После избрания в Индийскую административную службу его назначили городским судьей в Лакнау. Здесь я прерву свой рассказ, чтобы рассказать вам немного о семье сэра С.П.

Сэр С.П. потерял своего отца в очень раннем возрасте и был воспитан своими дядями в общей семье в Уннао, маленьком городке близ Лакнау. Он принадлежал к касте Кайастха, и все женщины в доме были традиционными индусками Кайастха. Сэр С.П. имел блестящую академическую карьеру и всегда был первым и в школе, и в университете. Он был золотым медалистом и на последнем экзамене получил 92% баллов, и этот рекорд, кажется, не побит даже сегодня. Со школьных лет он очень увлекался музыкой и спортом. Он также с большим увлечением изучал язык урду. Даже сегодня он продолжает декламировать стихи на урду.

Хотя он был воспитан в традициях хинду, он крепко верил, что есть только один Бог, и что все религиозные преграды созданы человеком. Поэтому у него не было трудностей при женитьбе на Шри Матаджи, которая принадлежала к христианской семье. Однако этот брак не был желанным для большинства его родственников, которые были убежденными традиционными индусами. Поэтому на свадьбу пришло очень мало его родственников. Все они имели очень смешные представления о христианских девушках. Они думали, что Шри Матаджи должна была одевать платья, красить губы помадой и ходить на танцы с посторонними людьми.

В результате, когда сэр С.П. приехал в Уннао показать свою невесту, они были удивлены, увидев традиционную индийскую девушку, укрывавшую свою голову сари и прикасавшуюся к стопам всех старших. Человек, которого они увидели, был полностью не похож на то, что они себе представляли. Поначалу все они были настроены крайне скептически, но не смогли противостоять теплоте и любви, исходящими от Шри Матаджи. Поэтому, когда пришло время уезжать, все сказали, чтобы Шри Матаджи возвращалась. Сам сэр С.П. был очень удивлен тем, как Шри Матаджи одержала верх над его очень традиционными и консервативными родственниками. С той поры и по сей день Шри Матаджи стала надежной опорой для всех родственников сэра С.П., и они приходят к Ней со всеми проблемами, которые перед ними встают. Она внимательна к ним так, как если бы это были проблемы Ее собственных детей.

После двух лет пребывания в должности городского судьи в Лакнау сэр С.П. переезжает в Мирут, получив должность помощника районного судьи.

В феврале 1952 года я снова вернулся в дом Садар и сдал выпускные экзамены в марте того же года. Я был очень счастлив, когда экзамены закончились. Причиной было то, что мне больше не нужно было учиться ближайшие 2-3 месяца, но скрытой причиной было то, что Шри Матаджи пригласила меня и мою сестру Шаши приехать в Мирут, где работал сэр С.П. В конце марта 1952 года мы поехали в Дели, где машина сэра С.П. встретила нас и доставила в Мирут. Дом помощника окружного судьи был огромным, и, так как для Шри Матаджи было трудно содержать его, Она разрешила занять половину дома другому чиновнику. Дом был построен в традиционном британском стиле и имел очень большую прилегающую территорию с вольерами для собак и 25 конюшнями (табелами) для лошадей, которые были совершенно лишними. Так как жалованье сэра С.П. было весьма скудным, Шри Матаджи решила возделывать землю, прилегающую к дому. Она работала на земле с помощью одного рабочего, и то, что было прежде заброшенной землей, превратилось в очень плодородную сельскохозяйственную землю. Она выращивала много овощей, что помогло Ей обеспечить семью. Излишки Она продавала, что было подспорьем к заработку мужа. По вечерам мы ходили в клуб офицеров, где я впервые научился играть в бадминтон. Мы проводили время на ферме или посещали друзей Шри Матаджи. Я должен заметить, что хозяйство Шри Матаджи считалось лучшим в районе. Баклажаны (бринджалы) были настолько большими, что я не мог их поднять. Она вырастила очень-очень крупную цветную капусту, очень большие помидоры, огромные огурцы. Просто невероятно, как Шри Матаджи удавалось вырастить овощи таких больших размеров. Позже Она рассказала мне, что это была земля Шакамбари Деви (Богини овощей). Позже я заметил, что даже сорванные цветы достигали огромных размеров в Ее присутствии.

Единственным источником развлечений был просмотр кинофильмов, но это развлечение было проблематичным. Владелец кинотеатра знал, что помощник районного судьи и его семья пришли смотреть фильм, и ему необходимо было быть уверенным не только в том, что сэр С.П. не заплатил за билет, но также и в том, чтобы членам его семьи были предложены прохладительные напитки. Так как пост помощника окружного судьи был очень важным, они хотели оказать гостеприимство ему и его семье.

Сэр С.П., будучи абсолютно честным и чрезвычайно предусмотрительным, не только настойчиво требовал оплатить билеты, но и широкое гостеприимство, что было незапланированными расходами. Таким образом, чтобы преодолеть эту проблему, всякий раз, когда мы решали пойти в кино, он останавливал машину на некотором расстоянии от кинотеатра и просил своего водителя Рагхубира купить билеты. Затем он заходил в зал, думая, что не был замечен хозяевами. Но его большой рост и костюм-тройка всегда выдавали его, и чаще всего он должен был сносить бремя дополнительных расходов на прохладительные напитки. Так как ситуация стала очень трудной и неуправляемой, был найден компромисс: платить по крайней мере хотя бы ту часть денег за билеты, которая причиталась государству и, таким образом, хозяин не мог предлагать ему какие-либо услуги.

Садхана, которая родилась второй у Шри Матаджи в Лакнау в феврале 1950 года, была в очень забавном возрасте и здорово развлекала нас своими разговорами.

Помню, что она очень любила мороженое, и Шри Матаджи всегда должна была обходить стороной роскошные рестораны, чтобы Садхана не потребовала мороженое.

В Мируте я научился водить машину. Первоначально сэр С.П. решил преподавать нам уроки вождения, но его обязанности по работе были настолько велики, что он с трудом выкраивал время для того, чтобы обучать нас. Поэтому я научился водить машину благодаря его шоферу Рагхубиру. Я очень быстро научился и уже через несколько дней ездил по дороге. Шофер, однако, советовал мне избегать полиции, пока я не получу права. Однажды, несмотря на все мои усилия, я столкнулся с полицией и боялся, как бы меня не спросили о правах. Но, к моему удивлению, когда машина приблизилась к полицейскому, вместо того, чтобы остановить, он поприветствовал меня. Потом я понял, что он узнал машину помощника окружного судьи.

Ракхубир был очень доволен моим вождением, и это придало мне уверенность, но лишь до той поры, пока я не попал в аварию. Обгоняя тонгу (повозку, запряженную лошадьми), я посигналил слишком близко с лошадью. Лошадь испугалась, рванулась в сторону машины, и повозка врезалась в машину. Я приехал домой и рассказал все Шри Матаджи, и сказал, что был очень потрясен тем, что сделал. Но больше, чем Ее, я боялся сэра С.П. Когда он должен был вернуться домой на л a нч, я ушел и спрятался во дворе и не выходил, несмотря на его просьбы. Вечером, когда я набрался достаточно смелости, чтобы встретиться с ним, он сказал, что аварии нельзя предвидеть заранее, и той аварии, в которую мы попали, нельзя было избежать. В тот день я усвоил урок, который сослужил мне хорошую службу в дальнейшем.

Во время нашего пребывания у Шри Матаджи Она дважды водила нас в очень старую церковь, которая располагалась в месте, известном как Сардхана. И Она сказала нам, что можно чувствовать сильную прохладу, глядя на прекрасную резьбу на стенах и живопись на окнах в церкви и в аббатстве. Если быть честным, я тогда не чувствовал прохлады, но наслаждался живописью и резьбой. Это лишь доказывает то, что только реализованные люди могут чувствовать прохладу.

Однажды пришло письмо от моего старшего брата, в котором он написал, что я освобожден от выпускного экзамена и что назначен день свадьбы моей сестры Шантатай. Она должна была выйти замуж за мистера Сатхианатхана из очень ортодоксальной индуистской семьи из Керала, жившего в Севаграме. Это означало еще один смешанный межкастовый брак, третий по счету. Мы все были очень обеспокоены. Свадьба была назначена на май, поэтому мы были вынуждены сократить свое пребывание в Мируте. Я тоже был взволнован, так как собирался поехать в колледж. Я решил поступить на геологический факультет, так как в один из моих визитов к кузену на шахту на меня большое впечатление произвел стиль жизни хозяина. У него был огромный дом, помощник носил его портфель до машины, а шофер возил его в офис. Для моего нежного ума это было верхом совершенства, и, когда я спросил моего кузена, как стать директором шахты, он ответил, что надо поступить на геологический факультет в университете. Вот почему я решил поступать в колледж, если мне позволят мои отметки.

Замужество моей сестры было очень скромной церемонией, потому что и мой отец, и жених не хотели помпы, чтобы избежать излишних расходов. На церемонию пришли все обитатели ашрама Ганди в Севаграме, и я был поражен их простотой и скромностью. На меня произвело впечатление то, что люди такого калибра и положения отказались от всего, став последователями Ганди. После свадьбы мы все поехали в Севаграм и были приняты с радушием Ганди.

Когда мой брат узнал о моем намерении поступить на отделение геологии, он был очень огорчен, так как хотел, чтобы я поступил на коммерческий факультет и стал аудитором, чтобы помогать ему. Однако отец сказал, что мое желание должно быть решающим и что все его сыновья имеют право выбора. Я сдал вступительные экзамены в Хислоп колледж. Меня приняли по спортивной квоте, так как я представлял школьную команду по крикету. Мое зачисление должно было быть оформлено после приема другого спортсмена по имени Лаури Петер, который представлял Индию по хоккею.

Пока я ожидал сообщения о приеме, я встретил двоих друзей из моей школы, оба учились в коммерческом колледже. Один из них, К.К.Адхикари, позднее стал судьей Верховного суда в Джабалпуре, а другой, мистер М.Т.Габхе, позднее стал проректором Нагпурского Университета. М.Т.Габхе был более известен как Мору, а К.К.Адхикари как Даку. Мору посоветовал мне поступать на коммерческий факультет, потому что у меня будет шанс играть в крикет за университетскую команду с самого первого года, в то время Как в Хислоп колледже мои шансы невелики, и я смог бы играть только спустя 2-3 года. Вдобавок к этому Даку сказал, что он чувствует себя очень одиноким, что он хотел бы, чтобы я составил ему компанию и поступил в коммерческий колледж. Я раздумывал над предложением пару дней, моя любовь к крикету одержала победу над всеми другими соображениями. Тогда я пошел и сказал своему брату, что решил поступить в коммерческий колледж. Он очень обрадовался, хотя не знал настоящей причины изменения моего решения.

Мой отец дал мне рекомендательное письмо директору коммерческого колледжа мистеру Токхи, который также был последователем Ганди и очень уважал моего отца. Когда я передал это письмо через посыльного, директор вышел из своего кабинета, чтобы встретить меня на веранде, где я сидел, ожидая своей очереди. Там сидел также еще один парень, ожидающий зачисления. Директор спросил, который из двух Сальве, и, когда я ответил, он сказал, что у меня хорошие отметки, чтобы поступать на коммерческий факультет, который обычно считался непрестижным. Я ответил, что определенно решил поступать в коммерческий колледж, несмотря на мои отметки, так как хочу стать аудитором. На самом деле я совершенно не думал о будущем. Моей ближайшей целью было то, что я буду играть в крикет за команду колледжа. Вот по такой легкомысленной внешней причине я поступил в коммерческий колледж. Меня зачислили в ту же группу, где учился Даку, но когда я действительно пришел на занятия, оказалось, что Даку перевелся на факультет естественных наук. Был там еще один школьный друг по имени Бхатт - отличник и очень прилежный (и поэтому он не очень мне нравился). Как и хотелось, я попал в число первых одиннадцати игроков крикетной команды, и еще я представлял колледж по бадминтону. Сама Шри Матаджи была чемпионкой по бадминтону. На первом курсе я стал чемпионом по бадминтону в одиночной и парной игре благодаря Шри Матаджи, которая учила меня играть. Мои планы показать высокий класс игрока в крикет провалились, так как в первой же игре мы встретились с чемпионами прошлого года и с треском проиграли.

Во время Дивали Шри Матаджи была у нас в Нагпуре. Она приехала из Мирута. На общее собрание в моем колледже был приглашен с концертом Муджадид Ниази, великий исполнитель газзала того времени, а также Шри Матаджи, мой отец и все члены семьи. Шри Матаджи была очень удивлена, увидев, как директор назвал меня мистер Сальве, а не просто Сальве или по имени. Она сказала моему отцу, что, наверно, я произвел хорошее впечатление на директора. Мой экзамен за первый год обучения был государственным, и я занимался с одним из моих друзей, который больше интересовался прослушиванием радио до двух утра. Он был полон юмора, поэтому я любил бывать с ним. К счастью или несчастью, он бросил колледж после первого курса, и Дхану Бхатт - тоже. Тогда у меня появились новые друзья, среди которых выделялись Мадху Джоши, Шиям Джодх и Аба Бхаднавис. В моем классе были две девушки, и обе считали меня своим братом. Они любили, чтобы я сидел за ними, и чтобы их не беспокоили другие мальчики. К этому экзамену я готовился едва ли две недели, но я его сдал. К тому времени Шри Матаджи переехала в Бомбей, так как сэр С.П. был назначен Генеральным Директором Корабельной Корпорации.

Вот случай, или скорее приключение, о котором я хочу рассказать. Как только экзамены были сданы, пятеро или шестеро друзей решили поехать из Нагпура в Бомбей на велосипедах. Расстояние между этими городами около 900 км. Я был уверен, что если я скажу правду, дома мне не разрешат отправиться в такое путешествие, особенно в летнее время, когда температура достигала +48 градусов по Цельсию. Тогда я сочинил историю о поездке на свадьбу к другу. Эта история была принята, но она не решила всех моих проблем. Второй и самой важной проблемой было достать денег, потому что требовалась огромная сумма в 100 рупий. В те дни студенты должны были вносить за академический год предварительную сумму в 45 рупий, за потерю или порчу библиотечных книг. Так как я и близко не подходил к библиотеке (хотя однажды я все-таки брал одну книгу), я получил обратно эти 45 рупий, которые и прикарманил. В те дни я играл небольшие роли на радио, и Единая Индийская радиокомпания платила мне 15 рупий. Одну такую роль я сыграл, и у меня скопилось 60 рупий. У меня была племянница, которая работала, и она обещала дать взаймы 25 рупий, которые я должен буду вернуть, когда смогу. Итак, я собрал 85 рупий. Так как Шри Матаджи жила в Бомбее, мои хлопоты о расходах на проживание в Бомбее могли быть отложены. В любом случае я знал, что смогу получить 15 рупий в Бомбее. Из 85 рупий 5 были истрачены на ремонт велосипеда. Мы взяли письмо от сборщика налогов в Нагпуре и от директора нашего колледжа, и была назначена дата нашего отъезда. Перед отъездом мы предприняли поездку на велосипедах в Севаграм, где жила Шантатай. Расстояние в 80 км мы покрыли за 2,5-3 часа и вернулись в Нагпур этим же вечером, так как мы должны были отправляться в путь через пару дней.

В назначенный день мы все собрались на площади Варьете (очень известная площадь в Нагпуре), и устроили чаепитие с друзьями, которые пришли проводить нас. Точно в 17-30 мы, шестеро друзей, выехали из Нагпура в Бомбей. Случилось так, что дядя одного из моих друзей работал в местной газете. Чтобы об этом все узнали, в этот день он опубликовал статью, что шестеро ребят из коммерческого колледжа отправились в Бомбей на велосипедах, и что команду возглавляет Х.П.Сальве.

Мы совершенно не знали об этой новости и до вечера проехали 100 км. Мы отдыхали в государственной гостинице, насладившись роскошной едой из цыплят, поданной Патилом (старостой деревни), которого мы убедили в том, что мы выполняем очень важную работу по учету домашнего производства и его возможного вклада в экономическое развитие Индии. Мои напыщенные фразы произвели огромное впечатление на Патила, и он попросил нас остаться в деревне на пару дней, чтобы сделать подробное обследование деревни. Уже перед сном, когда мы обсуждали, сколько километров мы сможем завтра проехать, мы увидели огни машины, свернувшей в нашем направлении. Мы подумали, что это какой-то турист хочет остановиться в гостинице, и не придали значения приближающейся машине. Кроме того, швейцару гостиницы были выданы инструкции, чтобы нас никто не беспокоил. Мы увидели человека, выходящего из машины с ружьем в руке, предположили, что это охотник приехал переночевать в гостинице. Когда он подошел ближе, я был шокирован, увидев Санни Бхайяя. Как выяснилось, новость о шести уехавших в Бомбей на велосипедах, была прочитана Н.К.П. и он поспешил к нам в дом, узнал, что я уже уехал, да еще и без денег. Это очень огорчило его и моего отца, и было решено послать Санни Бхайяя, чтобы вернуть меня в Нагпур. Хорошо зная, что я поеду в Бомбей, что бы ни случилось, Санни Бхайяя с печальным лицом сообщил мне, что известие о моем отъезде из Нагпура так сильно потрясло моего отца, что он попал в больницу. При таких обстоятельствах я должен был послушаться Санни Бхайяя и вернуться в Нагпур. Первым, кого я встретил, вернувшись, был мой отец. Я был так раздражен этим, что не разговаривал с семьей целую неделю. Так закончилось это приключение (в конце концов, мои друзья добрались до Бомбея и вернулись через Пуну и Аурангабад, покрыв расстояние около 2500 км). Однако все произошло к лучшему, так как на этой неделе Шри Матаджи приехала к нам в Нагпур на летние каникулы. Мы поехали в Пачмадхи (возвышенность около Чиндвары) и провели там веселые 15 дней.

Здоровье моего отца начало ухудшаться. Шри Матаджи предложила ему пройти тщательное обследование в Бомбее. Моя мать, мой отец и я поехали в Бомбей и остановились у Шри Матаджи. Она жила в Иванхое Билдинг в Каф Парад. Инду уже жила у нее и изучала живопись и изобразительные искусства в школе искусств. В Бомбее я поехал с отцом в НИИ онкологии Тата, чтобы исключить рак. Там Доктор Борджес, специалист по проблемам рака, обследовал его и исключил злокачественную опухоль. Во время нашего пребывания в Бомбее произошли два важных события. В Нагпуре умер Сушил, мой брат, эту новость нам передал друг Н.К.П. Эта новость потрясла моего отца и мать, и всех нас. Он был инвалидом, но очень невинным, любящим и внимательным. Вторая новость была о том, что я освобожден от промежуточного экзамена, это был университетский экзамен, и меня перевели на выпускной курс.

Произошло несколько смешных случаев во время пребывания в Бомбее, с которыми пришлось столкнуться сэру С.П. и Шри Матаджи. Для краткости я приведу только один. Оба они были очень известными людьми и имели много друзей, которые постоянно навещали их. Но был один друг, который имел привычку приходить в любое время без предупреждения. Однажды вечером сэр С.П. приехал из офиса очень усталый и сидел, предчувствуя угрозу визита этого друга. Шри Матаджи, чувствуя его беспокойство, предложила нам всем выйти и где-то пообедать или посмотреть фильм, так как друг не сообщил о своем приезде. Увидев, что дом закрыт, он естественно уйдет. Итак, мы ушли и, посмотрев вечернее шоу, вернулись домой поздно, для того, чтобы узнать, что его друг с женой и ребенком сидят на пороге, заняв кресла у соседей. Они просидели здесь три или четыре часа. После того, как они уехали, мы от всего сердца посмеялись над способностью сэра С.П. собирать вокруг себя таких надоедливых людей. Но мы нашли также способ избегать таких людей. Но я думаю, что даже сегодня сэр С.П. и Шри Матаджи не преуспели в этом деле.

Есть другой случай, который я хотел бы рассказать. Здание, в котором они жили, было расположено очень близко к Мантралая, где размещены министры и их штаты. Однажды большая процессия пришла на Мантралая, но была остановлена полицией. Это разъярило толпу, некоторые из них начали швырять камни. В результате были применены полицейские дубинки, и многие люди пострадали, в том числе невинные прохожие. Затем полиция начала стрелять в людей. Шри Матаджи наблюдала всю драму с балкона 5 этажа своей квартиры. Она не могла вынести этой жестокости и сбежала вниз, чтобы помочь раненым. Некоторых Она привела в квартиру для оказания первой помощи. Она вынула пули и перевязала раны. Позднее они получили медицинскую помощь, так как Она вызвала скорую помощь, и их отправили в больницу. Когда сэр С.П. пришел домой и узнал об этом, сильно огорчился, так как Она ухаживала и защищала людей, выступавших против правительства. Сэр С.П., будучи государственным служащим, боялся реакции правительства на то, что его жена оказала помощь и дала защиту людям, выступавшим против правительства. Когда он выразил свое опасение Шри Матаджи, Она объяснила, что сделала это согласно своей человеческой природе. Она не думала, что Ее положение как его жены более важно, чем помощь раненым и умирающим. Это определенно заставило замолчать бюрократа в сэре С.П.

 

Во время нашего пребывания в том году в Бомбее мой отец встретил одного министра, мистера Хирей, который выказал ему всё уважение, которого заслуживал мой отец. Мой отец пошел к нему, чтобы найти способ опубликовать книгу - перевод комментария к Корану Маулана Абул Калам Азада. Мой отец взялся перевести комментарий к Корану, написанный Маулана Азадом, который затем стал министром образования. Есть небольшая история о том, что послужило мотивом для перевода Корана.

Как упоминалось ранее, вследствие разделения возникло большое противостояние между Пакистаном и Индией. Мусульмане убивали индусов, бежавших из Пакистана в Индию. В отместку индусы в Индии убивали мусульман. Эти убийства очень беспокоили моего отца. Однажды вечером несколько мусульман зашли в дом моего отца на Фирозшах Роуд в Нью-Дели, думая, что мой отец спрятал нескольких индусов. Мой отец успокоил их и спросил, почему они убивают. На что мусульмане ответили, что убивая людей, которые против ислама, они попадут на небеса (джихад). Когда мой отец спросил, откуда у них такая неправильная информация, они ответили, что из Святого Корана. На это мой отец спросил, читали ли они Коран сами, или действуют по наущению священника (Маулви). Они ответили, что Коран написан на арабском языке, а так как они прожили всю жизнь в Индии, они не знают хорошо даже урду. Мой отец объяснил им, что он читал Коран, и там не упоминается об убийстве людей, и то, что они делают - это из-за полного невежества, слепого повиновения указаниям Маулви. Тогда он понял, что должен взять на себя ответственность перед людьми Индии и перевести Коран на хинди, чтобы ликвидировать невежество. Поэтому он встретился с Маулан Азадом, который и предложил моему отцу перевести этот комментарий к Корану, очень своевременный и уместный в то кризисное время. Так как мой отец заседал в Центральной Ассамблее, он не мог посвящать этой работе много времени. Однако в 1952 году, когда его переизбрали, он решил заняться этим переводом. Так как этот перевод требовал знания арабского, урду и хинди, он не мог найти помощника. Тогда он решил писать весь перевод собственноручно. Он записал полный перевод комментарий к Корану в сорока тетрадях по 200 страниц каждая, которые сейчас находятся у Шри Матаджи. Мое введение в язык урду возможно основывается на этой истории, так как темой разговоров за обеденным столом всегда был сюжет из Корана.

Мистер Хирей дал рекомендательное письмо в Тадж Бук Депот - издательство, где публиковали большинство книг на урду. Когда мы обратились в Тадж Бук Депот, там ответили, что не могут напечатать эту книгу, так как у них нет арабского шрифта. По этой причине книга осталась ненапечатанной.

Н.К.П. с женой также были в Бомбее, когда мы приехали туда, поэтому было решено, что дом в Нагпуре будет передан моему старшему брату, а мы переедем к Н.К.П. Так, по возвращению из Бомбея, мы переехали на Аша Вилла, Нью-Колони, Нагпур. Этот дом имел флигель из трех комнат, где мы и поселились.

 

Кальпана, старшая дочь Шри Матаджи, собиралась поступать в местную школу Бишоп Коптон. Шри Матаджи с Садханой тоже переехали в Нагпур. Я был обеспокоен, видя, как мой отец ходит на работу в суд, несмотря на ухудшающееся здоровье. Шри Матаджи истинно была моим философом, другом и ведущим. Я чувствовал, что быть обузой для моего отца в следующие 4-5 лет не очень хорошо. Кроме того, отношение Н.К.П. к семье было не очень обнадеживающим, поэтому я решил поискать какую-нибудь работу. Шри Матаджи поговорила с сэром С.П. и было решено, что я пойду работать в торговый флот. Со мной побеседовали в Бомбее, и я был направлен для практики на судно в Калькутте. Так 30 декабря 1954 года я попрощался с семьей и друзьями и уехал в Калькутту.

Мне дали работу присматривать за бойлерной, но я нашел, что очень трудно находиться в удушливой атмосфере, и попросил капитана дать мне работу на палубе. Он отказал, и я решил рассчитаться. Мой роман с торговым флотом продолжался только три дня, и единственным, что напоминало об этом, была стрижка "ежик". Я вернулся в Нагпур и снова пошел в коммерческий колледж, и все, включая профессоров, были счастливы, что я вернулся.

В январе месяце 1955 года мой отец взял дело об обвинении 12 человек в групповом убийстве. Несмотря на свое плохое здоровье, он работал по делу. По вечерам моя сестра Шаши и я массировали ему ноги и стопы, 8 февраля он составил свое заключение для защиты и пришел домой очень усталый и совершенно обессиленный. Так как у меня приближались экзамены, я занимался до поздней ночи и мог слышать его беспокойное дыхание. Два или три раза я ходил к нему и спрашивал, не нужна ли ему помощь, но обычно он отвечал, что к утру будет в порядке. Утром, однако, боль усилилась, и было решено отвести его в платную палату в Майо Госпиталь. Так как палата оказалась занята, мы позвонили мистеру Каннамвару, министру здравоохранения, и он устроил Парси-палату, лучшую в городе. К тому времени, как отца перевезли туда, его уже дважды рвало кровью. Как только его госпитализировали, группа врачей, возглавляемая гражданским хирургом доктором Удданвадикаром, занялась им. Однако к тому времени, когда начали медикаментозное лечение, язва в его желудке, вероятно, прорвалась, и его опять начало рвать кровью. Чтобы уменьшить его страдания, я думаю, ему дали снотворное, и он начал бредить, и все говорил о своих днях на работе и рыбалке. Я просидел около него всю ночь. Утренние газеты сообщили о том, что он находится в больнице, и многие его друзья и поклонники начали навещать его. В те дни машинам было разрешено подъезжать прямо к зданию, и посетителей было так много, что справочная все время была занята. Как-то я стоял около справочной, подъехала машина, остановилась, и, прежде чем приехавшие успели обратиться, служитель направил их к Парси-палате, не спрашивая, приехали они к моему отцу или нет.

Министры, судьи, юристы, спортсмены и клиенты образовали очередь, чтобы навестить его. Мы послали телеграммы всем моим сестрам. Две из них были в Гвалиоре, и еще не приехали. Шри Матаджи все время была около него. Она говорила нам, что он рассказывал интересные судебные случаи. 14 февраля доктор Удданвадикар сообщил, что больше нет надежды на выздоровление моего отца, и так как он был его поклонником, он предложил забрать его домой, чтобы его кончина не произошла в больнице. Утром 15 февраля мы перевезли его в дом Н.К.П. Около 10 часов утра он пришел в себя. Шри Матаджи все время была около него. Он дотронулся до Ее браслетов и сказал: "Бай, Ты собираешься морить меня голодом?"

Немедленно Шри Матаджи сказала ему, что он может съесть все что хочет. Она попросила нас позвать доктора Удданвадикара. Мы позвали его. Он привык называть моего отца "Рао Сахиб". Чтобы убедиться, что мой отец заметил свой переезд из больницы в дом Н.К.П. (он был в бреду большую часть времени), он спросил моего отца, где он находится. Ответ, который отец дал, поразил нас всех, потому что он был человеком, который всегда говорил убедительные и относящиеся к делу слова. Даже в бреду его речь не была нарушена. В связи с этим его ответ был очень неожиданным. Он сказал доктору, что он был "там" (на небесах), но "они" сказали ему, что у них нет доктора, и что у него еще есть возможность вернуться. Это ясно означало, что он был в другом мире, но они еще не готовы принять его.

Вечером 15 февраля все его дети собрались около него. Он спросил Шри Матаджи: "Ты смогла найти метод?" Он спрашивал о массовой реализации, которую мы осознали гораздо позднее. Он посмотрел на всех и впал в кому, в таком состоянии он оставался до утра 17 февраля. Он ушел в другой мир около 9.30 17 февраля 1955 года. Мой друг и я были около него, когда он испустил дух. Шри Матаджи была в ванной, когда Она вышла, он был уже мертв. Волосы моей матери полностью поседели за одну ночь. Шри Матаджи, у которой глаза наполнялись слезами, когда Она видела нищего, собрала все свое мужество и начала готовить все к похоронам. Это был первый раз, когда я увидел смерть так близко, и для меня было шоком понять, что человек, который был полон жизни, мог неожиданно стать безжизненным.

Похороны были назначены на вечер, новость разнеслась по городу как пожар. Как правило, ни один суд, включая Верховный, не закрывался в случае смерти юриста. Однако судьи, в том числе и Верховного Суда, так уважали моего отца, что большинство из них пришло на похороны. Кладбище было недалеко от дома Н.К.П., и было решено нести гроб на плечах. И судьи, министры и юристы протискивались, чтобы подставить свое плечо под гроб. Преподобный С.Т.Навагри, который был не только священником нашей церкви, но и другом нашей семьи, провел отпевание, и бренные останки моего отца были положены отдыхать 17 февраля 1955 года. В этой трагедии я должен отметить мужество Шри Матаджи и моей матери, которая подавила свое горе и успокаивала детей и других людей, присутствующих на похоронах, говоря, что мы должны склониться перед волей Бога.

На следующий день был суд над группой убийц, и все 12 были освобождены, и они пришли сообщить это моему отцу, но узнали, что его больше нет. Они сказали, что человек, который пытался спасти их жизни, бывшие не такими уж ценными, потерял свою жизнь, которая была ценной не только для него, его семьи и нации, но и для всей человеческой расы.

ГЛАВА 6.
1955 - 1963.

Смерть моего отца медленно, но верно заставила меня понять, что у меня нет стены, которая защитила бы меня. Защита ушла, и в первый раз я почувствовал, что предоставлен самому себе и должен жить без помощи и содействия. Это была совершенно новая ситуация, и я почувствовал большую ответственность за мать и двух незамужних сестер. Мое поведение и отношение неожиданно изменились. Внутри я чувствовал угрызения совести и подавленность, так как у меня не было финансового источника, чтобы показать мое отношение к матери и двум сестрам. Внешне я притворялся, что я все тот же веселый беззаботный мальчик, но внутри я ощущал большие изменения.

Именно при таких обстоятельствах я сдавал свой экзамен на бакалавра коммерции в 1956 году. Мы поменяли место жительства, и Баласахиб, начавший свою собственную практику в качестве юриста, взял на себя ответственность по ведению хозяйства. В январе 1956 года Шри Матаджи устроила его женитьбу на Вену Деодхар, девушке из Уилсон Колледж, Бомбей, и свадьба была торжественно отпразднована в апреле 1956 года. Все устройство свадьбы, от закупки продуктов до украшения церкви и доставки приглашений, пало на меня и моих друзей. Жара стояла невыносимая. Было 118 градусов по Фаренгейту (около 47 по Цельсию), и я видел, как птицы падали с деревьев, мертвые от жары. Мои друзья и я разносили приглашения всем родственникам. Шри Матаджи приехала неделей или десятью днями раньше. Она организовала бригаду рабочих, потому что в то время не было системы обслуживания профессионалами. Бригада состояла из моих друзей и меня и нескольких молодых родственников. Я выполнял разные виды работ, я также должен был быть шафером со стороны брата. Церемония должна была начаться в 16.30 вечера. Однако еще в 4 часа я все еще завершал недоделанное. Затем приехал домой, принял ванну, надел костюм и побежал в церковь, попасть в которую за полчаса было никак не возможно. Итак, я опаздывал в церковь, и подменный шафер был вместо меня. Когда я подъехал к церкви в 16.40, два моих старших брата Санни Бхайяя и Н.К.П. стояли у входа, Н.К.П. сердито посмотрел на меня. Санни Бхайяя успокоил его, и так я пережил его гнев. Я успел вовремя заменить подставного шафера и передать свадебный банк Баласахибу. Это было единственным, что я должен был сделать как шафер. Свадебный прием был устроен на общественной земле в Нагпуре, а обед был типа буфета. Буфетная система (другое название - "шведский стол") была совершенно новой для общества Нагпура. Так, подходя к столу, чтобы положить еды, человек останавливался перед своим любимым блюдом, которое обычно было бирьяни. Таким образом, мои старшие вынуждены были говорить элите Нагпура, что нужно двигаться дальше. А также у меня была возможность видеть, как из карманов черных пиджаков юристов торчали спрятанные куски пирога. Это была очень интересная свадьба, а также наука для будущих свадеб. Моя мать принимала людей, которые принесли деньги, которые одолжил им когда-то отец. Кроме того, все владельцы магазинов оказали ощутимую помощь.

После свадьбы я ожидал результаты экзаменов, но Н.К.П. попросил нас начать работать немедленно. В результате Мадху Джоши, Шьям Джодх и я пришли в офис к брату в апреле 1956 года. Нам предложили хорошую зарплату - 15 рупий в месяц, плащ и коричневую шляпу для защиты от дождя и солнца. От нас требовалось ездить проводить ревизии на велосипедах, а также совершать более длительные поездки в окрестностях Нагпура.

Н.К.П. был строгий надсмотрщик, и, большей частью, он был безжалостным, никогда не щадил нас при малейших ошибках. У него были крепкие выражения, которыми он поливал нас, особенно меня. Я чувствовал, что он относится ко мне, как мачеха, но позднее я понял, что школа, пройденная у него, поможет мне стать стойким в будущем. Одно я могу сказать: в сравнении с великодушием Шри Матаджи он был очень скуп, как на деньги, так и на выражение любви к членам семьи. В воскресенье, когда я играл за мой колледж, пришел помощник и велел немедленно явиться к брату. Я отнесся к этому с безразличием и пошел к нему во время перерыва на ленч. На его вопрос, почему я не в офисе, я ответил, что сегодня воскресенье, а он сказал, что для гражданского работника нет воскресений. Таким образом, я распрощался с крикетом и другими играми по воскресеньям.

В 1957 году, во время сезона дождей (муссона), мне пришлось поехать в Кералу, побыть с моей сестрой Шантатай, я как раз сдал экзамены по праву. Как только я вернулся из Кералы, я пробыл там 45 дней, мне сказали, что я сдал мой первый экзамен на бакалавра права. После сдачи этого экзамена меня сделали капитаном команды колледжа, хотя прежде в своей жизни я никогда не играл в хоккей. Основной целью моего капитанства было использование 1100 рупий, предназначенных для хоккея. Итак, каждое утро я устраивал товарищеские матчи с различными колледжами, побуждаемый тем, что после игры обе команды получат бесплатную легкую закуску.

Я забыл упомянуть, что в 1955-1956 годах меня назначили капитаном крикетной команды торгового колледжа, а также капитаном команды по бадминтону. Мое капитанство отмечалось множеством застолий с болельщиками, и я помню, что друзья подарили мне крикетную кепку. Шри Матаджи часто приезжала в Нагпур и очень гордилась моими маленькими достижениями.

В 1957 году я опять вернулся в Дели и работал с Шри Лалом Бахадур Шастри, министром торговли. В ноябре 1958 года я поехал в Дели для сдачи среднего (промежуточного) экзамена на аудитора. Конечно, я остановился у Шри Матаджи, котора