Два долга во взаимодействии: семья — КиберПедия 

Кормораздатчик мобильный электрифицированный: схема и процесс работы устройства...

Биохимия спиртового брожения: Основу технологии получения пива составляет спиртовое брожение, - при котором сахар превращается...

Два долга во взаимодействии: семья

2019-08-07 105
Два долга во взаимодействии: семья 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

Выше мы показали, что один из двух долгов Закона Неба не может быть абсолютизирован в ущерб другому. Решение зависит от ситуации, которая и определяет значимость, или вес, каждого из них. Это значит, что формулирование их конкретного действия в виде заповедей, типичных для письменных форм нравственного закона, было бы неверным уже хотя бы потому, что набор заповедей не помогает принять решение в случае конфликта между ними.

Может показаться, что тут поможет какая-нибудь линейная математическая формула, чтобы вывод из двух законов мог быть получен путём вычисления комбинации двух независимых величин с определёнными весами. Однако, это тоже было бы упрощением, пригодным лишь в условиях чрезвычайной ситуации и для быстро развивающихся событий. В общем же случае между действием этих законов есть ещё и нелинейная связь, которая почти всегда выходит на первый план в медленных процессах и потому оказывается главной в эволюции личности и в мировой истории. Покажем, что действие каждого из этих законов прямо зависит от действия другого.

Легко показать, что долг доверия может оказаться невыполним, если не выполняется долг свободы. Нельзя прочно сохранить чьё-то доверие, если в любой момент твоя воля может быть изменена внешним воздействием. Если человек может быть легко изменён обстоятельствами или чужой волей, он является потенциальным изменником, а значит, к нему и не может быть настоящего доверия. Не обмануть доверия в условиях реальной жизни может только тот, кто имеет свою свободу воли, и это вряд ли требует длинного доказательства.

Сложнее показать связь между двумя долгами в обратном направлении. Она состоит в том, что для реального сохранения свободы воли необходимо, чтобы существовало чьё-то доверие, которое не может быть обмануто. Для сохранения своей свободы воли человеку нужна устойчивость к любым способам обмана и подмены его воли внешними силами. Однако, если вообразить себе такую свободную личность ещё и совершенно без влияния на неё долга доверия, мы увидим, как ни странно, человека вообще без собственной воли. Он будет близок к свободе в физическом смысле этого слова, то есть не будет взаимодействовать с людьми как с моральными сущностями, будет жить в полном нравственном вакууме. Такое психическое заболевание бывает в клинической практике. В этом случае человек защищён от внешнего влияния, но ему нечего защищать. В лучшем случае он будет оставаться без смысла жизни и в полном бездействии психиатрической клиники, что равносильно небытию. А в худшем — будет отчаянно искать хоть какую-то ценность, ради которой можно было бы жить, и в конце концов найдёт её искусственным и случайным путём — от химического изменения мозга алкоголем и наркотиками до усвоения какого-нибудь учения варварской секты. Иначе говоря, свобода воли, будучи предоставлена только самой себе, неизбежно превращается в полную случайность, и тем самым она уничтожает саму себя. Разве свободен тот, кто ведёт себя, повинуясь малейшим отклонениям от нуля суммы действующих на него внешних сил?

Для того, чтобы свобода воли была осмысленной и устойчивой, она нуждается в ценностях, которые должна защищать. Мы не будем тут обсуждать первичных ценностей еды, тепла и личной безопасности - они нужны любому животному, но их мало человеку. Единственным источником ценностей человеческого уровня является доверие других людей. А изначальное доверие, которое возникает у человека ещё до появления способности мыслить — это доверие к своим родителям или к тем, кто взялся растить и воспитывать его. Оно фактически представляет собой доверие личности к осмысленности своего появления на свет. Изначальное доверие к своим родителям является пределом всякого доверия вообще, никакое иное доверие не может его превысить. Ответное доверие родителей к своему ребёнку, растущее по мере роста его свободы воли, составляет пару изначальному доверию, и вместе они формируют одну из фундаментальных опор человеческого общества. Её можно назвать вертикальной опорой, связывающей разные поколения.

Горизонтальная опора общества — это взаимное доверие мужчины и женщины, с которого начинается любовь, семья и ребёнок. Эта опора прямо связывает между собой людей одного поколения разного пола. Оба типа изначальных нравственныех опор формировались одновременно с развитием генетического кода человека в течение миллионов лет, задолго до письменных законов и религиозных канонов. Их простейшие зачатки можно рассмотреть даже в поведении стаи человекообразных обезьян. Природная семья как система взаимоотношений детей с родителями и родителей между собой является для человека естественным явлением, а не искусственным, в отличие от частной собственности и государства, которым едва исполнилось несколько тысяч лет. Лишь внешние формы семьи были культурно обусловлены в последние тысячелетия, что иногда приводило к противоречиям между ошибочной культурной формой и истинным природным содержанием, то есть — к противоречию между временным человеческим обычаем и вечным Небесным Законом.

Система вертикальных и горизонтальных связей между родителями и детьми составляет основу любого человеческого общества, хотя этот факт и отрицают теоретики индустриализации, поставившие человека на службу машинному производству вещей. Общество, которое осознаёт этот факт, оказывается очень сильно своими внутренними связями, позволяющими последовательно объединить людей в крупные разветвлённые родовые структуры взаимного доверия. В древности распад этих связей происходил только вследствие порабощения — рабы не имели права на естественную семью и поэтому теряли свою фундаментальную систему взаимного доверия, приобретая духовные качества рабочего скота. Господствующий же класс в классовых обществах всегда отличался сильными родовыми связями, типичными для кочевников.

Род и культ предков

В кочевых обществах родовые структуры всегда были очень прочны и имели большую глубину по счёту поколений. Дело в том, что они позволяли создавать армии, связанные изначальным взаимным доверием, обусловленным родством. Чем более разветвлённая родовая система принималась в расчёт, тем крупнее получалась армия сородичей, и тем менее вероятными были их междоусобные военные стычки. Таким образом, вертикальные родственные связи с давно умершими предками позволяли выстроить широкие непрямые горизонтальные связи между двоюродными братьями. Однако, полный учёт родства по мужской и женской линиям имеет практическое ограничение, связанное с быстрым ростом числа предков при увеличении числа поколений. Можно запомнить семь прямых предков-мужчин или прямых предков-женщин, но всего предков обоего пола до седьмого поколения у каждого из нас уже 254, и запомнить их имена без компьютера трудно. Поскольку главную пользу от размеров структуры получало военное дело мужчин, вполне естественно, что глубокий учёт родовых структур основан именно на мужской линии. По линии отцов наследовалось изначальное доверие воинов, полагающихся друг на друга в бою. Это наследование предопределяло, кто обязан сражаться на чьей стороне, чтобы не совершить тяжкого обмана доверия — измены Отечеству, то есть всем духам своих праотцев.

Предков помнили по именам, а имена храбрейших богатырей прошлого звучали в качестве боевого клича рода. Если же собиралась многоплеменная орда, её общим боевым кличем был возглас «Аруах!». Это слово соответствует обобщённому понятию духа предков. Этот клич звучал над ордой Батыя, и впоследствии его приняла русская армия в виде возгласа «Ура!». А затем его заимствовала и вся Европа до самой Англии.

Военная необходимость родовой системы доверия объясняет наличие культа духов предков у всех народов, исповедовавших степное тенгрианство. Естественная вера в Небо и Землю могла дополняться ещё и местными второстепенными суевериями, которые были в ведении шаманов. Но культ предков — это не случайное добавление к Законам Неба, а прямое и неизбежное их следствие в условиях войны. Как было показано выше, стойкое сохранение свободы воли требует обязательного источника доверия, которое надо защищать от внешних угроз. Такой источник почти всегда предоставлен человеку в виде его родственных связей. Причём вертикальные связи хотя бы по одной прямой линии, учитывающие много поколений, позволяют включить в систему доверия множество людей при совсем небольших затратах на защиту от внедрения самозванцев — возможных внутренних врагов и шпионов. Для такой защиты надо было помнить достаточное число предков по мужской линии и знать достаточно свежие новости о жизни своего рода. В дружеской беседе об общей родне самозванцы быстро выявлялись, поэтому политические смуты с их участием были в степи невозможны.

Такая стратегически важная память о предках должна была оформиться в культ предков, которые у кочевников считались живущими в своих потомках. Этот культ не нуждается в особой мистике, и на практике не противоречит вполне логичному представлению о наследовании духовной воинской культуры по мужской линии. В каждом мужчине живут его великие праотцы-воины, причём — не столько в виде доли генетического кода, который разбавляется вдвое в каждом поколении, сколько в виде комплекса духовных качеств — того мужества, которое может передаваться через поколения от наиболее выдающихся отцов и дедов, накапливая в себе их лучшие достоинства. Разумеется, этот комплекс гораздо лучше передаётся, если наследник знает о его существовании и помогает подсознательному наследованию ещё и целенаправленным интересом к достоинствам предков.

Таким образом, культ предков обеспечивал стойкость свободы воли степняков, способных благодаря нему противостоять попыткам духовного порабощения со стороны оседлых соседей с их письменной культурой и профессиональными кастами манипуляторов человеческим сознанием. Кочевники Евразии не только духовно противостояли Китаю, Ирану и Риму с их колоссальным перевесом материальных и человеческих сил. Степняки регулярно навязывали этим духовно-бюрократическим колоссам свои правящие династии, свою волю и свои ценности, давая начало новым этапам развития застоявшихся цивилизаций.

Культ предков был для кочевников единственным способом защитить свои Законы Неба в интеллектуально развитом и психически агрессивном окружении империй, которые пытались подчинить их сознание, как это делает с нами современная индустрия промывания мозгов в интересах чужих торговцев и ради целей чуждых вождей. Враждебность идеологического вторжения распознавалась кочевником безо всякого разбора идеологических хитросплетений — по первой же попытке побудить его к предательству своих родных через отказ от уважения к духам своих дедов и праотцев, то есть — к измене своему Отечеству. А распознанный враг уже бессилен морально и наполовину бессилен физически.

Культ предков и рода является естественным следствием Законов Неба, но это вовсе не самостоятельный Закон. Его понимание и применение в Степи обладало необходимой гибкостью и предусматривало множество необходимых исключений, потому что тут Род — это хотя и основной способ исполнения Небесного Закона, но это всего лишь способ, а не сам Закон. И потому он имеет свои пределы значимости и свою область применимости. Например, вопреки буквальной биологии, в степную родовую структуру мужчина мог быть принят с почётом через обряд братания или через усыновление. Так, Александр Невский стал законным чингизидом после братания с сыном Батыя Сартаком. Без почёта в состав рода принималось потомство бывших пленников, которые заслужили доверие. Их тоже усыновляли хотя бы в устной памяти рода, которая была намного мудрее буквальной документальности. В род принимали захваченных детей убитых врагов, тоже через усыновление.

Степной род был прежде всего духовной структурой, которая основывалась на генетической связи как на устойчивом основании, но при этом проявляла большую гибкость и универсализм в интересах своего расширения. Основанием для принятия в род было действие Закона Доверия, а не генетический код как таковой. Существовала и достаточная гибкость соединения родовых структур в орды — союзы типа конфедераций. И оседлые древние государства Евразии в большинстве своём формировались на основе какой-нибудь степной орды, которая в очередной раз приносила с собой в леса, горы и речные долины уже готовую политическую структуру.

Изоляция рода

Абсолютизация ценностей биологического рода стала главным заблуждением Ветхого Завета, сохранённым книжным иудаизмом через тысячелетия и внедрённым в неявном виде в Христианство и Ислам. Это произошло, несмотря на сильные элементы универсализма, принесённые с этими обновлениями. Кроме того, дополнительным источником идеи изоляции рода в Европе послужила отсталая культура нордического язычества, создавшая древнегерманские саги. Они записаны, например, в сборниках «Старшая Эдда» и «младшая Эдда», которые были обязательны к изучению для членов СС. Культурная ошибка изоляции рода наихудшим образом проявила себя в военно-политических катастрофах Европы прошлого века, и уже сработала во многих преступлениях века нынешнего.

Чтобы перевести понятие биологического рода из высокой, но всё же чем-то обусловленной ценности в ценность абсолютную и безусловную, надо выстроить для этого рода искусственные границы, сделать его совершенно изолированным от других людей. Некоторые архаичные народы, включая древних японцев, тамилов, древних иудеев и часть папуасов, пошли именно этим путём, жёстко запретив браки с иноплеменниками всей властью своей религиозной морали. Система исключительно внутриродовых браков называется эндогамной, а утверждающие эту систему религиозные культы называются генотеистическими. Такие религии отличаются тем, что они предназначены исключительно для соответствующих «богоизбранных» народов, и потому даже не пытаются распространить своё влияние за пределы соответствующего рода.

С точки зрения биологии, изолированный человеческий род пытается искусственно выделить себя в отдельный биологический вид, не имеющий общего потомства с другими конкурирующими видами. Как следствие, война между изолированными родами — это животная борьба за существование, это война без правил, в которой враги не считаются людьми и подлежат полному истреблению вместе с их женщинами и детьми. Обычные ближневосточные и европейские войны были именно такими вплоть до самой эпохи вразумления Рима гуннами.

Впрочем, предельная форма замкнутого рода была выработана ещё в Древнем Египте, где фараоны и начальники помельче женились сразу на всех своих сёстрах, а заодно и на своей матери после смерти отца. Это было нужно, чтобы сохранить в семье и духовно-политическую власть, передаваемую по мужской линии наследования, и земельную собственность, наследуемую женщинами. Таким образом, семьи древнеегипетской элиты были генетически замкнутыми общинами. Будущее каждой семьи не было прямо связано с будущим других семей, так как у них не могло быть общих потомков. Разумеется, эти семьи не могли доверять друг другу. Соединить их в единое общество можно было только с помощью деспотии царствующего рода. А поскольку жизненная необходимость доступа к орошаемой земле исключала свободу выхода для египтян, полная деспотия была у них возможна. И она воспроизводилась во множестве фараонских династий, хотя многие такие династии и насаждались степными пришельцами. Эта система долго сохранялась из-за отсутствия конкуренции — Древний Египет был защищён от нравственно более развитых степных народов морями и пустынями, и поэтому он тысячи лет хранил свою изолированную веру, как мумию в саркофаге.

Для замкнутого рода наличие у человека двух полов — досадное усложнение механизма наследования по прямой мужской линии, в рамках которого Авраам родил Исаака, а Исаак родил Иакова. Женщина для замкнутого патриархального рода — это просто средство воспроизводства мужчин, что-то вроде цветочного горшка для выращивания драгоценного родового семени. Разумеется, в случае чужого семени горшок с сорняком уже не нужен. Древние культуры с замкнутым родом были абсолютно беспощадны к женской измене при гораздо более мягком отношении к подобным шалостям со стороны мужчин. Это было следствием абсолютизации генетического наследования. Ведь если женщина богоизбранного народа родит ребёнка не от мужа, это может оказаться ребёнок даже и вовсе не из богоизбранного рода, то есть — чужак и враг, на которого будут потрачены ограниченные ресурсы племени. Мысль о возможности выращивания чужекровного ребёнка доводила обманутых мужей генотеистических культур до религиозного умоисступления. Древнеиудейская культура сформировала варварский обычай забивать насмерть камнями женщину (и только женщину) за прелюбодеяние. Впоследствии как христианское, так и исламское ответвления древнего иудаизма сохранили в разной степени несправедливое отношение к женщине как культурный реликт.

Архаичные культуры решали задачу изоляции рода и другими странными способами. Например — путём физического уродования своих женщин, чтобы сделать их отвратительными для мужчин из других племён, но при этом — привычными и престижными для своих. Эти изолирующие обычаи можно до сих пор наблюдать в Африке. Если вы видите женщину с дикими шрамами, с огромной дырой в нижней губе, или с заточенными на конус зубами, или с растянутой по-жирафьи шеей, можно быть уверенным — её племя исповедует генотеистическую веру и считает себя богоизбранным народом. В евразийской степи последние опыты по деформации черепов с такой же целью закончились к первому тысячелетию до нашей эры. А вот китайцы плющили своим женщинам ноги чуть ли не до XVIII века.

Биологическим аналогом изолированного человеческого рода является бесполое размножение, присущее бактериям и некоторым морским червям. Эти животные просто копируют себя в следующих поколениях и меняются только путём редких мутаций. Их эволюция идёт намного медленнее, чем у двуполых видов, потому что все потомки однополой особи располагают только одним комплектом генетической информации, который проверяется на успешность лишь как целое, без попыток испытать разные варианты комбинаций в рамках одного вида. Почему такое развитие идёт замедленно, станет ясно, если понять ещё одну аналогию. Изолированный род и однополый вид напоминают изолированную сектантскую религиозную доктрину, которая не воспринимает от других сект никакой новой информации. Секты побеждают друг друга не за счёт объединения удачных идей разного происхождения, а только за счёт истребления оппонентов и запрещения их идей.

Род и женщина в Степи

Духовная культура человека эволюционирует подобно генетическому коду. И один из способов затормозить её развитие состоит в самоизоляции родовой структуры, включая генетическую изоляцию и генотеистическую идеологию. Но в Великой Степи этот тупиковый путь был сильно затруднён из-за открытости пространства. Изолированный род сразу оказывался окружён беспощадными врагами, которые могли объединиться против него с искренним возмущением, тогда как сам этот род, возомнивший себя лучше других, мог создать только временную коалицию с отдельными соседями на основе принуждения или обмана. В степи не было ни крепостей, ни горных перевалов, ни островов, ни джунглей. Поэтому замкнутый род, простодушно объявивший себя врагом всего остального человечества, здесь не имел шанса отсидеться в обороне. Да и в двадцатом веке попытка создать германский богоизбранный народ потерпела провал именно на оперативном просторе евразийских степей.

Великая Степь в жестоком многовековом отборе принудила кочевой род стать открытым и создать наилучшую духовную среду для генетической эволюции человека и для реализации его врождённого Закона Неба. Так она создала высокую рыцарскую любовь. Изначальный Закон не знает исключений по признаку пола, веры, расы или языка. Женщина в степи полностью доверяет мужчине свою безопасность от внешних угроз и от нехватки ресурсов. Тем самым она силой Закона Неба обязывает его обеспечить её выживание. А мужчина полностью доверяет женщине свою безопасность в доме, принимая из её рук пищу и засыпая в её присутствии. Тем самым он силой Закона Неба обязывает её не причинять ему вреда. Кроме того, они доверяют друг другу жизнь своих общих детей. Этот код доверия врезан в нормальный генотип обоих полов человека со времён докультурной первобытности.

Тем не менее, архаичные нравственно заблуждающиеся культуры ухитрялись создавать самые уродливые формы взаимоотношений полов, от вовлечения женщины в войну и в гладиаторские бои до её ритуального убийства после смерти мужа. Все эти извращения, преступные перед Законом Неба, были сначала преодолены и большей частью истреблены именно в степной культуре Великой Степи. Новая нравственная эра дошла до Европы в эпоху Переселения народов, когда степные носители природной человечности пришли с востока и вразумили зашедшую в тупик культуру Рима. Это не значит, что архаичная дикость исчезла сразу и повсюду. Даже в степи ещё долго оставались племена, враждебные Закону Неба. Например, ещё в курганах хазарской эпохи вместе с захоронениями тюркютов, уже не содержащих никаких признаков человеческих жертвоприношений, есть и могилы архаического народа теле, в которых каждому погибшему воину положено по убитой женщине. Но к XIII веку, когда было записано «Сокровенное сказание монголов», такого рода варвары уже практически исчезли.

Для кочевой культуры эпохи Чингиз-хана женщина — это совершенно полноправный человек, отношения с которым определяются только личным уровнем доверия. Кочевой род подчиняется закону экзогамии, который требует от мужчин искать жён достаточно дальнего родства, обычно — с различием как минимум семи поколений по отцовской линии. Оседлые народы не могли накладывать на себя столь сильное требование, ограничиваясь запретом браков с родством в одном-двух поколениях, иначе им пришлось бы искать невест за тридевять земель и переходить на кочевой образ жизни. Кочевые рыцари приалтайских степей первыми научились рыскать по дальним странам и любить, завоёвывать, похищать женщин другой расы, с чужим языком и верой, если только они пробуждали в кочевнике природный импульс доверия и любви. В этих условиях отношения полов должны быть очищены от слишком специфических и слишком изолирующих обычаев и нравов, не позволяющих понять друг друга. Только врождённое доверие, только взгляд, движение, голос — всё то, на чём стоит природа человека. Древние степные курганы рассказывают о рождении этой эпохи нового всечеловеческого доверия своими черепами разных рас — европеоидной и монголоидной, в северном и южном варианте каждая.

Женщины в степи были иностранками и гостьями в роду своего мужа. Но, как и положено по степному Закону Неба, они были дорогими гостьями, которые становились безупречными матерями нового поколения и полноправными хозяйками своего подвижного дома. Женщины из иного рода укрепляли военные союзы кочевников, и позже эта традиция династических браков пришла в Европу. Иногда женщина из вражеского рода бывала похищена или взята в плен, но всё равно с ней в конце концов мирились и договаривались на равных. Ведь кочевник не мог доверить обиженной и ожесточённой жене свой дом и своих детей, а юрту нельзя разделить стеной на мужскую и женскую половины. Не мог он и сам постоянно контролировать своё хозяйство из-за участия в походах.

В составе кочевого рода женщина была полномочным послом всего человечества, требуя и достигая очеловечивания этого рода и его очистки от архаических дикостей. В итоге степные женщины размыкали мужскую военную родовую структуру, не давали ей изолироваться и объявить самоубийственную войну всему миру. Женщины обеспечивали универсализм родовой структуры кочевников, её медленное гибкое взаимодействие со всем внешним миром, тогда как мужчины составляли жёсткий каркас своего патриархального рода, позволяющий держать внезапные удары судьбы. Таков был половой диморфизм рыцарской нравственной системы, которая в своей идеальной форме вполне отвечает природному Небесному Закону.

Тип семьи кочевого рода полностью определялся долгом доверия и военно-экономическими условиями борьбы за существование. Поскольку мужчины в кочевой степи принимали основные опасности на себя, они погибали значительно быстрее женщин. Долгом оставшихся в живых мужчин было обеспечить выживание вдов и их детей, в том числе — женщин и детей побеждённого в войне племени врагов. Бросить их в степи на произвол судьбы было равносильно убийству, чего не допускал универсальный долг доверия между полами и поколениями. Единственным способом спасти их в условиях кочевого общества было их распределение по семьям выживших воинов. Малолетние сироты становились приёмными детьми, пожилые женщины принимались в семьи в качестве служанок, а молодые вдовы становились вторыми или третьими жёнами. Всё это предопределило доминирование в степи полигамного брака, допускающего несколько жён в одной семье.

Может быть, долг доверия сам по себе и не требовал непременного превращения каждой вдовы в чью-то жену. Может быть, когда-то первые жёны были и не очень довольны необходимостью делиться вниманием своих мужей. Но род, который поступал именно таким образом, получал значительно больше верных воинов в следующем поколении. Следовательно, он становился сильнее конкурирующего рода с моногамным браком, который расходовал ресурсы на спасение чужих женщин и не получал от них дополнительных сыновей. Дополнительный скот можно было угнать, дополнительные пастбища — отвоевать, но без дополнительных воинов в степи нельзя было достичь усиления рода. Так, после гибели Есугей-багатура, отца Чингиз-хана, его осиротевшая семья была преступно брошена сородичами без помощи и очень бедствовала. Но бывшие жёны Есугея держались вместе, изо всех сил стараясь вырастить и сплотить своих сыновей в крепкую боевую единицу, с которой и началось создание Орды, охватившей полмира.

Такой тип брака долго сохранялся в кочевых по происхождению рыцарских династиях средневековой Европы. Чтобы в этом убедиться, достаточно поинтересоваться составом семьи Карла Великого или святого князя Владимира. Моногамный же брак исторически сложился в перенаселённых обществах — в Индии, Риме и Японии, где пищевые ресурсы были ограничены не численностью воинов, а неизменной общей площадью плодородной земли. Здесь важнее было ограничить рост населения, чем увеличить число боеспособных мужчин. Даже в Новое время это приводило и к таким жутким мерам, как сожжение вдов в Индии и убийство новорождённых девочек в Японии. В целом, нельзя считать какой-то исторически сложившийся тип брака более или менее нравственным в сравнении с любым другим без изучения всех причин его появления.

Заметим, что в степи добыча какой-то части жён через похищение и плен вовсе не означала специфического унижения именно для женщин. Мужчин-пленников кочевые рода тоже забирали в домашнее рабство, а потом часто ухитрялись полностью перевербовать их на свою сторону и забыть, откуда они взялись. Так делали ещё гунны в Европе, на их стороне воевали бывшие римляне, получая права новых сородичей и обретая в кочевье свою новую семью. В европейских средневековых легендах странствующие рыцари точно так же принимали к себе на службу сбитых с коня бывших врагов, а также забирали себе в жёны вдов врагов погибших. В европейской рыцарской духовной культуре прослеживается полная преемственность с кочевыми культурами Великой Степи и наблюдается полный разрыв с культурой древнеримской элиты. Конечно, церковная историография потом всё переврала, пользуясь монополией своей письменности. Но Европа никогда не сможет по-настоящему понять своих рыцарей, а Россия — своих былинных богатырей и летописных князей, если они не займутся глубоким изучением кочевого источника своих культур.

Отдельного упоминания заслуживает проблема вовлечения женщины в войну. Чистая рыцарская культура степного Средневековья полностью запрещала такую аномалию. От античных амазонок к тому времени ничего не осталось, они давно проиграли свою битву за степь, если вообще существовали. В рамках рыцарской культуры нельзя быть одновременно прекрасной дамой и славным воином, даже если для этого нет физических препятствий. Дело в том, что такое совмещение неизбежно влечёт за собой преступление против долга доверия и уничтожает ключевую роль женщины в соединении враждующих родов. Если женщина воюет на стороне возлюбленного, она может быть вынуждена воевать против отца и брата, что является обманом изначального доверия родных. Этот случай рассмотрен в казахском эпосе «Кобланды батыр», в сюжетной линии отношений батыра с девицей по имени Карлыга. Если же она воюет с оружием в руках за род отца, она нарушает закон всеобщего доверия мужчин к женщинам — это случай библейской Юдифи. Следствием такого женского героизма должна быть генетическая изоляция её рода и восстановление архаичного правила истреблении женщин и детей побеждённого племени, вполне обычного у древних римлян и древних иудеев.

У культур, основанных на изолированном кровном родстве, в мифических героинях часто оказываются женщины вроде древнеиудейской Юдифи или древнегерманской Гудрун, которые выходят замуж за иноплеменного врага и потом убивают его, воспользовавшись природным доверием мужчины к своей жене. Женщине, которая своими руками убивала людей чужого рода, никто не доверит своих детей, кроме её же родичей. Ведь мифическая Гудрун, например, даже собственных детей, рождённых от Атиллы, зарезала на жаркое, чтобы угостить его, прежде чем приказать своим воинам его убить. История явно фантастическая, но ведь кто-то же захотел её сочинить именно в таком виде, и тем самым выразить своё требование к женщинам своего рода и своё предупреждение иноплеменникам.

Отступления от рыцарского отношения к женщине в степи иногда возникали и в смешанных культурах на границе кочевого и оседлого образа жизни. Так, полукочевые тюрки, находящиеся под сильным китайским влиянием, могли истреблять женщин и детей врага. Если верить Гоголю, на границе с католической Европой полукочевые запорожские казаки в крайнем ожесточении могли убивать польских женщин и детей. К сожалению, высокая духовная культура бывает неустойчива, когда контактирует с более жестокой цивилизацией, поскольку правила войны определяет подлейший.

Западноевропейское рыцарство к XIII веку полностью утратило свою духовную культуру. Сначала рыцари потеряли свободу воли и пошли в безумные крестовые походы, как малые дети. Потом европейских женщин стали массово сжигать на кострах по обвинению в колдовстве, а рыцари не восстали и не отрубили папе Римскому голову. А ведь уже за века до этого русские князья, ещё сохранявшие рыцарскую кочевую культуру, сурово зачистили свои земли от всяких волхвов, обвинявших женщин в колдовстве, о чём осталось много летописных свидетельств. Таким образом, западных рыцарей в эпоху позднего Средневековье уже просто не было, остались только их духовно выродившиеся потомки, отдавшие свою свободу воли и предавшие природное доверие женщин. С тех пор на континенте остались, если не считать Дон Кихота, только рыцари тюрко-монгольских орд, казачьих кошей и славянских княжеств, которые вместе и сдержали натиск западных псевдорыцарских орденов. Все рыцарские звания, дарованные с позднего Средневековья на Западе, следуют ложной традиции и не заслуживают уважения, поскольку они уже не связаны с исконной духовной культурой степных всадников.

Кстати, и западный обряд посвящения в рыцари — в унизительной позе на коленях, с мечом, приставленным к шее — это очевидная имитация взятия в плен, через который проходили все западные европейцы, прежде чем быть принятыми в какую-нибудь орду кочевых пришельцев после падения Рима. Истинный обряд посвящения когда-то был у кельто-сарматских рыцарей короля Артура, и он отчасти совпадает с обрядом инициации сыновей славянских князей, бояр и казаков, а также — мальчиков тюркских и монгольских кочевников. Это не что иное, как обряд первого пострижения и усаживания на коня. Правда, в кельтских мифах упомянуто только символическое пострижение королём уже взрослого юноши. Но там точно нет никаких унижений, ведь природным рыцарям незачем становиться на колени. А вот коротко стричься в походных условиях очень даже желательно, что известно и всем современным армиям.

Великая Степь породила открытый кочевой род и экзогамный патриархальный брак, который является историческим источником рыцарского отношения к женщине. Если современные девушки всё ещё мечтают о рыцаре на белом коне, они должны знать, где находится его изначальная вечная родина, и откуда началось распространение рыцарской культуры, основанной на прямом применении Небесного Закона евразийских кочевников.

Можно заметить, что Небесный Закон, несмотря на полный универсализм его исходных формулировок, приводит к важным различиям нравственных выводов для женщин и мужчин в их отношении к войне и насилию, следуя генетически предопределённому различию характера доверия, которое они друг к другу испытывают. Здесь проявляется гибкость и сложность Небесного Закона, а также отличие его выводов от той профанации универсализма, которую можно наблюдать в попытках наивной симметризации половых ролей в современном обществе.


Поделиться с друзьями:

Типы оградительных сооружений в морском порту: По расположению оградительных сооружений в плане различают волноломы, обе оконечности...

Состав сооружений: решетки и песколовки: Решетки – это первое устройство в схеме очистных сооружений. Они представляют...

История развития хранилищ для нефти: Первые склады нефти появились в XVII веке. Они представляли собой землянные ямы-амбара глубиной 4…5 м...

Папиллярные узоры пальцев рук - маркер спортивных способностей: дерматоглифические признаки формируются на 3-5 месяце беременности, не изменяются в течение жизни...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.036 с.