Типы сооружений для обработки осадков: Септиками называются сооружения, в которых одновременно происходят осветление сточной жидкости...
Наброски и зарисовки растений, плодов, цветов: Освоить конструктивное построение структуры дерева через зарисовки отдельных деревьев, группы деревьев...
Топ:
Отражение на счетах бухгалтерского учета процесса приобретения: Процесс заготовления представляет систему экономических событий, включающих приобретение организацией у поставщиков сырья...
Марксистская теория происхождения государства: По мнению Маркса и Энгельса, в основе развития общества, происходящих в нем изменений лежит...
Характеристика АТП и сварочно-жестяницкого участка: Транспорт в настоящее время является одной из важнейших отраслей народного хозяйства...
Интересное:
Что нужно делать при лейкемии: Прежде всего, необходимо выяснить, не страдаете ли вы каким-либо душевным недугом...
Национальное богатство страны и его составляющие: для оценки элементов национального богатства используются...
Средства для ингаляционного наркоза: Наркоз наступает в результате вдыхания (ингаляции) средств, которое осуществляют или с помощью маски...
Дисциплины:
2019-09-04 | 160 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Что в Красном Селе, в Москве,
протоиерей Артемий Владимиров.
02. Русская земля
Am Dm E7 Am
1. Куда б меня ни занесла судьбина
G G7 C
И где бы на чужбине ни был я –
E7 A7 Dm
Всё грезятся мне русские долины,
F E7
Всё чудится мне русская земля!
Припев:
Am Dm
Русская земля да колос хлебный
Dm E7 Am
И ручья живой прозрачный взгляд…
Dm G7 C
А в лесу соседнем выше неба
Dm Am E7 Am
Сосны корабельные шумят.
2. А там, вдали, стыдливые берёзы
Босые ноги спрятали в траву…
И Господа благодарю я слёзно,
Что на земле, на русской я живу…
Припев:
3. Смотрю я ввысь на небо голубое
И молится сама душа моя…
Хоть небо и в чужих краях такое, –
Мне видится в нём русская земля.
Припев:
4. Не зря Сама Небесная Царица
Избрала землю русскую в удел…
И мне здесь посчастливилось родиться,
И Родины другой я б не хотел…
Припев:
03. Севастiйская дружина
Dm Gm A7 D7
1. В армянском городке с названьем Севастия
BЬ7 A7
Была дружина в сорок человек.
Dm Gm A7 Dm
Они таких побед в сражениях достигли,
BЬ7 A7 Dm
Каких ещё не знал четвёртый век.
C F D7 Gm
Но славою друзья гордиться не привыкли,
C F
Неся достойно званье Христиан…
A7 Dm Gm A7 BЬ
Вдруг в город, как чума, язычество проникло,
Gm A7 Dm
На воинов другой имея план.
2. Языческим богам отряд не поклонился,
И жертву приносить никто не стал.
Схватили их тогда и бросили в темницу, —
В темнице отреклись чтоб от Христа.
Но к Господу они с молитвою усердной
Воззвали, укрепил их чтобы Он…
Вдруг слышат глас с Небес:
— Кто до конца претерпит,
Тот будет в жизни будущей спасён.
3. Ни лесть, ни кандалы и ни битьё камнями
Решения не изменили их,
Тогда в морозный день
|
С них всю одежду сняли
И повели на озеро нагих.
А там, на берегу, топилась жарко баня,
Теплом душистым воинов маня,
И вот один из них не вынес испытанья
И тяжкий Крест на баню променял.
4. Когда же стал мороз губительным для тела, —
С Небес пролился яркий свет рекой:
Он растопил весь лёд,
Вода вдруг потеплела
И стала как парное молоко.
Когда же Небеса их светом одевали,
В ту ночь один из стражников не спал,
И золотых венцов у них над головами
Он только тридцать девять насчитал.
5. И вмиг прозрев душой, взлелеял он надежду
Спастись с дружиной подвигом одним,
Он стражу разбудил,
Сорвал с себя одежды
И к воинам примкнул сороковым.
Мучители, поняв, что толку не добиться,
Им перебили голени тогда
И, водрузив тела святых на колесницы,
Решили их сожжению предать.
6. А самый молодой из мучеников смелых —
Его в дружине звали все «сынок» —
Один ещё дышал,
И жизнь боролась в теле
Со смертью, что скосила целый полк.
Родная мать его молила не страшиться,
Чтоб до конца он в вере пребывал,
И на руках своих несла за колесницей,
Пока последний вздох он не издал.
7. Подвижников сожгли, останки бросив в воду,
Чтоб христиане не собрали их,
И много ко Христу
Пришло тогда народу,
Воспламенившись подвигом святых.
Но вот, спустя три дня, епископ, как воочью,
Во сне увидел мучеников рать,
Блаженному Петру они велели ночью
Собрать останки и земле предать.
8. Взяв клириков с собой,
Сквозь темень шёл блаженный,
Не зная, как искать ему и где…
Но у самой воды вдруг замер, пораженный:
Все косточки светились на воде.
Епископ, помолясь, собрал благоговейно
Честные мощи воинов Христа…
По их примеру мы да не впадём в безверье
Под тяжестью несомого креста!
04. Божий человек
В столетии четвёртом в древнем Риме
Жил со своей женой Евфимиан.
«Благочестивый» значит это имя,
Пришедшее от греков-христиан.
Евфимиан не придавал значенья
Богатству своему, числу рабов,
|
Тому, что он у цесарей в почтении,
Лишь уповал на Божию любовь.
Он каждый день кормил сирот и нищих,
За всех скорбящих Господа моля,
И в сутки только раз вкушал он пищу,
Со странниками трапезу деля.
И Бог давал сполна ему, сверх меры,
Но не о том он Господа молил:
С Аглаидой, женой своею верной,
Он много лет наследника просил.
Бог услыхал сердечные призывы,
И вот жена, как подошёл ей срок,
Евфимиану подарила сына,
И Алексием он его нарёк.
Родительское сердце ликовало,
И прославляла Господа душа,
Когда дитя умнело, подрастало…
И незаметно отрок возмужал.
Тогда Евфимиан с женой решили,
Что было бы женить его верней,
И девушку нежнее белых лилий
Нашли ему из голубых кровей.
И в храме Вонифатия святого,
Потупив взор, венчалась с ним она,
И было невдомёк им всем дотоле,
Что Алексий по духу был монах.
Когда ж пришёл он в брачные покои,
То, перстень обручальный сняв, сказал:
«Пусть будет Бог меж мною и тобою» —
И, шёлк персидский завернув, отдал.
И выйдя вон, он Рим покинул тайно,
Сел на корабль не узнанный людьми,
И к Господу воззвал всем сердцем так он:
«О Боже, сотворивший этот мир!
Ты вызволил из матерней утробы
Меня на свет, спаси ж от суеты!
Десного предстояния сподоби
Меня с Тобой, когда так славен Ты!»
И вот, оставшись в городе Эдесса,
Он всё раздал, что было у него,
И на крыльце церковном выбрал место,
Откуда подвиг начался его.
Все подаянья тут же раздавал он,
В неделю лишь однажды хлеб вкушал
И каждый раз со страхом небывалым
На литургии к Чаше приступал.
А дома мать с невесткой ждали чуда,
Ночами бдя, от мира затворясь,
И разослал отец рабов повсюду,
На поиски надеясь и молясь.
И видели рабы те Алексия,
Но не узнали: так он исхудал,
И милостыню кротко попросил он,
И господину раб монетку дал.
Семнадцать лет на паперти провёл он,
В молитве умной время не щадя,
И Божья Мать Свою явила волю,
К привратнику в тончайшем сне придя.
Она велела Божия человека
Ввести в Свой храм, где Ангелов был сонм,
Сказав, что угодил он Богу Света
И почивает Дух Святой на нём.
И указав перстом на Алексия,
Промолвила: «Се Божий человек».
И ввёл привратник в храм его насилу,
И был готов служить ему вовек.
Но скоро разнеслась молва людская,
|
Обрушив на него девятый вал,
И он решил бежать, куда — не зная,
Но только чтоб его никто не знал.
И снова на корабль взошёл он тайно,
Моля, пусть Бог творит по воле с ним,
И бурный ветер будто бы случайно
Занёс корабль с праведником в Рим.
«Благословен Господь!» — воскликнул странник,
И в дом родной направил он стопы,
А там его отец седой и старый
Для нищих обустраивал столы.
При виде старца сжалось сердце сына,
Но он не смел себя ему открыть.
И разве мог теперь быть господином
Привыкший нищету свою любить?
Евфимиан уж был подслеповатым
И человека Божия не узнал.
Волнуясь, Алексий чуть хрипловато,
Ком прежде проглотив, ему сказал:
«Благословит Господь тебя, раб Божий,
И в Царствии Небесном наградит!
Ты принимаешь странников убогих,
И обо всех душа твоя болит.
Не откажи и мне ты в скромном крове,
Давая в пищу крохи со стола,
Тогда, быть может, странника другого
Господь утешит за твои дела».
И сердце старика затрепетало —
Он вспомнил сына: где-то он сейчас?
И Алексию кров немедля дал он,
И накормил с дороги в тот же час.
Так Алексий в родном остался доме,
Ещё сильней ужесточая пост:
Он видел мать, сражённую бедою,
И ту, которой счастья не принёс.
По вечерам рабы над ним глумились:
В лицо плевали, били по щекам,
На голову ему помои лили…
Но он во всём смирение искал.
Семнадцать лет провёл он в доме отчем,
Внимая Богу всей своей душой,
И прожитую жизнь однажды ночью
Он записал слабеющей рукой.
В соборе в день воскресный христиане
Из алтаря узрели дивный свет,
И голос был: «В дому Евфимиана
Отходит к Богу Божий человек».
Объятые благоговейным страхом,
Все люди пали ниц пред алтарём,
И крестный ход с Царём и Патриархом
Отправился к Евфимиану в дом.
Но сам хозяин был в недоумении:
В его дому никто не умирал.
И высказал тут раб предположение:
«Не тот ли нищий благодать стяжал?»
Евфимиан пришёл к нему и видит,
Что он почил с сияющим лицом,
Держа в руке свой рукописный свиток,
Который и поведал обо всём.
И плакали от радости и горя
Родители с безмужнею вдовой…
|
А люди исцеляться стали вскоре
От мира, что лилось с мощей рекой.
И жизнь свою оценивая, может,
Замедлим мы её нелепый бег…
Мы в этом мире все — создания Божьи,
А Алексий был Божий человек.
05. Две Марiи
Dm Gm
1. Жила в Египте девочка Мария,
Dm A7
Жила, цвела и, рано повзрослев,
Dm C
В двенадцать лет ушла в Александрию,
Gm A7
Любовь своих родителей презрев.
Gm A7
И одержима ненасытной страстью,
D7 Gm
Слыла Мария жадной до мужчин,
Dm
И все мужчины были в её власти,
Gm A7 Dm
Не устоял пред нею ни один.
2. Однажды, оказавшись у причала,
Где был корабль в дорогу снаряжён,
«Меня с собой возьмите! — прокричала, —
От скуки будет каждый мной спасён!»
Смеясь, мужчины согласились, дабы
В дороге веселее было им,
И в долгий путь отправился корабль
В великий город Иерусалим.
3. Был в Иерусалиме славный праздник —
Воздвиженье Честнейшего Креста,
Который обрели на месте казни
Спасителя и Господа Христа.
Мария, оказавшись в этом граде,
Решила храм Господень посетить,
Но шла она туда не Бога ради,
А чтоб опять кого-то соблазнить.
4. Когда Мария в этот храм входила
С толпою Бога ищущих людей,
Какая-то неведомая сила
Её вдруг оттолкнула от дверей.
Она опять протиснулась ко входу
И вот уже почти туда вошла,
Как в грудь её толкнул незримый кто-то,
И вновь она отторгнута была.
5. Но, так и не поняв, что это было,
Она опять влилась в людской поток,
И в третий раз неведомая сила
Марию не пустила на порог.
По сторонам сердито озираясь,
Икону вдруг увидела она,
Икону, где Мария, Та, Другая,
Была с Младенцем изображена.
6. И столько было боли в этом взоре,
Что сердце, где была одна лишь страсть,
Могло остановиться бы от горя,
Когда б к иконе этой не припасть.
Марию словно молния пронзила,
И поняла она, из-за чего
Мария, Та, Другая, не пустила
Её к Кресту, в храм Сына Своего.
7. И вспомнив жизнь свою в одно мгновенье,
Как цепь порочных адовых кругов,
Мария опустилась на колени
Под тяжестью содеянных грехов,
И распростёрла руки пред иконой,
И каялась пред Богом, не таясь,
А слёзы всё лились из глаз рекою,
С души смывая въевшуюся грязь.
8. И жизнь свою исправить обещая,
Она молила в храм её пустить,
И ей в ответ Мария, Та, другая,
Кивнула словно: так тому и быть!
И обретя в душе такую лёгкость,
Как будто невесомою была,
Мария вдруг почувствовала робость
И внутрь беспрепятственно вошла.
9. И видя Крест Страдания Господня,
Мария поняла, как милосерд
Ко всем, кто с покаянием приходит,
Христос-Спаситель, распятый за всех.
Она из храма вышла, понимая,
Что в этом мире больше нет её…
Теперь уже Мария, Та, Другая,
|
По-новому смотрела на неё.
10. И голос, от иконы исходящий,
Сказал Марии: «Перейди Йордан,
И если ты смирение обрящешь, —
Блаженное упокоенье дам».
И выполнила свой обет Мария:
Одна, в пустыне, сорок лет жила…
Вот так блудница из Александрии
И чистоту, и святость обрела.
06. Грузинская баллада
Считая годы как по чёткам
Заканчивался век седьмой.
Грузинский царский род почётный
Был славен молодой вдовой.
Княгини бархатные очи
И кроткий нрав, и белый лик
Всех, до руки её охочих,
Неудержимо к ней влекли.
Но Тагине не разменяла
Любовь к супругу своему,
И никому женой не стала,
Оставшись верною ему.
До смерти траурной одежды
Она решила не снимать,
И серебристый смех, как прежде,
В округе перестал звучать.
И опуская очи долу,
Закутываясь в длинный плат,
Она всегда спешила к дому
Тропинкой горной через сад.
Там ждали материнской ласки
И грустных песен по ночам
Её два отрока прекрасных –
Давид и младший Таричан.
И нерастраченной любовью
Она одаривала их –
Похожих на отца до боли –
Молитвы вознося за них.
Она о том молила Бога,
Чтоб не прельстил их этот мир,
И чтоб они ценой любою
Остались добрыми людьми.
Евангелие им читала
И в Божий храм водила их,
И незаметно прорастало
Зерно любви Христовой в них.
И Гласу Божьему внимая,
Что в их сердцах всегда звучал,
Со сверстниками не играли
Давид и младший Таричан.
Влекла их тайная молитва,
Служенье бедным и больным,
И быть бы матери счастливой,
Когда такие с ней сыны…
Но Феодосий – брат вдовицы,
Что был язычникам подстать –
Давно задумал у сестрицы
Её имение отнять.
Сперва он хитростью и лаской
Пытался убедить детей,
Что вера во Христа напрасна
И жить без веры веселей.
Но вырываясь из объятий,
Бежали к матери они:
Зачем, зачем родной их дядя
Нехорошо глядит на них?
И от предчувствий холодея,
Сказала мать ему тогда:
«Всё забери, что мы имеем,
Оставь нам – веру во Христа!»
И ночью, дом родной покинув,
С котомкой лёгкой на плечах
Ушла вдова. И с ней два сына:
Давид и младший Таричан.
Их путь лежал на юго-запад,
Где странников никто не знал.
И детям Тагине сказала:
«Господь нам испытанье дал.
Не бойтесь, коль мы - христиане, -
Бог не оставит нас в беде!»
И милосердные крестьяне
Их приютили в тот же день.
В то время как другие дети –
Князья, такие ж, как они,
На скакунах учились ездить –
Давид и Таричан одни
Пасли овец под солнцем жарким
За две лепёшки и за кров.
И только мать им было жалко,
Что всё худела от трудов.
К ней с пастбищ отроки спешили,
И хижина была как храм:
И вместе радостно им было
Молиться Богу по ночам!
Но Феодосий, чьё именье
Вдруг увеличилось стократ,
Теперь боялся возвращенья
Своих племянников назад.
Он думал, что они отнимут
Его именье, станут мстить…
И чтоб спокойно жить отныне –
Решил племянников убить.
И их искать послал повсюду
Он слуг-язычников своих.
И вот на пастбищах безлюдных
Те в пастухах узнали их.
Тут Феодосий следом прибыл,
Объятья отчие раскрыл
И добрым взглядом одарил их.
Но в сердце алчном дьявол жил.
Давид обрадовался дяде,
К нему навстречу побежал,
И в крепких дядиных объятьях
В мгновенье бездыханен стал.
Увидев меч в спине Давида,
Насквозь прошедший через грудь,
Решился скрыться брат из вида
И схорониться где-нибудь.
Он побежал быстрее лани
Своей судьбе наперекор
С одним единственным желаньем –
Чтоб матери уменьшить скорбь.
Ведь если и его настигнут,
Как пережить всё это ей? –
Смерть одного, другого сына,
Убийцу кровного детей…
Но отрока схватили вскоре,
Когда, запнувшись, он упал,
Рукой недрогнувшею к горлу
Тотчас приставили кинжал…
Он был как агнец пред закланьем,
Моля ему оставить жизнь,
Но беспощадные создания
На просьбу не отозвались.
И прошептал он, умирая:
«Я не уменьшил скорбь твою…
Прости, прости, моя родная,
Быть может, встретимся в раю…»
А пастухи, услышав крики,
На помощь бросились скорей,
Боясь зверей нападок диких
На кротких пастушков-детей.
Тут слуги стали торопиться,
Звать Феодосия, но он
Как вкопанный остановился –
Он был мгновенно ослеплён.
А мать бежала, задыхаясь,
Она поверить не могла:
Не то, быть может, услыхала,
Не так, быть может, поняла…
Казалось ей, что взором ясным
Сейчас развеют злой обман
Её два отрока прекрасных –
Давид и младший Таричан…
Не видел брат её ослепший,
С каким лицом родная мать
Шла ярким днём сквозь мрак кромешный
Глаза сынишкам закрывать,
Как над телами чёрной птицей
Кружила бедная вдова:
Ладонью гладила их лица,
Шептала нежные слова…
Не видел он, но сердце болью
Отозвалось внезапно в нём.
«Прости убийцу, - вдруг он молвил, -
Я каюсь искренно во всём.
Знать, надо было мне ослепнуть,
Чтобы душой своей прозреть,
И чтобы в ней Господь затеплил
Свет веры, а иначе – смерть.
И если Бог твой милосердный
Теперь помилует меня, -
Христианином стану верным!
Прости меня, сестра моя!»
И Тагине, боясь поверить
В произнесённые слова,
С любовью, что нельзя измерить,
Прощенье дать ему смогла.
Прощенье дать и примириться
С тем, кто нанёс такую боль,
И за убийцу помолиться,
Чтоб зрячим брата сделал Бог.
И кровью отрока Давида
Глаза помазала ему,
И Феодосий смог увидеть
Лицо, исполненное мук.
И слёзы потекли ручьями,
Смешавшись с кровью, по щекам,
И капли в бороде сияли,
Как будто в них играл закат.
Крестившись, он раздал именье
И нищим до кончины жил,
И с тайной верой во спасенье,
Во всём покаявшись, почил.
А Тагине жила в затворе
У храма Троицы Святой
С надеждой, что увидит вскоре
Своих детей в стране иной,
Где в сонме мучеников дивных,
Любви Христовой нас уча,
Сияют славою святые –
Давид и младший Таричан.
07. Вратарница
F C
1. В девятом столетии от Рождества
A7 Dm
Жила близ Никеи честная вдова,
F C
Жила она в пору суровых годин,
Gm A7 Dm
И был у вдовы той единственный сын.
F C
Ещё у вдовы той икона была:
A7 Dm
Пречистая Дева, как солнце, светла,
F C
И был у Пречистой Единственный Сын —
Gm A7
Младенец Иисус — всей земли Господин.
C F
Хранила сей образ ревниво вдова,
C F A7
Но иконоборцев настигла молва,
Dm Dm/ C Gm
И к чудной иконе, что солнца светлей,
A7 Dm
Коней еретики погнали скорей.
2. Её уничтожить задумали вмиг,
Но кроток и мирен Пречистой был лик.
Вонзил тогда воин в икону копьё,
И хлынула алая кровь из неё.
Поруганный образ честная вдова
Прижала к груди своей, еле жива,
И к морю бежала, молитву творя,
А небо окрасила кровью заря.
Вдова окропила сей образ слезой
И медленно в воду ступила ногой,
Простившись с иконой, поймала волну
И образ Пречистой пустила ко дну.
3. Вдруг видит, — о, чудо, — икона сама,
Поднявшись, ладьёй поплыла по волнам,
И огненный столп до небес высотой
Пролился струёй от иконы святой.
Однажды монахи из Иверских мест
Увидели столп высотой до небес,
К иконе на лодке поплыли они,
Но образ, казалось, монахов дразнил:
Он то приближался, то вновь уплывал,
Но Бог по молитвам его даровал:
Явилась Пречистая старцу во сне,
За ней чтоб без страха пошёл по волне.
4. Наутро монахи, на берег придя
И снова на море икону найдя,
Всей братьей молились, дав волю слезам,
И с верою старец пошёл по водам.
Икону сподобившись в руки принять,
Отец Гавриил стал её целовать,
Три дня и три ночи в часовне без сна
Молитвой живой прославлялась Она.
В часовне, где образ чудесный тот был,
Сладчайший источник целебный забил.
Икону Пречистой в собор отнесли,
А утром её на воротах нашли.
5. Наверно, в соборе не нравилось Ей,
И так повторялось в теченье трёх дней,
Явилась Пречистая старцу во сне,
Сказав, что не хочет заботы о Ней.
— Я буду Сама монастырь охранять,
Пока Я в обители — вам благодать! —
Так братья с Афона покой обрели
С тех пор, как икону на море нашли.
В девятом столетии от Рождества
Жила близ Никеи честная вдова,
Жила она в пору суровых годин.
Почил на Афоне монах — её сын.
08. Раскаявшийся грешник
Dm Gm
1. В конце тринадцатого века
Dm
Среди Черниговских равнин
Gm A7
Стояла маленькая церковь,
Dm
Куда ходили мать и сын.
Gm
Отец, хоть был ещё нестарым,
Dm
Уже покинул бренный мир,
Gm A7
Но вот и матушки не стало,
Dm
А без неё и свет не мил.
2. Лишь только в церкви, пред иконой,
Мог сын утешиться сполна:
Была от матушки покойной
Благословением она.
Лик Богородицы Марии
Был вновь лампадой освещён,
Теперь он сам пред Ней молился,
Молитвой матери взращён
3. Но годы шли, и мир менялся,
И он о матери забыл,
Но всё ж, куда б ни отправлялся,
Он в эту церковь заходил.
И как-то раз, задумав злое,
Греховным помыслом прельщён,
Перед иконою святою
Привычно стал молиться он:
4. — О, Благодатная Мария! —
Он восклицал, — Господь с Тобой! —
Вдруг словно вспышка озарила
Лик Богородицы Cвятой,
Она смотрела прямо в сердце,
И он уже не помнил слов,
А из открытых ран Младенца
Живая заструилась Кровь.
5. — О, Госпоже, кто это сделал? —
Не мог узнать он голос свой.
С иконы отвечала Дева:
— Грехами ты распял Его!
И возопил от горя грешник,
И слёзы хлынули из глаз,
И жизнь его, как ад кромешный,
Ему открылась в тот же час.
6. И умоляя о прощеньи,
Он вспомнил вдруг родную мать,
И в то же самое мгновенье
Его коснулась благодать.
А Божьей Матери отрада —
С любовью миловать людей:
Она — Нечаянная Радость
Для тех, кто гибнет от страстей.
09. Печальник земли Русской
В одной богобоязненной семье
Из знатного боярского сословья
Младенец родился – Варфоломей
В четырнадцатом веке близ Ростова.
Ещё во чреве матери своей,
Когда она храм Божий посещала,
Случилось, что дитя в один из дней
Во время литургии вдруг вскричало.
То было трижды: первый раз едва
Успел открыть Евангелие клирик,
На песне Херувимской и словах,
Что авва после «Отче наш» воскликнул.
Весь женский пол Марию обступил -
Та от испуга чуть жива стояла:
Ещё такого прежде не бывало,
Младенец чтоб в утробе возопил.
Придя домой, заплаканная мать
От мужа ничего не утаила
И строгий пост решила соблюдать
Пока Варфоломея не родила.
Всё выслушав, супруг её Кирилл
Увидел в этом чуде Божью милость,
И если будет сын, /что и случилось /, -
То Богу посвятить его решил.
Ну, а малыш стал дальше удивлять:
Ни в пятницу, ни в среду грудь не брал он,
И если вдруг вкушала мяса мать,
Тогда дитя и вовсе голодало:
Головку отворотит от груди
И вскинет к небу очи голубые…
И кажется Кириллу и Марии,
Что их дитя по-взрослому глядит.
Когда Варфоломей подрос слегка,
В нём кладезь милосердия открылся:
То выпустит кусачего жука,
Что под дубовой лавкой заблудился,
То, став постарше, встретит бедняка
И даст ему свою рубашку даром…
Ведь заповедь Господня так легка:
Ему и братьям мать о том читала.
Когда семь лет исполнилось ему,
Родители дитя отдали в школу.
Но сколько б ни давал труда уму –
Учитель был всегда им недоволен.
Варфоломей смышлёным вроде рос,
Старательным… Но - чтенье не давалось!
И в классе все над отроком смеялись,
Порой не обходилось и без розг.
Он всей душой стремился изучить
Писание, Псалтирь – святые книги…
Но буквы в слово не умел сложить,
Неся сей груз, как тяжкие вериги.
Стефан, брат старший, да и младший Пётр
Учились без труда: легко, успешно,
И отрок восклицал: «Какой я грешный,
Что грамоты не знаю до сих пор!»
В один из дней послал его отец
Разыскивать коней на дальнем поле.
Он шёл тропинкой узкой через лес,
И мысли были все его о школе.
Но ни на дальнем поле, ни вокруг
Пропавших жеребят не видно было,
Уже к закату солнышко клонило…
И тут Варфоломей увидел вдруг
Фигуру старца в чёрном облаченьи:
Под древним дубом он стоял, молясь,
И отрок, помешать ему боясь,
Остановился робко в отдаленьи.
Тот жестом подозвал его к себе,
Благословил и с доброю улыбкой
Спросил: «Что, чадо, надобно тебе?»
И тут Варфоломей, по-детски пылко
Открыл ему, что всей своей душой
Он грамоте желает научиться,
И попросил монаха помолиться
С надеждою и верою святой.
Монах возвёл глаза с молитвой ввысь,
И в светлый лик лицо преобразилось…
Варфоломея сердце так забилось,
Что слёзы почему-то полились…
И он, уже не помня, что шептал,
По-детски просто к Господу взывая…
И так они молились: млад и стар,
На Божье милосердье уповая.
Монах достал ковчежец, и со дна
Извлёк частичку маленькую хлеба:
Как знамение благодати с неба
Была просвирка отроку дана.
С благоговеньем хлеб святой он взял,
Что сладок был, как мёд из Палестины,
И черноризец так ему сказал:
«Постигнешь, чадо, грамоту отныне».
Когда ж в дорогу собираться стал
Блаженный старец, отрок, не желая
С ним расставаться, на колени пал,
У них остановиться умоляя.
Тот согласился и пошёл за ним.
И кони вдруг откуда-то явились…
Отец и мать навстречу вышли им
И гостю дорогому поклонились.
Но прежде угощения монах
Духовной пищи предложил вкусить им:
Раскрыл Псалтирь и, прямо как учитель,
Читать – Варфоломею подал знак.
Боясь начать, ослушаться боясь,
Перекрестившись, отрок начинает…
Знакомых букв таинственная вязь
Сплетается в слова… и он читает!
Читает! И душа его летит…
И голос всё увереннее льётся…
И вот уж мать от радости смеётся,
Забыв, что это всё-таки Псалтирь!
Когда же гость собрался уходить,
Родители спросить его решили
Про сына: как бы мог он объяснить
Тот троекратный крик на литургии.
И он, прощаясь с доброю четой,
Сказал, давая им благословенье:
«Ваш сын – обитель Троицы Святой,
И многих приведёт он ко спасенью».
Тут дивный старец вышел из ворот
И вдруг исчез… Пропал в одно мгновенье!
Лишь розовел за речкой небосвод…
Не Ангела ли было посещенье?
В те времена татарская Орда
Русь обложила данью непосильной.
Коснулась и родителей беда:
Пред ханом были все тогда бессильны.
И скоро разорённая семья
Покинула Ростовские предместья
И в Радонеж на поиски жилья
Отправилась, как многие семейства.
Стефан, брат старший, да и младший Пётр
Супружескую жизнь себе избрали,
И лишь Варфоломей не знал печали,
Что неженатым ходит до сих пор.
Один Господь, Чьё имя навсегда
Запечатлелось на скрижалях сердца,
Был, словно путеводная звезда,
Светившая Варфоломею с детства.
И он мечтал монашество принять,
Уйти в леса и жить во славу Бога…
Но мать с отцом просили подождать
И послужить им здесь ещё немного.
Варфоломей послушным был всегда
И волю стариков как Божью Волю
Воспринял со смиреньем и любовью,
Всего себя родителям отдав.
Их смерть была тиха, светла, мирна…
Покровский монастырь им стал приютом.
Монашество приняв в его стенах,
Они там и покой нашли под спудом.
Меж тем Стефан, брат старший, овдовел
И тоже стал искать уединенья,
И вот два брата приняли решенье –
Идти в леса искать себе удел.
По девственным путям судьба вела
Их в поисках заветного местечка,
И вдруг открылась местность им за речкой,
Которая как маковка была.
И на холме на этом средь лесов
Решили братья выстроить жилище:
Рубили ели, позабыв про сон,
Дары природы потребляя в пищу.
Пустыня. Ни одной души кругом…
Сбываются заветные желанья!
По их святым молитвам и старанью
Растёт церквушка рядом с шалашом.
Когда ж настало время освящать
Воздвигнутый трудами сруб еловый,
Тут молвил младший брат: «Тебе решать,
В честь праздника назвать или святого!»
Он даже не посмел ему сказать,
Привыкший волю отсекать всецело,
Что в честь Святыя Троицы назвать
Хотел бы он бревенчатую церковь.
Но в сердце сохранил Стефан своём
Родителей рассказ и слово старца,
И, улыбнувшись, он ответил братцу:
«В честь Троицы Святыя назовём!»
Но, может, не горела так душа
Стефана, как душа Варфоломея,
И, может, подвиг сей за шагом шаг
Не мог Стефан осилить в полной мере,
Но только, как его ни утешал
Варфоломей, как ни просил остаться, -
Стефан другую жизнь себе избрал:
В монастыре московском подвизаться.
Зато Варфоломей не на словах
От глаз людских в лесу уединялся
И вскоре с миром навсегда расстался,
Игумена для таинства призвав.
Пришёл игумен и его постриг
И имя Сергий дал ему по святцам.
Немногим было юноше за двадцать,
Когда настал тот долгожданный миг.
Благоуханьем дивным лес дышал,
И Дух Святой осиявал монаха…
А он себя молитве отдавал,
Стремясь к Творцу без ропота и страха.
Нередко гость захаживал к нему –
Медведь, с которым трапезу делил он,
А по ночам, прорезывая тьму,
Визжали и смердели злые силы.
Но непонятно, как в глуши такой
Молва о нём могла распространиться? –
Но вот пришёл один, пришёл другой
Отшельнической жизни поучиться…
И скоро уж двенадцать человек
Построили себе с ним рядом кельи.
Игумена другого не хотели
И упросили взять над ними верх.
Но и приняв игуменство, он был,
Слугою всем, на сан свой не взирая:
Шил, кашеварил, за водой ходил,
Колол дрова, усталости не зная…
Прощай, уединения пора!
Знать, не без воли Божьей так случилось,
И постепенно Маковец-гора
В обширный монастырь преобразилась.
Порою было нечего им есть,
И как-то раз монахи возроптали,
Ведь труд им приходилось тяжкий несть,
А сил без хлеба просто не хватало.
Ну, а просить – Игумен воспрещал,
Надежду лишь на Бога возлагая.
И вдруг в ворота кто-то постучал:
Кто там? – Повозки! Кто прислал? – Не знают…
В повозках – хлеб горячий, молоко,
И рыба, и различные припасы…
Молись – и всё управит Добрый Пастырь
Своею всемогущею рукой.
Однажды стали иноки всерьёз
Роптать, что далеко уж речка слишком,
Что тяжело таскать им водонос,
И надо было строиться поближе!
И руки свои к небу возведя,
Игумен Сергий так взмолился к Богу,
Что источилась перед ним вода,
Из-под земли ища себе дорогу.
Один епископ ехал как-то раз
В Москву, но по пути остановился.
На монастырь воззрев, перекрестился
И Сергию поклон послал. Тотчас
Игумен Сергий совершил поклон,
В ту сторону, за девять верст, ответный,
И удивлялась братия, как он
За девять вёрст всё видел и всё ведал.
Молва о нём, как бурная как река,
Неслась во все окрестные долины,
И вот пришёл мужик, держа в руках
Болящего единственного сына.
Но не успел он с рук спустить его,
Как отрок перестал дышать и замер…
Отец залился горькими слезами,
Не веря, что сынишка неживой.
В отчаяньи он старца упрекнул,
Что тот не оправдал его надежды,
Что лучше б его отрочек безгрешный
В своей постельке навсегда уснул!..
И Сергий, разделяя эту боль,
Хоть виноват пред ним он вовсе не был,
Готовый на прощенье и любовь,
Вознёс свою молитву тотчас к небу.
И дрогнула на мертвенных щеках
Тень от ресниц, сердечко застучало,
И ожило возлюбленное чадо
В мозолистых отеческих руках!
Ах, как отец его благодарил!!!
А сатана ещё сильнее злился:
Он изо всех своих нечистых сил
Разрушить монастырь его стремился.
И вот Стефан приехал навестить
Игумена. Увидел всё - и ахнул!
И дьявол мысли гордые вложить
Сумел тогда московскому монаху.
-Кто здесь игумен? – говорил Стефан, -
Не я ли первым основал обитель?
Но Сергий не искал ни этот сан,
Ни почестей. И всё, что брат увидел, -
Господь дал по смирению ему.
И, чтоб Стефан сумел достигнуть цели,
Он, не сказав ни слова никому,
Ушёл в чём был, куда глаза глядели.
И очень скоро на Киржач-реке
Построил Сергий новую обитель.
Но братия скучала вдалеке –
Она ведь так Игумена любила!
И сообща задумали они
Идти просить о нём митрополита
Сказав, что уж не могут больше жить так,
Когда их духовник вдали от
|
|
Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов (88‰)...
Индивидуальные очистные сооружения: К классу индивидуальных очистных сооружений относят сооружения, пропускная способность которых...
Автоматическое растормаживание колес: Тормозные устройства колес предназначены для уменьшения длины пробега и улучшения маневрирования ВС при...
Типы оградительных сооружений в морском порту: По расположению оградительных сооружений в плане различают волноломы, обе оконечности...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!