Совсем недавно Бапак затронул тему о мире духов. Во время своей поездки в Париж в июле 1964г. Бапак сказал: “Эта земля - царство сатанинских существ. Это Алам Саитонья, сатанинский мир”.

 

Я заметил, что люди на Западе часто спрашивали меня об этом сверхъестественном, или духовном, переживании членов Субуда на Востоке. Например, история Мас Сударто, описанная в Певарте*, о женщине из Джакарты, которую во время латихана вырвало черными змеями, вызвала всевозможные толки, зачастую скептические, в Америке и Европе. Многие люди огорчались, что Субуд смешивался с тем, что они с уверенностью считали фантазией и неуместной духовной выдумкой. Им было вполне достаточно одного хорошо знакомого мира с улицами, зданиями, автомобилями, самолетами и правительственными указами, и они не хотели обременять свой жизненный опыт другим миром, где они чувствовали себя еще менее уверенно, чем в этом. Но они уважали Субуд и переживания таких старейших помощников, как Сударто, поэтому они пытались дать свои толкования змеям, объясняя, что они были “просто символическими” или “метафизическими”. Им было очень трудно, почти невозможно, воспринять эту историю буквально, как ее, очевидно, воспринимал Сударто. Бапак по этому поводу сказал следующее: “Это действительно были змеи. Настоящие змеи, которых можно увидеть и коснуться”. И добавил: “Реальные духовные змеи”. Затем, увидев смятение на наших лицах, Бапак объяснил (в переводе Усмана): “Эти змеи были реальным внешним воплощением низших сил, подчинивших себе внутреннюю сущность женщины. Они приняли форму реальных живых змей, чтобы показать ей природу господствующих над нею низших сил. Другие люди тоже могли их видеть и прикоснуться к ним. Но вскоре они исчезли сами по себе, так как они были не материальными, а духовными”.

______________________________________________________________________

* "Певарта" по-индонезийски значит "журнал" (прим. переводчика)

______________________________________________________________________

К счастью, в этом мире существуют и другие сверхъестественные сущности, обладающие другой, более доброжелательной природой. Во время своей последней общей беседы в Париже Бапак внезапно прервал себя, чтобы сказать: “Может быть, вы удивитесь, но в этом зале присутствует много ангелов. Их здесь больше, чем вас. Бапак может их видеть. Вероятно, вы их видеть не можете - пока”.

Призраки идут на Запад

Когда бы Сударто, Броджо или Прио ни говорили о "сатанинских сущностях" или "духах низших сил", я всегда морщился в замешательстве. Но так как я любил их и восхищался ими, я временно отложил эти вопросы на свой "счет" в уме для выяснения в дальнейшем. Приученный считать "научный подход" единственно верным принципом для интеллигенции ХХ века, к которой я себя, без сомнения, причислял, мой рассудок отказывался принимать такие понятия, казавшиеся более уместными во времена наших бабушек, нежели в нашу современную эпоху. Эти ссылки на низший мир, существующий параллельно с нами, казались мне несовместимыми с нашим пониманием Субуда и даже пагубными для него. Я был склонен приписывать такие разговоры чисто индонезийской природе индонезийских помощников, как, например, и их необъяснимое пристрастие к бобам, Пэту Буну и кока-коле.

 

Но у меня никогда не было твердой уверенности. И когда Бапак однажды сам сказал: “Когда человек открывается, он сразу же получает защиту от черной магии”, я понял, что у индонезийцев есть нечто большее, чем простое увлечение аспектами магии.

 

За два года до нашего отъезда из Цейлона мы переехали из маленького домика, который построили сами, в более просторное помещение рядом с Субуд-Домом. Моя жена и я делали латихан в главной спальной комнате. Через несколько дней мы заметили, что днем, между пятью и семью часами, комната наполнялась странным запахом. Описать его невозможно. Это была смесь запаха гнили, фекалий и многого другого, что трудно поддавалось определению. Дети, слуги, посетители - все чувствовали этот запах. Мы вымыли крышу и потолок, безукоризненно отполировали пол, пригласили работников здравоохранения из муниципального совета для осмотра окрестностей, но запах не исчезал.

 

Однажды вечером, когда Прио Хартоно был в Коломбо, он пришел после латихана с Джо Перрера и Вадиком Сиривардене ко мне домой, чтобы посидеть за стаканчиком кока-колы и послушать пластинки Пэта Буна. Сунетра, рано ложившаяся спать, не знала, что пришел Прио. Она спустилась вниз и, остановившись на лестнице, сказала: “Я не могу спать в той комнате. Там опять этот ужасный запах”.

 

Прио сразу же насторожился.

 

“Запах? - спросил он, указывая на потолок нашей спальни. - Эта комната?”