Смерть килявы. масторава. эрзянский эпос

Вирява

Решающая битва Килявы. Смерть Килявы. МАСТОРАВА. Эрзянский эпос. Перевод с эрзянского

Вновь окрест Килява осмотрелась,
Вновь округ с опаской огляделась,
Видит – тот мурза встает, который,
Полонив её, привёз покорной.
Вот открыл он сонные глазища,
Изумленно смотрит, словно псище.
Сердце мигом перестало биться:
Кровь убитых по земле струится.
– Проклянут нас! – закричал он дико. –
Девкой войско перебито лихо.
Поднимайтесь, спящие ногайцы,
Пробуждайтесь, головы спасайте!
Сон прошёл, ногайцы пробудились,
За мечи, взбешённые, схватились.
– Не казните гордую эрзянку,
Изловить нам надо полонянку,
Мы живой возьмём убийцу хана
Посреди порубленного стана! –
С дрожью в голосе мурза воскликнул –
Как казним её? – душманам крикнул –
Руки мы отрубим ей по плечи,
В поле дикое пошлем далече,
Пусть своею смертью умирает,
Одиноко в поле погибает.
Словно в волчье логово загнали,
На Киляву вороги напали.
Каждый хочет изловить беглянку,
Полонить повторно полонянку.

Землю защищать, как Масторава,
Поднялась отважная Килява,
Режет ненавистных ей душманов,
Словно косит травы саблей хана.
Зная правоту святого дела,
За поруганных эрзян мстит дева.

Здесь смекнул мурза: не хватит силы
Изловить Киляву. Нет двужильных
Среди них. Киляве нет здесь равных
Воинов – отважных и стремглавных.
Всех врагов Килява уничтожит,
Всех ногайцев путами стреножит.
Вышел сам мурза сразиться с нею.
Стал пугать, мол, страшное содею:
– Изрублю на части, на кусочки,
Буду биться до последней точки!
На съедение волкам оставлю,
Твой эрзянский род навек ославлю,
Кончиком ножа достану сердце,
Никуда тебе теперь не деться,
Голову эрзянки светлокосой
Водружу на кол я востроносый.

– Не видать, мурза, тебе Килявы,
Не видать тебе победной славы!
Не тебе обещана я богом,
Для кочевника судьба – дорога!

– Ближе подойди! – мурза взбесился,
Мужественным духом восхвалился, –
Потягаюсь силой настоящей!..

Подняла Килява меч разящий,
Надвое ногайца разрубила –
Показала, чья вернее сила.
Лишь увидели душманы это,
Оробели так – не видят света,
Оторопь взяла, душа их в пятки
Бросилась с испугу без оглядки.
– Пропадем мы все без исключенья
От меча. Эрзянское крещенье
От руки Килявы смелой примем,
Этот мир мы навсегда покинем.
– Неминуемую смерть обманем,
Луков тетиву сильней натянем,
Стрелы пустим в гневную Киляву,
Жизнь спасая, обретем мы славу.
Словно рой пчелиный, стрелы взвились,
На Киляву злобно ополчились,
Жалят больно нежную Киляву,
Но сломить не в силах эрзянь аву.
На ногах стоит эрзянка крепко,
Ловит стрелы да пускает метко
В ненавистных ворогов – Держите! –
Гибель от своих же стрел примите!

Пуще прежнего дрожат ногайцы:
- Как спастись нам от эрзянки, братцы?
От Килявы все мы здесь погибнем,
Девушка, подобная богини,
Мстить с небес на землю опустилась –
За поруганных эрзян немилость.
- Ой, спасайте головы, ногайцы!
Уходите в степи, убегайте!
Побросав мечи, бегут душманы,
Прячутся, зализывая раны.

Обвела Килява взглядом поле –
До краев полно душманской крови,
Вплоть до горизонта – трупы всюду,
Приписать сие возможно чуду.
На земле, пропитанной злой кровью,
Не родится хлеб под песню вдовью,
Не раскроют лепестки бутоны
Первоцветов – слышатся лишь стоны.
Зарастет земля чертополохом,
Суховей пройдет по ней всполохом.
Надвое Килява меч сломила,
Рядом с мертвым ханом положила.
– Хан великий, свадьба отыгралась,
На костях эрзянских отплясалась,
Весь кумыс испит, протухло мясо,
Смерть ждала назначенного часа…
Думал, счастье ожидало волка,
Кончил жизнь бесславно и без толка! –
Так Килява хану отомстила,
Басурман неверных порубила.

В дальний путь душою дева рвется, –
В край родной, ступая вслед за солнцем.
Но споткнется там, куда шаг шагнет,
Да качнется там, где нога встает.
Степь вокруг, ей нет конца и края,
Далеко сторонушка родная –
За семью широкими полями,
За тремя дремучими лесами.

В отчий дом, в село родное – Пензу,
Побрела Килява – степью к лесу.
Три луны и три дневных светила
Дальнюю дорогу освятили.
И куда нога её ступала,
Красной струйкой кровь туда стекала.
Оставляли силы стан девичий,
Голова кружилась непривычно,
Меркнет свет в очах её небесных,
Не дойти до Пензы расчудесной.
Как цветок весенний в ноги никнет,
У Суры-реки так дева гибнет.
На другое утро, на рассвете,
Деву мертвую народ приметил.
Всем селом Киляву проводили
В путь последний, во сыру могилу.
Девушку оплакали сельчане