Мы удивились тому, как точно он угадал.

 

“Тарзи, Джо, Вадик, пошли. А ты, Суне, оставайся здесь”, - сказал Прио. Мы пошли наверх обследовать помещение. В комнате стоял тяжелый запах. Он был почти осязаемый, как дым. Прио сразу же дал нам знак начать латихан. Через одну-две минуты запах исчез. От него не осталось и следа.

 

Прио сказал: “В этой комнате находится дух. Не говорите Суне, потому что она беременна. Но эта комната - дом какого-то духа, может быть, духа человека, построившего этот дом. Так как ты делаешь здесь латихан, он не чувствует себя в безопасности. Латихан заставляет его чувствовать себя неуютно. Поэтому он пытается запахом выкурить тебя из комнаты. Это очень слабый дух и не может делать ничего более опасного, чем выживать тебя отсюда зловонием. Возможно, его не будет здесь несколько дней, но потом он может опять появиться. Если это произойдет, просто делай латихан, как сегодня вечером, и он исчезнет”.

 

Я тотчас же взял это на заметку. Но то, что запах так быстро исчез во время выполнения латихана, было не так-то просто объяснить. Мы окрестили это явление "Вонючкой" и стали ждать его возвращения. И, действительно, через три дня, когда я вернулся с работы и вешал свой пиджак в прихожей, я почувствовал присутствие Вонючки в комнате. Я начал делать латихан, и через полминуты Вонючка исчез. После этого он появлялся еще много раз, но теперь мы знали, что внутри нас есть сила, которая могла без труда справиться с таким явлением, и это помогало избавиться от тревоги и страха. Я даже смог рассказать об этом своей жене, не встревожив ее. Я расспрашивал предыдущих владельцев дома и тех, кто поселился в нем после нас, но никто из них не встречал Вонючку. Вероятно, он опять уютно расположился в своей любимой комнате без этих кошмарных Виттачи и их нестандартных молитв.

 

Примерно в это же время мы получили еще одно подтверждение существования неких сил, которым латихан причинял беспокойство. Вадик Сиривардене стал жаловаться, что он никак не может уснуть в ночь после латиханов. Он часто говорил мне, что латихан остается у него внутри и мешает ему заснуть. Иногда, чтобы заснуть, он выпивал один-два стакана пива. Он рассказал о своей проблеме Прио: каждый раз в ночь после латихана, как только он начинал дремать, его голову, словно электрический ток, пронзала вспышка, и, испугавшись, он просыпался. Эта пытка продолжалась до самого утра, и весь следующий день Вадик чувствовал себя несчастным и разбитым. Он назвал это явление “Вспышка”.

 

Объяснение привело нас в изумление. “Вспышка, - сказал Прио, - это очень умная сатанинская сущность, наметившая Вадика для своих целей. Но вступление Вадика в Субуд расстроило все его планы. Вспышка был настолько умен, что разработал план, как заставить Вадика покинуть Субуд. По ночам после латихана, когда Вадик был очищен от "внутренней грязи", Вспышка нарушал его сон очень неприятным и болезненным образом. В те ночи, когда голова Вадика была наполнена алкогольными парами, Вспышка чувствовал себя прекрасно, как у себя дома. Вспышка тоже сворачивался калачиком и засыпал с Вадиком. И со временем Вадик неизбежно поверил бы, что именно из-за латихана он чувствовал себя больным и несчастным, и что ему нужно отказаться от этой опасной практики и продолжать находить убежище в знакомом пивном дурмане”.

 

Вадик быстро понял это объяснение, и это сразу же ослабило силу Вспышки, а после "предписанного" курса ежедневных латиханов Вспышка ушел в поисках нового жилища.

 

Примерно в это же время еще один член Субуда вел борьбу с явлением, которому мы дали название “Душитель”. Молодой человек по имени Раман жил один в коттедже недалеко от Субуд-Дома. Один из помощников Бапака порекомендовал ему делать латихан перед сном каждый вечер около полуночи, чтобы помочь ему совладать с жуткими страхами, мучившими его со времени его открытия. Мы сидели с Раманом в Субуд-Доме, чтобы он не спал до полуночи, после чего он мог идти домой, чтобы сделать там латихан и ложиться спать.

 

Он неплохо себя чувствовал все это время, но как-то утром, в середине "курса", он рассказал нам, что в предыдущий вечер его “насильно уложили спать” на ступеньках крыльца, где он провел ночь, будучи не в состоянии сделать латихан. Однажды вечером он рано лег спать, предполагая проснуться к полуночи, сделать предписанный латихан и опять уснуть. Он проснулся от удушья. Что-то давило ему на грудь, и было четкое ощущение, что некто пытается его душить. Он попросил защиты латихана и немного погодя смог спокойно заснуть. Таким образом, Раману тоже, по воле Божьей, удалось избавиться от своего домашнего духа Душителя. Он обручился, привел свою невесту в Субуд, вскоре после этого женился и сейчас живет нормальной жизнью, освободившись от невидимой опасности, пытавшейся поработить его.

 

Я спросил Прио, почему люди на Востоке более чувствительны к духовным феноменам, чем на Западе. В шутку я подумал, не оттого ли духи не дают о себе знать на Западе, что они там меньше себя проявляют. Прио же объяснил это так:

 

“Знание было дано как Востоку, так и Западу. На Востоке люди направили свои знания на изучение духовных явлений, а на Западе - на открытия в материальном мире. Предметом их особой заботы стало изучение и покорение материальных сил. Это называется Наукой и Техникой. Следуя духовным практикам, люди Востока могли делать открытия в духовной сфере и испытывать духовные феномены. Применяя научный подход, люди Запада делали такие открытия, как, например, о свойствах малых частиц и атоме. Так, этот стол выглядит и на ощупь кажется нам плотным, но они вам скажут, что он не что иное, как комбинация малых частиц, быстро движущихся в пространстве. Мы не видим этого. Они тоже не видят тех духовных явлений, о которых говорим мы. Качество видения у тех и других разное, и способы ощущения реальности тоже разные”.

 

Через несколько месяцев после описанных случаев я встретил Бапака, приехавшего в Бомбей. Я рассказал ему о Вонючке, Вспышке и Душителе и о тех историях с призраками, о которых нам рассказывал Прио. “Прио специалист по этим вопросам”, - улыбнулся Бапак. Я сказал, что поражен тем, как часто мы, оказывается, соприкасаемся с миром "духов". Бапак стал серьезным и сказал (в переводе Анвара Закира): “Нам следует знать, что их гораздо больше, чем нас. Сатанинские сущности значительно превосходят нас численно в этом мире. Этот мир - мир сатанинских существ. Мир для истинно человеческих существ - не здесь. В другом месте”.

 

У меня мелькнул проблеск понимания, что может подразумеваться под чистилищем. Может быть, чистилище и ад - прямо здесь и сейчас, в этом мире, а не в другом измерении, не в другой жизни. Если это так, то можно объяснить многие события в этой жизни, которые невозможно объяснить путем рассуждений. Я чувствую, что у меня открылись глаза на то, что материальным миром, миром политики и бизнеса, в котором мы живем, управляют сатанинские силы с их невежеством, абсурдностью и отсутствием логики. Это мир, где бесчеловечное отношение людей друг к другу - обычное явление, где процветает тирания и преуспевают мошенники, а доброта, гуманность и мягкость считаются проявлением слабости и обречены на провал.

 

Например, я помню свою реакцию на убийство Джона Кеннеди. В то утро, когда сообщили об этом событии, я был в Маниле. Я испытал скорее чувство ужаса, чем печали. То, что судьба человека в этом мире может измениться так легко и быстро в результате единственного поступка параноика, было лишено здравого смысла, нелогично и невероятно. Мог ли Бог желать, чтобы человек, олицетворявший мир и человечность, человек большого мужества и высокой культуры, самый могущественный и надежно охраняемый в мире, был убит, как собака, с первой попытки, в то время, как деспоты, ввергнувшие миллионы людей в страдания, чья власть постоянно вызывала угрозу миру на этой земле, получили относительное бессмертие в девяти жизнях?

 

Когда я в тот день возвращался в Куала-Лумпур, я видел то же непонимание на лицах людей во Вьетнаме, в Сингапуре и Малайе, даже тех людей, которым не очень нравилась политика Кеннеди. Люди оцепенели от внезапного прозрения, что в этом мире никто не защищен в полной мере. Для людей из Азии это была смерть отца, главы семьи - богатой, религиозной, интеллигентной и симпатичной семьи, а главное - семьи, живущей в полной безопасности, что было само собой разумеющимся. Повсюду я слышал слова "бессмысленная смерть".

 

В тот вечер я перечитал пьесу Марка ван Дорена о смерти Линкольна. На первой странице опять появилось слово "бессмысленно".

 

Через пару дней во время группового латихана во мне опять прозвучали слова Бапака: “Это мир сатанинских сил. Мир для истинно человеческих существ - не здесь. В другом месте. Нас прислали сюда, чтобы мы узнали о созданиях Божьих, начиная с самой низшей категории, подобно тому, как курсант должен изучить и испытать на своем опыте суть и функции самого низкого звания в армии, прежде чем его утвердят в офицерском звании. Так и мы должны знать и испытать на себе природу низших сил, прежде чем сможем приблизиться к благодати и величию Бога”.

Что в имени моем?

Одна из особенностей Субуда, которую я когда-то отложил в памяти для последующего выяснения как нечто, имеющее чисто индонезийскую природу и не имеющее прямого отношения к нашей жизни, заключалась в традиции изменения имен. Первое изменение имени, о котором я услышал, было связано с Евой Барток, получившей новое имя Илэйн. Ну, кинозвезды всегда это делали, поэтому я не очень удивился. Следующей была Маргарет Уичмэн. Она сообщила Иксану об изменении своего имени и подписалась “Маргарет (бывшая Эдит)”. Иксан, весело рассмеявшись, написал ей в ответ: “Дорогая бывшая Эдит”. *

____________________________________________________________________

* Маргарет утверждает, что она так и не получила этого письма. Интересно, что с ним произошло?

_____________________________________________________________________

Когда в 1959 г. я вернулся в Кумб для участия во Всемирном Конгрессе, на дорожке, ведущей к жилищу Бапака, я встретил Имрана. Я радостно его поприветствовал: “Привет, Имран. Как поживаешь?” В присущей ему мягкой манере он сказал: “Не Имран. Асикин. Бапак дал мне имя Асикин”. Я сказал: “Как же это понимать? Это имя имеет какое-нибудь значение?”

 

Он начал объяснять, но вдруг в дверях появился Бапак и позвал его: “Имран!” Мы оба рассмеялись. Бапак поинтересовался, что мы нашли смешного. Асикин рассказал о нашем разговоре. Когда он закончил, Бапак улыбнулся. Я спросил Бапака о значении изменения имен. Бапак со смехом объяснил мне, но я так и не понял, серьезно он говорил или шутил:

“Перед тем, как послать нас сюда, - сказал Бапак, - они записывают наши имена там, наверху. Мы должны сделать свои дела здесь и вернуться туда, откуда пришли. Когда мы возвращаемся, они спрашивают: “Как тебя зовут?” Мы отвечаем: Джон, Питер или Мария. Они смотрят в список и говорят:

“Но твоего имени здесь нет. Поищи себя в другом месте”. Так что лучше уж найти свое настоящее имя, пока ты здесь”.

Я никак не мог уяснить, каков был порядок изменения имени: нужно ли, исходя из того, что изменение имени имело определенный смысл, просить Бапака дать Субуд-имя; нужно ли сначала подождать, пока не почувствуешь, что твое имя для тебя неправильное или неудобное, а уже затем просить Бапака дать тебе правильное имя, или же лучше всего терпеливо ждать, пока Бапак сам даст тебе правильное имя. Поэтому я ничего не делал в этом отношении.