Связь между саморегуляцией и совершением преступлений

 

У Роберта был крайне низкий уровень самоконтроля[328].

Я наблюдал за ним в течение нескольких лет, так как он участвовал в исследовании, которое я помогал проводить. В этом исследовании изучались 1350 молодых людей в возрасте примерно от 20 до 25 лет, обвиненных в серьезных преступлениях[329], которые они совершили, будучи подростками. Многие из участников исследования обвинялись в совершении очень серьезных преступлений, таких как вооруженное ограбление и физическое насилие при отягчающих обстоятельствах. Местом проведения исследования мы выбрали Филадельфию и Феникс: уровень преступности в этих двух городах довольно высокий. Так мы обеспечили масштабность нашего исследования, а кроме того, получили выборку респондентов с достаточным этническим разнообразием. Большинство несовершеннолетних преступников в Филадельфии – черные, в Фениксе – белые или латиноамериканцы. Хотя мы изо всех сил стремились к гендерному балансу, но выборка получилась преимущественно мужской, и это неудивительно, учитывая, что значительная часть серьезных преступлений совершается молодыми людьми.

Большинство несовершеннолетних преступников не склонны к рецидиву[330]. Они перерастают это, как перерастают другие виды рискованного и опасного поведения, и с возрастом становятся более зрелыми и сознательными. После того как у них снижается потребность в постоянном поиске новых ощущений и повышается уровень саморегуляции[331], большинство молодых людей с криминальным прошлым меняют свой образ жизни. Конечно, некоторые малолетние преступники совершают новое преступление в позднем подростковом возрасте, но дальше продолжают немногие[332].

Целью нашего исследования было понять, в чем заключается разница между теми подростками, которые «завязали», и теми, кто совершал повторные преступления. Что особенного было в том небольшом проценте малолетних преступников, которые продолжали нарушать закон, в то время как большинство их сверстников давно остановились? Ответ на этот вопрос мог бы помочь нам создавать более эффективные программы, направленные на профилактику преступлений и сокращение рецидивной преступности.

Одной из сильных сторон нашего исследования было то, что мы проводили интервью с нашими подопечными достаточно часто, чтобы иметь возможность отслеживать их психологическое развитие и получать подробные рассказы о событиях их жизни. Каждый раз во время интервью участники заполняли «жизненный календарь», в котором описывали, что происходило у них дома, в школе, на работе и так далее, каждый месяц с момента предыдущего интервью. Мы использовали эту информацию, чтобы восстановить картину их жизни на протяжении определенного периода времени. Во время каждого интервью помимо заполнения «жизненного календаря» участники выполняли серию стандартизированных психологических тестов, включая тесты на измерение уровня самоконтроля и стремления к вознаграждению.

В самом начале исследования у каждого участника состоялась индивидуальная четырехчасовая установочная сессия со специально обученным интервьюером. Каждый участник выполнил серию тестов на личностные качества и уровень интеллектуальных способностей, а также заполнил дюжину опросников о разных аспектах своей жизни. Вопросы касались семьи, друзей, соседей, а также опыта в школе и на работе. В течение первых трех лет исследования участники проходили интервью каждые полгода, а затем – ежегодно. Мы узнали этих молодых людей очень хорошо.

В начале исследования у большинства участников результаты тестов на стремление к немедленному вознаграждению и способность сдерживать свое поведение просто зашкаливали со знаком «минус», что неудивительно в свете их криминального прошлого. Это сочетание довольно неудачно само по себе, а доведенное до крайности, как это часто наблюдалось у наших участников, было просто опасным. К счастью, по мере взросления большинство участников нашего исследования лучше прогнозировали последствия своего поведения и контролировали свои эмоции. Когда это происходило, они переставали нарушать закон. Только 10 % участников нашей выборки стали закоренелыми преступниками. Другие исследования по теме подростковой преступности показали похожие результаты.

Роберт, один из участников нашего исследования в Фениксе, принадлежал к той малочисленной группе подростков, которые продолжали совершать преступления. Периодически он то находился в тюрьме, то проходил очередную профилактическую программу, то был условно освобожден. Ничего из того, что система делала для Роберта или в отношении Роберта, не имело ни малейшего влияния на его поведение. Изучение его психологического профиля помогает объяснить почему.

В отличие от других участников нашей выборки, Роберт регрессировал. В 24 года уровень самоконтроля у Роберта был ниже, чем в 17, что примечательно, так как практически никогда поведение молодых людей не становится более импульсивным в возрасте 20–25 лет. «Жизненный календарь» Роберта и его криминальная история отражали его невероятную неспособность сдерживать свое импульсивное поведение. Когда мы встретились впервые, на Роберте лежало обвинение в физическом насилии с отягчающими обстоятельствами, и следующие 18 месяцев ему предстояло провести за решеткой. После освобождения Роберт нашел работу в ресторане быстрого питания, но бросил ее через несколько месяцев, чтобы восстановиться в университете, где продержался всего четыре месяца. Он нашел новую работу – уборщиком в офисном здании, но его повторно арестовали за сбыт наркотиков, и он вновь попал в тюрьму. К 19 годам у него уже было трое детей от двух разных подружек.

После освобождения Роберт какое-то время нигде не учился и не работал. Затем он устроился мойщиком посуды и проработал три месяца, пока его снова не арестовали, на этот раз за грабеж. В течение первых четырех лет нашего исследования у Роберта были четыре разные работы и он отсидел три тюремных срока.

Примерно то же самое продолжалось в течение следующих трех лет. За семь лет, которые длилось наше исследование, Роберт попадал за решетку пять раз.

 

Четыре правила

 

Социология выделяет четыре основных правила поведения в обществе, которых следует придерживаться[333], чтобы иметь достойную жизнь. Получите образование, по крайней мере диплом о высшем образовании, а по возможности учитесь дальше. Не рожайте детей вне брака. Не нарушайте закон. Если вы уже получили образование, всеми силами старайтесь всегда быть занятым: если у вас есть работа, не увольняйтесь, пока не найдете новую, а если вы безработный, беритесь за любое предложение.

Конечно, нарушение какого-то из этих правил не приведет к катастрофе: есть примеры и неженатых родителей, и правонарушителей, и безработных, и тех, кого исключили из университета, но этим людям удалось избежать ловушки бедности. Тем не менее статистика показывает, что соблюдение этих правил практически всегда гарантирует хороший результат. Согласно данным исследования, люди, придерживающиеся этих правил, практически никогда не оказываются за чертой бедности[334].

Роберт успел нарушить все четыре правила еще до того, как ему исполнилось двадцать два. На момент завершения нашего исследования он отбывал длительный срок за грабеж в тюрьме штата Аризона. Насколько мне известно, он все еще за решеткой.

У этих четырех правил есть две общие черты. Во-первых, каждое из них в какой-то степени связано со способностью отказаться от немедленного вознаграждения. Получение образования требует сильного навыка самоконтроля и способности справляться с иногда скучной рутиной для достижения долгосрочной цели – получения диплома. Воздержание от небезопасного секса требует силы воли, чтобы отказаться от возможности немедленного удовольствия (приятное ощущение от спонтанной физической близости) ради долгосрочного преимущества (отсутствия необходимости воспитывать ребенка в бедности или возможности продолжить обучение без бремени родительства). Нарушение закона, особенно в подростковом возрасте, обычно бывает импульсивным порывом, мотивированным возможностью получить немедленное вознаграждение (например, наличные деньги, украденные вещи или наркотики). Отказ от работы по причине того, что она «недостаточно хорошая», или увольнение с работы «в никуда», вероятно, объясняется тем, что получение немедленного вознаграждения (скорее всего, в виде свободного времени) кажется более притягательным, чем возможность получить более крупное вознаграждение в будущем. На выбор человека, несомненно, оказывают влияние условия внешней среды, но если сравнить выборку людей, следующих этим правилам, и выборку людей такого же социального положения, которые этих правил не придерживаются, то у второй группы окажется выше уровень восприимчивости к вознаграждению и ниже уровень самоконтроля, как это было у Роберта. Из всех аспектов, на которые мы обращали внимание в попытках прогнозировать, кто из участников нашего исследования станет законопослушным гражданином, а кто продолжит нарушать закон, неспособность к развитию зрелого самоконтроля[335] была единственным устойчивым фактором, который гарантировал повторение совершения противозаконных действий.

С участниками нашего исследования мы познакомились, когда они были в подростковом возрасте, поэтому не располагаем подробной информацией об их детстве. Сложно с уверенностью утверждать, что способствовало развитию хронического импульсивного поведения у Роберта. Однако в ходе других исследований, где за участниками наблюдали с самого рождения, выяснилось, что все факторы, влияющие на формирование в будущем противоправного поведения, связаны с неспособностью развития адекватной саморегуляции[336]: осложнения при родах, стресс и психологические травмы, бедность, суровость воспитания, пристрастие к алкоголю и наркотикам в раннем возрасте. Каждый из этих факторов оказывает негативное влияние на нормальное развитие префронтальной коры головного мозга. Смею предположить, что, если бы у нас появилась возможность заглянуть в прошлое Роберта, мы обнаружили бы там несколько из этих факторов.

Еще одна общая черта для всех четырех правил: все они касаются ситуаций, обычных для подросткового возраста. Крайне редко все такие решения приходится принимать до наступления подросткового периода. Конечно, эти ситуации могут возникнуть у молодых людей в возрасте около 30 лет, но обычно они уже получили достаточно жизненного опыта и обладают достаточно развитыми когнитивными способностями, чтобы справиться с ними разумно.

Представьте себе, что вы пришли на консультацию к специалисту, чтобы получить совет относительно этих жизненных ситуаций (так финансовые консультанты помогают людям управлять личными финансами). Вы записываетесь у администратора, и он сообщает, что в данный момент свободны два консультанта: одному из них 17 лет, а второму – 30. Вы уже знаете, как думают подростки; если бы вам был нужен совет по одному из этих вопросов: остаться в школе или бросить, рожать ребенка или нет и так далее, – у вас возникла бы хоть тень сомнения, к кому из консультантов следует обратиться? Немногие решились бы советоваться с 17-летним подростком. При этом очень многие подростки принимают подобные решения самостоятельно. Грустная ирония: самые важные решения, от которых зависит вся дальнейшая жизнь и судьба, человеку приходится принимать на том жизненном этапе, когда его способности к зрелому мышлению еще не полностью сформировались.

 

Замкнутый круг

 

Как уже отмечалось в главе 7, навык самоконтроля лучше развивается, если родители любят детей и заботятся о них, но в то же время четко формулируют, терпеливо объясняют и последовательно требуют исполнения своих ожиданий от их поведения, при том что эти ожидания соответствуют возрасту и уровню развития ребенка. Когда родители проявляют холодность или отстраненность, нерешительность или властность, слишком контролируют ребенка или во всем ему уступают, меньше вероятность, что у ребенка сформируется зрелая саморегуляция. Имеют значение и методы, которыми родители поддерживают дисциплину. У родителей, которые используют силу[337] или слишком поддаются эмоциям во время наказания, меньше шансов вырастить детей с хорошим уровнем самоконтроля, чем у спокойных и мягких родителей, которые тем не менее поддерживают свой авторитет.

Требуется много времени и терпения, чтобы воспитывать ребенка так, чтобы у него развивалась хорошая саморегуляция. Проще и быстрее сказать: «Делай, потому что я так сказал» или «Делай что хочешь», чем настаивать: «Я хочу, чтобы ты поступил так, потому что…» Даже у самых терпеливых родителей время от времени вырываются такие диктаторские или «разрешающие» фразы, когда они устали, заняты или в состоянии стресса.

К сожалению, у родителей из малообеспеченных семей[338] бывает меньше времени на развитие саморегуляции у своих детей, чем у состоятельных людей, потому что они больше времени проводят на работе или потому, что у одного из родителей непропорционально большая ноша родительских обязанностей, так как второго родителя все время нет дома. По этим причинам и по ряду других, на которых мы вскоре остановимся, методы воспитания родителей из более низких социальных слоев общества в меньшей степени способствуют формированию хорошей саморегуляции у детей. Они более склонны прибегать к физическим наказаниям и поддерживать строгую дисциплину. Они проявляют б о льшую нерешительность и непоследовательность и бросаются из крайности в крайность: то все разрешают, то пытаются все контролировать. В целом они меньше проявляют свою любовь и нежность. Конечно, подобная модель поведения принята не во всех малообеспеченных семьях, и далеко не все более состоятельные родители являются образцом терпения, доброты и понимания. Тем не менее эти общие различия в поведении состоятельных и малообеспеченных семей были выявлены в ходе сотен исследований.

Социально-экономические различия в методах воспитания обусловлены целым рядом причин. Внешние условия, в которых малообеспеченные семьи растят детей, отличаются более высоким уровнем стресса. Сообщества, в которых они живут, как правило, более опасные и непредсказуемые, в результате чего многие родители вынуждены проявлять больше контроля и меньше терпения[339]. Родители часто воспитывают ребенка самостоятельно, без помощи со стороны, так что они склонны давать детям больше свободы. У малообеспеченных родителей меньше ресурсов, чтобы позволить себе сделать паузу, когда они физически и эмоционально истощены, в результате им труднее сохранять выдержку, когда ребенок что-то требует. Наконец, так как они сами росли в похожих условиях, гораздо ниже вероятность того, что они сами обладают хорошим навыком самоконтроля, что является залогом правильного воспитания.

Еще одна причина, почему малообеспеченные родители меньше проявляют свои нежные чувства, в том, что, как и у всех родителей, их поведение – это реакция на действия ребенка. Дети со слабой саморегуляцией более импульсивны и непослушны. Общение с импульсивным, непослушным ребенком заставляет родителей вести себя так же: ребенок бурно проявляет свои эмоции, то же самое делают и родители. Получается «замкнутый круг»[340]: суровые и непоследовательные методы воспитания провоцируют отклонения в поведении у ребенка, что, в свою очередь, приводит к еще более суровым и непоследовательным действиям родителей. С большей долей вероятности подобное происходит в семьях, где родители находятся в состоянии стресса.

Теоретически эта семейная обязанность могла бы быть заменена внешним опытом, способствующим развитию саморегуляции. Получить такой опыт дети могли бы, например, в школе. К сожалению, школы, в которых учатся дети из малообеспеченных семей, вряд ли могут его обеспечить. Эти школы плохо справляются с задачей обучения основным интеллектуальным навыкам, без которых невозможен успех в современном обществе, точно так же плохо они обеспечивают школьникам возможности для развития самоконтроля[341]. В результате дети, которые больше всех нуждаются в подобном обучении, потому что они не получают этих знаний в кругу семьи, имеют меньше шансов научиться необходимым навыкам вне дома.

Никогда нельзя с уверенностью утверждать, что воспитание в одном социальном слое общества хуже, чем в другом. Выбор методов воспитания – исключительно вопрос личных целей и предпочтений. Но в обществе, в котором ценится саморегуляция, некоторые цели и предпочтения родителей просто могут не отвечать лучшим интересам детей.