Единение с природой или успешная социализация личности?

 Т.о., в адаптацион. модели здоровье основыв-ся на двух полярных принципах. Если античные принципы оздоровления (а именно, умеренность и забота о себе) дополняли друг друга, то в адаптац. эталоне мы сталкиваемся с дилеммой. Возм-ны 2 альтерн. пути: 1) Вернуться к гармоничному сосуществованию с Природой 2) как можно полнее интегрироваться в социум. Если античная оздоровительная система выстраивалась вокруг единой ценности — разумной упорядоченности жизни, устремленной к высшему Благу, то адаптационная модель порождает ценностный дуализм. Природа и Социум — это две различные ценностные системы для оценки здоровья. Причем при выборе одной из них, вторая непременно оказывается негативной. Когда выбирается Природа, то влияние Социума на здоровье признается в отрицательным, поскольку социальная жизнь приводит к подавлению в человеке всего естественного. Главными причинами нездоровья будут признаны урбанизация, ускоренный темп общественной жизни, отчужденный труд и другие социальные факторы. Если же здоровье оценивается по социальным критериям, то выясняется, что природа создала человека слабым и плохо приспособленным для существования в биологическом мире. И лишь общественный образ жизни может обеспечить человеку выживание и благополучие.

Получ-ся, что человек слишком несовершенное дитя Природы. В отл. от др. живых существ, Природа не наградила его надежными биологическими способами выживания. Культура и социум призваны обеспечить человеку то, за что в животном мире отвечают инстинкты. Рассчитывая лишь на собственные силы и не прибегая к помощи социального окружения, человек имеет мало шансов выжить в суровом мире Природы.

В противоп-ть возвелич-нию Природы, здесь возвелич-ся общество. Наприм, Дюркгейм красочно пишет: “Все силы вселенной не просто завершаются в обществе, но, более того, они синтезированы в нем таким образом, что порождают результат, который по богатству, сложности и мощи воздействия превосходит все, что послужило его образованию. Словом, оно есть природа, но достигшая наивысшей точки своего развития, концентрирующая всю свою энергию с тем, чтобы в каком-то смысле превзойти самое себя”.Только благод. общ-ву возможна преемственность поколений, сохранение и приумножение человеческого опыта.

Согласно Гоббсу, человек по природе эгоистичен и зол. И лишь общество, посредством норм и законов способно удержать его от преступления. Природа же требует от него слепого удовлетворения своих биологических потребностей, даже ценой благополучия и жизни других людей.

Кроме того, как показывают случаи детей, воспитаных волками, природа не столь благосклонна к человеку, оторванному от общества. Он, в отличие от других животных, оказывается неспособен сохранить свое видовое своеобразие (разум, речь), и деградирует по сравнению с индивидами, включенными в социум. Т.е. развитие высших психических функций ч-ка возможно лишь при влияния социокультурной среды.

Т.о. здоровым может быть лишь тот человек, который гармонично включен в социальное окружение. Вне культурной среды невозможно раскрытие специфически человеческого в каждом конкретном индивиде.

В то же время очевидно, что цивилизация не только обеспечивает выживание человека, но и в значительной степени ослабляет, деформирует человеческое естество, отрывая человека от его природных корней. Так мы приходим к антитезису: человек наследует не культурный опыт, но и так называемые “болезни цивилизации”, которые не встречаются в животном мире.

Неуклонная технизация жизни привела к сильн. изм-нию психофизических условий жизни ч-ка. И последствия этих изм-ний всё еще невозможно предсказать.

Кроме того, появилось мн-во глобальн. проблем (такие как экологич. и демографич. проблемы, ядерн. оружие)

Т.о. цивилизация означает отнюдь не только прогресс. В ней нетрудно усмотреть и болезнь человеческой природы. 

Вывод: адаптацион. эталон здоровья характеризуются внутренней противоречивостью. Противопоставление Природы и Общества приводит к неоднозначности в понимании адаптации

 

Т.о. в рамках “адаптационной модели здоровья” сущ-ют философские и психологическ. учения, которые подчеркивают негативное влияние культуры и цивилизации на природу человека. Ибо ограничивает естественные биологические ресурсы отдельного индивида.

 

Наиболее ярким выразителем этих идей явл. Жан-Жак Руссо. Руссо проводит сравнительный анализ “естественного” и цивилизованного человека и делает след. выводы. Человек цивилизованный, хотя и располагает возможностью пользоваться достижениями науки и техники, в самом главном уступает дикарю; он беспомощен и слаб в постоянно меняющемся мире и оказывается жертвой собственных грандиозных притязаний. Могущество достается ему слишком дорогой ценой. Разрыв с природой превращает его в болезненное и ослабленное существо. Согласно Руссо, по мере развития цивилизации “мы изобретаем для себя болезней больше, чем медицина может предоставить нам лекарств”. Руссо: “Крайнее неравенство в образе жизни, избыток праздности у одних и избыток труда у других; та легкость, с какою можно возбуждать и удовлетворять наши аппетиты и нашу чувственность... бессонные ночи, излишества всякого рода, неумеренные порывы всех страстей, треволнения и истощение умственных сил, бесконечные огорчения и заботы, которые человек испытывает при любом имущественном положении. Почти все эти проблемы мы могли бы почти всех их избежать, если бы сохранили образ жизни простой, однообразный и уединенный, который был нам предписан природою”.

Извращенности цивилизованного человека Руссо противопоставляет идиллические картины здорового и гармоничного существования первобытных людей. Руссо полагал, что “человек в естественном состоянии почти что не нуждается в медицине; его врачевателем является сама природа. Т.о. “эталоном здоровья” для Руссо выступает далекий предок, живший в естественных условиях, в гармонии с Природой.

 

3.Фрейд напрямую связывал происхождение невротических расстройств с необходимостью подчиняться принципам, лежащим в самом основании любой культуры. Фрейд: «создается впечатление, что культура есть нечто навязанное противящемуся большинству меньшинством, которое ухитрилось завладеть средствами власти и насилия”. Согласно 3. Фрейду, у всех людей имеют место деструктивные, т. е. антикультурные, тенденции, которые вступают в конфликт с требованиями общественной жизни. Эти тенденции представляет угрозу социальным устоям, поэтому общество либо подавляет, либо преобразует их, направляя в полезное русло. Ч-к вынужден смириться с невозможностью полного удовлетворения всех биологических потребностей. Сдерживание влечений, отказ от их немедленного удовлетворения являются необходимыми условиями социализации индивида. Более того, энергия, необходимая для достижения социальных целей (таких, как труд), может быть отнята только у первичных инстинктов за счет ослабления либидо. Все это порождает скрытое недовольство культурой, нарастание внутрипсихического напряжения. Его разрядка может принимать деструктивные и болезненные формы.

Т.о. в процессе соц-ции целостность личности утрачивается и уступает место расщепленному, внутренне противоречивому Я. Структура личности, которая формируется в рез-те социал-ции, изначально предполагает внутриличностный конфликт. Ибо она включает противоборствующие инстанции:

1) Оно - инстинктивное, подчиненное “принципу удовольствия”

2) Сверх-я - воплощает социальные нормы и требования, выполняет функции цензуры

Все, что противоречит социальн. нормам, вытесняется в бессознательное. Последнее становится резервуаром блокированной либидозной энергии. Не находя другого выхода, энергия либидо может прорываться в сферу сознательной активности, принимая форму всевозможных душевных аномалий. Фрейд писал в статье “Недовольство культурой”: “Я воздерживаюсь от предрассудка, согласно которому культура является самым драгоценным нашим достоянием, а путь культуры обязательно ведет к невиданным совершенствам. На самом деле, все ее усилия не стоят затраченного труда, а итогом их будет лишь невыносимое для индивида состояние”.

 

Герберт Маркузе перенёс эти идеи Фрейда в область социальной философии и политики. Он критикует так называемую “репрессивную” цивилизацию, основанную на жестком регулировании биологических потребностей. Культура определяется им как “методическое принесение либидо в жертву, его принудительное переключение на социально полезные формы деятельности и самовыражения”. Жизнь в цивилизованном обществе означает невозможность полного удовлетворения, модификацию инстинктов и подавление биологических импульсов. Принцип удовольствия перестает быть господствующим и подпадает под ограничения, выступающие в виде социальных запретов и норм. Ему на смену приходит “принцип производительности”. Это приводит к “ослаблению инстинкта жизни, к разрушению “живых связей между индивидом и его культурой”, к нарастанию отчуждения. След-вия этого: постоянная неудовлетворенность, рост деструктивности и нигилизма. Очевидно, что в условиях подобной организации общества здоровье и счастье отдельного индивида становятся проблематичными. Их место занимает научно-технический прогресс.

Маркузе задается вопросом о возможности “нерепрессивной организации инстинктов” как таковой. Маркузе предлагает свободное воображение (фантазию) в кач-ве альтернативы разуму. Ибо разум основан на подавлении и господстве. А эстетическое восприятие природы. согласно Маркузе, позволяет преодолеть стремление к ее порабощению. Для перехода к цивилизации нерепрессивного типа необходимо, чтобы тяжелый труд превратился в “свободную игру человеческих способностей”.

 

Сходные рассуждения по поводу социальной обусловленности душевных расстройств высказывал психолог Вильгельма Райха. Он выделяет особые слои личности, которые возникают в результате общественного развития. Наиболее поверхностный уровень личности среднего ч-ка, по Райху, такими социально одобряемыми чертами характера, как трудолюбие, ответственность, добросовестность, вежливость, сострадание. Райх: “Не было бы никаких общественных трагедий, если бы этот поверхностный пласт личности человека находился в непосредственном контакте с его глубинной естественной основой. К сожалению, дело обстоит иначе. Поверхностный слой личности опирается на второй, промежуточный слой характера, который состоит исключительно из импульсов жестокости, садизма, сладострастия, жадности и зависти”. Этот слой составляют так называемые “вторичные влечения”. Это всё антисоциальное в человеке. Оно возникает как побочный результат подавления первичных биологических импульсов. Хотя это и может показаться парадоксальным, но именно трансформация естественных влечений, осуществляемая обществом, приводит к извращению человеческой природы, делая ее злейшим врагом общественного порядка. Третий, самый глубокий слой, наз-ся биологической основой. Райх: «В этой основе, при благоприятных условиях, человек, представляет собой искреннее, трудолюбивое, склонное к сотрудничеству, любящее существо. В то же время представляется совершенно невозможным проникновение в этот слой без предварительного удаления ложного, социального поверхностного слоя. Сбросьте маску воспитания, и перед вами предстанет не естественная общительность, а лишь извращенный, садистский слой характера”.

Согласно Райху, такая деформация естественных влечений является результатом жесткого подавления биологической энергии в процессе воспитания. Этот раскол в структуре характера воспроизводит царящую в обществе классовую разобщенность. Таким образом, заложенная в человеке природная социальность деформируется под давлением нездоровой социальной среды. Райх: “Все “естественное” и “возвышенное” в человеке, все, что объединяло его с космосом, находило выражение в великих произведениях искусства. И тем не менее оно до сих пор не оказало существенного влияния на формирование человеческого общества”.

Суть райхианской концепции в том, что социум, посредством подавления, создает не только законопослушного обывателя, но и скрывающегося под его маской садиста, “жестокое чудовище”, в котором узнается облик репрессивного государства. Только возвращение к естественной первооснове существования, к первозданной чистоте непосредственных душевных порывов может спасти человека.

 

К. Хорни выдвинула “социокультурную теорию неврозов». Согласно Хорни, неврозы порождаются не только переживаниями отдельного человека, но также теми специфическими культурными условиями, в которых мы живем.

 

Итак, именно культура формирует невротика. Таков основной лейтмотив психоаналитических концепций. Укорененная в человеке глубокая неудовлетворенность окружающей социальной средой порождает внутриличностный конфликт.

 

Эти идеи подтв-ся эмпирич. данными. Так, кросс-культурные исследования депрессии показали, что число депрессивных нарушений выше в тех культурах, где особо значимы индивидуальные достижения, успех и соответствие самым высоким стандартам. Семейная система воспитания, стимулирующая подобные нарушения здоровья, ориентирована на жесткие стандарты и предъявляет к ребенку завышенные требования.

ЗДОРОВОЕ И БОЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО

 

Маркузе попытался переформулировать психологические проблемы человека, определив их как политические задачи, стоящие перед современным обществом. Логика его рассуждений такова: “Традиционное разграничение психологии с политической и социальной философией устарело, так как в современную эпоху изменились сами условия человеческого существования: прежде автономные и осознаваемые психические процессы поглощаются функцией, выполняемой индивидом в государстве, его публичным существованием. Таким образом, психологические проблемы оборачиваются политическими: частное расстройство более непосредственно, чем прежде, отражает расстройство целого, и лечение индивидуального расстройства более непосредственно, чем прежде, зависит от лечения общего расстройства. Психологию можно было разрабатывать и практиковать как частную дисциплину до тех пор, пока душа могла оградить себя от публичной власти, пока существовала потребность и возможность самостоятельно строить частную жизнь. Но если у индивида нет возможности жить для себя, термины психологии становятся терминами общественных сил, определяющих душевную жизнь. Поэтому-то и возникает след. задача: разработать политическое и социологическое содержание психологических понятий”

Соответственно такому подходу пересматривается и психологическое содержание здоровья. На первый план выходят его социальные корреляты, и все более отчетливо просматривается его социальная природа. Тогда как болезнь становится проблемой и характеристикой общества. Отныне не только индивид может предстать перед лицом своего социального окружения как больной или “ненормальный” — вся общественная жизнь оказывается нездоровой, если рассматривать ее в свете высших человеческих потребностей и ценностей. Право на существование получают словосочетания “больное общество” и “здоровое общество”. С оциум перестает быть абсолютным авторитетом и судьей в вопросах здоровья и неожиданно попадает в положение “пациента”. Становится возможным рассматривать “оздоровление общества” в числе первоочередных социальных задач современности.

Уже Дюркгейм диагностировал в современном обществе “скрытое недомогание, требующее лекарства”. Он обнаружил это неблагополучие в “потоках депрессии и разочарования, которые исходят не от каждой личности в отдельности, а выражают состояние распада там, где есть общество. Они проявляются в ослаблении общественных связей, это своего рода коллективная астения, социальная тревога...”. И так же, как у отдельного человека хроническое уныние может служить признаком органического заболевания, данная социально детерминированная симптоматика обозначает недуг целого общества.

 

Приоритет социальных ценностей перестал быть бесспорным и самоочевидным. Кроме того, они оказались в конфликте с другими ценностными ориентациями. Обнаружилось, что успешно адаптировавшийся в обществе человек может оказаться не в ладах со своей исконной биологической природой и совершенно дезадаптирован в сугубо биологическом смысле. С другой стороны, индивид, следующий своим биологическим импульсам, т.е. реализующий витальные (биологические) ценности существования, в глазах социума оказывается осуждаемой персоной. Так что гармоничное сочетание биологических и социальных компонентов приспособленности человека представляется недостижимым идеалом.

 

Многие социологические теории, начиная с идей Гоббса, исходят из того, что человек по своей природе эгоистичен и зол. Так что “обуздание” его естества посредством социокультурных норм может только облагородить его. В то же время, как мы разобрали, влияние социума на становление личности в ряде случаев признается негативным. И если общество вправе видоизменять человеческую природу ради достижения социальных целей, то столь же правомерным следует признать стремление перестроить всю общественную жизнь так, чтобы она больше соответствовала биологическим функциям, индивидуальным особенностям и духовным устремлениям отдельного человека. Если же общество ослабляет биологические и созидательные возможности своих членов, логично признать его больным. Так спор о приоритетах биологического или социального отражает конфликт этих двух начал человеческой жизни. Кроме того, выясняется, что социальное и духовное измерения человеческого бытия не совпадают друг с другом. Так что реализация высших духовных ценностей человека нередко оказывается затруднена в условиях конкретного общества, особенно тоталитарного. Хотя человек и является “социальным животным”, социальные условия могут деформировать его исконную природу и препятствовать реализации его духовного потенциала.

 

Согласно Фромму, общественная жизнь становится нездоровой, если она не согласуется с человеческой природой.

Фромм создал портрет “социально ущербного человека”. Фромм: “В наши дни мы сталкиваемся с человеком, который действует и чувствует, как автомат. Он никогда не испытывает переживаний, которые действительно были бы его собственными. Он ощущает себя точно таким, каким, по его мнению, его считают другие. Его искусственная улыбка пришла на смену искреннему смеху, а ничего не значащая болтовня заняла место словесного общения. Он испытывает унылое чувство безнадежности вместо действительной боли. В отношении такого человека можно отметить два момента. Во-первых, он страдает от недостатка спонтанности и индивидуальности, что может оказаться невосполнимым. В то же время он существенно не отличается от миллионов других людей, находящихся в таком же положении.

Западное человечество, начиная с эпохи Реформации, наряду с идеями свободы и автономии субъекта постепенно формировало новый образ человека. Это ч-к, который испытывает нарастающее чувство одиночества, утратил подлинную веру и не уверен в собственной безопасности. Он отказывается от свободы, творчества, уникальности и подчиняется авторитаризму. Он накапливает в себе деструктивность и незаметно превращается в безликого потребителя. Наконец, погружается в самоизоляцию, переживая тотальное отчуждение.

Фромм рассматривал отчуждение как одну из фундаментальных характеристик одновр-но и современного человека, и сформировавшего его западного общества. В явлении отчуждения он видел главный итог воздействия капитализма на личность. Фромм: “Под отчуждением понимается такой способ восприятия, при котором человек ощущает себя как нечто чуждое. Он становится как бы отстраненным от самого себя. Он не чувствует себя центром своего мира, движителем своих собственных действий. Напротив, он находится во власти своих поступков и их последствий, подчиняется или даже поклоняется им. Отчужденный человек утратил связь с самим собой, как и со всеми другими людьми. Он воспринимает себя, равно как и других, подобно тому, как воспринимают вещи — при помощи чувств и здравого смысла, но в то же время без продуктивной связи с самим собой и внешним миром”. Отчуждение, в сочетании с “автоматизирующим конформизм”, превращают человека в бездушный автомат. Фромм: “Рез-том отчуждения и автоматизации становится то, что жизнь не имеет смысла, в ней нет ни радости, ни веры, ни реальности. Все “счастливы”, хотя ничего не чувствуют, никого не любят и не рассуждают. В XIX веке проблема состояла в том, что Бог мертв, в XX — проблема в том, что мертв человек. В XIX веке бесчеловечность означала жестокость, в XX — она означает шизоидное самоотчуждение. В прошлом опасность состояла в том, что люди становились рабами. Опасность будущего в том, что люди могут стать роботами. Правда, роботы не восстают. Однако если им придать человеческий характер, то они не могут жить и оставаться здоровыми, они разрушают свой мир и самих себя, так как более не могут выносить бессмысленную скуку”. Т.о, оказавшись заложником отчужденной социальной системы, человек “ощущает себя не активным носителем собственных сил и богатства личности, но лишенной индивидуальных качеств “вещью”, зависимой от внешних сил”.

Очевидно, что такой социальный характер делает невозможным душевное здоровье и полноценную реализацию личности. В понимании Фромма “психическое здоровье характеризуется способностью к любви и созиданию, чувством тождественности, основанным на переживании своего Я в качестве субъекта и реализатора собственных способностей, осознанием реальности вне нас и в нас самих, т. е. развитием объективности и разума”. Такое представление о психическом здоровье, по убеждению Фромма, соответствует заповедям великих духовных учителей человечества.

Выход из патологического состояния, охватившего все общество, Фромм видел в ряде экономических, политических и культурных преобразований, в изменении всей системы социальных ценностей в сторону благоговения перед жизнью и человеческой солидарностью.

 

Итак, в свете рассмотренного подхода, подлинное оздоровление человека неотделимо от оздоровления общества. Соответственно этому, провозглашается глобальная стратегия оздоровления — всестороннее общественное переустройство на основе гуманистических принципов.