Глава 7. Наша музыка в Мексике.

 

 

Промоуторы EMI Capitol прочили нам успех на международном рынке после успеха альбома Entre a mi Mundo. Это означало, что мы отправимся в тур по другим странам.

Мексика оказалась самым подходящим местом, чтобы начать рекламную компанию. Там уже образовалась прослойка наших поклонников, к тому же группе было удобно возвращаться обратно в Техас для проведения концертов. После сравнительно небольших сцен, на которых мы выступали в Соединенных Штатах, никто из нас до конца не осознавал, с каким напряжением и трудностями придется столкнуться, оказавшись на огромных площадках в Мексике, где нужно давать интервью на испанском. 

Во время нашей первой поездки организаторы запланировали концерт в городе Монтеррей. Какое-то безумие творилось, когда мы встретились с представителями средств массовой информации. Целый день интервью шли одно за другим: на радио, на телевидении, с репортерами из журналов. Перед поездкой Рик научил меня называть по-испански мое имя и говорить, на чем я играю.

Я снова и снова повторял как заклинание: Меня зовут Крис Перес и я играю на гитаре. Я представлял, каким абсурдным для журналистов окажется факт, что исполняя песни на испанском языке, мы даже не можем произнести нескольких обычных фраз. Я решил, что не ударю в грязь лицом ни перед членами группы, ни перед самим собой.

Несмотря на все намерения и практические занятия, я все же опозорился. Во время первого интервью с ди-джеями радиостанций города Монтеррей, мы должны были по очереди переходить от одного ди-джея к другому и представляться, как мы обычно делали. Я остолбенел. Когда настал мой черед, я промямлил "играет", вместо "играю", в общем получилось: "Меня зовут Крис Перес и я играет на гитаре"

Понятно, что все смеялись надо мной.

Потом Рики ворчал:

- Парень, я ж тебе показывал, как надо говорить.

- Да знаю я, знаю, - оправдывался я, сгорая от стыда.

Единственное, что меня утешало – это ошибки и запинки других членов группы. Селена, как всегда, вела себя достойно. Она в большей степени чувствовала давление со стороны СМИ, поскольку мексиканцы знали не только ее музыку, но и смотрели рекламные ролики Кока-Кола с ее участием. Она была невероятно популярна в этой стране, и где бы мы ни оказывались, ее сразу окружала толпа народа, поэтому она даже не могла выйти из автобуса, если только не собиралась прошмыгнуть в отель или укрыться за кулисами сцены.

Селена была как никогда любезна с журналистами: дарила каждому теплую улыбку и этим располагала к себе еще до того, как начать говорить. Как уроженка Техаса  в третьем поколении, которая выучила испанский фонетически под руководством отца, добивавшегося от нее правильного произношения, она знала, что, возможно, мексиканские поклонники не примут ее за свою. Однако она ошиблась, им нравилось абсолютно все, что с ней связано: от темных волос и карих глаз до изгибов ее тела.

Поклонники видели ее искренность и великодушие и чувствовали ее любовь. Селена радовала всех: от неугомонных детей, желающих одеваться как она и танцевать, копируя ее движения,  до их бабушек, которым нравились сентиментальные песни вроде "Como la Flor".

Для мексиканцев и большей части мексиканоамериканцев Селена являлась отличным примером: сексуальная звезда скромного происхождения, которая до сих про следует путем добродетели, оставаясь неутомимой труженицей в полном смысле слова. Она не играла роль. Все, что видели ее поклонники, было настоящим.

В Мексике, где приходилось говорить на испанском, Селене, как и всем нам, пришлось нелегко, но длилось это совсем недолго. Она обещала нам: "Все будет хорошо. Вот увидите! Я выучу испанский и  удивлю всех".

С каждой минутой пребывания в Мексике, испанский Селены становился все лучше. Она узнавала  больше и больше пока, наконец, мне не пришлось просить ее говорить медленнее, чтобы понять, о чем речь. В конце концов, владение языком помогло ей не только в Мексике, но и в Лос Анджелесе и Майами, поскольку большая часть слушателей на наших концертах, состояла из испаноговорящих поклонников, и все хотели слушать ее музыку. Они были родом из Мексики, Кубы, Пуэрто- Рико и других мест: множество акцентов, но всех их объединяла любовь к Селене.

Самые безумные и неистовые наши поклонники проживали в Мексике. Они приезжали группами, что редко приходилось видеть в Соединенных Штатах. И хотя мы ценили их радушный прием и объятия, иногда их проявление чувств досаждало нам.

Например, один из случаев произошел во время концерта в Монтеррей, когда мы выступали на открытой площадке перед десятками тысяч поклонников. Внезапно большая толпа, где люди стискивали и давили друг друга под палящим солнцем без воды и намека на тень, начала двигаться вперед. Во всеобщей толчее каждый пытался оттолкнуть другого и сам подвергался толчкам и ударам соседей, в то время как неудержимая сила несла их вперед. Некоторые хватались за сцену, падали на землю, а другие подминали их под себя. Кто-то взбирался по опорам, которые поддерживали сцену в попытке приблизиться к нам, особенно к Селене.

- Уходите оттуда! – прокричал Авраам – Сейчас же!

Он подал знак, чтобы мы отходили к автобусу, припаркованному за сценой. В испуге, мы выполнили его приказ – покинули сцену, оставив там Авраама, который пытался угрожать толпе, стараясь взять ситуацию под контроль.

Но его слова не произвели должного эффекта. Зрители стали бросать наполовину пустые банки с пивом туда, где стояли инструменты, оборудование, усилители. Звук попадающих в цель металлических банок раздавался словно выстрелы, заглушающие шум толпы: люди теснились у сцены и кричали, требуя, чтобы мы вернулись.

Сцена была ограничена высоким забором и имела единственный выход. Это заставляло думать, что может произойти, если поклонники зайдут сзади, преодолеют заграждение  и окружат автобус. Я обхватил рукой Селену и прикинул высоту ограды, оценивая, сможем ли мы спрыгнуть с крыши автобуса. 

Наконец, Селена отошла от меня. Смелая и активная, она не могла сидеть на месте и ничего не делать. Она знала, что волнения публики вызваны тем, что они не видят ее. Селена вышла на сцену, оказавшись одна против огромной толпы. Она по-испански просила людей успокоиться, чтобы  она могла продолжать петь.

Ее услышали. Шум прекратился, и мы смогли вернуться на сцену, скрестив пальцы и надеясь, что нас не разорвут на куски.

Таким оказалось наше выступление в Мексике: волнующим, завораживающим и жутким. Нам, как и нашим промоутерам пришлось на ходу усваивать уроки. Слава настигла нас раньше, чем мы успели к ней подготовиться.

 

 

Каждый наш приезд в Монтеррей вызывал бурную реакцию; песни Селены здесь стали слушать гораздо раньше нашего первого визита в страну. Мы не только весь день давали интервью, но и выступали по вечерам. Из-за постоянного недосыпания все чувствовали раздражение. Не оставалось даже времени, чтобы погулять по городу или зайти куда-нибудь. Нам приходилось то и дело приходить на встречи, запланированные EMI Capitol, что являлось частью рекламной компании.

Нас посылали из одного здания в другое, где ждали трое или четверо представителей различных радиостанций, чтобы задать вопросы. Оттуда мы отправлялись в студию, чтобы мелькнуть в той или иной телепрограмме. Проголодавшись, мы могли поесть в Макдоналдсе или, если оставались свободные полчаса, дойти до рыбного ресторана.

Селена не могла пойти с нами в ресторан, поскольку ее непременно узнавали. Иногда проблемы возникали даже у меня, Рики и Джо. Другие члены группы могли сидеть в ресторане и спокойно отдыхать. Однако если являлись мы,  они начинали нервничать, так как знали, что совсем скоро поклонники начнут собираться вокруг нашего стола. 

Мы становились все более популярными в Соединенных Штатах, но в Мексике мы получали такую развернутую рекламу в средствах массовой информации, что количество поклонников увеличивалось на тысячи. Наши фотографии и имена появлялись в таком количестве журналов, что выходя из телевизионной студии или радиостанции, нам приходилось скрываться в автобусах от поклонников, которые ждали на улице, пока группа переезжала с места на место, где были запланированы интервью.

Конечно, рядом с нами находилась целая армия охраны, но их целью являлась защита Селены. Для остальных гораздо больше подходил лозунг "спасайся, кто может". Иногда меня страшила мысль, что я не успею сесть в фургон, когда он быстро выруливает среди толпы, однако в подобной ситуации, выброс адреналина в крови максимальный и человек бросает все силы на то, чтобы выжить. Помню, как оказался зажатым в толпе (на мне была куртка со стразами). Пока я пытался забраться в фургон, один из фанатов попытался ухватить меня за куртку. Когда я, наконец, оказался на заднем сиденье, то обнаружил сзади огромную дыру, так как поклоннику удалось вырвать одну из страз. В другой раз с меня сорвали солнцезащитные очки за три сотни долларов.

Но мои проблемы казались пустяковыми по сравнению с тем, что приходилось переживать Селене. В Соединенных Штатах она даже не могла выйти из автобуса. Мне ничего не стоило выйти подышать свежим воздухом, но Селена не могла: ее сразу окружали поклонники. Иногда я разговаривал с кем-нибудь на тротуаре, а Селена в это время находилась прямо над нами в автобусе. Она открывала заднее окно и начинала шутить с нами. Но всегда находился человек, который точно знал, где мы находимся. И мы слышали, как кто-то с улицы кричит: "Здесь Селена". Тогда я просил, чтобы она проверила, закрыты ли в автобусе окна и двери.

Кроме прочего, меня заботила еще одна вещь. Оскар Флорес, организатор наших гастролей в Мексике, настаивал, чтобы я представлялся только как гитарист группы. "Никто не должен знать, что вы с Селеной женаты, - говорил он мне, - это разрушит ее имидж".

Я не желал врать поклонникам. А иногда мне даже не верилось, что мы, действительно, женаты. На протяжении нескольких недель после нашей свадьбы я не знал, как отогнать засевшую в голове ложь, с которой так долго жил. Иногда мне приходилось идти в полуметре или метре от Селены, вместо того, чтобы держать ее за руку, как любой мужчина, недавно вступивший в брак.

Селене тоже не нравилось обманывать публику, скрывая наш брак, но Авраам уверял, что для нас обоих так будет лучше. Он боялся, что поклонникам не понравится, что ведущая вокалистка группы – замужняя женщина и образ молодой талантливой девушки померкнет в их глазах, когда они увидят, что она замужем за таким, как я.

Сначала мы оба соглашались, хотя и не слишком охотно, не рассказывать публике о наших отношениях. Мы знали, что стали участниками игры с новыми правилами и считали, что слова Авраама и Оскара не лишены смысла.

В то время в Интернете и социальных сетях появлялась информация только о прошедших событиях, и мы могли сохранить в секрете наш брак, несмотря на то, что Корпус находится совсем рядом с Монтерреем. Тем не менее, некоторые слухи относительно брака Селены продолжали циркулировать. Некоторые считали, что она замужем за Питом, поскольку видели, как они поют дуэтом и часто танцуют вместе на сцене.

Однажды журналист спросил Селену прямо, есть ли у нее жених, она сказала, что нет. Ее ответ ранил меня в самое сердце. Но я продолжил игру. Я понимал, что музыкальный бизнес, отчасти, зависит от образа артиста и готов был сделать все необходимое, чтобы Селена выделялась как можно сильней среди остальных.

Когда журналисты спрашивали кто из нас женат или имеет подружку, мы все показывали в сторону Эй Би; он, в то время, был женат на Ванджи и временами брал ее с детьми на гастроли. А мы отвечали что-то вроде: "Кто я? Эта группа и есть моя невеста!".

Селену лишала покоя мысль о том, что мы скрываем наш брак и священные обеты, данные друг другу. После нескольких поездок в Мексику она положила конец обману.

- Я горжусь, что вышла замуж за Криса, и мы хотим объявить об этом всем, - объявила она Аврааму во время очередного спора. – Что подумают поклонники, если мы продолжим скрывать наш брак? Между Корпус и Монтерреем всего два часа пути. Кто-нибудь узнает, и тогда все будет выглядеть совсем плохо".

С тех пор она стала отвечать положительно на вопрос журналистов о замужестве. И казалось, что новость только увеличила любовь и восхищение поклонников. 

В Соединенных Штатах она уже смело говорила журналистам о нашем браке даже в те моменты, когда я хотел, чтобы она этого не делала: я предпочитаю держать личную жизнь подальше от чужих глаз, отделяя ее от профессиональной. Например, на концерте она по очереди представляла всех членов группы в своей обычной манере: "Это мой брат Эй Би, он играет на гитаре, это моя сестра Сюзет, она играет на ударных" и далее по списку. Не знаю, как я догадался, что Селена намеревалась представить меня не так, как всегда. "Не делай этого, пожалуйста. Не ставь меня в неловкое положение", - делал я мысленные посылы. Меня все еще смущало, когда речь заходила о наших отношениях, вероятно как следствие того, что Селена известная личность. Мне не хотелось, чтобы люди думали, что я женился на ней из корыстных побуждений – из-за ее известности, сексуальной привлекательности или денег. Я понимал, что многие так и подумают. Я мучился и страдал, когда она представляла меня последним:

- И наконец, но не менее важно, на гитаре, прошу аплодисменты - мой муж Крис Перес.

Все мужчины в зале начали свистеть, но Селена только смеялась. Ее не волновала их реакция.

- Если бы я вышла замуж за кого-то из вас, вы бы не стали свистеть! – говорила она, ее слова сводили их с ума, и все начинали смеяться, и я смеялся вместе с залом.