Юрий Андреевич Андреев. Откровенный разговор, или беседы о жизни с сыном-старшеклассником на пределе возможной откровенности

Юрий Андреевич Андреев. Откровенный разговор, или беседы о жизни с сыном-старшеклассником на пределе возможной откровенности

Книга для учащихся Издание третье, переработанное OCR: Павел Кармышев 1986

ПРОВЕРКА ОТ ОБРАТНОГО

Ты знаешь, что любимым изречением Карла Маркса было: "Подвергай всесомнению"? Это хороший девиз. Вот давай подвергнем сомнению и, если надо,уточним тезис о том, что главное для счастья - возможность реализовать себя.Именно это, а не стремление к бесконечному потреблению благ разных видов. Реализовать себя, проявить свои внутренние возможности... Сразу же возникает вопрос: какие именно внутренние возможности? В "Комсомольской правде" прошел как-то диспут вокруг проблемтанцплощадки. Через несколько лет - вокруг проблем дискотеки. Из ряда статейвырисовался облик некоторых людей в возрасте от четырнадцати лет и старше,для которых раскрыться, проявить себя-это значит явиться в "поддатом"состоянии в место общего веселья и отдыха, кого-то задеть, кого-тооскорбить. Эти персонажи находят внутреннее удовлетворение (не зря провеливремя!), если обратили на себя внимание окружающих любым путем!Нравственность их столь невысока, что сильному парню ничего не стоитпублично ударить девушку! Но что совершенно уж поразительно - там есть идевушки, которых веселит и удовлетворяет подобная обстановка, они готовыдаже искренне заступаться за подобного гориллоида и испытывают удовольствиеот подобного времяпрепровождения, которое позволяет "раскрыться" и им. Мужчина, который способен реализовать себя, подняв руку на женщину, набудущую мать - святилище человечества!.. И женщина, которая находит подобноеповедение естественным и возможным, - что может быть уродливее! Это гораздониже уровня развития животного (ведь у животных самец никогда не тронетособи женского пола). Недаром же статистика свидетельствует, что умственныйобразовательный и культурный уровень хулиганов, насильников, вообщеуголовников, как правило, крайне низок: четыре пятых из них не имеют даже8-летнего образования. Так. Заметим, значит, что отнюдь не всякое самораскрытие, приносящееудовлетворение тому или иному субъекту, приемлемо для общества в целом.(Кстати говоря, для этих персонажей буйная праздность - действительнопраздник жизни.) В том же плане: не будем говорить об уровне удовлетворения примитивныхлюдей, которые, не задумываясь над своей жизнью, просто растут, как сорнякина ветру. Вспомни, что существуют люди, сознательно определяющие зло королемна шахматной доске своей жизни. Я имею в виду профессиональных преступников.Так, например, согласно шкале достоинств преступного мира тот, кто еепридерживается, способен совершать самые бесчеловечные поступки при полнойубежденности в своей правоте.. Мне довелось как-то читать письмо бывшего "вора в законе" АлексеяФролова, которого в конце концов умудрил его страшный и печальный опыт,молодому парню, имеющему уже две судимости. "Мне и в голову не приходило, -писал Алексей Фролов, - что в моих нравственных представлениях что-то нетак, что я кого-то обижаю, кому-то приношу беду... Я был преисполненсамодовольства, - кастового, если хотите. Далеко не всех уголовников ясчитал себе ровней: хулиганы, "штопорилы" (мелкие грабители), насильники,"барыги" (перекупщики краденого) - их я презирал, но не потому, что они былибесчестными, а потому, что в воровском мире они стояли ниже меня "по рангу". Я жил в тюрьмах и колониях, я бежал, совершал новые кражи - чаще всегов магазинах и складах - и снова возвращался в тюрьму. Я считал этонормальным - быть в тюрьме и жить ее интересами, бежать (риск, смелость!).Свобода мне нужна была только для того, чтобы снова идти на "дело". Побеги исудимости были для нас все равно что ордена... О, как все было просто и ясно в моей голове! Воры были для меняединственно стоящими людьми. Безграмотностью своей я гордился. Когда мнепредложили прочесть книгу классика, я долго хохотал. "Чему может научитьменя, меня, вора! - какой-то фраер!". Вообще я теперь вижу: чем человек невежественнее, тем больше онкатегоричен. Существования других мнений он просто не допускает. И тем болеежесток". Проявлять свою сущность в жестокости? Незабываемая фотография была опубликована как-то в газете "Советскаякультура". Перед этим она обошла газеты всего мира. На этой фотографии былизображен мальчишка, который в кругу, образованном взрослыми, палкой убиваеткойота. Рядом лежат уже несколько убитых животных. Невдалеке, судовольствием глядя на происходящее, стоит полицейский с дубинкой: в случаечего он поможет мальчишке, в случае чего подскажет. Комментируя этуфотографию, редакция писала: "Кем вырастет этот мальчик, сейчас нельзясказать, но снимок этот страшен не менее, чем те виселицы, около которых таклюбили фотографироваться палачи". Жестокость к людям, жестокость к стране - своей стране. Читаем судебныйочерк "Черный бизнес": некий Морозов ради полной жизни, как он ее себепредставлял, сплавил за рубеж огромное количество достояний нашей истории,несметное число культурных ценностей - он грабил свой народ, чтобы купатьсяв роскоши. Читаем другой судебный очерк "Тараканы": говорится о перепродажеопять-таки за рубеж культурных ценностей - картин, книг, ювелирных изделий.Читаем очерк "Видеопетля" - о "деятелях", наживавшихся на растлениисоотечественников западными порнофильмами. Знакомимся с другими подобнымиматериалами... Итог, думаю, однозначен: отнюдь не всякое внутреннее самоудовлетворениеи отнюдь не всякой личности будем мы иметь в виду, когда речь идет оподлинно человеческом счастье. Всегда следует видеть соотнесение своеголичного счастья, реализацию своей личной программы с интересами и счастьемнарода, общества, человечества в целом. А сейчас со всем возможным скептицизмом - тоже для проверки-обратимся ксамой сложной проблеме: а чем, собственно говоря, плохо, если человек живет,ни в чем и никогда не преступая уголовного кодекса, не злодействуя, будучитрудолюбивым, законопослушным членом общества, однако ориентируясь при всемсвоем добродетельном образе жизни исключительно и прежде всего на радость отпотребления всевозможных благ? Видя именно в этом счастье свое? Да, чемплоха "красивая" жизнь? И, в конце концов, за что боролись? Нет, боролись не за это. Плохо, разумеется, не то, что человек пользуется вещами и благами,-вещии блага для того и существуют, чтобы ими пользоваться, а то, что именноблага и вещи становятся королем на доске человеческой судьбы. И если этот принцип ведущий, определяющий в жизни, то все остальныепринципы выстраиваются в подчиненное ему положение, хорошо, если на уровеньферзей, а то ведь - и битых пешек. О чем говорить, были времена, когда, например, при натуральномхозяйстве крестьянин вынужден был денно и нощно заботиться лишь о хлебенасущном. Но сейчас-то, при нынешнем развитии производительных сил, невыглядит ли анахронизмом человек, который задержался на уровне одних лишьматериальных забот, пускай даже совсем по-другому выраженных? У такого человека четкая иерархия ценностей. Он не может бытьбескорыстен, его отношения строятся на принципах натурального обмена временпервобытного общества, только объекты торга иные: я тебе - японскую куртку,ты мне-американские джинсы; я тебе организую путевку в санаторий, ты мнеустроишь дочь в модный институт; я тебе... что? Ты ничего не можешьпредложить взамен? Никакого дефицита? Так зачем ты мне нужен вообще? Сад или помидорная теплица? А что больше принесет выгоды? Теплица?Вырубим яблони, организуем помидорный бизнес! Тратить время на разных там друзей или родителей или вкалывать, чтобыкупить машину? Все для машины! Предпочесть девушку, к которой тянется душа, или ту, у которой родителипосостоятельнее, больше за ней дадут? Конечно, ту, с богатой собственнойквартирой!.. Подобная иерархия ценностей беспощадна, ибо она проста и ее критерииоставляют человека на уровне одноклеточного организма. И личное, и общественное несчастье подобного уровня Представлений,подобных определяющих принципов заключается в том, что человек, использующийих, реализует в себе возможности лишь далеких животных предков, но отнюдь нете высшие потенции, которые дано ему развить как человеку, венцу всегоживого, как высшему представителю жизни, бесконечно далеко продвинувшемусявперед от состояния протоплазмы. Да, реализовать себя на уровне "тепло и сыро", на уровне ярких тряпок,комфорта, "балдежа", - это значит реализовать лишь возможности своейпротоплазмы, но не себя как Человека. Это - не счастье, потому что, проживсвою жизнь с КПД ноль целых, ноль ноль ноль одна по сравнению с тем, что могон жизни дать и мог от жизни взять, человек просто не состоялся, его небыло. А ведь он был... Мне приходят на память грустные стихи, грустные, мудрые имногозначительные. И великого автора их (Шекспира), и их замечательногопереводчика (Маршака), думаю, ты узнаешь фазу: Моя душа, ядро земли греховной, Мятежным силам отдаваясь в плен, Тыизнываешь от нужды духовной И тратишься на роспись внешних стен. Недолгий гость, зачем такие средства Расходуешь на свой наемный дом,Чтобы слепым червям отдать в наследство Имущество, добытое с трудом? Расти, душа, и насыщайся вволю, Копи свой вклад за счет бегущих дней,И, лучшую приобретая долю, Живи богаче, внешне победней. Над смертью властвуй в жизни быстротечной, И смерть умрет, а тыпребудешь вечно. Но беда тех, кто не состоялся, кто всю жизнь лишь украшал "внешниестены" обиталища своей души, кто реализовал себя лишь на ноль, ноль, нольодин КПД, эта беда касается не только таких людей, и их "король" не так ужбезобиден, даже когда его действия не закононаказуемы. Суди сам. Я расскажутебе сейчас о бабке Анне.

НОВЕЛЛА О БАБКЕ АННЕ

Мне было около двенадцати лет, когда я ослеп от голода. Позже ярасскажу тебе об этом. Слепота поразила мои глаза зимой сорок второго года,когда мы с матерью были эвакуированы в Поволжье. К лету сорок второго годазрение вернулось, но я был тогда, как костлявый цыпленок. В июне яотправился в деревню наниматься в колхоз, чтобы подкормиться. В колхоз менябрали охотно, тогда требовалась любая пара рук. Но оплатить работутрудоднями и продуктами могли лишь осенью. А мне нужно было есть уже сейчас,летом. И тогда подсказали мне добрые люди пойти работать к бабке АннеСмирновой в богатое волжское село Усть-Курдюм. Бабка Анна согласилась взятьменя и обещала кормить каждый день два раза, а в воскресенье и трижды. И заэто определила она мне дело: доставать воду из колодца и поливать грядки согурцами. Усть-Курдюм стоит на горе. Берег к Волге сходит крутой, обрывистый,метров пятьдесят высотой, и колодец во дворе был глубиной поболее пятидесятиметров. А огород у бабки (впрочем, может быть, и не стара она была, можетбыть, моложе, чем я сейчас, какое у двенадцатилетнего понятие?) был дветысячи квадратных метров, двадцать соток, и все эти квадратные метры оназасадила огурцами. И в то страшное жаркое испепеляющее лето я должен был всеогурцы до последнего кустика поливать обильно, утром и вечером ежедневно.Это значит, надо было поднять с глубины, в которой и воды-то не видать было,до ста ведер, отнести их на гряды и разлить воду по лункам. А в промежуткахмежду утренним и вечерним поливом надо было очистить, отряхнуть все листьяот пыли и грязи, чтобы она не мешала солнцу освещать листья и наливатьогурцы соком. Бабка Анна отменно знала агротехнику!.. И вот я таскал насвоих цыплячьих косточках эти бесконечные ведра и поливал эти бесконечныеряды огурцов; по сухой раскаленной земле между тем не торопясь, немножкобоком передвигались огромные, мохнатые, величиной с мышонка, черныетарантулы, пауки-крестовики. Они чувствовали себя хозяевами положения. Я им,а не они мне уступали дорогу. Бабка Анна хорошо знала не только агротехнику. Ей была знакома ипсихология. Горожане готовы были платить любые деньги за эту довоеннуюзабытую невидаль, за эту сказочную роскошь - за огурцы, за воспоминание освоем счастливом прошлом. И она это знала вперед и сажала у себя на участкене картошку, не просо, не лук, не жито, которые нужны были голодным людям,как сама жизнь, потому не сажала, что их снимешь один раз - и конец, аогурцы все время идут волна за волной, был бы полив, а солнышка в Поволжьесколько хочешь! Вот и зрели на грядах живые деньги. И она увозила в, городмешки огурцов и привозила из города мешки денег. Однажды на разовуюогуречную выручку она прикатила блестящий никелированный велосипед. А ведьбешеные тысячи стоил он тогда! А я таскал и таскал под нескончаемый скрип ворот эти, будто кирпичаминагруженные ведра, рвал свои мышчонки изо дня в день, из недели в неделю безвыходных. Правда, однажды дала она мне с какой-то радости своей жареныхшкварок, целое блюдце (чуть я концы не отдал от этой непривычной пищи), иоднажды разрешила в воскресенье на лодке сплавать на остров, отпустиланарвать и навялить сумку дикого луку нам с матерью на зиму. А ведь все эти тысячи рублей вырастали и устремлялись в ее бездонныемешки не только из благодатной земли, но и из моего непосильного, детскоготруда. Я видел, как самоотверженно, не жалея себя, работали от зари до зариколхозники: женщины, инвалиды, старики и подростки, - я видел, с какимрадушием, с какой русской открытостью делились они всем, чем могли, сэвакуированными к ним горожанами. А бабка Анна не упускала свой случай, онаделала деньги... Саратов eжeвeчерне и еженощно бомбили, горел крекинг-завод. Тысячи тонннефти встали черным непроглядным дымом выше самого солнца. Без конца летелисамолеты на Сталинград. Страна, истекая кровью, боролась на своем последнемрубеже. А бабка Анна возила огурцы, огурцы, огурцы на базар, два раза внеделю. И два раза в неделю привозила мешки денег или мешки тряпья. Вот так,сынок, я в упор увидел, что такое собственник, и какое ему дело до морали, икакое ему дело до своего народа, и какое ему дело до благородства. С тех пор я много книг прочел - умных, насыщенных цифрами, содержащихисторические доказательства того, что капитализм - бесчеловечен. А передмоим взором стояла бабка Анна. Я ведь тогда совсем ребенком был, а она нимоим трудом, ни моей жизнью совсем не гнушалась: деньги не пахнут, деньгипревыше всего! Шли фашисты на Сталинград, а бабка Анна продавала огурцы ипревращала воду, которую я ведрами таскал с безмерной глубины, в золото.Приходили похоронки в Усть-Курдюм, траурный листок за листком, то тут, тотам дико кричала вдова, а бабка Анна качала деньги. И ведь заметь, сынок:собственно говоря, ничего противозаконного она не совершала, а что на нееработал ребенок-недомерок, так ведь она его приютила, от голода спасла...Сила собственности, сынок, - это колоссальная сила, но это античеловечнаясила. Кстати, тебе не приходилось ли читать статью о том, как ретивыйсадовладелец свалил на землю тяжелым колом подростка, забравшегося к нему всад, и долго гвоздил оглушенного парнишку, который, не приходя в себя, черезсутки с небольшим умер в сельской больнице? А собственнику было всего лишьоколо тридцати лет. Может быть, это был родной сын бабки Анны?.. И вспоминаются хорошие стихи: Стряхнуть с себя господ еще не значит Стряхнуть с себя господскуюмораль. Я представляю себе зримо, воочию, не по книгам, сколь безжалостен всвоем ежедневном существовании капитал, способный переступать ради прибылейчерез кровь, через смерть и ребенка, и одного человека, и целых народов! Вотпочему Октябрь для меня - это самое человечное дело, ибо впервые вчеловеческой истории приоритет был отдан не наживе и богатству отдельныхособей, а благу всего народа. Впервые на шахматной доске мировой историипроизошла реальная смена короля. Произошла смена определяющего принципа....А когда осенью я вернулся в город, мать устроила меня помощникомналадчика на пошивочную фабрику, и я стал получать рабочую карточку ивосемьсот граммов хлеба ежедневно. А главное, очень сердечно относились комне швеи в цеху, они помогали сшивать вечно рвущиеся старые ремни на шкивахи не нервничали, когда я не умел сразу наладить включение заглохнувшегомотора. Это были люди!.. Прошли с тех пор уже десятилетия, а я все помню ихдоброту. А потом, первого октября (тогда начинали учебный год позже, чемсейчас), я пошел в очередной - пятый класс. Вот так, к вопросу о самовыявлении как условии счастья и о том, что нелюбая самореализация нужна другим людям. Глава II. ЧТО МЫ МОЖЕМ? РАССКАЗ О ТОМ, КАК Я ЗАГЛЯНУЛ В ВОЛШЕБНЫЙ КОЛОДЕЦ По-моему, ясно, почему человек, который ставит королем на доску своейжизни принцип первичных потребностей не только ограничен с точки зрениявысших человеческих возможностей, но подчас, в определенных обстоятельствах,и просто страшен. Я хотел бы особо остановиться на том, почему подобная ограниченность,почему уровень, который мы обозначим кодовым названием "тепло и сыро", -несчастье. Несчастье для всего человечества и для каждого отдельногочеловека. Я уже хотел раньше повести об этом речь, да мысль о страшноватойсути бабки Анны и ей подобных отвлекла меня. Надеюсь, ты поймешь изследующего рассказа, почему то, о чем я говорю, также является моим кореннымубеждением: я пришел к нему через неопровержимый, личный опыт, непонаслышке. Дело в том, что мне довелось в условиях, правда ужасающих,увидеть, убедиться, сколь огромные возможности таятся в каждом, в каждом безисключения рядовом нормальном человеке. Не стремиться к реализации этихколоссальных внутренних возможностей, жить, как живется, - это все равно,что использовать кусок урана для того, чтобы колоть орехи. А ведь этот жекусок в соответствующих условиях способен осветить и обогреть целые города,может доставить караван судов через полярные льды туда, где люди ждутпродукты, машины и топливо. Так нет же, колем орехи... Я расскажу тебе сейчас историю, которую никому и никогда нерассказывал. Может быть, психологи или врачи способны что-нибудь в нейрастолковать, объяснить. Я не знаю. Знаю лишь одно - богатство скрытыхвозможностей любого человека столь удивительно, что пределов для их развитияи раскрытия нет и не предвидится. Смею полагать, что, когда люди научатсяизвлекать собственные скрытые резервы, человечество совершит такой рывоквперед, равного которому оно не знало за всю свою многолетнюю историю... Теперь слушай. Это было зимой 1942 г. Мне было двенадцать лет. Я ослепот голода. Но прежде чем ослепнуть, пережил совершенно поразительный периодколебаний, какую-то странную амплитуду озарений и жестокой расплаты за них.Это длилось всего лишь несколько суток. Что же это было? Однажды, например, во сне с необыкновенной легкостью я начал складыватьстихи. Они возникали сами, практически без какого бы то ни было труда, почтисовсем без усилий. Помню, что речь моя лилась и лилась, стихи былиудивительно гармоничны, мысль развивалась ярко и охватывала какие-тогромадные этапы истории. И это были не отдельные стихотворения, не отдельныестихотворные строчки, а крайне сложная по замыслу и построению поэма.Причем, когда стихи текли строка за строкой и складывались глава за главой,я уже знал, как бы ослепленный или, наоборот, озаренный сияющим провидением,все ее содержание, весь ее смысл. Великолепные, каким-то необычным ритмом организованные, с богатейшейвнутренней оркестровкой и необычными рифмами, стихи текли и создавалисьцелую ночь. Когда утром я проснулся, то некоторое время еще помнил и смыслпоэмы, и весь ее строй, я помнил некоторые ее сквозные образы, но оченьбыстро, буквально через несколько часов, все это исчезло из памяти. Конечно,мне и в голову не пришло записать хоть что-то из того, что я тогда ещепредставлял себе. Но протекли эти несколько часов, и на смену легкому,удивительному состоянию пришла ужасающая, разламывающая изнутри черепголовная боль. Это была такая невероятная боль, от которой я просто началслепнуть. Сейчас не помню, сутки или двое продолжалась она, но вотпостепенно затихла. Я отошел от этого ужасающего, омертвляющего страдания изаснул. И помню, когда я вновь погрузился в сон, то меня поразилапродолжавшаяся во сне всю ночь игра красок, феерия соцветий. Это было ни счем не сравнимое богатство света. Мне впоследствии приходилось несколько разв жизни видеть северное сияние. Но то, что привиделось во сне, былонеизмеримо красочней. Во сне разгоралась симфония, организованная каким-товнутренним смыслом, непостижимым сразу замыслом, симфония удивительныхсочетаний цвета, которые сменялись одно другим, которые переходили одно вдругое, которые были необычайно напряженными по своей интенсивности. Вабсолютной тишине, в глубочайшем безмолвии звучала сотрясающая всю моюпсихику, все мое сознание фантастическая цветомузыка. Она принесла с собойтакую высшую радость от прикосновения к законам гармонии, недоступным мнесейчас, что я до сих пор помню пронзительный восторг, который охватил всемое существо, когда я осознал, постиг тот высший закон, который определялсочетания, периоды смены и ритм этих цветных чередований, направление ихизменений, переходы оттенков одного в другой. Очевидно, это было постижениекакого-то глубочайшего, наивысшего закона гармонии, общего и для цвета, идля музыки, и для математики. Когда утром я открыл глаза, то все эти цветные трансформации, вся этамузыка цвета стояла перед моим сознанием сначала с тою же степенью яркости,но потом это фантастическое пиршество красок стало бледнеть, бледнеть иисчезло. И после этого все пошло так же, как было прежде: пришла головнаяболь, она возрастала с неимоверной скоростью. Потом была пытка этой больютакая, что я не знаю, как я ее перенес, перетерпел. Она прошла, и в одну из последующих ночей мне опять начал сниться сон,но это был уже совсем другой сон. Это было удивительно простое и легкоесочинение музыки. Музыкальные фразы возникали без всяких усилий, они быличрезвычайно приятными. В отличие от предыдущей ночи, когда, как мне кажется,цвета менялись по очень сложным, каким-то с трудом постижимым симфоническимзаконам, в данном случае особых глубин, как мне помнится, не было. Былаочень хорошо гармонически организованная музыка, с необычными ритмами, сникогда дотоле и никогда впоследствии не слыханными мною мелодиями. Под утроони особенно ощутимо звучали в моей памяти, вплоть до того, что когда япроснулся, то отчетливо помнил очень своеобразный марш. (Я помнил его втечение нескольких лет.) А затем все повторилось... Опять ужасающая головная боль, опять раскалывающийся, разрывающийсячереп, невероятные, бесчеловечные страдания. Могу сказать, что тогда головапревращалась в единый болевой центр, как будто бы весь мозг превратился ввоспаленный нерв больного зуба. Интересно, что в этот момент зрение моеобострилось до невозможного предела. Это было какое-то удивительное,фантастическое зрение, и надо сказать, что не в столь сильной степени, но сдостаточно поразительной силой оно неоднократно возвращалось ко мне ивпоследствии. (Так, например, я мог различить номер на трамвае за два илидаже за три квартала.) Однако что же было дальше? Не буду сейчас рассказывать тебе о сновидениях, в которых я испытывалнастоящее упоение игрой математических законов, изящным решением каких-тотеорем, бесконечно длинным выведением формул, не буду говорить тебе сейчас осовершенно непостижимой скорости вычислений, которые проносились в моеммозгу. Мне открывались тогда сферы чистого знания, с которыми я потомникогда не сталкивался, и все это не составляло для мозга никакихзатруднений. Он работал на предельно возможном высшем уровне, и это не былоусилием, это было наслаждением. Что же было потом? А потом после самых страшных головных болей изовсех, которые были до тех пор, я ослеп. Зрение выключилось, и я остался какбы в абсолютно темной квартире. Но когда спустя полгода зрение вернулось комне, оно было острым и безукоризненно четким, как после капитальногоремонта... Кем я стал? Неплохим, кажется, специалистом, мои профессиональныеработы замечены прессой; коллеги, случается, ссылаются на них, бывает, испорят с ними; я нахожу в своей работе удовлетворение. Но ведь, сознаемсяоткровенно, во всем этом ничего экстраординарного нет! Даже среди нашихзнакомых мы можем насчитать сколько угодно таких, которые превосходят меня:кто - специальной эрудицией, кто - быстротой и гибкостью мышления, кто -находчивостью, кто - остроумием, кто - тактичностью, кто - спортивнымсовершенством. В чем-то я, по-видимому, одарен, в чем-то совершенно бездарен(так, например, дипломата из меня никогда не получится) - в общем, человеккак человек, каких много. Но мне повезло: я получил редчайшую возможность,правда, получил ее ценой невероятных мучений и лишений, - возможностьзаглянуть в тот волшебный колодец, на дне которого сокрыты необыкновенныеспособности человека, возможность проникнуть в потайной ход, ведущий креально существующим бесценным сокровищам, которыми рано или поздночеловечество овладеет.

ЖИЗНЬ - ЗЕБРА

Жизнь состоит из борьбы и разрешения разного рода противоречий. Полосыудач и неудач, счастья и бед распределяются в ней чересполосно. Поэтомувидеть ее нужно как черно-белую зебру, а не как светленького пони илиугольно-черного жеребца. Тот, кто это знает, относится спокойно кчередованию удач и неудач, он понимает, что это естественное течениечеловеческой жизни, и не впадает в панику при малейшей беде или неудаче. Отподобного понимания жизни зависит многое. Для одного плохие обстоятельства -это повод для самоизоляции, для грусти и отчаяния, для другого-стремлениепревзойти, одолеть несчастья. И например, из одного хилого мальчика можетвырасти слабый, завистливый старичок, а из другого - Александр ВасильевичСуворов. Скажу тебе больше, и это, может быть, покажется тебе удивительным: самаприрода запрограммировала нас так, что мы должны постоянно преодолеватьтрудности! Нет трудностей, наступает деградация личности. Как должны,обязаны непрерывно тренировать мы свою мускулатуру или внутренние органы,иначе они зачахнут от дисфункции, так должны мы непрестанно тренировать исвою волю преодолением трудностей, перегрузками и постановкой все болеесложных задач, так непрерывно должны тренировать себя преодолением техчерных полос, которые с щедростью, в избытке предлагает нам жизнь-зебра.Если нет будней, мы перестаем понимать, что такое праздники. Если нетнеприятностей, мы отучаемся понимать, что такое приятное. Я ни в коей мере не призываю тебя искусственно создавать трудныеобстоятельства, их будет достаточно и без того, нет, я просто хочу внушитьтебе, что наличие трудностей - дело естественное, и, напротив, если ихдлительное время почему-то нет, то ты должен этим всерьез обеспокоиться.Легко жить нельзя! Хочу привести знаменательные слова гениального русского ученого,академика Ивана Петровича Павлова: "Для полного, правильного, плoдoтвоpнoгoпроявления рефлекса цели требуется его известное напряжение. Англосакс -высшее воплощение этого рефлекса - хорошо знает это. И вот почему на вопрос,какое главное условие достижения цели, он отвечает неожиданным, невероятнымдля русского глаза и уха образом: существование препятствий. Он как быговорит: "Пусть напрягается в ответ на препятствия мой рефлекс цели, итогда-то я достигну цели, как бы она трудна ни была для достижения".Интересно, что в ответе совсем игнорируется невозможность достижения цели.Сам-то Иван Петрович Павлов, сын рязанского протопопа, ни перед какимиобстоятельствами не отступал, он смело шел туда, где до него еще не бывалилюди, не робея, не смущаясь трудностями, шел вперед, только вперед! "Так, - согласишься ты, - перед трудностями робеть не надо и не надолить слез по тому поводу, что жизнь, как зебра, черно-белая. Но почему иоткуда берутся эти трудности?.." Причин для их существования много. Я остановлюсь на одной из главных. Человечество преодолело сложный исторический путь, пока пришло ксистеме своих высших нравственных ценностей, и не следует думать, что эти,действительно самые главные человеческие сокровища воспринимаются в качественаивысших всеми людьми. Это далеко не так. В этом плане современное человечество можно представить себе в видесильно растянувшейся колонны, голову от хвоста которой отделяют целыеисторические эпохи. Столкновение интересов и представлений рождаетпротиворечия. Особенностью нашего социалистического общества является то,что диапазон этих противоречий значительно сужен, ибо основные средствапроизводства находятся в руках государства или принадлежат кооперативам,т.е. у нас нет простора для разгула интересов королей наживы ипотребительства. Но и у нас возможны различные уровни интересов. Я думаю, ты хорошо знаешь о замечательном человеке, с которого у нас встране когда-то началось стахановское движение, - Алексее Стаханове. И воткак он сам рассказывает о своем становлении, об этапах своего развития."Чего я стремился достичь в жизни? - спрашивал он и отвечал: - а) на первыхпорах быть сытым; б) даже получать высокие заработки; в) достичьчеловеческого уважения; г) с развитием классового самосознания возникложелание доказать, что без тебя не может обойтись шахта; д) в конце концов,выработалось понимание необходимости быть лучше и выше самого себя". Обрати внимание: как постепенно, от тех потребностей, которые являютсясначала общими для всего живого (быть сытым), далее через желание получитьдостаточно средств для жизни (общее для всех, кто трудится), и далее - ксамым высоким ценностям - к престижу, к классовой сознательности, кстремлению всемерно и безгранично совершенствовать себя, свою личность. Но если в нравственности одного человека поочередно сменялись различныеуровни представлений, соответствующие разным этапам развития общества, то вобщественной жизни все эти (и некоторые другие) уровни существуютодновременно. Носители представлений разных эпох могут жить бок о бок даже водной семье, даже - в одном и том же детском садике. Уже примерно к шестигодам можно представить, кто сформируется в будущем: законченный эгоист иликоллективист. Одни дети не дают игрушки своим сверстникам и не помогают имодеваться перед прогулкой, а другие, наоборот, и дают и помогают. Вот вкакие далекие дали, глубокие истоки формирования человека уходятпредставления о короле жизни... Вспомни, как мы смеялись над твоим шестилетним братом Колей, когда онсказал деду: "Дед Андрей, расскажи мне, как ты одевался в шкуры и охотилсяза мамонтом". Потешает это смешение исторических эпох в мозгу ребенка, но несмешно, что рядом с нами подчас живут люди с нравственным уровнем и кругомпонятий неандертальцев. Разве что шкуры не носят и охотятся не замамонтами... Вот тебе и причина сложностей, трудностей, непростых коллизий вжизни. Но вернемся, однако, к детсадовской статистике. Не все в ней такпросто, ведь все дети рождаются одинаковыми, почему же одна часть уже вдошкольном возрасте может стать эгоистами? Ведь не сами же они в этомвиноваты? В нежном возрасте - да, действительно, не сами. Их формированиеопределено взглядами и практикой их семей. Бывает, что в самых благополучныхсемьях вырастают на редкость уродливые эгоисты. Почему же так? Да потому,что родители этих баловней глубоко безграмотны в основах человеческойпедагогики. Они полагают, что если будут приплясывать вокруг своегоединственного, ненаглядного дитяти, если будут удовлетворять любое егожелание, потакать любой прихоти, устранять все труды и трудности с его пути,то сделают его счастливым. А между тем академик медицины Н. П. Бехтерева, опираясь на объективныезакономерности развития мозга, совершенно справедливо утверждает, чторебенок должен в раннем детстве учиться преодолевать трудности. Пока мозгпластичен, он должен научиться решать разнообразные задачи. А иначе труднопридется в жизни. И с этой подлинно гуманной точки зрения глядя на "добрых" родителей,которые рассуждают: мы жили плохо, пусть наши дети будут жить хорошо, - чтоможно сказать? Что это бездумное "хорошо" оборачивается впоследствии дляребенка и для всех, кто с ним сталкивается, бедой и очень плохими егочертами. Когда такое дитятко подрастает, оно уже считает, что весь мирдолжен ему прислуживать. И что любопытно: когда оказывается, что это не таки что жизнь-зебра, что она состоит отнюдь не из одних только светлыхпериодов существования, то начинается беда, начинаются катастрофы,начинаются духовные крушения. И пусть бы эти трагедии касались толькоподобных "центропупов", так нет - рикошетом, и весьма тяжелым, ониотражаются на всех людях, имеющих несчастье быть им близкими. Жалко,конечно, родителей этих отпрысков, но ведь пожинают они только то, чтопосеяли. А по данным все той же всеведущей статистики, подавляющеебольшинство (теперь уже не одна пятая, а подавляющее большинство!)старшеклассников знать не знает, ведать не ведает, как и каким образомстроится бюджет семьи, например, сколько стоят они, счастливые избранники,своим родителям, в каком соотношении находятся семейные затраты на них(очень большие) и на их родителей (гораздо меньше). Правда, за последние десятилетия произошли большие изменения, и то, чтородителям кажется удивительным или даже роскошным, детям кажется более чемобыденным. Например, для моего поколения когда-то и пара ботинок быларадостным событием в жизни, а для твоего поколения и пара дорогостоящихслаломных лыж частенько ничего особенного собой не представляет... Отсюда,возможно, и проистекают некоторые материально-психологические различия. Норазве из разницы эпох, в которую формировались одни и в которую формируютсядругие, следует, что нужно интересоваться лишь самим собой, не думая ни освоих старших, ни о своих меньших, только "о себе, любимом"?., Вместе с материальными благами, которые хлынули на нынешнее поколение,на него обрушилась и волна безответственности, волна легкой жизни, волнабытовой беспечности. Я боюсь, очень боюсь, что подобное положение чреватотем, что в подобной расслабляющей атмосфере сплошь и рядом будут появлятьсялюди, избалованные, капризные, безнравственные, неспособные ценить ничегодругого, кроме своего комфорта, своих благ и своего удобства. И уверяю тебя,что за своего короля подобные молодые люди будут бороться со всей возможнойэнергией. Энергией... А ведь это возраст действительно огромной, космической,атомной энергии души и тела, которую можно и должно использовать для самыхразных дел, для становления своей личности. Я всегда исходил из энергии,присущей молодости. Помнишь, когда тебе было все. го восемь лет, тызаписался в школу пятиборцев. После школьных уроков ты должен был работатьеще чуть ли не целый рабочий день, потому что надо было ехать то наипподром, то в водный бассейн, то на легкоатлетический стадион, то назанятия фехтованием, то в тир на стрельбу из пистолета. Я уже не говорю отом, что каждый день тебе, естественно, надо было готовить уроки. Я ненапоминаю о твоих домашних обязанностях - покупать хлеб и молоко быловопросом твоей компетенции, а уж когда - твое личное дело. И при этомэнергии в тебе было столько, что ты еще ходил и на занятия музыкой, и училмузыкальные задания дома, и ходил на занятия по английскому языку, а повоскресеньям пропадал на футбольном поле, где с азартом гонял мяч понескольку часов. А ведь был обыкновенным мальцом, таким абсолютно, как вседругие. Дело в том, что юность - это пора колоссальной энергии. Молодые могутвсе! И страшный грех перед ними и перед обществом в целом не загружать их,позволяя вести расслабленный, сибаритский, изнеженный образ жизни, едва лине тунеядцев: школа - уроки - и все?.. Как это мало, как это убого, как этонедальновидно... Глупо и вредно воспитывать детей в тепличной обстановке, в малойтребовательности к их внутренним вулканическим возможностям, глупо и вредновнушать им представления о безоблачном голубом небе и кроткой ласковостиокружающих людей как о единственно возможном состоянии атмосферы иколлектива. Люди, которые вырастают воспитанные на подобных иллюзиях, больноушибаются о жизнь. И болью этой своей они обязаны тем, кто не захотел и несумел внушить им реальных представлений о мире, полном противоречий истолкновений разных позиций. Наша жизнь отнюдь не сплошной победный марш под фанфары. Тот, ктополагает, что она должна состоять из одних праздников, быстро разочаруется вней и придет к мнению, глубоко ошибочному мнению, что жизнь плоха. А онахороша