Я называю добром не то, что имеют в виду, когда говорят о человечности и справедливости. Добро — это забота человека о своей душе.

Мудрость Лао-цзы, 142

Взгляд на религию в даосизме восходит к его шаманистским истокам. Лао-цзы соединил изящную философскую систему с хорошо структурированной системой шаманских практик (столь же древних, как само человечество). Поскольку родоначальниками религиозных практик даосизма были народы, жившие в окружении нетронутой природы, такие искусственные понятия, как человечность и справедливость, не имели для них значения. «Добро» тогда было роскошью цивилизованного человека в отдаленном будущем. В течение многих тысяч лет усилия, необходимые просто для того, чтобы выжить, заставляли шаманизм, предшествовавший даосизму, решать насущную, практическую задачу: зачаточные знания о Небе применялись для того, чтобы помочь людям выдержать тяготы земной жизни.

Важно понимать, что постоянные предостережения против человечности и справедливости в даосизме не являются доктринами какой-то подлой веры. Если рассматривать даосизм как логическое продолжение принципа невмешательства, то, быть может, он является самой «человечной» религией мира. Основная заповедь даосизма — не становиться на чужом пути — намного более человечна, чем догматы других религий, сбывающих свои верования человеческому стаду. Религии, соревнуясь между собой, старательно навязывают свои догмы всем членам общества, порою подкрепляя силу словесных убеждений ножом, приставленным к горлу.

Даосизм же, напротив, придерживается практики «Живи сам и давай жить другим». Лао-цзы считал, что мало кто способен постичь основную идею Дао; следовательно, большинство людей в обществе следует оставить спокойно погрязать в заблуждениях. В своих поучениях он напоминал священнослужителям о сдержанности, когда они занимаются распространением знаний Дао, и советовал всем даосам избегать вмешательства в жизнь других людей. Ирония в том, что даосизм, религия, провозглашающая: «Природа не добра», — является самой человечной из всех религий, так как практика невмешательства позволяет другим людям жить своей собственной жизнью и придерживаться своей веры так, как они считают нужным.

Поскольку религия имеет дело с невидимым миром богов, Лао-цзы учит даосов с осторожностью относиться к тому, что они стремятся узнать, и верить только тому, что можно познать на опыте. Он предупреждает, что вера, которую нельзя применить на практике, не имеет реальной ценности и ничего не значит. Все принципы, философские или религиозные, должны пройти безошибочную проверку функциональностью. В даосских представлениях нет места слепой вере или верованиям, которые не поддаются проверке. Шаманы и их потомки, даосские священнослужители, должны были либо доказать, чего они стоят, либо отправиться в изгнание или принять смерть от рук своих же соплеменников. Например, ожидалось, что шаман голодающего племени на территории, которая теперь принадлежит России, пообщавшись с миром духов, даст совет, где искать пропитание, чтобы пережить суровую сибирскую зиму. Если племя не находило обещанной пищи после многих дней нелегкого пути, на который решилось по совету шамана, последнего ожидало суровое наказание за некомпетентность.

Хотя «Дао дэ цзин» написан цветистым поэтическим слогом, в нем представлена земная, основанная на реальности философия. Принципы этой философии конкретны, они лишь намекают на ее религиозные аспекты. Соответственно, Лао-цзы и Чжуан-цзы предостерегают против размышлений о путях богов. Для даоса, который принимает свои ограничения смертного, рассуждения о действиях небесных сил — глупейшее занятие, которое может лишь породить заблуждения (как если бы муравьи взялись обсуждать принципы аэродинамики). Поэтому Лао-цзы напоминал, что даос, прежде чем начать учить кого-то религиозным основам, должен сначала осознать, что его понимание Пути Неба чрезвычайно ограничено:

Человек знает так мало! Поэтому он должен полагаться скорее на то, чего он не знает, прежде чем сможет познать истинное значение Божественного.

Мудрость Лао-цзы, 174–175

Хотя даос и избегает размышлять о невидимых божественных силах, он открыт для систематизированных богословских идей, которые возможно подтвердить практикой. Кроме того, важно, чтобы эти представления не противоречили тому, что есть в природе. Получается, что логическая система усиливается, когда религиозные принципы и бренная реальность сочетаются так же, как соединяются Небо и Земля в системе Вселенной, равным образом подвластные Дао и, следовательно, управляемые одними и теми же законами.

Учитывая ограниченность слов при описании невидимого мира богов, Лао-цзы обращался к аллегориям с религиозной подоплекой. Любое эффективное обучение, особенно в таком трудном предмете, как религия, требует наставника, и Лао-цзы знал, что любая попытка объяснить его религиозное учение с помощью писанного слова приведет к обратным результатам и вместо ясности породит заблуждение. Старый Учитель понимал, что буквальные объяснения Дао будут перевраны невежественными, самоуверенными читателями, которые чудовищно извратят Путь.