Краткие сведения о реверене гонзаке

 

 

Реверен [Реверен - "почтенный"; так именуются на Сильване люди из

сословия книжников - скрибаносы; соответствует таларскому "мэтр"] Гонзак

(3627 X.Э. -?) - скрибанос, служивший при Царской библиотеке в Астрее

(Гиперборея, Сильвана). В 3668 г. X.Э. прибыл на Талар. В период с 3668-го

по 3679-й работал в библиотеках разных стран, жил в Лоране, Снольдере,

Ронеро, побывал в Пограничье, Иллюзоре, Глане, Балонге, пяти из Вольных

Майоров, совершил три морских путешествия. Некоторые историки считают его

шпионом царя Гипербореи, но люди из таларских тайных служб никогда не

высказывали своего отношения к этой версии. Необходимо учитывать, что

порой крайне трудно провести границу меж профессиональным разведчиком и

любознательным путешественником из дальних стран, поскольку кропотливо

собираемая первым информация частенько попадает на тот же стол, что и

ученые записки второго (о чем второй ничего не подозревает). Как бы там ни

было, в Равене трудами Коллегии Ремиденума в 3681 г. X. Э. вышла в свет

книга Гонзака "Трижды семь писем скромного книжника Гонзака на Сильвану,

другу своему Чей Чедогону о таларских делах, обычаях и установлениях".

Вопреки заглавию, писем в книге всего шестнадцать. Гонзак пропал без вести

в промежутке меж 36 Северуса 3679 г. и 14 Датуша 3680 г. Его следы

теряются в полуночных провинциях Ронеро, малонаселенных  и пользующихся

дурной славой "диковатых мест". Не исключено, что сильванский скрибанос,

человек отнюдь не бедный, любивший жить и путешествовать с комфортом, стал

жертвой разбойников или Волчьих Голов. Известно также, что Гонзак

намеревался предпринять экспедицию в Хелльстад, для чего, быть может, и

отправился в те места, где оборвался его след.

Книга Гонзака, пусть и незавершенная, помимо многих интересных

наблюдений, представляет собой еще и своеобразную краткую энциклопедию,

дающую постороннему читателю неплохое представление о талерском укладе

жизни. Благодаря чему она и была в 4998 г. Н.Г. включена Императорской

Коллегией Просвещения в список учебных пособий для благородных ларов по

теме "Современный Талар". Выпущена в компьютерном и типографском

вариантах.

 

 

              О титулах, сословиях и многом другом

                (Письмо третье реверена Гонзака)

 

Рассказ об устроении общества, друг мой Чей Чедогон, я начну с

королей, чему ты вряд ли удивишься, ибо, когда нам случится озирать гору,

взгляд наш непременно падет прежде всего на вершину, а уж оттуда

странствовать будет к земле.

Короли таларские - воистину самовластные владыки, что отражено и в

тамошних законах, гласящих, что монарх пребывает превыше закона, сам же,

буде возникнет такая надобность (или, увы, каприз, как нам известно о

венценосцах двух планет), может решать многие дела не по писаным законам,

а исключительно по своей воле. Должен тут же оговориться, что самовластье

это, кажущееся всеобъемлющим, ограничено иными древними традициями. Есть

права дворян, и сословий, и гильдий, и даже крестьян, на кои посягать и

король не волен. Однако ж за пределами сих ограничений открывается весьма

обширная область для самодержавного произвола, и подданным остается лишь

уповать, что восседающий на троне монарх наделен достаточным умом и

здравомыслием, дабы не ущемлять народ свой без меры.

Как и в нашем отечестве, дворяне здесь первенствуют над всеми иными.

Нельзя стать офицером, ни сухопутным, ни морским, если ты не дворянин. И

высшие пять гражданских чинов доступны одним лишь дворянам, и землею с

крестьянами могут владеть одни дворяне, и ордена иные жалуются одним

дворянам. Им одним дозволено строить в домах балконы и иметь в окнах

витражи.

Следом идут так называемые Семь Высоких Сословий.

Сословие Чернильницы объединяет судейских, адвокатов и чиновничество

с первого гражданского чина по двенадцатый. Отличительным знаком оного

служит серебряный пояс с серебряной же чернильницей установленного

образца. Образцы таковые в разных государствах разные, а у чиновников есть

еще и мундиры, в каждом ведомстве свои, и каждый гражданский чин имеет

свои отличия, подобно тому, как это обстоит с воинскими чинами.

Сословие Храма составляют разных богов служители, коих отличают

одеяния и атрибуты, единые для всего Талара, независимо от страны (о

Святой Земле же поговорим подробнее в другой раз).

Сословие Мер и Весов образуют купцы, банкиры и ювелиры, причем не

всякие купцы, а лишь те, что имеют капиталы не ниже определенного предела.

Отличительным знаком сего Сословия служит серебряный пояс с замшевым

кошелем особого вида.

Сословие Циркуля - это инженеры и архитекторы, коих отличает короткий

плащ особого фасона, скрепленный у горла серебряной цепочкой, крепящейся

двумя серебряными же бляхами с изображением циркуля.

Сословие Совы - это ученые, книжники, книготорговцы и  учителя. Они

носят плащ особого фасона с пелериной, где цепочку крепят две серебряные

бляхи с изображением книги и пера, а также круглый берет с серебряным

изображением совы. В разных государствах цвет оного наряда бывает разным.

Живи мы на Таларе, друг Чедогон, в таком наряде и щеголяли бы, что,

впрочем, не лучше и не хуже наших с тобой шапочек реверенов, украшенных

жемчужинами, да плащей и посохов.

Сословие Свободных Искусств (художники, музыканты, скульпторы и

актеры) знаком своим имеет серебряную цепь с серебряной же бляхой, на коей

изящно выгравирована мифологическая птица Сирин, издавна почитаемая

символом творческого вдохновения. И не всякие актеры состоят в сем

Сословии, а лишь те, что происходят из  семей потомственных актеров

театров, имеющих статус королевских. А прочие же актеры именуются

пренебрежительно фиглярами, и место им отведено в одной из последних

гильдий, о чем напишу ниже.

Сословие Чаши и Ланцета составляют медики и аптекари. Знаком им

служит длинная мантия особого фасона, черная шапочка, украшенная

серебряной бляхой с изображением обвивающей чашу змеи, а также

своеобразного вида кожаная сумка, служащая также и практическим целям, ибо

в ней носятся снадобья, инструменты и прочее, потребное в работе.

Сословия эти обладают правом на покупку земли, но крестьяне во

владение им не положены. В виде особой милости, случается, король жалует

кому-либо право в течение определенного срока получать доход с того или

иного коронного имения, и срок этот редко превышает год. Понятно, есть

имения крайне прибыльные, а есть и скудные, что при оказании монаршей

милости непременно и учитывается. Те, кто входит в Сословия, имеют право

носить золотые украшения без ограничения количества, но без драгоценных

камней - разве что король пожалует кому перстень с драгоценным камнем.

Равным образом их столовая утварь из драгоценных металлов может быть

украшена самоцветами лишь с соизволения короля.

Здесь стоит добавить, что согласно незыблемым законам природы,

применимым и к жизни человеческого общества, недостаток чего-либо

немедленно восполняется за счет иного качества - подобно тому, как слепые

обладают невероятно тонким слухом, а горбуны бывают необыкновенно сильны.

Вот и выходит - Сословия восполняют отсутствие драгоценных камней

искусством выделки, а потому украшения их и утварь порой превосходят

дворянские изощренностью выработки и мастерством украшательства.

Дворяне поступают на службу во множестве, ибо на Таларе повсюду

действует закон первородства, согласно коему все сыновья имеют право на

дворянское звание или титул, а вот имение движимое и недвижимое достается

в целости самому старшему (или дочери, если нет потомков мужского пола).

Прочие же сыновья, получив малое денежное вспомоществование, вынуждены

искать службы за жалованье либо по талантам своим искать себе места в

одном из Сословий. Предпочтительнее всего военная служба, а также и

полицейская, но непременно на должностях, приравненных к офицерским. Кроме

военной службы, для дворян, по традиции, более всего предпочтительны

занятия, входящие в компетенцию Сословий Чернильницы и Совы, а также

Циркуля (но в областях, относящихся к военному делу и мореплаванию). Не

возбраняется и войти в иные Сословия, но дворянин, попавший в таковые,

стоит в глазах общества несравненно ниже. Что до Сословия Мер и Весов, то

дворянину зазорно заниматься торговлей либо банкирским делом. Промыслы,

приличествующие дворянину, сводятся к четырем вещам: коневодству,

виноторговле, изготовлению винных бутылок, морским перевозкам на

собственных судах и ювелирному делу. Дворянин имеет право устраивать в

своих землях заводы, но при строгом условии: заводы эти должны работать

непременно на сырье, производимом в своих же поместьях, а если сырья этого

нет, то и заводы устраивать нельзя. Дворянин еще обладает правом на речные

перевозки на собственных судах - но опять-таки при строгом условии, что

перевозит произведенное в собственных поместьях или закупленное для нужд

такового. Все эти установления заведены в свое время весьма умными людьми,

ибо служат к выгоде общества и бесперебойной работе государственного

механизма.

Гильдии таларские имеют следующий вид:

 

Золотые гильдии

 

1. Оружейников (цехи: Доспешных дел мастеров, Мечных дел мастеров,

Арбалетных дел мастеров. Копейных дел мастеров, Пушечных дел мастеров,

Ружейных дел мастеров, Ракетных дел мастеров, Пороховых дел мастеров).

2. Тонких работ (Ювелирные подмастерья, Мастера врачебного

инструмента, Мастера счетных устройств, Оптики, Часовщики, Мастера утвари

для ученых).

3. Похоронных дел мастера.

4. Приказчики торговые и банкирские.

5. Меховщики.

6. Мастера каменного строения (цехи: Домостроителей, Строителей и

подновителей мостов).

7. Мастера деревянного строения (цехи: Домостроителей, Строителей и

Подновителей мостов).

8. Водопроводных дел мастера.

9. Фонарщики (цехи: Фонарщиков, Мастеров фейерверка, Мастеров

домашних светильников из металлов).

10. Стеклодувов (цехи: Стеклодувов, Стеклянной посуды, Уличных

фонарей, Домашних светильников из стекла, Витражных дел мастеров).

 

Серебряные гильдии

 

1. Кораблестроителей.

2. Моряков.

3. Речных матросов.

4. Мастеров изящных работ (цехи: Изящной мебели, Благородной посуды,

Благородных тканей).

5. Стражи порядка (сюда входят палачи, тюремная стража, полиция и

ночные сторожа).

6. Содержатели псарен и псари.

7. Содержатели постоялых дворов и трактиров, игорных и танцевальных

залов (сюда включены лишь те заведения, кои имеют высший разряд и

предназначены для благородной публики - дворян и Сословий. А содержатели

заведений рангом пониже включены в гильдию градских обывателей).

8. Гуртовщики.

9. Ремесленники по дереву (цехи: Столяров, Каретников, Тележников,

Сундучников).

10. Парикмахеров (опять-таки тех, кто обслуживает благородную

публику. Прочие же именуются скопом цирюльниками).

 

Бронзовые гильдии

 

1. Пожарные.

2. Кузнецы.

3. Ветеринары.

4. Почтари и телеграфисты.

5. Шляпники.

6. Садовники и огородники.

7. Горнорабочие.

8. Содержатели домашней птицы, мелкого скота, птицеловы и пчеловоды.

9. Посудных дел мастера (Гончары, Бочары).

10. Торговцы провизией и изготовители таковой (цехи: Мукомолов,

Хлебопеков, Виноделов, Пивоваров, Мясников, Зеленщиков, Бакалейщиков).

 

Медные гильдии

 

1. Портные.

2. Сапожники и обувщики.

3. Печники.

4. Водолазы.

5. Извозный промысел.

6. Вольные слуги.

7. Повара.

8. Мостильщики улиц.

   9. Кровельщики.

10. Градские обыватели (к сей гильдии приписаны представители многих

ремесел, не вошедших в прочие).

 

Железные гильдии

 

1. Заводские мастеровые.

2. Мусорщики.

3. Мастера паровых машин.

4. Мастера воздушных шаров и планеров.

5. Маляры, фигляры, циркачи, газетиры.

6. Портовые рабочие.

7. Ткачи, шерстобиты и обойщики.

8. Нищие и проститутки.

9. Цирюльники.

10. Типографские мастеровые.

 

У каждой из гильдий есть залы для собраний, гильдейские знамена и

праздники, отмечаемые в определенные дни, подчас с превеликой пышностью,

когда речь идет о трех высших гильдейских разрядах. Золотые украшения

дозволены лишь Золотым и Серебряным гильдиям, но единовременно можно

носить не более одного, а во владении иметь неограниченное количество.

Серебряные украшения дозволены Золотым, Серебряным и Бронзовым гильдиям -

со схожими правилами ношения, не более двух одновременно. Медным же и

Железным гильдиям запрещено строить для собственного проживания дома выше

одного этажа, а также им не полагается держать в услужении слуг и служанок

и запрягать в повозку более одной лошади (исключение составляют извозчики,

но и то лишь в тех случаях, когда выезжают на свой промысел).

   Легко понять, что система таковая имеет как свои достоинства (скажем,

изощренное совершенство, ведущее к более спокойному и плавному течению

жизни, равно как и устойчивости общественной пирамиды), так и недостатки.

Недостатком, безусловно, следует посчитать то, что человек, будь он

талантлив и многообещающ несказанно, не получит хода в ту область, где мог

бы принести не в пример большую пользу (а область таковая, не пополняемая

притоком свежих сил, неминуемо придет в упадок). Мысли такие, несомненно,

посетили в старые времена кого-то из власть предержащих - ибо в каждой

державе есть министерство, ведающее Сословиями и гильдиями, в обязанность

коего входит устройство экзаменов и иных испытаний, служащих для

пополнения гильдий и Сословий новыми членами, достойными сего. Правда, из

этого еще не следует, что каждый, кто достоин занять место ступенькою

выше, на ступеньку эту поднимется, - увы, слишком часто мы в этой жизни

видим примеры обратного, и ни одни писаные правила, сколь бы мудро они ни

были составлены, не обеспечат каждому место, его достойное. В особенности

если вспомнить о корыстолюбии одних и изворотливости других и

предположить, что в иных случаях презренный металл быстрее и успешнее

позволит подняться вверх, нежели таланты и способности...

Добавлю еще, что каждый приписанный к гильдии с того момента, как

начнет трудиться если не мастером, то подмастерьем, повинен постоянно

носить на груди гильдейский знак. Бляха эта очертаниями повторяет гербовый

щит государства, разделена на две части, и в верхней помещен герб города

(если город гербовый) либо герб короля (если город коронный), а в нижней -

эмблема данной гильдии. Кроме того, знак снабжен отличиями, наглядно

сообщающими окружающим, к какому из пяти гильдейских разрядов его владелец

принадлежит.

Жены же членов гильдии носят уменьшенное подобие сего знака на груди,

на цепочке. Если женщина не супруга чья-то, а сама есть мастер некоего

ремесла (скажем, кондитерша, повариха либо содержательница таверны), то

знак она носит на груди, как мужчины.

Есть у разных гильдейских разрядов и правила ношения одежды

(запрещающие иным гильдиям иные ткани, признанные чрезмерно для них

роскошными), но обширная сия тема требует отдельного письма.

И завершу рассказом о крестьянстве. Оное делится на крестьян

сеньоров, крестьян короны и фригольдеров. Первые обитают во владениях

дворян, вторые - в землях, числящихся королевскими доменами. Есть  у них

свои права, нельзя их убивать, пытать членовредительно и отнимать нажитое,

но переходить к другим хозяевам они не вправе. Была у них некогда такая

привилегия, но давно отнята, и не скажу, чтобы крестьяне смирились с этим

окончательно, иначе не бунтовали бы порой. Фригольдеры же имеют статус

вольных, за каковой, легко догадаться, держатся паче жизни.

Фригольдеры повинны носить на шапке оловянный медальон с изображением

пшеничного колоса. У крестьян короны таковой снабжен еще короной,  а у

крестьян сеньоров - гербом хозяина.

Нужно упомянуть, что законы жестоко карают за присвоение человеком

отличительных знаков, на которые он не имеет права, пусть даже это

совершено шутки ради. А если он пошел на это ради получения выгод, то

наказание еще тяжелее. Как ни странно покажется, но наказание, пусть не

столь суровое, ждет и того, кто выдает себя за особу, стоящую на

общественной лестнице ниже, чем это есть в действительности. Впрочем, в

таковых порядках, если призадуматься, есть здравый смысл - человек,

добровольно спустившийся ниже, чем его поставила судьба, попросту глуп,

если только это не служитель божий, взыскующий аскетизма, или юный

влюбленный, не нашедший других путей, дабы видеться со своей возлюбленной.

В чем-то, похоже, стройная система гильдий некритически следует

закостенелым традициям. Так, заводские мастеровые и мастеровые паровых

машин - люди изрядно образованные и умелые, и Железная гильдия для них,

многие соглашаются, чересчур уж низка. Но представители молодых ремесел,

увы, явились, когда лучшие места были уже заняты. В том-то и суть, что

против повышения статуса вышепоименованных возражают в первую очередь сами

высшие гильдии, ссылаясь на тысячелетний уклад жизни. Не вижу в том ничего

удивительного, ибо давно ведомо, что люди сплошь и рядом питают к ближнему

своему даже более сильную неприязнь, ревность и зависть, нежели к высшим.

Высшее далеко, и завидовать им нелепо, ибо не всегда и представляешь

толком, чему именно из жизни высших завидуешь, ибо не осведомлен о таковой

в должной мере. Ближний же - рядом, на глазах, и негоже позволять ему

превзойти тебя, особенно если знаешь в глубине души, что он такого

превосходства заслуживает... Несовершенен человек, друг мой Чедогон, и не

нам изменить природу его...

 

 

               О купеческом союзе, именуемом Ганза

          (выдержки из шестого письма реверена Гонзака)

 

Расскажу теперь, друг Чедогон, как выглядит на Таларе Ганза, чьих

купцов нам доводилось встречать и на Сильване.

В противоположность Балонгу, своему извечному сопернику, Ганза не

составляет государства в привычном понимании сего слова. Ганза есть союз

ста одиннадцати городов, расположенных как на Харуме, так и на значимых

морских островах, причем все без исключения города эти помещаются на

берегах, морских и речных. А произошло так оттого, что Ганза возникла в

древние времена, когда из-за слабости тронов, непрестанных войн на суше и

разгула пиратов на водах торговое плавание что по морям, что по рекам было

занятием крайне рискованным, и единственной защитой тут был собственный

меч. Так и сложился союз купцов-корабельщиков, к вящей своей выгоде и

безопасности неустанно укреплявших флот свой и города. И поскольку цели

Ганзы были несложными, ясными и четкими, а укрепление государств -

процессом не в пример более долгим, путаным и хаотичным, означенная Ганза,

пусть и лишившаяся с бегом столетий прежней вовсе уж невиданной мощи,

остается все же сильной. Есть у них торговый флот, есть военный, даже с

пароходами, а города их изрядно укреплены и располагают сильными

гарнизонами. И не подчиняются они законам того государства, где

расположены, - не совершая, со своей стороны, ничего такого, что шло бы

вразрез с законами "прилегающей державы" (как любят выражаться ганзейцы,

коим похвальба и честолюбие свойственны в той же степени, что и всем

прочим). А если какой король, что случается даже теперь, посягнет на

лежащий в пределах его державы город Ганзы, то все прочие ганзейские

города, объявив тревогу, идут на выручку, и сила их такова, что

объявленная ими какой державе война способна державу сию не на шутку

озаботить. А общего сговора всех королей и владык против Ганзы ждать не

приходится - ибо не случалось еще в истории, да и не случится, мне

думается, чтобы все без исключения монархи пришли к полному согласию

касаемо столь сложного вопроса. Столь сердечного согласия удается

достигнуть лишь в делах более простых, да еще направленных против

слабейшего - как это было с Сандоварским Уложением [Сандоварское Уложение

узаконило упоминавшееся выше решение о запрете владыкам Вольных Маноров

возводить людей в дворянство]. Так что Ганзой за последние семьсот лет

утрачено лишь четыре города (не включаю в это число тех, что оставлены

самими ганзейцами под натиском Глаз Сатаны).

Промышляют ганзейцы главным образом торговлей и перевозкой товаров.

Занимаются они и банкирским делом, но таковое почти повсеместно в руках

Балонга, и успехи Ганзы на сем поприще ничтожны (что ее, говорят, злит).

Сословия и гильдии у них те же, что и у большинства держав, хотя число

гильдий и составляет у ганзейцев не пятьдесят, а сорок восемь, нет в Ганзе

ни гуртовщиков, ни мастеров воздушных шаров и планеров - одиночным

городам-государствам, стесненным по территории, сии ремесла ни к чему,

равно как и телеграфисты. Кроме того, иные гильдии вроде корабельщиков и

моряков с речными матросами стоят выше, чем в других державах, а иные - не

в пример ниже. Крестьяне есть при сорока шести городах, и все они

фригольдеры. А дворянства своего не имеется. Те из ронинов [ронины -

младшие сыновья из дворянских родов, не имеющие права на наследство] (а

таких немало), кто поступает на службу Ганзе, не располагает в ее городах

теми привилегиями, что имеют дворяне других держав, зато пользуются всеми

правами вольного ганзейца, а это им обеспечивает известное благополучие и

защиту. Нужно еще добавить, что преступлений в ганзейских городах не в

пример меньше из-за малого притока посторонних. В этом отношении города

Ганзы, даже крупные, схожи с деревнями, живущими патриархально, размеренно

и замкнуто. Что, впрочем, не означает идиллии, ибо природа человеческая

несовершенна.

Единого правителя у них нет, но раз в год собирается Ганзейская

Палата из представителей всех городов - для обсуждения накопившихся

проблем и решения дел, буде таковые возникнут. Палата эта назначает в

каждый союз (ганзейские города на континенте, числом 89, делятся на

семнадцать союзов, а остальные, что разбросаны на островах, приравниваются

к союзу каждый) Легата Палаты, и означенные Легаты по иным своим

обязанностям и должностным функциям выполняют роль правителей.

Относительно ганзейского герба ходит старинная легенда - что-де во

времена оны некий богатый судовладелец, готовясь перейти в иной мир,

завещал корабль свой тому из сыновей, кто, обойдя в шлюпочном состязании

остальных, первым коснется рукой палубы. И один из сыновей якобы, видя,

что победа от него ускользает, отсек себе руку и кинул ее на палубу,

соблюдя тем самым букву уговора. Иные сказке этой верят, но я подобную

слышал частенько и на Таларе, и на Сильване, причем речь шла о иных

купцах, не ганзейских. И потому подозреваю, что имеем мы дело с бродячим

сюжетом, переходящим от народа к народу.

Вот и все, пожалуй, о Ганзе.

 

 

          О загадочной и поразительной стране Иллюзор

               (письмо седьмое реверена Гонзака)

 

Приступая к рассказу о преудивительном крае Иллюзор, опасаюсь, друг

мой Чедогон, что ты можешь не поверить, хоть и знаешь прекрасно, что не в

моем обычае предаваться шуткам и розыгрышам, когда речь идет о накоплении

знаний об окружающем нас мире. И все же места, коим тысячи лет назад

кто-то мудрый присвоил удивительно точное название Иллюзор, до того

поразительны, что окончательно поверить в их существование можно, лишь

повидав собственными глазами. Я и сам, каюсь, считал россказни

преувеличенными, проистекающими из присущей иным странникам манеры

сваливать в одну кучу и собственные наблюдения, и пересказы из третьих

уст, и упражнения шутников, - мы с тобой и сами, будучи юными студентами,

находили порой забавы в том, чтобы угощать наивных чужеземцев байками о

чудесах и диковинах, рожденными за кувшином черного пенистого... Иные из

этих наших придумок попали и на страницы серьезных книг, за что мне потом

было стыдно. Но с Иллюзором все обстоит иначе. Он существует, именно такой

- к непреходящей головной боли ученых книжников, перерастающей порой в

уныние и тупое изумление многообразию и изощренности загадок, подсунутых

нам то ли добрыми духами, то ли злыми, то ли лишенными разума и души

силами природы...

Представь, друг мой, что едешь ты верхом по стране, прямо-таки

брызжущей жизнью. В лесах рыскают дикие звери, олени и кабаны, на лугах

пасутся стада, за плугом ходят пахари, по большим дорогам движется

нескончаемый поток путников, обгоняя тебя и спеша навстречу, - тут и

пешие, и конные, и повозки купцов, и блестящие дворянские кавалькады, и

воинские отряды. Проезжаешь ты городами и деревнями, где кипит жизнь во

всем ее многообразии и блеске, и обитатели заняты когда каждодневными

своими делами, когда торжествами и праздниками.

Таким предстает перед путником Иллюзор. Но очень скоро ты заметишь,

что все окружающее немо - ни единый звук, кроме топота твоего коня и

звяканья уздечки, не нарушает всеохватывающей жуткой тишины. И если

пойдешь ты прямо на встречного, пройдешь сквозь, не встретив на пути

ничего, кроме пустого воздуха. Ибо все, что ты видишь, и все, кого ты

видишь, - суть иллюзия. Не замечают они тебя, не видят, живя своей

странной, иллюзорной, несуществующей жизнью. Люди, искушенные в познании,

а также причастные к магии и ведовству, уверяли меня, что с призраками и

иной нечистью бесплотные обитатели Иллюзора ничего общего не имеют. Скорее

уж это запечатленные неведомым путем изображения, никому не делающие

дурного и слепые ко всякой попытке установить с ними общение. Истина эта

подтверждена за тысячелетия, ибо Иллюзор существовал уже в дописьменные

времена, последовавшие за Штормом.

Надобно сказать, что иные строения Иллюзора существуют реально,

точнее, остатки таковых - где фундаменты, где стена, где целое почти

здание, особо прочно возведенное некогда неведомыми строителями. Но

определить это можно лишь на ощупь - ведь всякий дом, амбар или мост взору

твоему представляется совершенно целехоньким, будто вчера законченной

постройкою. (Правда, там и сям валяются истлевшие доски и груды рухнувшего

камня, так что дома предстают одновременно и в виде развалин, и в

первозданном своем виде, и зрелище, признаюсь, экстраординарное.) Равно

же, если повезет, можешь отыскать и утварь, а то и драгоценности - но

немного, потому что лихие кладоискатели за пять тысячелетий постарались

изрядно. А подчас отыщется и книга, достаточно сохранившаяся. Но читать

тех книг не может никто - написаны они на непонятном языке неизвестными

буквами. А храмы их, где бесплотные обитатели Иллюзора поклоняются богам,

нам непонятны, и боги такие неизвестны.

Поскольку находимые там предметы выглядят именно так, как и должны

смотреться пролежавшие тысячелетия вещи, в иллюзорном своем состоянии

предстающие новехонькими, поскольку налицо развалины, легко понять, что

Иллюзор есть тень минувшего, отображение существовавшей в неизвестные

времена страны, где впоследствии все живое сгинуло неведомо куда (ибо нет

там множества скелетов), а неживое понемногу ветшало. Вот только никто не

знает, что это была за страна, что за бедствия на нее обрушились и какие

причины вызвали нынешнее, столь диковинное и поразительное, состояние дел.

Объяснений за тысячелетия накопилось множество, есть и пространные,

изложенные весьма ученым языком, да вот беда - во-первых, каждое из них

всем прочим противоречит, а во-вторых, ни единое проверить невозможно.

Опасностей Иллюзор не содержит почти никаких. Забредет иногда из

других мест настоящий зверь, но редко - звери не любят Иллюзора. Кое-где,

рассказывают, обитает нечисть, по всем признакам, укрывшаяся в Иллюзоре,

дабы избежать преследований, коим нечистую силу успешно подвергают в иных

уголках Талара. Бывает и разбойный народ, пересиживая погоню и укрывая

клады, ибо лучшего укрытия и не придумаешь. Заходят сюда и книжники,

ищущие истины, и просто любопытные, кому средства позволяют снарядить

экспедицию.

А постоянно никто из живых тут не селится, разве что беглые

крестьяне, коим податься уж вовсе некуда. Первоначально я, не освоившись,

удивился было, отчего окрестные владетели не воспользовались столь легкой

и удобной возможностью расширить свои рубежи, однако ж, проведя в Иллюзоре

две недели, принужден был признать правоту моих проводников, толковавших

допрежь, что жить здесь "тягостно". Поистине так. С каждым днем,

проведенным среди немых теней Иллюзора, нарастает в душе тягостное

ощущение то ли тоски, то ли тревоги. Возможно, ты его сам себе внушаешь,

возможно, так дразнит твои чувства диковинность окружающего, да только от

того не легче. К вечеру пятнадцатого дня не выдержал я и велел

поворачивать коней к границам Вольных Майоров, хоть многое, достойное

внимания, следовало бы еще осмотреть, и немало любопытного осталось

неизученным. Злясь на себя, досадуя, но не в силах превозмочь незримое

тягостное давление, ехал я прочь во главе своего повеселевшего отряда...

Словом, Иллюзор необитаем. Лишь в полуночных его областях, где

простираются прилегающие к морю обширные степи, что ни год появляются

снольдерские и ронерские гуртовщики, пригоняя на летние выпасы рогатую

скотину, ибо пастбища там богатейшие, хоть реальные травы и мешаются там с

иллюзорными. Лошади, животные умные, тонко чувствующие и наделенные

повышенной восприимчивостью ко всему необычайному, а также имеющему

отношение к потусторонним силам, тех пастбищ не любят, постигнув в меру

разумения диковинность Иллюзора. Бык же, тварь тупая, виденным не

тяготится, и странность иллюзорских пастбищ его не заботит - знай жрет,

нагуливая тушу и покрывая степи диковинного края навозом.

На сей низменной ноте я, пожалуй, и закончу, ибо нечего более

добавить к описанию странностей Иллюзора.

 

 

                 О крае, именуемом Снятой Землей

         (выдержки из восьмого письма реверена Гонзака)

 

Святая Земля, повествуют, была некогда обычным королевством, где

уклад жизни ничем не отличался от налаженного в других державах. Но

четыреста с лишним лет назад, когда страна, сотрясаемая многими

невзгодами, от засухи до баронских бунтов, находилась в крайне

расстроенном состоянии, некий священник по имени отец Патаран, служитель

столичного храма Единого Творца, человек незаурядный, наделенный и

красноречием, и умением доходчиво излагать толпе свои мысли, встал во

главе движения, нареченного "Братством Совершенных", к коему примыкали не

одни лишь простолюдины, но и немалое число гильдейских, членов Сословий,

дворян, в том числе и титулованных. Братство это, проповедовавшее борьбу

против всяческой неправедности и греховности путем отказа от мирской

роскоши и разномыслия, в короткое время снискало себе изрядное множество

сторонников - ибо во времена потрясений и бед, как мы не единожды имели

случай убедиться, нетрудно возбудить в обществе ярость и жажду действия, в

особенности если четко обозначить виновных и обещать, что с

незамедлительным устранением таковых жизнь наладится быстро...

Из всего этого возникла великая смута, принявшая характер большой

войны сторонников короля против приверженцев Братства, причем в обоих

лагерях хватало и титулованных дворян, и самого подлого люда, ибо раскол

прошел не меж Сословиями, а внутри самих Сословий, не миновав ни одного.

Продлившись с переменным успехом около полутора лет, война эта привела к

гибели королевской фамилии, большим людским жертвам. Немалое число городов

было разгромлено и сожжено. Победа Братства вынесла на опустевший трон

отца Патарана, и новоявленный правитель немедля приступил к

преобразованиям, проходившим быстро и энергично благодаря поддержке

закаленной в боях армии. Вот и получилось, что на волне успеха отец

Патаран произвел изменения столь всеохватные и решительные, что в иные,

мирные времена для таковых потребовалось бы не одно десятилетие (а посему

и жертв, как расставшихся с жизнью, так и принужденных бежать в изгнание,

нашлось преизрядно).

Ныне Святая Земля управляется Великим Магистром, происходящим от

потомков отца Патарана (он, вопреки канонам, безбрачия не соблюдал). И

жизнь сего государства всецело посвящена, как заявляется, служению Единому

Творцу и подготовке воинских сил, способных выйти против сатанинских

полчищ. Это напоминает мне орден монахов-воинов из Гурганского царства, на

родной нашей Сильване находящегося, но по обширности территории и

многолюдству народонаселения Святая Земля многократно превосходит владения

ордена. Прежнее деление на дворянство. Сословия и гильдии давно

уничтожено. Есть там Божьи Дворяне - они начальствуют над полками, а

землями с крестьянами не владеют, являясь лишь управителями. Есть Божьи

Книжники, занятые богословием, есть Божьи Инженеры, Божьи Купцы, Божьи

Ремесленники и Божьи Мореходы, суть занятий коих ясна из одних названий

сих людских общностей. Есть также Братья Монахи, коих немало, и часть их

сорганизована в воинские полки, должным образом вооруженные и вышколенные.

Ну а Крестьяне Божьи, как легко уразуметь, пашут и сеют. Изящные искусства

там, слышно, не в чести, как и почитаемая преступлением роскошь, а храмы

всех иных богов, кроме Единого, давно порушены. И нет там ни наград, ни

гильдейского деления, ни сословного, ни титулов, ни сеньоров. Иными

словами, по рассказам бывавших в Святой Земле путешественников, жизнь там

по сравнению с иными краями не в пример аскетичнее и бесцветнее. Разное

говорят о заведенных в Святой Земле порядках, кто одобряет их, кто не

принимает. Я же остаюсь верным старой привычке писать только о том, что

видел собственными глазами или по крайней мере изучил вдумчиво по

множеству книг, представляющих противоположные точки зрения. Памятую к

тому же, что правом выносить окончательные суждения наделена лишь сама

История. Пока же у меня недостаточно знаний о Святой Земле в чем не

стыжусь признаться, и от суждений воздержусь до путешествия туда, каковое

твердо намерен предпринять в ближайшие годы.

 

 

                 Некоторые заметки о военном деле

       (выдержки из одиннадцатого письма реверена Гонзака)

 

Армии на Таларе не собираются от случая к случаю ради той или иной

кампании, а постоянны. Содержатся они на долю доходов от королевских

имений, а также на долю от налогов, взимаемых со всех, и с дворян в том

числе. Арм<