Башкирские войска в гражданскую войну

ГЛАВА I.

Обстановка к началу совместной работы башкирских частей с советскими войсками.

Трения между советским и башкирским командованием и переход некоторых башкирских частей обратно.

Декретом Совета Народных Комиссаров ВЦИК от 23 марта 1919 года башкирские военные части вошли в состав Красной армии. Использование этих частей было признано РСФСР целесообразным как в военном, так и в политическом отношениях.

Но окончательному сближению двух народов мешали еще некоторые причины. Со стороны башкир существовало еще неизжитое недоверие, как отзвук отношения Колчака к автономии Башкирии, которое заставляло руководителей башкирского движения болезненно относиться ко всякой попытке ликвидировать башкирские национальные части.

Между тем, со стороны некоторых лиц советского командования были допущены грубые ошибки, основанные на недоверии к башкирам и их правительству.

Башкирское правительство вступило в переговоры о переходе Башкирского корпуса на советскую сторону с РВС V Красной армии. Командующий башкирскими войсками Валидов 9 февраля сообщил командарму V различные секретные сведения о состоянии войск и о расположении башчастей в долине р. Белой и Ик и в районе Кананикольска, условившись 16 февраля прибыть в Мраково (Красная Мечеть) для выработки плана совместных с войсками Красной армии действий против Колчака-Дутова.[26]

К этому моменту дислокация башкирских войск оказалась в районе действий Красной Армии. Некоторые из лиц командно-политического состава этой армии не считались с соглашением, достигнутым представителями Башкирского правительства с командованием V армии, и стали по отношению к башкирам и их представителям проводить политику недоверия и подозрения, приведшую в конечном результате к репрессиям против мирного башкирского населения и толкнувшую часть башкирских полков в объятия контрреволюции.

Несмотря на то, что председатель Всероссийской Мусульманской Военной Коллегии при РВСР Султан Галиев, член Совета Обороны Республики И.В. Смирнов, член Башкирской делегации Кулаев, указали от имени центра о недопустимости разоружения башкирских частей, о необходимости дальнейшей работы Валидова в качестве командующего башкирскими войсками и о сохранении и пополнении частей для наступления на Дутова-Колчака,[27] Валидов был отстранен Политотделом I армии[28] от командования. Вместе с тем со стороны командования Пензенской дивизии определилось враждебное отношение к башкирам, выразившееся в требовании – сложить оружие и сдаться в плен, угрожая, в случае неисполнения, открыть огонь. В этой армии господствовало мнение о недопустимости, вообще, в составе РСФСР и ее Красной армии национальных формирований.

В силу такого понимания Пензенская дивизия под командованием комдива Воробьева повела наступление своим 1 Смоленским полком против башкирских частей. Не встречая сопротивления, этот полк продвинулся в один день на 55 верст, без риска быть окруженным шестью башкирскими полками.

В письменном отношении к командующему I армией Валидов вынужден был указать, что продолжение наступления Красной армии на Кананикольск заставит башкирские полки вплотную подойти к войскам Дутова; это наступление может повлиять на башкирских солдат в нежелательную сторону. Поэтому Валидов предложил прекратить продвижение красных войск на линии реки Белой: от Байназаровой до Мендегуловой – Аттиковой – завод Кананикольск – хутора Кушик – хутора Кукар. При этом башкирские части останутся на линии от станицы Инзильской до станицы Янгильской.[29]

Командованием I Красной армии были поставлены нижеследующие условия перехода башкирских частей на свою сторону, указанные в приказе по армии: командный состав башкирских дивизий, от комполков и выше – распустить, а желающих – перевести на командование ротами и батальонами; всю материальную часть и артиллерию – передать в распоряжение штаба Пензенской дивизии. Нежелающие подчиниться этому приказу башкирские части – разоружать насильно.[30] Все это требовалось, несмотря на полную лояльность по отношению к Советской власти башкирских частей.

В результате, по требованию командования I Красной армии, должны были сдать оружие все башкирские полки, за исключением 2 кавалерийского, 4 стрелкового полков и комендантской роты при правительстве.

Штабом башкирских войск было отдано об этом распоряжение, причем 2 батальона 1-го стрелкового полка перешли к белым, а 1-й кавалерийский полк (Муртазин) категорически отказался сдать оружие, не покидая линии фронта.[31] Во время этого частичного разоружения, на почве недоверия красноармейской массы (и части комсостава) к башкирам, недавно боровшимся на стороне белых, – возникли недоразумения между перешедшими башкирскими солдатами и красноармейскими частями,[32] вызвавшие телеграмму от 7 марта Валидова Командарму I Красной армии с указанием необходимости принятия мер для налаживания взаимоотношений; на это же указывалось и Оренбургскому Исполкому. Командир I Красной армии тов. Гай приказал начдивам Пензенской и 24-й стрелковым разъяснить красноармейцам, что башкирские войска есть нераздельная часть Красной армии и воюют рядом с ней против врагов Советской власти.

В то же время 1-й Башкирский кавалерийский полк продолжал держать фронт против казаков, находившихся в 50-60 верстах. Члены Башревкома (А. Адигамов и Ф. Тухватуллин) 2 марта подали в РВС I армии докладную записку с просьбой – стянуть все башкирские части в тыл до урегулирования взаимоотношений, так как, при непринятии этого во внимание, не будет уверенности, что башкирские солдаты будут стойко сражаться и удерживать фронт, и нет гарантии от всевозможных недоразумений на боевой линии, что ляжет темным пятном на башкирские войска и башкирский народ.

Тем временем взаимоотношения продолжали обостряться. На местах создавались исключительно русские ревкомы, которые считали соглашение между Башкирским правительством и Советской властью – для себя необязательным. Это имело следствием несколько эксцессов:[33] расстрел видного башкирского работника (А. Атнагулова), башкирских поэтов – Бабича и Иркабаева, насилие над популярной башкирской деятельницей по народному образованию (3. Ждановой), – озлобивших население. Как последствие этого 1-й кавалерийский полк и часть 2-го кавалерийского полка вновь перешли к белым.

В результате растворения башкирских частей в русских частях[34] получилось следующее положение: большая часть башкирских войск было на стороне Советов, так же как и большинство руководителей Башкирского революционного движения; другая часть башкирских войск, недовольная условиями, при которых произошел переход к власти Советов, ушла к белым или держалась нейтрально в степях и Уральских горах, не подчиняясь никакой власти; остальная часть башкирских войск (очень небольшая) еще продолжала служить в рядах войск реакции[35] и, будучи обманутой, вместе с Колчаком уходила в Сибирь, даже на Дальний Восток, откуда небольшая группа вместе с Семеновым попала в Китай.

РВС Южной группы обратился к частям армии со следующим воззванием: