Вывод: проблематичность адаптационной модели

Подводя итоги, можно выделить существенную характеристику большинства представлений о здоровье в рамках адаптационного эталона. Обозначим ее как дефицитарность. Т.е. з доровье представлено дефицитарно: индивиду, включенному в социальные отношения, для поддержания здоровья оказывается недостаточно имеющихся у него внутренних ресурсов и компетентности в вопросах здоровья. Он испытывает дефицит знаний и возможностей. Его здоровье сильно зависит от внешних факторов, таких как состояние окружающей среды (экологический фактор), уровень жизни общества (экономический фактор), качество медицинского обслуживания, семейное окружение (особенно в первые годы жизни) и т. п. Кроме того, критерии оценки его здоровья задаются извне — высшей инстанцией является система социальных норм.

Дефицитарность адаптационной модели являет полную противоположность античной концепции здоровья. Напомним, что, согласно последней, человек изначально наделен всем необходимым для здоровой жизни.

Такой критерий, как здоровое самоощущение, уступает место социальным нормативам. Поэт. человек, ориентированный на эти нормативы, неизбежно находит в себе те или иные нарушения здоровья. Здоровья всегда не хватает, с ним всегда проблемы. А рассчитывать приходится либо на щедрость природы, либо на совершенствование медицинских технологий, либо, наконец, что уж совсем утопично, на консолидацию здоровых сил общества и тотальное оздоровление. Собственная активность индивида не играет решающей роли. Вырванный Социумом из лона Природы, человек отчужденно воспринимает собственное здоровье. Он подменяет полноту здорового самоощущения чувством приспособленности и безопасности. Находясь между Социумом и Природой, он не может всецело интегрироваться ни в одну из этих систем без ущерба для своей личностной целостности. Он ощущает зависимость от внешнего биосоциального мира, который изначально дуалистичен и противоречив.

Логическое следствие из рассмотренных адаптационных теорий — раскол окружающего мира, его распад на биологическое и социальное окружение.

Согласно устоявшемуся западному представлению, у Природы и Цивилизации различные цели. При этом биологические и социальные линии развития пересекаются в человеке, обрекая его на постоянный внутренний конфликт. В ч-ке как бы спорят его биологическая и социальная природа, и нет третейского судьи для разрешения этого спора. Ч-к не могу ни сделать выбор в пользу одной из конфликтующих сторон, ни обрести состояния золотой середины и гармонии с миром.

Видимо, этой противоречивостью объясняется тот факт, что адаптационная модель способна объяснить скорее патологические феномены, основанные на конфликте биологического и социального, нежели феномен здоровья. Последний даже выявляется не так отчетливо, а то и вовсе растворяется в неоднозначном понятии “адаптация”. Сторонники адаптационной модели пытаются свести здоровье к некой норме человеческого существования, сложившейся в ходе эволюции общества. Когда же границы нормы оказываются слишком узкими, а ее содержание становится плоским, однозначным, абстрактным и потому неудовлетворительным, все же остается надежда, что дополнительные исследования адаптационных возможностей человека в конце концов найдут надежные критерии здоровья.

Попытка выявить критерии эффективности процесса адаптации и сведение приспособленности к нормальности, т. е. к соответствию строго определенным нормативам, оборачивается жестким нормоцентризмом. Последний исходит из ограниченной, редуктивной модели человеческого существования.

Античность не знала подобных проблем, поскольку античное “здоровье” заняло вполне определенное место среди философских идей и ценностей античной культуры. Неоднозначность в понимании здоровья и болезни возникает, как только мы покидаем область внутреннего опыта и оказываемся в полном противоречий изменчивом мире природных и социальных процессов. Совершенствование тела, философия, медитация и аскеза могут обеспечить мне внутреннюю уравновешенность, гармонию с собой. Однако мир, в котором я живу, продолжает предъявлять ко мне суровые и противоречивые требования, а мое окружение остается конфликтным и нездоровым. Я оказываюсь перед дилеммой “пытаться изменить мир — или приспосабливаться к нему”. Многие незаурядные личности отказались от разрешения этой дилеммы и выбрали уход из мира социальных отношений, уединенный образ жизни. Оставаться здоровым (“нормальным”) в глазах окружающих и при этом жить в конфликте с самим собой — незавидная участь. В то же время уединенная жизнь может показаться недостижимым идеалом гармонии человека и мира. Однако цена этой идиллии — одиночество и изоляция от общества. Как бы настойчиво ни отстаивал человек свою личностную сверхзначимость и независимость от социума, он не сможет сохранить душевное здоровье, утратив живую связь с обществом.

Полагаем, что подавление человеческой природы в угоду требованиям общества, так же как и бегство от социальной жизни, препятствуют достижению подлинной целостности. Более высокий уровень личностной интеграции достижим лишь при условии синтеза биологических и социальных компонентов адаптации.