Жизнь основанных Павлом общин

Социальный состав

Как выглядела жизнь общин, которые были основаны апостолом и за развитием которых он внимательно следил, помогая советами и критическими замечаниями? Большинство членов общин происходили из низших слоев населения. Среди них были и рабы, как говорит Павел в Первом Послании к Коринфянам: «Не много мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных были призваны. Но что для мира было глупым, то избрал Бог, чтобы посрамить мудрых; и что было немощным для мира, то избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и что было малым и униженным для мира, то избрал Бог; и несущее, чтобы упразднить сущее, дабы никакой человек не хвалился перед Богом» (1 Кор 1:26-29). Апостол оценивает именно социальный состав общины как знак особенного божественного призвания, опирающегося не на существующие качества или заслуги людей, а происходящего по свободному выбору благодати. Принадлежность к общине не является ничьей заслугой; но призыв Бога скорее понимают те, кто осознает свою униженность и с благодарностью в сердце принимает дар божественного призвания.

В общинах были также и более обеспеченные люди, располагавшие скромным состоянием, как например, супруги Акила и Прискилла, снабдившие апостола работой (1 Кор 16:19; Рим 16:3; Деян 18:2,18 и 26), женщина по имени Хлоя в Коринфе, в доме которой жили различные люди (1 Кор 1:11), бывший начальник синагоги Крисп (1 Кор 1:15; Деян 18:8) или Стефанас и его дом (1 Кор 1:16). Они сознавали, что на них возложена особая ответственность и открывали свои дома, чтобы там могли собираться группы христиан. Синагогальные общины, как правило, собирались в богослужебном помещении, устроенном в доме или пристроенном к нему — точно так же и христиане собирались в доме одного из членов общины, располагавшем достаточным местом для того, чтобы вместить их. Такие домашние церкви неоднократно упоминаются в посланиях Павла, а в списке приветствий Послания к Римлянам их сразу несколько (Рим 16:4-5, 23; 1 Кор 16:19 и т.д.). Христиане еще не думали о том, чтобы строить специальные здания для больших общин, а пользовались гостеприимством, предлагавшимся теми, кто располагал соответствующими возможностями. В то время как в таком крупном городе, как Рим, в различных кварталах существовали маленькие иудейские синагоги, которые несколько отличались по происхождению и формам жизни их членов, довольно быстро там появились и несколько древнехристианских домашних церквей в различных частях города.

В отличие от синагоги, сообщество христиан не ограничивалось одним определенным народом, обращавшим свои взоры к Иерусалиму. Напротив, иудеи и язычники, бедные и богатые, знатные и простые вместе образовывали единую общину, в которой уже не имели значения разделяющие барьеры, существовавшие повсюду в мире. В ней царило выросшее из веры во Христа убеждение: «Здесь нет ни иудея, ни язычника, здесь нет ни раба, ни свободного, здесь нет ни мужчин, ни женщин; ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал 3:28). Каждая из этих пар слов, как бы соединенных в ликующий зов, имеет важное значение. Ибо сознанием того, что они связаны между собой и едины во Христе, ранние христианские общины принципиально отличались от своего окружения.

Иудеохристиане сначала с некоторой нерешительностью принимали в общины бывших язычников и задумывались над тем, при каких условиях возможно их принятие (см. выше с. 81). Однако Павел пришел к осознанию принципа, который он применил в ходе своей миссии на практике, что, помимо веры во Христа и крещения во имя Его, не следует требовать никаких других условий для членства в общине. Евангелие — это благая весть для всего мира, так что все верующие, невзирая на различия между ними, соединены в святой народ Божий. С этим фундаментальным решением, действительным и действенным во всех основанных Павлом общинах, была уничтожена граница, отделявшая друг от друга Израиль и язычников, и открыт доступ для всех, исповедовавших Христа своим Господом.

В античном обществе у рабов не было абсолютно никаких прав, хотя своим трудом они создавали условия, необходимые для сосуществования в обществе. Хотя различные мистериальные культовые сообщества также были открыты для рабов, в христианской общине они могли стать полноправными членами без ограничений. Глубокое социальное разделение, отделявшее их от господ, во Христе потеряло свою актуальность. Правда, и христианской общине приходилось признать, что существующий общественный уклад продолжал действовать и потому требовал соответствующего уважения.

Из этих предпосылок исходит небольшое послание, написанное апостолом Павлом Филимону, одному из немногих «господ», которые были среди христиан. От него убежал раб Онисим, искавший прибежище у заключенного апостола, предположительно, в Эфесе (см. ниже с. 186). Беглый раб мог найти убежище в храме или попытаться затеряться в большом городе, чтобы там влачить жалкое существование, попрошайничая или воруя. Если он был пойман, его следовало доставить обратно его господину. Тогда его судьба была незавидна, поскольку владелец мог наказать его по своему усмотрению, снова продать или даже убить.

Возможно, Онисим услышал в доме своего господина-христианина имя апостола и теперь поспешил к нему за помощью. Павел принял его и обратил в христианскую веру (ст. 10), проникся к нему любовью и радовался, что помог ему (ст. 13). Однако он не мог оставить его у себя. Поэтому Павел посылает его обратно к Филимону и дает ему с собой письмо, в котором ходатайствует за него перед его господином, чтобы он был принят как возлюбленный брат (ст. 16) и даже как сам апостол (ст. 17). Павел воздерживается от того, чтобы потребовать от Филимона чего-то определенного — например, даровать Онисиму свободу. Апостол предоставляет Филимону принять решение самому, он связывает его лишь заповедью любви, согласно которой он должен действовать. Поскольку письмо апостола сохранилось, вероятно, что его просьба была услышана, а текст сохранили как достойное подражания свидетельство и неоднократно зачитывали. Павел не дает в нем никаких предписаний революционного характера, которые должны были бы полностью изменить общество. Христиане все равно были способны на это. В ожидании, что этот век скоро кончится и придет Господь, они возлагали надежду на любовь, способную глубоко изменить межчеловеческие отношения и тем самым также заново сформировать социальные связи.

Эта позиция чувствуется и в словах, обращенных апостолом к общине Коринфа, о том, что каждый христианин должен вести свою жизнь там, где его настиг зов Господа, и не стремиться к принципиальному изменению своего социального положения. Это касается иудеев и язычников: «Призван ли кто обрезанным, пусть остается в обрезании. Призван ли кто необрезанным, пусть не совершает обрезания. [...] Каждый оставайся в том призвании, в котором призван» (1 Кор 7:17-19). Таким же образом рассуждали и в отношении рабов, которые входили в общины наряду с другими христианами: «Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучше воспользуйся» (ст. 21). В этом предложении есть одна особенность, которая затрудняет его понимание. В греческом оригинале за призывом «воспользуйся» не следует объект, который указывал бы на то, чем именно следует воспользоваться. Некоторые комментаторы дополняют его, полагая, что рабы в данном случае должны воспользоваться возможностью стать свободными. Однако приходится признать, что это более приятное для нас, сегодняшних читателей, решение не без труда вписывается в логику этого раздела.

Павел призывает христиан ориентировать свою жизнь не на внешние условия, в которых они находятся, а на зов Евангелия и открытую им свободу во Христе. Поэтому большая вероятность говорит в пользу того, что Павел может требовать от раба-христианина терпеть свое социальное положение и осознавать, что он вольноотпущенник Господа, даже если ему приходится оставаться рабом.

Первые христиане жили как члены своего общества, в котором они выросли и к которому принадлежали. Но, стремясь действовать согласно призыву Христа и доверяя основанной во Христе свободе, господа и рабы могли узнать друг в друге братьев во Христе, так что их взаимоотношения получали совершенно новый характер.

Единое крещение, принятое всеми христианами, определяет и отношение между мужчинами и женщинами в христианской общине. Они знают, что едины во Христе, так что в собрании общины и женщины могут взять слово и пророчествовать (1 Кор 11:5). При этом для Павла было важно соблюсти правила приличия, и он обращает внимание на то, что женщины не должны выступать с непокрытой головой. Пытаясь обосновать это правило, Павел, однако, запутывается в изощренных размышлениях, которые, как представляется, пробуждают в конце концов в нем самом сомнение в том, что он действительно может остановиться на указании, что муж был создан ради жены, а не жена ради мужа (ст. 9). Такие соображения, извлеченные из присущего конкретной эпохе толкования библейской истории о сотворении мира, сам Павел отводит в сторону, описывая реальность нового творения, выступающего мерилом для совместной жизни христиан: «Впрочем, в Господе нет жены без мужа и нет мужа без жены; ибо как жена произошла от мужа, так и муж — через жену, все же — от Бога» (ст. 11-12). Поэтому только дух партнерства, в котором мужчина и женщина осознают свои отношения в Господе, может подобающим образом определить их общение.

Женщины принимали активное участие в жизни общин — в частности, Фива, исполнявшая в Кенхрее служение христианской любви и передавшая послание апостола христианам Рима (Рим 16:1-2), а также, возможно, некая Юния, названная в списке приветствий (там же, ст. 7). Разумеется, в последнем случае нельзя с уверенностью сказать, идет ли речь о мужском или о женском имени. Если верно последнее, то Андроник и Юния могли быть супружеской парой, сравнимой с Акилой и Прискиллой, вместе исполнявшими миссионерское служение и потому причисленными к апостолам — обозначение, которое используется здесь в широком смысле применимо к древнехристианским миссионерам.

Естественность, с которой Павел предполагает ответственное сотрудничество женщин в общине, странным образом противоречит его указанию, что женщины должны не говорить в собрании, а подчиняться. Если же они хотят чему-то научиться, то им следует спрашивать своих мужей дома (1 Кор 14:34-35). Это требование, согласно которому женщина должна молчать в общине, противоречит остальным взглядам Павла и оценивается как редакторская вставка (Fitzer), соответствующая представлениям, развитым в более позднее время и выраженным в так называемых «пастырских посланиях» (1 Тим 2:11-15). Павел не признает подобных ограничений, но подчеркивает, что связывающее всех христиан единство не должно быть неверно истолковано или употреблено во зло так, что возникнет беспорядок. «Потому что Бог не есть Бог беспорядка, но мира» (1 Кор 14:33).

 

2. Богослужение, крещение и Трапеза Господня

Из синагоги христианские общины вынесли обычай собираться в определенный день недели. Вместо субботы таким днем стало воскресенье, первый день недели, в который христиане вспоминали воскресение своего Господа (1 Кор 16:2). Разумеется, в отличие от иудеев они не могли пользоваться общепризнанным правом свободного от работы и общественных обязанностей праздничного дня. Поэтому они должны были собираться на богослужение в основном вечером — при этом ничего не сказано о том, собирались ли они также и в другие дни. Тогда как иудео-христианские общины опирались на образец синагогального богослужения, который они переосмыслили в христианском духе, основанные Павлом общины, вероятно, поступали свободнее. Христиане осознавали свою исполненность силой Духа и в едином исповедании: «Иисус — Господь» (1 Кор 12:3) восхваляли Его как Господа господ (1 Кор 8:6).

Из Первого Послания к Коринфянам можно почерпнуть сведения о том, как выглядело богослужение в основанных Павлом общинах. Еще не существовало четко оформленной литургии, но в ней отводили место для действия Духа Божьего. При этом апостол подчеркивает, что не следует перебивать друг друга, а речи в состоянии экстаза не должны заслонять собой все остальное (1 Кор 14). Важнее произносить ясные речи, слова которых понятны любому человеку, так что он может присоединиться к ним с помощью возгласа «аминь» (1 Кор 14:16). Чтобы восхвалить Бога, пели псалмы, взятые из Писания, а также, вероятно, христианские гимны, пример которых приведен в Флп 1:6-11. Ограничивались ли собрания чтением и пением Слова Божьего, подобно собраниям в синагоге, или же празднование Трапезы Господней уже заняло в них прочное место, нельзя сказать с уверенностью. Литургически окрашенные стихи в конце Первого Послания к Коринфянам (см. выше с. 126-127) указывают на то, что за наставлением общины, как правило, следовала священная трапеза.

В отличие от кумранской общины, где омовения производились регулярно с целью восстановления культовой чистоты, христианское крещение совершалось лишь однажды, при вступлении в общину. Принявший его становился частью Тела Христова и должен был вести свою жизнь в соответствии с исповеданием Христа как Господа всех господ. Совершая крещение, основанные Павлом общины следовали общехристианскому обычаю, который был продолжением традиции крещения Иоаннова, переосмысленной в христианском духе (Деян 2:38). Вместе с первыми христианами Павел был убежден, что жизнь христианина основана на крещении. «Все мы, крестившиеся во Христа Иисуса...», — пишет он христианам Рима (Рим 6:3) и этими словами объединяет всю общину и самого себя как тех, кто «крестились в одно Тело» (1 Кор 12:13). Тем самым Павел дает понять, что и он крестился, когда стал христианином (ср. также Деян 9:18). При крещении, совершенном во имя Господа, происходит дарование Духа, и таким образом в омовении, освящении и оправдании познается действие Бога в настоящее время (1 Кор 6:11). В крещении (как говорит Павел в 2 Кор 1:21-22, используя выражение, близкое к исповеданию) Бог утвердил «нас» во Христе, помазал «нас», запечатал и дал залог Духа в наши сердца. Все, крестившиеся в Него, облеклись во Христа (Гал 3:27). В этих высказываниях апостол опирается на существующую практику и учение и подчеркивает при этом, что в крещении происходит зарождение новой жизни, руководимой Духом.

Когда Павел в резкой форме пишет коринфянам, что Христос послал его не крестить, а проповедовать Евангелие (1 Кор Г. 17), то этим он не стремится ни выразить пренебрежение к литургическому действию, ни принизить значение крещения. Напротив, из контекста, в котором расположено это высказывание, следует, что Павел выступает против распространенного в Коринфе представления, согласно которому при совершении крещения личность крестящего имеет особое значение. Подобное понимание могло соответствовать воззрениям, распространенным в мистериальных религиях. Последние утверждали, что при посвящении устанавливается прочная связь между «мистом» и «мистагогом». Поэтому некоторые коринфяне ставили себе в заслугу, что они приняли крещение через определенного человека. Насколько нелепы такие представления, Павел разъясняет при помощи вопроса: «Разве Павел распялся за вас? Или во имя Павла вы крестились?» (1 Кор 1:13). Абсолютно неважно, кто совершает крещение. Важно только то, что человек осознает его как действие Бога, направленное на крещаемого и создающее в нем новое творение во Христе.

Все христиане знают, какой смысл имеет акт крещения. На это знание намекает апостол вопросом: «Неужели вы не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились?» (Рим 6:3) — и напоминает, что «мы» были погребены с Ним крещением в смерть (Рим 6:4). За распятием последовало погребение Иисуса, но на третий день Он был воскрешен и явился Кифе, а затем Двенадцати (1 Кор 15:3-5). За формулировками Рим 6:3-4, отражающими понимание крещения, принятое в эллинистических общинах, можно распознать ссылку на керигму о распятии, погребении, воскресении и явлениях Иисуса Христа. В эллинистических общинах из этой ссылки на древнехристианское исповедание было, очевидно, выведено точное соответствие, касающееся крещения: мы умерли со Христом, погребены вместе с Ним, но и воскресли вместе с Ним к новой жизни. Павел не оспаривает того, что в крещении мы действительно связаны с крестом и воскресением Христовым. Но он не говорит об уже свершившемся воскресении, а продолжает: «[...] дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни» (Рим 6:4). В отличие от идеалистического представления о крещении, видящего в нем залог уже произошедшего воскресения и присутствие целительных сил Божьих, Павел говорит, что наше воскресение еще только должно осуществится в будущем воскресении мертвых (Рим 6:5). Поэтому принявший крещение, который вместе со Христом умер для рабства греху, находится между воскресением Иисуса Христа и грядущим воскрешением мертвых. Его жизнь определена победой, одержанной раз и навсегда в смерти и воскресении Христовых над властями этого века, и направлена на будущее воскресение мертвых.

Крестившийся во Христа не получил гарантии спасения, в котором он отныне может быть уверен, поступая в остальном так, как считает нужным. Печальный пример гибели израильтян в пустыне (1 Кор 10:1-13) указывает на то, что крестившиеся находятся власти Христа и должны быть покорны ей. Если человек отказывается подчиниться ей, то может по легкомыслию на время или окончательно лишиться спасения. Те, кто принадлежат Иисусу Христу, распрощались со старой, руководимой страстями и похотями жизнью, и поместили себя под знак креста (Гал 5:24). Они знают, что ветхий человек умер со Христом, и поэтому считают себя мертвыми для греха, но живыми для Бога во Христе Иисусе (Рим 6:11).

Павел коротко упоминает обычай, который, видимо, иногда практиковался в Коринфе: живые крестились за мертвых, чтобы и те получили спасение (1 Кор 15:29). Апостол говорит об этом, чтобы разъяснить общине: если они поступают таким образом, то не могут одновременно сомневаться, что мертвые воскресают. Павел не критикует этот странный обычай. Для него только важно показать, что коринфяне иногда оказываются непоследовательны в своих речах и действиях. Тем самым Павел выбрал не особенно убедительный аргумент. Однако из этого упоминания нельзя сделать вывод, что апостол, будучи античным человеком, придерживался магического понимания крещения. Такой вывод непозволительным образом наделял бы слишком большим весом побочную мысль, привлеченную Павлом в полемике о понимании христианской надежды.

Апостол не только излагал воспринятое им от первых христиан понимание крещения, но и перенял древнехристианское празднование Трапезы Господней и совершал ее в своих общинах. Главы 10 и 11 Первого Послания к Коринфянам показывают, как апостол развивал представления о Трапезе Господней. Выступая против нарушений, имевших место в общине при совершении Трапезы (см. ниже с. 156-157), Павел ссылается на общехристианское предание о словах Иисуса на Тайной вечере. Цитируемый им текст в значительной мере совпадает с редакцией Луки (Лк 22:19-20). Рассказ же евангелистов Марка и Матфея в некоторых пунктах отклоняется от него (Мк 14:22-24; Мф 26:26-28). Таким образом, празднование Вечери Господней первыми христианами основывалось не на неизменной литургической формуле, а на заповеди Господа, которую понимали и толковали в свете исповедания Его смерти и воскресения. Редакция Павла представляет литургическую традицию, принятую в эллинистических общинах. В то время как у Марка и Матфея в словах о хлебе и чаше противопоставляются Тело Христово и Кровь Завета, Павел и Лука говорят о Теле Христовом и Новом Завете в Его Крови. У Павла нет ни слова о праздновании Пасхи, о которой сообщает контекст синоптических евангелий. Но апостол указывает на ситуацию трапезы, поскольку между этими двумя словами находится краткое замечание: «после трапезы» (1 Кор 11:25). Повторяющийся дважды призыв: «Это совершайте в Мое воспоминание» (ст. 24-25), отсутствует у Марка и Матфея, а у Луки он находится уже после слова, сказанного над хлебом (Лк 22:19).

Различные редакции текста не только восходят к различным древнехристианским преданиям, но и позволяют распознать формирующую руку евангелистов и Павла. При этом, разумеется, невозможно с точностью сказать, восходит ли к Павлу или же к более раннему периоду то, что, с одной стороны, говорится: «Это Тело Мое за вас», а с другой: «Это Чаша есть новый завет в Моей Крови». В данной редакции друг другу соответствуют не понятия Тело и Кровь, как можно было бы предположить исходя из общепринятой жертвенной терминологии, а налицо редкое противопоставление Тела и Чаши. Такая манера выражения, соответствующая древнейшему преданию, исключает возможное неверное толкование, согласно которому хлеб и вино субстанциально передают спасительные качества. Скорее совершающие трапезу Господню члены общины становятся причастными новому завету и живут тем самым под властью распятого и воскресшего Господа. Подчеркивая слово «тело», Павлова редакция слов Тайной вечери особенно выделяет взаимосвязь между трапезой Господней и церковью (Bornkamm). Все причащающиеся преданного за них Тела Господня объединены в общине как члены Тела Христова и поэтому несут ответственность друг за друга.

Соответствующее понимание термина «тело» налицо и в 1 Кор 10:16-17. Павел приводит здесь древнехристианскую формулу, гласящую, что хлеб, который мы преломляем, дарует причастие Тела Христова, а чаша благословения, которую мы благословляем, дает причастие Крови Христовой. Однако последовательность этих параллельно построенных предложений у Павла изменена, так что слова «причастие Тела Христова» находятся в конце и понятие «тело» может быть соединено с интерпретацией: «Поскольку один хлеб, то и мы, многие, одно тело; ибо мы все причащаемся от одного хлеба» (ст. 17). Здесь также видно, что Павел не считает возникшие до него определения неприкосновенными формулировками, но интерпретирует их, исходя из богословия креста (Kasemann). Поэтому Трапеза Господня никогда не может быть надлежащим образом совершена лишь посредством правильного литургического исполнения. «Ибо всякий раз, когда вы едите этот хлеб и пьете эту чашу, смерть Господню возвещаете, пока Он не придет» (1 Кор 11:26). Этим указанием, следующим непосредственно за установительными словами, Павел напоминает о том, что неотъемлемой частью совершения трапезы Господней всегда служит провозглашение Распятого Господом. Ибо Он приглашает Своих к столу и дает им под видом хлеба и вина причастие спасительной силы Его смерти и воскресения, которые они, веруя, исповедуют. Таким образом, понимание Павлом крещения и Трапезы Господней строго определено христологией, о которой свидетельствует слово о кресте.

 

Устройство общин

В то время как в иудеохристианских общинах (по примеру синагог) руководство было передано старейшинам (Деян 11:30; 14:23; 15:2,4,22-23; 16:4 и т.д.; Иак 5:14), в посланиях Павла эта должность нигде не упоминается. Очевидно, основанные апостолом общины обходились малым количеством организационных установлений. Как и первая община в Иерусалиме, общины, возникшие в результате миссии Павла, жили верой в то, что время этого мира ограничено (1 Кор 7:29) и очень скоро явится Господь (Флп 4:5). Вследствие этого первые христиане не были заинтересованы в том, чтобы много размышлять о структурных вопросах. Они ощущали активное присутствие среди них Духа и довольствовались только принятием тех решений, которые касались совершения богослужений и были необходимы для исполнения важнейших задач. Однако ожидание так называемого близкого конца не привело к бессмысленному энтузиазму, который бы просто игнорировал земную реальность. Когда возникала опасность таких тенденций, апостол всегда предостерегал свои общины, чтобы они не предавались фанатичному восторгу, а действовали с трезвой оценкой поставленных в повседневной жизни задач.

Иногда речь идет о предстоятелях, которые должны пользоваться вниманием и уважением со стороны общины (1 Фес 5:12). Упоминаются также «смотрители» и «служители» (по-гречески «епископы» и «диаконы»), работающие в общине (Флп 1:1). Эти термины пришли из окружающей эллинистической культуры, где они не имели никакого специального значения. «Смотритель» должен был заботиться о том, чтобы ремесленная работа на стройке исполнялась тщательно и добросовестно, а «служитель» подавал на стол кушанья и напитки, чтобы сделать приятное гостям. В основанных Павлом общинах смотрители, вероятно, приняли на себя ответственность за еще очень скромные капиталы, а служители помогали во время общей трапезы. Оба эти понятия, описывающие выполнение определенных функций, только спустя некоторое время стали наполняться специфически христианским содержанием и восприниматься в соответствующем смысле.

Благодаря воздействию Духа в общинах обильно проявляют себя дары (по-гречески «харизмы»), многообразие которых сводилось к единому Духу как источнику их силы: «Есть различные дары, но один Дух. И есть различные служения, но один Господь. И есть различные силы, но один Бог, производящий все во всех» (1 Кор 12:4-6). Чтобы продемонстрировать, что подразумевается под этими словами, апостол приводит ряд примеров, показывающих произведенные Духом действия: слово мудрости, познание, сила веры, дар исцелений, способность творить чудеса, пророчество, дар различения духов, различные виды экстатической речи, а также способность толкования последней (1 Кор 12:8-10).

Этот ряд не стремится ни к полноте, ни к четкому различению одного дара Духа от другого. Если сравнить данный ряд с похожим списком в Послании к Римлянам, то оказывается, что последний приводит меньше примеров и особенно подчеркивает благовестие и учение, которые ни в коем случае не могут отсутствовать в общине (Рим 12:6-8). Насколько каждое из дарований, представленных среди членов общины, действительно соответствует воле Господа, определяется тем, служат ли они общей пользе и назиданию общины (1 Кор 12:7). Такой масштаб исключает завышенную оценку отдельных дарований, которые могли быть поставлены над всеми остальными.

Чтобы описать, как каждый член общины на своем месте должен выполнять необходимую для преуспевания всей общины функцию, Павел использует образ одного тела и многих его членов. Этот образ часто использовался также в стоической философии, чтобы продемонстрировать, как сложный организм совместной жизни в обществе и государстве зависит от того, насколько каждый его член на своем месте добросовестно исполняет порученное ему задание. Рука не может быть ногой, а глаз не может стремиться быть на месте уха. Напротив, каждый орган должен выполнять свою функцию и тем самым приносить пользу целому. Павел применяет этот образ к сообществу христиан (1 Кор 12:12-27; Рим 12:4-5): то, что действительно для человеческого тела и его членов, верно и для жизни христианской общины. Единый Дух дарует различные дары, раздавая их каждому так, как хочет. Однако это многообразие заключает в себе единство и только тогда может развиваться легитимно, когда оно руководствуется единым Духом.

От перечисления примеров даров Духа, изобильно проявляющихся в общине, Павел непосредственно переходит к тому, чтобы назвать ряд должностей, исполнение которых имеет важнейшее значение: «Бог поставил в церкви, во-первых, апостолов, во-вторых, пророков, в-третьих, учителей» (1 Кор 12:28) — три рода деятельности, которые служат благовестию. В качестве свидетелей воскресшего Господа апостолы должны проповедовать Евангелие всем христианам. Пророки свидетельствуют силой Духа и дают соответствующие указания общинам. А учителя должны учить их, истолковывая исповедание веры, объясняя смысл священных писаний и содержание христианского образа жизни. В то время как апостолы, будучи миссионерами, находятся в пути, пророки и учителя исполняют свое служение преимущественно в одном и том же месте. Деятельность их всех восходит к единому Духу, который равным образом производит различные способности, еще раз названные при помощи нескольких примеров: «Затем чудеса, затем дарования исцелений, оказание помощи, управление, разные языки» (там же). Переход от трех названных сначала должностей к следующим за ними дарам Духа происходит естественно и не допускает принципиального различия между дарами Духа, с одной, и должностями — с другой стороны. Все они вместе — плоды Духа, предназначенные для служения общине и находящие в этом свою задачу.

Если обратить внимание на указания, встречающиеся в посланиях Павла относительно структуры общин, то бросается в глаза, что нигде не говорится о священниках, которые могли бы трудиться в общинах. Правда, Павел иногда характеризует свое апостольское служение при помощи выражений, заимствованных из священнической традиции и понимаемых в образном смысле: как служитель Христа Иисуса он трудится среди язычников, чтобы они стали приношением, благоприятным Богу, освященным Святым Духом (Рим 15:16). Однако должность священника нигде не упоминается. В этом смысле устройство раннехристианских общин существенно отличается от иудейской группы, уединившейся в послушании Закону в Кумране на берегу Мертвого моря. Священники занимали в ней центральное место, поскольку они должны были выступать гарантами и представителями чистоты, характеризующей избранников Божьих. Однако раннехристианские общины видели самих себя связанными не столько с определенными культовыми традициями, сколько с центром Евангелия. Поэтому они должны были быть устроены таким образом, чтобы в совместной жизни христиан была услышана и нашла свое выражение Благая весть.

4. Жизнь в Духе

Жизнь основанных Павлом общин была руководима Святым Духом и исполнена познанием Его. При этом крестившиеся во имя Христово (Рим 8:9-11) осознавали господство Духа как действие Господа в настоящем времени. Павел понимает Дух Божий как определяющую жизнь христиан норму, противопоставленную прошлой жизни как новая реальность (Рим 8:5-8). В полноте различных харизм, производимых Им, Дух Божий находит Свое выражение. Поэтому она может быть понята как «залог», гарантирующий будущее совершенство (2 Кор 1:22; 5:5; Рим 8:24) и дающий глубокому убеждению верующих прочное основание и опору.

 

Глава X