Александр билимович революция, большевики и хозяйство России — КиберПедия 

Общие условия выбора системы дренажа: Система дренажа выбирается в зависимости от характера защищаемого...

Автоматическое растормаживание колес: Тормозные устройства колес предназначены для уменьше­ния длины пробега и улучшения маневрирования ВС при...

Александр билимович революция, большевики и хозяйство России

2019-08-07 155
Александр билимович революция, большевики и хозяйство России 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

<...> В конце февраля 1917 года произошел политический пере­ворот. С того времени протекло два с половиной года. Сколько ужа­сов свершилось за это время! Какие опыты проделаны! Какие страш­ные результаты!

Теперь, когда упорною борьбой с насильниками вновь восстанав­ливается Россия, надо бросить взгляд назад, посмотреть, что и как происходило и что получилось в той области русской жизни, в кото­рой страсти кипели всего сильнее, — в хозяйстве России.

126

А.Д. Билимович

Уже до переворота хозяйственная жизнь России вследствие тяже­лой затянувшейся войны находилась в очень трудном положении и была сильно расшатана. Трудности военного времени сказались во всех воюющих странах. У нас они в некоторых отношениях прояви­лись даже в более тяжелой форме, потому что ко всем бедствиям при­соединилась неорганизованность. А война требовала большой выдер­жки от всех слоев населения, требовала создания, проведения в жизнь и длительного поддерживания строго продуманной органи­зации очень крупного масштаба.

Но перед тем, что началось после февральского переворота, по­бледнели все последствия войны.

Перевернуты были вверх дном все существовавшие до того отно­шения. Исчезла власть, остался лишь призрак ее. Душа народных масс под влиянием идей и обстановки революции потемнела, все чис­тое было заглушено, на первый план выдвинулось завистливое, ко­рыстное, жестокое начало. <...>

Наконец в конце октября 1917 года, лишенное всякой моральной поддержки и предавшее в лице генерала Корнилова ту реальную силу, на которую оно могло опереться, было свергнуто правительство Керенского. Место его заняли большевики: Ленин, Троцкий и многие, многие другие того же рода.

Тогда произошел новый обвал событий, который смел на своем пути и похоронил под своими глыбами целые отрасли хозяйственной деятельности. Этот обвал во многом повторил то, что происходило в других странах в периоды революций. Но он обнаружил и много ужасных особенностей, отразивших условия жизни России и характер ее населения. Вспоминаются слова Пушкина, написанные им по пово­ду Пугачевского бунта («Капитанская дочка»): «Не приведи Бог ви­деть русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Те, кто замышля­ют у нас всевозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим и своя шейка — копейка, и чужая головушка — полушка». <...>

Разрушение хозяйства и хозяйственное изуверство, принесенные с собою революцией и достигшие крайней формы при большевиках, проявились в разных местах России и в разных отраслях хозяй­ства крайне разнообразно. Но все эти явления получают общее объяс­нение, если ключом для него взять два условия, при которых течет в эту эпоху хозяйственная жизнь.

Революция, большевики и хозяйство России

127

Первым из этих условий является победа начала анархии над нача­лом власти. Свержение всякой власти и разлив анархии проявился во всех областях жизни: в армии, государственном управлении, в области права и т.д. То же в самой резкой форме сказалось и в хозяйственной жизни.

Большевики в конце концов сами поняли губительность анархии, когда последствия ее начали обрушиваться на их собственные го­ловы. С неслыханной жестокостью они начали утверждать свою большевицкую власть. Они попирали при этом и попирают до сих пор все самые основные и насущнейшие права человеческой лич­ности — те права, о которых они в свое время, увлекая за собой народ, наговорили так много громких лживых фраз. Однако вырос­шие из недр анархии, родившие эту анархию большевики, естествен­но, оказались бессильными в борьбе с нею. Чем круче были их меры, тем шире разливалась анархия. А с нею дальше и дальше разру­шалось хозяйство страны.

Вторым условием является отодвигание на задний план, даже пол­ное забвение производства и сосредоточение всего внимания на рас­пределении. Выдвигание на передний план распределения и забвение производства вообще отличало тех, кто в России говорил и писал о хозяйстве. Поэтому так медленно двигалось у нас вперед производ­ство и так бедна была в общем страна...

Но произошла революция. И вот производство было совершенно за­быто, внимание сосредоточилось исключительно на вопросах распреде­ления. Ненависть к имущественному неравенству, идея всеобщего урав­нения охватила умы. Большевики и социалисты-революционеры с ко­лоссальной энергией разжигали эту ненависть. «Уравнительная страсть» сделалась основной движущей силой для народных масс. Под влиянием этой силы стали складываться хозяйственные явления.

Произошел бунт людей против того, что высказано на первых страницах книги бытия человеческого рода, как слово Божьего гнева и Божьего суда над согрешившим человеком: «Проклята будет земля за тебя, со скорбью будешь питаться от нея во все дни жизни твоей... в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в зем­лю, из которой ты взят» (Быт 3:17-19). Люди не захотели «в поте лица своего» создавать продукты. Каждый пожелал лишь делить и получать. Производство сменилось разгромами и грабежом. Разруше­ние хозяйства, всеобщая нищета и голод, буквально вымирание лю­дей от голода — были последствиями.

128

А.Д. Билимович

Просмотрим отдельные отрасли хозяйства.

Сельское хозяйство. Здесь с первых же месяцев революции на­чало проявляться, постепенно нарастая, разрушение производства. Создание земельных комитетов с правом приостанавливать действия частных владельцев по распоряжению и пользованию их землями и правом изъятия этих земель из частных рук. Позже — запрещение сделок с сельскохозяйственными недвижимыми имуществами. Дей­ствия министра социалиста-революционера Чернова, поощрявшего захваты земель. Наконец, конфискация частновладельческих земель. И, как последнее слово революционного творчества, издание закона Ленина о социализации земли. <...>

Вместе с этими распоряжениями, а часто опережая их, текли яв­ления сельской анархии. Самовольная пастьба на чужих выгонах, лу­гах и в лесах; принудительные аренды по произвольным ценам; за­хват чужих полей и лугов; запрещение рубки леса владельцам и самовольные порубки; наконец, разгромы имений, расхищение ин­вентаря и магазинов, разорение, поджог усадеб, убийства владельцев, управляющих и их семейств — таковы проявления этой анархии. В первую голову они коснулись помещичьих хозяйств, но это было лишь начало. События потекли дальше. Началось отнимание земли от зажиточных крестьян, хуторян, отрубщиков, купивших землю через Крестьянский Банк; стали расхищать и разорять их хозяйства. <...>

Началась уравнительная душевая нарезка всей помещичьей и крестьянской земли по целым волостям. При этом, так как из городов вследствие голода бежало в деревню много рабочего люда, в некото­рых местах на душу пришлись совершенно ничтожные клочки земли. В одном месте Воронежской губернии, то есть губернии сравнитель­но обеспеченной землей, после такого уравнительного «черного пере­дела» получилось по 1440 кв. саж. в трех полях, или по 480 кв. саж. в одном поле. Самое распределение земли по предписаниям совет­ских властей произведено было подчас крайне нецелесообразно. Иногда дополнительные прирезки при всеобщем «земельном уравне­нии» отведены за 10—20 верст от селения. Благодаря всему это­му ожидания крестьян, связанные с переделом помещичьих земель, оказались несбывшимися. И крестьяне с недоумением говорят, что «земля куда-то провалилась». <...>

При этом, пытаясь создать новый земельный строй на началах социализации земли, упустили из виду ту роль, которую играет в современных человеческих обществах собственность на землю.

Революция, большевики и хозяйство России

129

Собственность эта подвергалась в истории и подвергается далее изме­нениям. Но она есть выработанный долгим историческим путем, может быть, далекий от совершенства, однако до сих пор ничем не превзойденный и при нынешнем развитии народа ничем другим не заменимый аппарат мирного, без междоусобной брани и взаимной ре­зни распределения земли между собой большими массами людей. Забыли, далее, что нахождение земли в собственности, и именно держание земли на праве частной собственности, есть вместе с тем та форма владения землею, которая до сих пор, при существующей природе человека, более всего соответствует самому лучшему ис­пользованию земли для производства. По этому поводу мы позволим себе привести знаменитое изречение выдающегося английского аг­ронома Артура Юнга: «Дайте человеку в прочное владение черную скалу, он обратит ее в сад; дайте ему по девятилетнему контракту сад, он обратит его в пустыню». <...>

Необходимость существования собственности на землю, однако, еще не предрешает того, в руках каких собственников должна при этом находиться земля. <...> В последнее время все более увеличива­ются роль и значение мелкого и особенно среднего крестьянского землевладения. В эту сторону земля и передвигается постепенно во всех странах при помощи продаж и покупок. В эту же сторону пере­двигалась земля и у нас, в России, путем продажи помещичьей земли крестьянам. Особенно ускорился этот переход благодаря развитию деятельности Крестьянского Банка. Но после тягчайшей войны, во время которой население принесло бесчисленные жертвы, после ве­личайшей смуты, пережитой в годы революции, в труднейший исто­рический момент, когда необходимо восстанавливать государство, а этого нельзя сделать без установления в нем социального мира, — в такое время значительная часть крупного землевладения должна быть быстро передвинута в руки мелких и средних хозяев-крестьян. Так диктуется необходимость земельной реформы с применением при­нудительного отчуждения земли.

Но такое массовое передвижение земли, чтобы не зажечь вновь общий пожар и не подорвать возможности возрождения сельскохозяй­ственного производства, должно быть произведено при наличности прочной власти и с большой вдумчивостью. Переход земли должен произойти на основании точного закона, определяющего, у кого сколько земли отрезается и кому сколько из нее дается. Земля должна перейти не в виде дарового подарка, а за правильно установленную

130

А.Д. Билимович

плату. Приобретающие землю должны получить ее на праве соб­ственности; им должен быть дан обеспечивающий их права крепост­ной документ, та «синяя бумага», о которой мечтает все разумное крестьянство, потерявшее веру в самовольные захваты и даровую раздачу земли различными революционными властями.

Кроме того, должно быть учтено следующее: владельческое хозяй­ство выше технически, оно отличается лучшей обработкой земли и более высокими урожаями. Затем, крестьянский хлеб в главной массе потребляется в собственных хозяйствах, тогда как хлеб более круп­ных владений поступает почти полностью на рынок и обеспечивает снабжение городов, фабрично-заводского населения и вывоз за грани­цу. Далее, столь важная отрасль хозяйства, как свеклосахарная про­мышленность, две трети свеклы получала из владельческих и завод­ских хозяйств. С разрушением этих хозяйств производство сахара до того сократилось, что многие места России, в которых фунт сахара стоил до войны от 14 до 16 копеек, забыли о том, что такое сахар.

То же надо сказать и о винокуренной промышленности. <...>

Подводя итог всему сказанному о сельском хозяйстве, мож­но прийти к следующему выводу. Пережитая анархия и забвение про­изводства определенно указывают, где лежит путь спасения от даль­нейших ужасов разрушения. Это: 1) укрепление и поддержание прочной власти, права, охраны имущества и плодов человеческого труда; 2) проведение земельной реформы, но вместе с этим обраще­ние главного внимания на забытое производство. Пора перестать ду­мать, что все дело в одной земельной реформе, что одно распределе­ние земли обеспечит все. Необходимо позаботиться о проведении в жизнь широких мер для поднятия сельскохозяйственной культуры. Сюда относятся поднятие образования сельского населения, в том числе обучение его сельскому хозяйству, земельные улучшения (ме­лиорация), возобновление прерванного войной и революцией земле­устройства, правильная постановка переселений, развитие кредита и целый ряд мер по снабжению сельских хозяев всем необходимым для ведения их промысла.

Промышленность. В ней также произошли явления анархии. Они начались насилиями со стороны рабочих над администраци­ей предприятий, далее пошли многочисленные забастовки, наконец предприятия были взяты у владельцев. Сперва они перешли в руки рабочих комитетов, а позже национализированы. В результате всего этого целый ряд предприятий совершенно развален, а имевшиеся в

 

131

них запасы готовых продуктов, сырья и топлива нередко были по­просту распроданы рабочими. Распределение и здесь отодвинуло на задний план заботу о производстве. Началась ожесточенная борьба рабочих за прибыль предпринимателя <...> Вместе с повышением зарплаты шло сокращение рабочего дня до 8, а во многих случаях до 7 и 6 часов. Но даже в эти часы не столько шла работа, сколько прогу­лы, собрания и митинги. Этому способствовал переход от сдельной платы к повременной, при которой рабочий не заинтересован в коли­честве вырабатываемого им продукта. Последнее обстоятельство, при невозможности увольнять нерадивых рабочих, повело к небывалому падению интенсивности труда и его производительности. <...>

Спасение и здесь лежит в восстановлении власти и права, с одной стороны, и восстановлении производства путем повышения произво­дительности труда, ремонта предприятий, снабжения их топливом и сырьем — с другой.

Железные дороги. Здесь также установилось господство анар­хии. Она охватила и служащих, и те толпы солдат, которые осаждали поезда и станции железной дороги, и без того подорванные войной и оказавшиеся разрушенными. Вместе с тем вся забота служебного пер­сонала и рабочих мастерских была направлена исключительно на уве­личение своих окладов и организацию различных революционных комитетов. <...>

Торговля. Общая хозяйственная анархия глубоко затронула и торговлю. Еще до переворота торговля была подорвана различными мерами военного времени. Революция завершила разрушение торгов­ли. Большевики поставили окончательную точку над i, закрыв част­ные магазины и объявив торговлю национализированной. Это совер­шенно нарушило товарообмен и еще более усилило производствен­ные затруднения <...> Когда же торговля была национализирована, то все снабжение свелось к привилегированному кормлению комиссаров и некоторых групп пролетариата за счет голода остального населения. На этой почве выросло мешочничество и профессиональная спе­куляция. <...>

Ко всем тягостям присоединилось вызванное революционным распадом раздробление России. Это породило полный паралич това­рообмена между частями государства. Последствия его сказывают­ся до сих пор даже в тех областях, которые уже освобождены от большевиков (Кубань и др.). И исчезнут эти последствия лишь тогда, когда с восстановлением трудового процесса по обширному

 

132

133

воссоединенному государству вновь начнет веять дух свободы тор­говли и свободного обмена товаров на протяжении всей Российской территории.

Деньги. За время войны денежная система расстроена почти во всех воевавших государствах. Но то разрушение, которое испытала русская денежная система в результате революции и особенно в пери­од господства большевиков, превосходит все. <...>

В этот период печатание денег превзошло все, что когда бы то ни было и где бы то ни было имело место. Большевики скрывают истин­ное число своих выпусков. Но к половине 1919 года их выпуски, вместе с иными деньгами, выпущенными в разных частях России, ис­числяются в сумме от 150 до 200 миллиардов рублей. Великая фран­цузская революция, прославившаяся печатанием бумажных денег, бледнеет перед болыневицкой революцией. Выпуски Франции со­ставляли всего около 50 миллиардов франков (франк = 37 коп.). Да­лее, третий период был периодом растраты золотого фонда России. Часть его в 600 миллионов рублей была спасена чехословаками и те­перь находится у адмирала Колчака, но другая часть была выдана большевиками Германии и лишь после победы союзников, по их на­стоянию, перевезена во Францию; что же касается остального золота, то о нем хранится подозрительное глубокое молчание. Затем, третий период отличается дальнейшим стремительным падением курса рубля и неудержимым ростом цен в России. Курс упал до 10 и местами даже до 5 копеек за рубль. В последнее время некоторые страны даже вовсе не обменивают русских денег. <...>

Таков <...> тот хаос в области денежного обращения, который порожден революцией и большевицким разорением государства. По­следствия этого пьют все области России, в том числе и освобожден­ные уже от большевиков, потому что, пока большевики не сломлены и печатные станки не вырваны из их рук, они продолжают наводне­ние страны своими денежными знаками. Но и после этого еще не ско­ро новая власть в состоянии будет наладить вконец испорченную денежную систему.

Финансы государства. В этой области хозяйства России обнару­жились те же явления анархии, которые мы видели во всех других об­ластях. Вместе с тем никто не пожелал поддержать государствен­ную казну аккуратной уплатой следуемых с него налогов и сборов; каждый старался уклониться от них и все свое внимание направил

на то, чтобы вырвать у государства возможно большее в свою пользу. <...>

А после захвата власти большевиками государственные средства стали откровенно расхищаться, государственный кредит был окон­чательно подорван признанием уничтоженными заключенных займов и прекращением оплаты купонов.

Итак, во всех областях хозяйства проявились в самых ужасных формах: 1) анархия и 2) нежелание вести трудовую производительную деятельность, исключительное сосредоточение внимания на распреде­лении имеющихся благ, принявшем в конце концов вид простого мас­сового грабежа. Это и привело хозяйство страны к разрушению, кото­рое мы наблюдаем в настоящее время и которое, как тяжкое наследие, принимает новая власть, свергающая большевиков.

В связи с этим вырисовались и две основные задачи, в разреше­нии которых лежит оздоровление хозяйств. Это: 1) задача поддержа­ния и укрепления новой власти и 2) задача восстановления производ­ства, неразрывно связанная с восстановлением попранного принципа собственности.

Обе эти задачи уже разрешаются страной. Новая власть, рожден­ная небольшим числом благороднейших героев, уже создала мощные армии; на сторону этой власти и этих армий переходят все большие и большие массы населения, после того как их захватила анархия и на них распространились ее ужасы. Идея необходимости производ­ства и прочной собственности рождается в муках голода и массовой нищеты. Жестокое и неумолимое поворачивание жерновов экономи­ческих законов приводит к разрешению указанных выше задач. Гро­мадная страна с многомиллионным населением представила леденя­щее кровь, но глубоко поучительное зрелище. Она произвела и теперь доводит до конца небывалые по масштабу, стоившие сотен тысяч че­ловеческих жизней и сотен миллиардов рублей практические занятия по усвоению всеми слоями населения, и в том числе народными массами, значения власти и права, производства и собственности.

Горькие последствия произведенного опыта показали наглядно, что обычный, не социалистический строй хозяйства, сколькими бы недостатками он ни страдал, пока является единственным строем, который способен обеспечить населению гражданский мир, пищу, одежду, жилье, передвижение по железным дорогам и удовлетво­рение других материальных потребностей.

 

 

134

МАРКСИЗМ

Марксизм, под знаменем и во славу которого разрушена Нацио­нальная Россия и распинается русский народ, — это целая социальная система, части которой логически связаны друг с другом. Это не только научная система, но и некоторое цельное практическое социальное уче­ние, проникнутое своим особым пафосом, действующее на массы и их захватывающее. Это своего рода новая социальная религия, зажигающая новым энтузиазмом души, которые сам же марксизм предварительно опустошил, вытравил из них подлинное религиозное чувство.

Ввиду такого характера марксизма борьба с ним вовсе не так лег­ка, как это кажется очень многим. Для успешности этой борьбы надо, конечно, прежде всего разобрать звено за звеном его на первый взгляд неопровержимые логические построения и вскрыть содержа­щуюся в них искусную подтасовку фактов и логических выводов. Но этого мало. Для преодоления марксизма нужно, кроме того, противо­поставить ему другое, глубоко продуманное и строго обоснованное положительное социальное учение. Учение, которое антимарксист может защищать с горячим внутренним убеждением в своей правоте и подлинным пафосом. Пафосу марксизма должен быть противопо­ставлен пафос антимарксизма, который так же был бы способен най­ти доступ к душам масс и так же захватить их, как захватывает марк­сизм. Именно этим путем была создана моральная основа для победы над марксизмом там, где этой победы удалось достигнуть. Лишь этим путем может быть создана основа для победы над ним и на нашей родине, которую цепко держит в своих когтях марксизм, обманув сначала массы своей увлекательной ложью, а теперь постепенно сбрасывая ненужные более маски. <...>

В марксизме надо различать четыре части: 1) его философию ис­тории, 2) экономическую теорию, 3) учение о социальной динамике и 4) социальную стратегию.

Рассмотрим эти четыре части марксизма.

Философия истории

Хотя дореволюционную Россию все считали и теперь еще счита­ют страной без каких бы то ни было свобод, но ни в одной стране не было на экономических кафедрах столько марксистов, сколько их было в русских университетах (А.И. Чупров и плеяда его учеников в Москве; Железное там же; Исаев, Туган-Барановский, Святловский в.1

Марксизм

135

Петрограде; Солнцев в Томске, а затем в Одессе и т.д.). Экономис-ты-антимарксисты были белыми воронами среди этой марксистской стаи. <...>

Должно признать, что, поскольку это учение подчеркивает значе­ние экономического фактора в жизни и истории, оно совершенно пра­вильно. Хозяйственные условия, бесспорно, являются одним из важ­ных факторов исторического процесса, и ошибка старой историчес­кой науки состояла в недостаточном учете этого фактора.

Но ложь экономического материализма состоит в его циничной од­носторонности. Прежде всего, ошибочен общий философский материа­лизм, сводящий все нематериальные, внепространственные и невесомые психические явления к протяженной и весомой материи. Это философ­ское учение, оставленное сейчас всей новейшей философией, является источником всех дальнейших ошибок исторического материализма. Ибо он лишь последовательно распространяет общее материалистическое воззрение на область социальных и исторических явлений. Жизнь вооб­ще содержит в себе не только материальное, но и психическое. Точно так же и исторический процесс совершается не только под влиянием психических факторов. Верно, что истории народа нельзя понять, не учтя хозяйственных условий, в которых живут народные массы. Но столь же верно, что кроме хозяйственных интересов у людей существу­ют другие интересы и чувства, которые действуют на них не менее силь­но. И если многое в истории происходило под влиянием экономических условий, то не менее значительные события совершались под влиянием, например, религиозных и национальных чувств. <...>

Лучшим опровержением марксистского понимания истории слу­жит проводимая марксистами в России бешеная индустриализация и коллективизация сельского хозяйства. Ни та ни другая не явились ло­гическим следствием существовавших производственных отношений и хозяйственных потребностей народных масс, а искусственно навя­заны массам во имя идеи и для осуществления плана, выработанного кучкой людей, оказавшихся у власти и руководящихся при этом опять-таки не одними экономическими интересами. <.. >

Экономическая теория

Экономическая теория Маркса изложена в его «Капитале». Это как бы курс политической экономии, содержащий цельную закончен­ную систему, которая представляет собой ряд положений и цепь логических выводов из них.

136

А.Д. Билимович

Основными частями этой системы являются: трудовая теория ценности и теория прибавочной ценности. <...> Ошибки ее состоят в следующем:

1. Исходным положением у Маркса является положение, что то­вары обмениваются друг на друга в силу равенства содержащейся в них меновой ценности, которая определяется равенством чего-то об­щего в обменивающихся товарах. Но это положение покоится на лож­ном представлении, будто меновая ценность создается уже до обмена в процессе производства и товары приходят на рынок, уже содержа в себе меновую ценность, которая затем лишь проявляется в цене. <...> На самом деле меновая ценность не создается до обмена и не является причиной последнего, а есть результат обмена. И отношение между меновой ценностью и рыночной ценой обратно тому, как его пред­ставляет себе Маркс. Не цена есть следствие меновой ценности, а, наоборот, ценность есть следствие цены. <...>

2. Для труда Маркс, отвлекаясь от качественных различий труда, получает абстрактный труд, или труд вообще. Но тогда, применяя то же рассуждение к полезности, он должен был бы, отвлекаясь от ка­чественных различий полезности, получить полезность вообще, как способность удовлетворить потребность: один товар полезен одним, другой — другим, но оба полезны.

Поэтому исключать полезность и непоследовательно, и неправиль­но. Где нет ни атома полезности, там нет ни цены, ни меновой ценности.

3. Если полезность есть действительно необходимое условие для того, чтобы товар мог обмениваться, то существует много товаров, имеющих вполне реальную цену и меновую ценность, хотя они не яв­ляются продуктами труда; таковы земля, девственные леса и другие редкие дары природы. Поэтому затрата труда не есть свойство, общее всем товарам. Необходимым условием обмена, рядом с полезностью, является относительная редкость товара. <...>

4. Утверждение, что расценка квалифицированного труда разного] качества устанавливается «за спиной производителя», не объясняет! этой расценки. А между тем без этого обмен остается необъяснен-1 ным, ибо обменивающиеся товары являются продуктами труда раз-] ного качества. <...>

5. Понятие общественно необходимого рабочего времени было! бы определенным, если бы при данном уровне техники существовало! только одно количество труда, которое надо затратить для произвол-! ства данного товара. На самом же деле при том же состоянии техники!

Марксизм

137

один и тот же товар может производиться различными способами, требующими разных затрат труда. Следовательно, в каждый момент существует много одинаково возможных количеств общественно не­обходимого рабочего времени. <...>

6. Заявление Маркса, что при равенстве спроса и предложения они взаимно парализуют друг друга и потому не могут определять цены, является отражением старого ошибочного представления о ме­ханизме спроса и предложения. На самом деле именно уравнение этих двух сил определяет цену. <...>

7. В учении об обмене нас интересуют меновые отношения, то есть отношения, в которых обмениваются друг на друга отдельные товары. Маркс же вместо этого говорит об общей сумме ценности. Это все равно как если бы на вопрос, в какое время пришли на скач­ках отдельные лошади, ответили, что все вместе они потратили столько-то времени.

Как видим, несмотря на свою видимую логическую стройность, экономическая теория Маркса при ее проверке оказывается полной противоречий и совершенно не объясняет того механизма, при помо­щи которого устанавливаются цены товаров. Если марксизм упорно удерживает ее, то делает это не из-за ее научной правильности, а по­тому, что она является удобным орудием пропаганды практических идей марксизма. Ошибки этой теории являются потому сознательным извращением действительности, которое своим ядом должно отрав­лять людей, не могущих в этих ошибках разобраться. <...>

Социальная динамика

С развитием капитализма, вопреки учению Маркса, не ослабева­ют, а усиливаются средние буржуазные элементы. Этим объясняется то, что крушение капиталистического строя произошло до сих пор не в странах наиболее развитого капитализма, как это должно было бы быть по динамической схеме Маркса, а в России и некоторых частях Китая, где капитализм гораздо менее развит. При этом крушение ка­питализма было не результатом неизбежного созревания капиталис­тического общества для социализма, при котором социализм проявля­ется так, как падает с дерева зрелый плод. Оно было результатом срывания зеленого плода, то есть насильственного переворота, кото­рый, опять-таки вопреки учению Маркса, оказался тем более легким, чем менее развито было в стране капиталистическое хозяйство. <...>

 

 

138

А.Д. Билимович

Социальная стратегия

Марксизм резко отличается от утопического социализма (Сен-Симона, Фурье, Луи Блана, Оуэна) во взгляде на практическое осуще­ствление социализма в жизни. Утопический социализм взывал к чело­веческому разуму, считая, что достаточно людям понять преимущества социалистического строя, чтобы они пожелали осуществить его. Марк­сизм смеется над этой наивностью утопистов и обращается к силе, а именно силе организованного пролетариата. По его мнению, социа­лизм может быть осуществлен лишь силой и борьбой самого пролета­риата. Поэтому марксизм обращается к пролетариату и зовет его к объ­единению для свержения капитализма. Он в этом смысле сделал социализм пролетарским, а пролетариат — социалистическим. <...>

Борьба с этой стороной марксизма особенно трудна. В маркси­стском кличе «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», которым закан­чивается Коммунистический Манифест, есть, несомненно, нечто, что действовало и, несмотря на всю ложь марксизма, поныне действует на массы и их зажигает, — есть свой пафос.

Чтобы успешно бороться с этой стороной марксизма, недостаточ­но вскрыть его логические ошибки. Нет, кроме того, как мы отметили в самом начале, надо создать иной, антимарксисткий пафос. Надо преодолеть самый дух марксизма. <...>

К чему же может апеллировать антимарксист?

Вот наш ответ:

1. К здравому разуму народа и того же рабочего класса. Марк­сизм утверждает, что его победа несет с собою радикальное улучше­ние положения рабочего народа. Антимарксист может сказать на это: посмотрите, что на самом деле принесло проведение в жизнь маркси­стской программы в Советской России. Рабским и нищим там стал рабочий народ. Как далек рабочий советской социализированной фабрики и крестьянин в коллективизированном хозяйстве от того, чтобы получать «весь продукт труда». Разве можно сравнить то, что получают в капиталистическом обществе предприниматель и капита­лист, с той «прибавочной ценностью» и действительно «неоплачен­ным рабочим временем», которые отнимает от рабочего колоссаль­ный, хищнический, бюрократический советский аппарат? <...>

Зло социализма должно постепенно родить протест против него и повлечь за собою свержение социализма. На каком новом синтезе успокоится это развитие и успокоится ли, мы не знаем. Но мы знаем,

 

139

и всякий честный человек теперь знает, что не марксистский социа­лизм или коммунизм есть этот окончательный «синтез».

2. Апелляция к религиозному чувству, которое живо, может быть, именно в народных массах. Марксизм материалистичен и атеистичен. Маркс в «Капитале» издевается над религией. Воинствую­щие безбожники — его прямые ученики в этом отношении. Гонение на религию, производимое большевиками в России и марксистскими социалистами в других странах, особенно преследование ими христи­анства, не может не рождать отпора в христианских массах. <...> Атеистическому марксистскому социализму должна быть противо­поставлена христианская социальная реформа. Православие за редки­ми исключениями недостаточно обращало внимание на эту свою за­дачу, даже принципиально отрицало вмешательство в мирские соци­альные отношения. <...> Наученное горьким опытом и увенчанное венцом мученичества, оно, может быть, теперь поймет свою социаль­ную роль. Его задача — призвать верующих к борьбе с марксизмом, прежде всего во имя попранной им религии, обесчещенных храмов и поруганных могил, а затем — во имя установления нормальных социальных отношений на началах справедливости.

3. Апелляция к заложенному в человеческой природе стремле­нию к личной свободе, свободе личного творчества, индивидуально­му хозяйству и собственности. Тот хозяйственный строй, который не­сет с собой марксизм, весь, сверху донизу покоится на насилии. Маркс обещал создать общество свободных, а создал общество из кучки рабовладельцев и миллионов белых рабов, сбитых в стадо в коллективах. Это насилие неизбежно вызывает во всех, кроме са­мих насильников, инстинктивный протест. Такой протест, пока еще глухой и неорганизованный, прорывается в СССР. <...>

4. Апелляция к началу солидарности хозяйственных интересов. По Марксу, хозяйственная жизнь знает лишь противоположность ин­тересов. Отсюда построение всей системы и всей практической про­граммы на борьбе классов и разрушении всего современного хозяй­ственного уклада. <...> Но жизнь показала, что от такой ломки, разрушающей все хозяйство в его целом, которое потом с величайши­ми жертвами приходится вновь налаживать, проигрывают не только капиталисты, но и рабочий пролетариат. Марксизм сознательно за­малчивает другое начало, играющее в хозяйственной жизни гораз­до более существенную роль, — начало солидарности интересов. Мы, антимарксисты, должны выявить и подчеркнуть это творческое

 

140 начало вместо разрушающего начала исключительного антагонизма интересов. Значение солидарности понимают и лучшие представите­ли предпринимателей (вводящие у себя краткий рабочий день, вы­сокую плату, участие рабочих в прибылях предприятия и даже в его капитале); понимают это и более трезвые рабочие организации.

5. Наконец, апелляция к национальному чувству, также глубоко заложенному в человеке. Марксизм интернационален. Это одна из са­мых мощных интернациональных организаций. Он так же воинствую­ще антинационален, как и воинствующе антирелигиозен. Этим он по­пирает здоровое национальное чувство, естественное свойство любить близких больше, чем дальних, родное — больше чужого. На это свой­ство должен опереться антимарксизм в борьбе с интернациональным марксизмом. Особенно ввиду того, что под маской интернационализма он слишком часто скрывает на самом деле напряженный, враждебный другим национальностям специфический национализм. <...>

Вот те стороны души, на которые можно опереться в борьбе с марксизмом. Повторяем, борьба эта не легка. Захвативший в свои руки власть над русским народом и русским государством интернаци­ональный марксизм не так легко даст оторвать себя от своей добычи. Поэтому кроме логических аргументов нужна активная борьба, борь­ба ожесточенная, с напряжением всех сил.

Настали новые времена. Прежде марксисты выступали в роли ре­волюционеров, а антимарксисты были защитниками существующего строя, «охранниками», как их презрительно называли революционе­ры. Теперь в России роли переменились. «Охранниками» стали марк­систы, они защищают насильно введенный ими строй. А антимарк­систы стали революционерами, национальными революционерами, для которых основной целью и смыслом жизни является националь­ная революция.

Всем, кто стонет под гнетом марксизма и борется за эту рево­люцию, напомним заключительные слова Коммунистического Мани­феста: «Пусть господствующие классы дрожат перед коммунисти­ческой революцией. Пролетариям нечего т<


Поделиться с друзьями:

Опора деревянной одностоечной и способы укрепление угловых опор: Опоры ВЛ - конструкции, предназначен­ные для поддерживания проводов на необходимой высоте над землей, водой...

Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций...

Индивидуальные очистные сооружения: К классу индивидуальных очистных сооружений относят сооружения, пропускная способность которых...

Состав сооружений: решетки и песколовки: Решетки – это первое устройство в схеме очистных сооружений. Они представляют...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.08 с.