Московская губерния. Императорская резиденция «марфино». 20 мая (2 июня) 1917 года.

- Честь в Служении!

- На благо Отчизны, Ваше Императорское Величество!

Я указал на стул и Гурко, поблагодарив, присел за стол и сразу принялся сортировать бумаги из весьма обширной папки. Не тороплю главковерха, вопрос серьезный и мне совсем не хочется упустить что-то важное только потому, что генерал поторопится и что-то напутает. Нет, величие и прочий апломб поддерживать необходимо, но меру знать следует даже Императору.

Увидев, что приготовления завершены, даю отмашку на доклад.

- Слушаю вас, Василий Иосифович.

- Благодарю, Государь. Русская Императорская армия, судя по докладам и отчетам, находится в значительно лучшем состоянии, чем она была еще месяц назад. Но насколько эти выводы соответствуют действительности, я не могу сказать ни с какой долей уверенности. Да, количество дезертиров и количество случаев неповиновения приказам резко сократилось. Практически исчезли агитаторы во фронтовых частях, хотя в тыловых подразделениях отдельные случаи все еще имеют место. Серьезно улучшилось снабжение. Поступают орудия и пулеметы. Создаются резервы. Идет ротация частей и их реорганизация по новым штатам. Из более-менее устойчивого и опытного личного состава формируются полки передовой линии. Всякий неустойчивый элемент отправляется в батальоны Инженерно-строительного корпуса, где занят на работах по укреплению оборонительных рубежей и по прокладке дорог. На первый взгляд улучшения налицо. Но настроения в войсках вряд ли можно считать хорошими. Широко распространено мнение, что фактически война закончена и лишь обещанные Вашим Величеством блага и награды фронтовикам за каждый месяц в окопах, удерживает эту массу от полного падения дисциплины. Приказы выполняются, но с некоторым небрежением. И карательные дисциплинарные меры лишь ухудшат общую ситуацию. Тем более невозможно предсказать, как поведут себя войска при активизации боевых действий, и уж, особенно, в случае приказа о наступлении.

Откидываюсь на спинку кресла.

- Мне представляется, Василий Иосифович, что это проблема характерна сейчас не только для русской армии.

Главковерх кивает.

- Так точно, Ваше Величество. Это общая проблема практически для всех воюющих армий в Европе. Но это создает условия для совершенно непрогнозируемого обрушения любого фронта. Солдаты просто откажутся воевать. Не факт, что даже в обороне они сохранят устойчивость. Бацилла пацифизма разложила все армии в Европе. И не только. Но главную опасность для нас несет ситуация во Франции. Можно ответственно утверждать, что Западного фронта в реальности больше нет. Британцы удержать германцев сами не смогут, тем более что у них у самих в Ирландии сейчас очень неспокойно, а значит, резервов не будет. Более того, англичанам приходится выводить с континента все новые и новые дивизии, в надежде погасить ирландский мятеж. Французская же армия воевать более не способна. Целыми батальонами снимаются с фронта и отправляются кто куда. Парламент, как и генерал Петен, пытается сформировать так называемые офицерские полки, в штате которых хорошо если есть две-три полнокровные роты. Такая же ситуация и в Орлеане. Полки Белой армии формируются с огромным трудом и судя по информации от графа Игнатьева, Петен всерьез рассматривает вопрос принудительной мобилизации, благо сейчас, если так можно выразиться, бесхозных офицеров в Орлеане насчитывается несколько тысяч.

- Принудительная мобилизация? Это каким же образом они хотят сделать, чтобы при их ситуации мобилизованные не разбежались?

- Смею предположить, что для этих целей Петен и его генералы планируют задействовать прибывающие части Русского Экспедиционного корпуса.

Задумчиво набиваю трубку табаком. Раскуриваю. Гурко терпеливо ждет моей реакции.

- Вам это известно из каких-то источников, или это чистые умозаключения?

Генерал встает.

- Это мои умозаключения, Ваше Императорское Величество! Умозаключения, основанные на анализе имеющейся информации и личном опыте.

- Садитесь, Василий Иосифович.

- Благодарю вас, Ваше Величество.

Пока главковерх опускается на стул, делаю пару затяжек. Дым плывет по кабинету.

- Какие ваши предложения? Сомневаюсь, что вы затеяли весь этот разговор, только для того, чтобы мне сообщить, что все пропало.

Гурко, кашлянув, доложил:

- Государь! Положение на фронтах и в армиях европейских держав таково, что война может быть завершена либо за столом мирных переговоров, когда каждая держава останется при своих неудовлетворенных интересах, либо станет следствием решительного удара по самому слабому месту одной из военных коалиций. Театры военных действий замерли в совершенно неустойчивом равновесии и малейшего толчка может быть достаточно для обрушения всего фронта. Мне представляется, что исход этой войны будет решен либо в результате германского удара по Франции, либо нашего удара по Австро-Венгрии, с направлением наступления на Румынию и Болгарию.

- Однако, Василий Иосифович, вы сами докладываете о невозможности подобного наступления в нынешней ситуации.

- Точно так, Ваше Величество! В обычных обстоятельствах, требуется массированный удар крупными силами при всей возможной поддержке артиллерии, что, как показал опыт войны, не дает серьезных результатов. Сейчас же сложилась уникальная ситуация, при которой стратегический прорыв фронта на большую глубину возможен при решительном применении даже сравнительно небольших, но боеспособных и мотивированных подразделений. Да, основная масса войск наступать не желает. Более того, основная масса войск, сомнительно, что даже в обороне будет устойчива, а не побежит, бросая оружие. Да, приказы перейти в наступление, вполне могут стать причиной мятежа или дезертирства целых частей. Но германцы считают, что они нашли рецепт победы. Есть сведения, что немцы готовятся к решающему наступлению. Имея те же проблемы с дисциплиной, как и в других армиях, германцы решили расширить применения опыта ударных батальонов, в частности батальона под командованием Вилли Рора. После визита на Западный фронт генерала Людендорфа, получен приказ формировать достаточное количество таких батальонов по образцу, созданному Вилли Рором. Новая стратегия предусматривает применение батальонов Рора после массированной артиллерийской подготовки. По замыслу берлинских стратегов, в начальной фазе наступления артиллерия должна морально подорвать Западный фронт и заставить деморализованные французские части оставить отдельные участки обороны, после чего силами ударных батальонов Рора они будут заняты. Остальные же немецкие части будут удерживать свои позиции и двинутся вперед только лишь после того, как сопротивление французов будет подавлено. Таким образом Людендорф и Гинденбург рассчитывают решить проблему падения дисциплины в собственных войсках.

- Ваше мнение на сей счет?

- Мне, Государь, представляется такая тактика возможной, но весьма опасной.

- Поясните.

- Дело в том, Ваше Величество, что наш собственный опыт формирования отдельных ударных батальонов показал, что изъятие из состава полков самых боеспособных элементов, самым решительным образом сказывается на уровне дисциплины такого полка. В этом случае условно боеспособная часть очень быстро превращается в неуправляемое стадо, готовое оставить позиции в любой момент. Если раньше это не имело такого уж катастрофического значения, то в нынешний момент разгула пацифизма, это может сказаться самым неприятным образом на устойчивости фронта в целом. В случае достаточно серьезного сопротивления обороняющихся, пацифизм может просто-напросто обрушить армию и государство изнутри.

- Вы полагаете, что в Берлине этого не понимают?

- Полагаю, что в Берлине делают ставку на быстроту и рассчитывают на то, что французы просто побегут. А значит, боеспособность основной массы войск не будет иметь значения, поскольку части, идущие вслед батальонам Рора будут фактически нести тыловую и гарнизонную службу, да и вообще разложиться не успеют. В то же время, успешное наступление пусть малыми, но хорошо мотивированными подразделениями и демонстрация отсутствия организованной обороны у противника, может серьезно воодушевить как остальную армию, так и население в тылу Германии. А заодно убедить колеблющихся союзников в Вене, Софии и Константинополе воздержаться от попыток заключить сепаратный мир со странами Антанты. Такое развитие событий вполне может привести к выходу Франции из войны и обрушению всего Западного фронта. А значит, затем германцы займутся нами или мы вынуждены будет подписать унизительный мир на кабальных для России условиях. В связи с этим я предлагаю отказаться от нашей стратегии выжидания и в самые кратчайшие сроки нанести упреждающий удар против Австро-Венгрии. С учетом специфики театра военных действий, состояния австро-венгерских войск и особенностей русской армии, предлагаю основой ударных сил сделать крупные кавалерийские соединения. Ударные же батальоны, в том числе и 777-й полк полковника Слащева, применять точечно, на отдельных участках фронта, после либо массированной артподготовки, либо применяя пластунов для скрытого и внезапного захвата важных высот, узлов и позиций, обеспечивая прорыв и дальнейшее наступление на стратегическую глубину посредством кавалерии. Дисциплина в кавалерийских, артиллерийских, саперных и ударных частях все еще на сравнительно приемлемом уровне, а австро-венгерская армия вряд ли окажет серьезное сопротивление, судя по попыткам сепаратных переговоров с Россией и Италией, а также по сведениям о волнениях в национальных, в частности, венгерских частях. Собственно, лишь австрияки сохраняют относительную боеспособность, остальные же совершено ненадежны. А учитывая, что многие снятые с русского фронта немецкие дивизии, переброшенные на Запад, были заменены на германском участке нашего фронта именно австрийскими, то в зоне ответственности Юго-Западного и Румынского фронтов в настоящий момент складывается вполне благоприятная ситуация.

Я встал и прошелся по кабинету. Главковерх стоя, поворачивался вслед за моими перемещениями.

- Насколько быстро мы будет готовы к такому наступлению, если решение будет принято?

Гурко четко ответил:

- В конце июня мы будем готовы нанести удар. Одновременно с этим готовится десантная операция в Проливах, которую мы сможем провести в конце июля либо в начале августа.

- А если германец ударит первым?

- Если наш удар произойдет до разгрома Франции, то мы вполне можем с Германией в этой партии разойтись вничью. Но если Западный фронт рухнет значительно раньше, то придется всерьез пободаться, уповая на то, что Австро-Венгрия запросит мира до того, как немцы смогут перебросить серьезные силы на русский фронт. Если же мы не будем иметь сил к наступлению, то нам останется лишь уповать на милость победителей.

- А вы понимаете, что произойдет, если вместо наступления наша армия просто взбунтуется и поднимет на штыки своих командиров?

- Понимаю, Ваше Императорское Величество. Но другого выхода из сложившейся ситуации я не вижу.