освежающий воздух. Жестяная крыша потрескивала у неё под ногами, но этот выразительный звук понравился Поллианне. Два или три раза она прошлась по крыше из конца в конец. После горячей маленькой комнаты это принесло ей приятное ощущение широкого, открытого пространства. Крыша была такая большая и плоская, что Поллианна совсем не боялась упасть с неё. Наконец со вздохом удовлетворения она уютно улеглась на матрасе из котиковой шубы, пристроив другой мешок под голову вместо подушки и накрывшись третьим, и приготовилась ко сну.

– Теперь я так рада, что сетки ещё не пришли, – пробормотала она, сонно глядя на звёзды, – а иначе я не спала бы здесь!

Тем временем внизу, в комнате, прилегающей к веранде, мисс Полли торопливо надевала халат и совала ноги в туфли; лицо её было бледным и испуганным. За минуту до этого она по телефону звонила Тимоти и говорила в трубку дрожащим голосом:

– Вставайте скорее!.. И приходите вместе с отцом! Возьмите фонари. Кто-то ходит по крыше веранды. Он, должно быть, взобрался по деревянной решётке для роз или ещё как-то и теперь может залезть в дом через восточное окно чердака. Я заперла дверь на чердак, но... скорее, скорее!

Некоторое время спустя начавшую уже засыпать Поллианну разбудил свет фонарей и трио изумлённых восклицаний. Она открыла глаза и увидела Тимоти, стоявшего на верху лестницы, приставленной к крыше веранды, Старого Тома, вылезающего из чердачного окна, и выглядывающую из-за его плеча тётку.

– Поллианна, что это значит? – воскликнула мисс Полли.

Девочка сонно заморгала и села.

– Ой, мистер Том... тётя Полли! – запинаясь, произнесла она. – Не пугайтесь так. У меня нет чахотки... ну, как у Джоэля Хартли. Просто мне было ужасно жарко... в комнате. Но я закрыла окно, тётя Полли, так что мухи не смогут занести в дом этих... микробов

Тимоти вдруг исчез с лестницы. Старый Том почти с той же стремительностью вручил свой фонарь мисс Полли и последовал за сыном. Мисс Полли крепко прикусила губу и, только когда мужчины ушли, сказала сурово:

– Поллианна, сейчас же подай мне эти вещи и влезай сюда!.. Что ты за странный ребёнок! – воскликнула она чуть позже, когда, неся в одной руке фонарь, а другой ведя Поллианну, зашагала к чердачной лестнице. После свежего ночного воздуха жара на чердаке показалась Поллианне ещё более – удушающей, но она не жаловалась, только глубоко и прерывисто вздохнула.

У верхней ступеньки лестницы мисс Пол ли заговорила резко:

– Оставшуюся часть ночи, Поллианна, ты будешь спать со мной. Сетки будут доставлены завтра, но до того момента я считаю своим долгом не спускать с тебя глаз.

Поллианна ахнула и закричала с восторгом:

– С тобой? В твоей постели? О, тётя Полли, тётя Полли, какая ты милая! Я так хотела спать с кем-нибудь... с кем-нибудь родным понимаешь, не с дамой из комитета. Уж их то в моей жизни было предостаточно. Ах! Я так рада теперь, что эти сетки ещё не пришли! А ты обрадовалась бы?

Ответа не было. Мисс Полли шагала вперёд. Сказать по правде, у неё было странное ощущение бессилия. В третий раз с момента приезда Поллианны мисс Полли наказывала её и в третий раз сталкивалась с удивительным фактом, что придуманное ею наказание воспринималось как особая награда за заслуги. Поэтому ничего странного, что она чувствовала себя такой непривычно беспомощной.