В Московский цензурный комитет

После 20 декабря 1894. Москва

Черновое

Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 66 (копия рукой В. А. Кожевникова с поправками Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 4, лл. 175-176).

2 ноября 1894 г. Московский цензурный комитет рассматривал рукопись Н. Ф. Федорова «В защиту дела и знания...». В протоколе этого заседания значится:

«Слушали.

Доклад цензора Н. Г. Егорова о рассмотренной им рукописи «В защиту дела и знания против автора "не-делания" и "не-думання", или "научил ли чему нас голод 1891 года"», сост<авленной> г. Петерсоном. В рукописи этой автор последовательно знакомит читателей, хотя в кратком и сжатом большею частию виде, но почти со всеми религиозными и философскими взглядами Л. Н. Толстого. Составитель рукописи подвергает эти взгляды критике, но опровержения его, частию недостаточно убедительные, а местами довольно неясные и туманные, не могут составить должного противовеса вполне ясному и яркому изложению теорий толстовского учения. Ввиду вышеизложенного цензор полагал бы названную рукопись не дозволять к печати, о чем и представляет на благоусмотрение Комитета.

Определено: согласно с мнением цензора, не дозволять рукопись к печати, о чем и уведомить циркулярно другие цензурные учреждения» (ЦГИА, ф. 31, оп. 3, д. 2185, л. 126 об.).

16 ноября 1894 г. вопрос о рукописи вновь возник на очередном заседании Комитета. В протоколе, среди перечня рассмотренных на этом заседании рукописей, значится:

«5. Доклад цензора Никольского о переданной ему, по приказанию г. Председательствующего, рукописи "В защиту дела и знания против автора „неделания" и „недумания"", уже прежде рассмотренной цензором Егоровым, по мнению которого рукопись к печати дозволена быть не может.

В названной рукописи под видом полемики с гр. Толстым и в религиозно-мистической форме излагаются весьма радикальные взгляды на науку и на государственную и общественную жизнь. Цензор полагает, однако, что выпуск в свет означенного сочинения, при условии некоторых в нем исправлений, едва ли бы мог приносить вред, ввиду крайне туманного и беспорядочного изложения, а также ввиду того, что рукопись эту предполагается отпечатать лишь в 250—300 экземплярах.

Определено: приобщить к докладу о той же рукописи цензора Егорова и иметь в виду при объяснении с автором» (там же, л. 134 об.). Материалы цензурной истории работы «В защиту дела и знания...» обнаружены В. В. Александровой.

Итак, несмотря на мнение М. В. Никольского, работа «В защиту дела и знания...» к печати была запрещена.

Интересно, что судьба рукописи Н. Ф. Федорова могла бы сложиться иначе, если бы она была подписана не Н. П. Петерсоном, а им самим. В Московском цензурном комитете в те годы служил князь Н. В. Шаховской, хорошо знавший Н. Ф. Федорова по библиотеке Музеев и высоко его чтивший, который мог бы посодействовать беспрепятственному прохождению рукописи (в 1899 г., став председателем Петербургского цензурного комитета, он способствовал изданию брошюры Н. Ф. Федорова «К делу умиротворения, возбуждаемому нотою 12 августа 1898 г.»). Впрочем, по иронии судьбы, именно на тех заседаниях, когда рассматривалась рукопись Федорова, Н. В. Шаховской не присутствовал.

Более того, автор второго отзыва М. В. Никольский, ученый-урартолог, служивший, параллельно своим научным занятиям, в Московском цензурном комитете, также был хорошо знаком с Федоровым и глубоко его уважал (см. примеч. 1 к разделу «Статьи и заметки разного содержания»). Вряд ли стоит сомневаться: знай Никольский о том, что автором попавшей в его руки рукописи является Николай Федорович, его отзыв был бы более благоприятным и более настойчивым в рекомендации статьи к печати.

Впрочем, в цензурной истории работы Федорова вообще много белых пятен. Так, пока не выяснено, почему рукопись, резолюцию о запрещении которой Комитет вынес уже 2 ноября, была передана другому цензору, причем передана «по приказанию г. Председательствующего», тайного советника В. Я. Федорова, и почему, несмотря на отзыв М. В. Никольского, недвусмысленно выразившегося о возможности ее разрешения к печати, предыдущее решение не было отменено. Можно лишь предположить, что В. А. Кожевников, периодически наведывавшийся в Комитет (см. письмо Н. Ф. Федорова к Н. П. Петерсону от 21 октября 1894 г.), узнав о запрещении рукописи, ходатайствовал о дополнительном ее рассмотрении (такие случаи в практике Цензурного комитета были нередки и порой оканчивались положительным решением). На отрицательное же мнение комитета могла повлиять первая половина отзыва Никольского, где говорилось о «весьма радикальных взглядах» автора «на науку и на государственную и общественную жизнь»: члены комитета, услышав о радикальных взглядах, да еще по поводу таких материй, как «общественная и государственная жизнь», решили перестраховаться.

Уведомление цензурного комитета от 3 декабря 1894 г. о запрещении рукописи Н. П. Петерсон получил только в конце месяца (см. его письмо В. А. Кожевникову после 29 декабря 1894 г. —Т. IV наст. изд., с. 602-603). Однако В. А. Кожевников, по всей видимости, узнал о решении комитета вскоре после заседания от 16 ноября. Возможно, что и уведомление комитета было переслано Н. П. Петерсону им самим. Поскольку рукопись, согласно 58 статье Цензурного устава, должна была быть задержана, а имелась она лишь в одном, представленном в цензуру, экземпляре, В. А. Кожевников начал предпринимать шаги по ее вызволению. В связи с этим он вел переговоры с одним из цензоров о возможности переписать рукопись прямо в Комитете. Н. П. Петерсон же в своем письме ему от 20 декабря 1894 г. (см. там же, с. 601-602) посоветовал прямо обратиться в Комитет с просьбою возвратить рукопись. Вероятно, В. А. Кожевников сообщил Н. Ф. Федорову о предложении Петерсона, в результате чего и явился на свет печатаемый здесь черновик прошения.

Было ли представлено по назначению прошение о возвращении рукописи, неизвестно. В бумагах Московского цензурного комитета оно не обнаружено.

¹ 58 статья «Устава о цензуре и печати» гласила: «Всякая рукопись, запрещаемая цензурою, удерживается при делах Комитета, а представившему ее выдается свидетельство: "что оная не дозволена к напечатанию на основании такой-то статьи Устава Цензурного". Но когда автор или издатель, не убедясь сим решением, будет настоятельно требовать, чтобы его книга или статья была пропущена, то оная препровождается в Главное Управление по делам печати на окончательное рассмотрение, вместе с объяснениями как Комитета, так и недовольного решением» («Свод законов Российской империи». Т. 14. СПб., 1890, с. 9 (2-я пагинация)).

² Как следует из письма Н. П. Петерсона к В. А. Кожевникову, написанного после 29 декабря 1894 г., Владимир Александрович, не желая расстраивать Н. Ф. Федорова, не передавал ему отзывов цензоров о рукописи, с которыми сам ознакомился. Потому-то Н. Ф. Федоров и просит сообщить мотивы запрещения.

³ В конечном итоге, в результате хлопот и ходатайств В. А. Кожевникова, рукопись работы «В защиту дела и знания...» была получена из цензурного комитета.

П. П. МИРОНОСИЦКОМУ

Не ранее конца 1894. Москва Черновое

Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 8, ед. хр. 32.

Порфирий Петрович Мироносицкий (1867 — после 1918), старший сын П. С. Мироносицкого, священника села Русский Качим (ему адресовано письмо 94). Окончив Казанскую духовную академию со степенью магистра богословия (магистерская диссертация —«Афинагор, христианский апологет II в.». Казань, 1894), вернулся в Пензенскую губернию, став учителем церковно-приходской школы в с. Мордовский Качим. Позднее служил в Санкт-Петербурге. Автор книг и брошюр: «Дневник учителя церковно-приходской школы» (Киев, 1895), «Школьный рождественский праздник» (СПб., 1907), «С. А. Рачинский и церковная школа» (СПб., 1910), «Церковное пение» (вып. 1-5, СПб., 1904—1909), «В защиту родной письменности (По поводу мероприятий к упрощению русского правописания» (Пг., 1917) и др. Редактор журнала «Народное образование» и газеты «Приходский листок» (1914—1915).

Вероятно, П. П. Мироносицкий, автор статьи о построении здания Мордовско-Качимской церковно-приходской школы (см. примеч. 56 к «Отечествоведению» — Т. III наст. изд., с. 596-697), написал В. А. Кожевникову благодарственное письмо, в котором предлагал подробно описать историю построения школы, а само предложение было вызвано горячим и заинтересованным откликом (письмо 94) на письмо его отца, П. С. Мироносицкого, содержавшее дополнительные сведения к истории Мордовско-Качимской и Русско-Качимской школ.

Черновик письма к П. П. Мироносицкому, которое, как и письмо к П. С. Мироносицкому, предполагалось отправить от имени В. А. Кожевникова, был написан не ранее конца 1894 г. Об этом свидетельствует тот факт, что в этом письме построение Мордовско-Качимской школы уподобляется древнерусскому обычаю «помочей» (или «толок»), а Н. Ф. Федоров поднял вопрос о «помочах и толоках» и собирании сведений о них уже после выхода своей статьи «Обыденные церкви на Руси» («Русский архив», 1894, № 11). В статье «О братских помочах и толоках», написанной в промежутке между концом 1894 и серединой 1896 гг., Н. Ф. Федоров повторяет это уподобление: «К таким же помочам в настоящее время должно быть отнесено построение школы в Мордовском Качиме» (см. Т. III наст. изд., с. 62).

¹ Два запроса об обыденных храмах по инициативе Н. Ф. Федорова были направлены в 1894 г. на предстоявший в 1896 г. X археологический съезд С. А. Белокуровым и С. С. Слуцким (текст запросов см. в начале статьи «О значении обыденных церквей» — Т. III наст. изд., с. 5).

1895

В. А. КОЖЕВНИКОВУ

1895.

Черновое

Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 7. ед. хр. 53 (копия рукой Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 4, лл. 262-263). Датируется по содержанию.

¹ Вотяки — речь идет о так называемом Мултанском деле. В июне 1892 г. в с. Старый Мултан (ныне с. Короленко Кизнерского района) был найден обезглавленный труп нищего Матюнина. Полиция арестовала десять крестьян-мултанцев, причем было выдвинуто обвинение в ритуальном характере убийства: Матюнин якобы был принесен удмуртами (другое название — вотяки) в жертву их богам. В декабре 1894 г. состоялся суд, приговоривший семь человек к каторжным работам с последующей высылкой в Сибирь. Однако приговор был отменен Сенатом, поскольку факт существования у удмуртов человеческих жертвоприношений не был доказан. В декабре 1895 г. новый суд вторично вынес обвинительный приговор, однако и он позднее был отменен, во многом благодаря активности В. Г. Короленко, привлеченного общественностью к участию в деле и способствовавшего его широкой огласке. Третий суд, на котором в качестве защитника удмуртов уже выступил сам писатель, оправдал обвиняемых и отверг гипотезу о наличии человеческих жертвоприношений у вотяков. Дело вотяков в 1894—1895 гг. широко обсуждалось в русской периодической печати. Рише — см. примеч. 1 к «Супраморализму» — Т. I наст. изд., с. 509. Из какой статьи Ш. Рише приводит ниже цитаты Н. Ф. Федоров, установить не удалось.

² Павел Иванович Новгородцев (1866—1924) — философ, правовед. Из какой его статьи приводит цитату Н. Ф. Федоров, установить не удалось.

101. Н. П. ПЕТЕРСОНУ

28 февраля 1895. Москва

Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 6, ед. хр. 68, лл. 19-20 об. (копия рукой Н. П. Петерсона — к. 4, ед. хр. 6, л. 48). Фрагмент письма опубликован: Н. Ф. Федоров и его воронежское окружение, с. 200.

Письмо связано с намерением Н. Ф. Федорова уйти в отставку. Вопрос об отставке, поднимавшийся философом и в 1880‑х гг., приобрел для него особую остроту в 1890‑е гг. Мысль об оставлении Румянцевского музея, службе в котором он отдавал огромное количество сил, была следствием тревоги за судьбу учения «всеобщего дела»: критически относясь ко всему ранее написанному, Н. Ф. Федоров намеревался продолжить работу над изложением учения; кроме того, следовало привести в порядок уже имевшиеся рукописи. 7 апреля 1894 г. Федоров составил на имя директора Музеев В. А. Дашкова прошение об отставке:

«Имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство об увольнении меня, по домашним обстоятельствам, от службы и вместе с тем, об исходатайствовании, со дня увольнения, как прослужившему 35 лет, полного оклада пенсии, на основании ст.ст. 55, 100, 165 и 212 Св<ода> Зак<онов>. Т. III. Уст<авы> о пенс<иях> и един<овременных> пособ<иях> (изд. 1876 г.)» // Архив РГБ, оп. 126, д. 53, л. 132.

Дальше составления текста прошения дело не пошло. Н. Ф. Федоров прошение не подписал и не передал его В. А. Дашкову. Летом в Воронеже, во время работы над рукописью «В защиту дела и знания...», намерение оставить Музей окрепло, однако возникли формальные причины, препятствовавшие немедленному выходу в отставку (см письмо 91 и примеч. 5 к нему). Вернувшись в августе 1894 г. в Москву, Н. Ф. Федоров тем не менее не оставил мысль об отставке: если до получения полной пенсии ему действительно нужно было проработать в библиотеке еще четыре года, то половинную пенсию он уже выслужил (см. письмо 97 и примеч. 6 к нему). К желанию посвятить остаток жизни приведению в порядок бумаг прибавлялось сознание возраставшей немощи: все труднее было исполнять свою службу в Музеях, тем более что объем возложенных им самим на себя обязанностей был предельно широк, и требовал он от себя по самому строгому счету. Г. П. Георгиевский, начавший службу в Музеях в 1890 г., вспоминал: «Иронизируя над современными заботами об установлении восьмичасового труда, или, как он выражался, "шестнадцатичасовой праздности", он всю жизнь только расширял свой труд. Первым придя в Музей, пока не начинался официальный день, он подыскивал затребованные книги, рылся в каталогах и библиографических пособиях, бегом, несмотря на свои 70 лет, мчался по библиотеке за книгами, пополнял свои знания и читал новые книги. [...] Сам по себе больной старец, он не знал устали за работой. Вот замечательный факт: начавши свой трудовой день, он ни разу во всю жизнь не садился до окончания своего рабочего дня. Когда же болезнь ног вынуждала его искать посторонней опоры, он позволял себе подставить к больной ноге стул и становился коленом больной ноги на этот стул. Другая нога в это время должна была продолжать свою обычную службу стоя» (Г. П. Георгиевский. Л. Н. Толстой и Н. Ф. Федоров // Четвертые тыняновские чтения. Тезисы докладов и материалы для обсуждения, с. 56-57).

Печатаемое письмо к Н. П. Петерсону отражает очередное намерение Н. Ф. Федорова уйти в отставку. Как и все предыдущие, оно не было реализовано.

¹ По всей видимости, речь идет о С. П. Щурове (см. примеч. 37 к разделу «Приложения» «Письма Н. Ф. Федорову разных лиц»). Во всяком случае, годом спустя (весной 1896 г.) в письмах С. П. Щурова Н. Ф. Федорову затрагивается вопрос о возможности его перехода в каталожную в случае оставления мыслителем своей службы в Музеях.

²Это письмо Н. П. Петерсона не сохранилось.

³ Н. Ф. Федоров приехал в Воронеж только после закрытия библиотеки Музеев на летние месяцы: отпускное свидетельство было выдано ему на срок с 15 июня по 15 августа 1895 года (Архив РГБ, оп. 126, д. 53, л. 65).

⁴ Сын Н. П. Петерсона Г. Н. Петерсон.

⁵ Это письмо Н. Ф. Федорова к Н. П. Петерсону не сохранилось.

⁶ Судя по тексту постскриптума, можно предположить, что к концу февраля 1895 г. рукопись «В защиту дела и знания...» была уже получена из Московского цензурного комитета, хотя, с другой стороны, в письме к Н. П. Петерсону от 7 апреля 1895 г. И. Ф. Федоров высказывается о необходимости «оставить в покое» цензурный комитет или, по крайней мере, «повременить», что свидетельствует об обратном. Если рукопись еще не была получена, то о приписке «ученые — свиньи» мог сообщить Н. Ф. Федорову В. А. Ко жевников, ведший переговоры с цензурным комитетом о возвращении конфискованной рукописи и, по всей видимости, перелиставший ее.

Н. П. ПЕТЕРСОНУ

Между 28 февраля и 7 апреля 1895. Москва

Черновое

Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 6, ед. хр. 67, лл. 17-18 об. Датируется по содержанию.

Об обстоятельствах написания данного письма см. примеч. к письму 101 (преамбула).

¹ См. письмо 101.

Н. П. ПЕТЕРСОНУ

7 апреля 1895. Москва

Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 6, ед. хр. 68, л. 21-21 об. (копия рукой В. А. Кожевникова — к. 4, ед. хр. 6, л. 58).

¹ См. примеч. к письму 101 (преамбула).

² Речь идет о ходатайствах по возвращению из Московского цензурного комитета рукописи Н. Ф. Федорова «В защиту дела и знания...». См. примеч. 6 к письму 101.

³ В. А. Кожевников представил в Московский цензурный комитет свою рукопись «Философия чувства и веры» (см. примеч. 5 к письму 90).

А. А. КИРЕЕВУ

Не ранее 1 марта 1895. Москва

Черновое

Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 6, ед. хр. 68, лл. 83-86 об. (копия рукой Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 3, лл. 92-94).

Один из черновых вариантов письма, которое Н. Ф. Федоров намеревался послать к А. А. Кирееву (см. примеч. 53 к «Статьям разного содержания» и примеч. 3 к письму 75). Судя по содержанию этого и другого варианта письма (см. в разделе «Другие редакции»), оба они относятся к весне 1895 г. и могут быть датированы промежутком не ранее 1 марта (во второй редакции имеется отсылка к англо-русскому соглашению по Памирам, подписанному 27 февраля (11 марта) 1895) и не позднее конца апреля 1895 гг. (в мае появился печатный текст речи А. А. Киреева, произнесенной на торжественном собрании Санкт-Петербургского славянского благотворительного Комитета 6 апреля 1895 г., а также вышла статья «Спор с западниками настоящей минуты», после прочтения которых Н. Ф. Федоров раздумал посылать письмо).

8 августе 1893 г., задумывая обращение к А. А. Кирееву, Н.Ф.Федоров собирался строить его, отталкиваясь от тех статей публициста, где речь шла о соединении церквей и о старокатоликах. Предполагалось также коснуться вопроса о славянофильстве, бывшего объектом полемики между А. А. Киреевым и В. С. Соловьевым. Весной 1895 г. Н. Ф. Федоров уже не касался первого вопроса, а сосредоточил основное внимание на втором. Кроме того, письмо, по замыслу Федорова, должно было сопровождать посылку статей, содержавших два его проекта — повсеместного построения школ-храмов, посвященных Пресв. Троице, и школ-музеев в память В. Н. Каразина: брошюры «Сказание о построении обыденного храма в Вологде» с предисловием Н. Ф. Федорова, статьи в журнале «Наука и жизнь» «К вопросу о памятнике В. Н. Каразину», статьи «Обыденные церкви на Руси» из «Русского архива», а также отдельного оттиска воззвания «О доставлении сведений о храмах обыденных...» (о вышеуказанных проектах Н. Ф. Федорова см. преамбулу к «Отечествоведению» и примеч. к названным статьям в Т. III наст. изд.). Н. Ф. Федоров надеялся на то, что А. А. Киреев заинтересуется этими проектами и окажет им свое содействие — печатное и публичное.

Н. П. Петерсон в копии данного письма вставил иные названия статей, предполагавшихся для посылки к А. А. Кирееву, — «Самодержавие», «Проект соединения церквей», «Вопрос о восстановлении всемирного родства. Собор», «О значении обыденных церквей», «Два юбилея», однако это противоречит наиболее вероятному времени написания письма — весна 1895 г., когда работа над статьей «Самодержавие» еще не началась, не окончена была и статья «О значении обыденных церквей». Кроме того, Федоров упоминает о «кратких» статьях, а все перечисленное Н. П. Петерсоном — объемные сочинения.

Печатаемый вариант письма сохранился в первом черновике и втором черновике —при подготовке текста использовались оба черновика.

¹ Федоров имеет в виду запрещение рукописи работы «В защиту дела и знания...».

² Имеется в виду главное сочинение Н. Ф. Федорова «Вопрос о братстве и родстве...».

³ В первом черновике далее на полях приписка: «Пояснять, в чем состоит дело сынов человеческих, было бы, полагаем, большим оскорблением для ума, сердца, совести сынов человеческих, для смертных, т. е. сынов умерших отцов».

⁴ Федоров имеет в виду выступления А. А. Киреева по вопросу о воссоединении церквей.

⁵ См. примеч. 3 к письму 75.

В. М. ВЛАДИСЛАВЛЕВУ

17 июня 1895. Воронеж

Печатается по: РГАЛИ, ф. 436 (Срезневские И. И., В. И., О. И.), оп. 1, ед. хр. 3132.

Письмо написано рукой Н. П. Петерсона, по всей видимости, под диктовку Н. Ф. Федорова или с его черновика.

Владимир Михайлович Владиславлев (1868 — после 1927) — экономист и публицист. По окончании Московского университета служил по финансовому ведомству в разных городах России. С Н. Ф. Федоровым был знаком по библиотеке Московского Публичного и Румянцевского музеев (см. его письмо к мыслителю от 1 февраля 1899 г. в Т. IV наст. изд., с. 648-649).

¹ Это письмо В. М. Владиславлева к Н. Ф. Федорову не сохранилось.

² Речь идет об издании: А. Ф. Риттих. Этнографическая карта Кавказа. СПб., 1875.

³ Это сочинение, принадлежавшее перу Льва Александровича Кавелина, в монашестве — Леонида (1822—1893), историка, археографа и библиографа, наместника Троице-Сергиевой лавры, вышло в Москве в 1885 г.

⁴ Книга Н. Г. Серповского вышла в Ярославле в 1885 г.

⁵ Речь идет об издании: В. Н. Григорьев. Переселения крестьян Рязанской губернии. М., 1884 (2‑е изд.: М., 1885).

⁶ Речь идет об издании: Список населенным местам Кутаисской губернии. Кутаис, б/г.

⁷ В. И. Срезневского (см. примеч. к письму 85 (преамбула)).

В. Н. МАК-ГАХАН

Конец сентября 1895. Москва

Черновое

Печатается по: ф. 657, к. 8, ед. хр. 90, л. 27 об.

Варвара Николаевна Мак-Гахан (1850—1904) — журналистка, беллетристка, переводчица; с 1880 г. постоянно жила в Северо-Американских соединенных штатах, сотрудничая с рядом русских периодических изданий («Русские ведомости», «Новости и биржевая газета», «Вестник Европы», «Северный вестник» и др.). Н. Ф. Федоров решил написать В. Н. Мак-Гахан после прочтения ее статьи «Поступательное движение православия в Соединенных Штатах. Письмо из Нью-Йорка» (см. примеч. 128 к «Отечествоведению» — Т. III наст. изд., с. 612-613). Набросок письма сделан на том же двойном листе, что и заметка «Несколько слов по поводу статьи В. Н. Мак-Гахан "Поступательное движение православия"» (см.: там же, с. 65-66). По всей видимости, это письмо не было отправлено. И лишь годом спустя Федоров все-таки послал В. Н. Мак-Гахан другое письмо (текст его не сохранился) вместе с экземпляром статьи «Обыденные храмы и ревивали» (см. письмо 122 и примеч. 4 к нему).

¹ См. примеч. 4 к письму 61.

² О пацифистке Берте фон Суттнер см. примеч. 13 к «Статьям о разоружении и умиротворении» — Т. II наст. изд., с. 479.

И. А. ЛИННИЧЕНКО

Между 30 сентября и 2 октября 1895. Москва.

Черновое

Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 70, лл. 4—5 (копия рукой Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 3, л. 106).

Датируется по содержанию.

Ответ на письмо И. А. Линниченко от 30 сентября 1895 (см. Т. IV наст. изд., с. 637).

Иван Андреевич Линниченко (1854—1926) — историк, в 1890‑х гг. был приват-доцентом Московского университета. Автор сочинений по русской истории, археологии, а также по русской литературе. Оставил небольшие воспоминания о Н. Ф. Федорове, вошедшие в его статью «Мои встречи с Л. Н. Толстым» (см.: И. А. Линниченко. Речи и поминки. Одесса, 1914, с. 315-317).

Письмо И. А. Линниченко от 30 сентября 1895 г. и ответ Н. Ф. Федорова связаны со статьей «Настоящее Румянцевского музея», которая была написана И. А. Линниченко для «Московских ведомостей» (появилась 4 октября 1895, в № 274 за подписью «И. Амартол»). Целью написания статьи было желание ученого привлечь внимание властей и общественности города к нуждам Московского Публичного и Румянцевского музеев. Подчеркнув значение «общественных книжных собраний как орудий просвещения», указав на то, что забота о них должна иметь не частный, а «общегосударственный интерес», И. А. Линниченко подробно остановился на современном положении Музеев. В статье было повторено многое из того, о чем не раз заявляли сами Музеи в своих печатных отчетах и о чем периодически говорилось в московской прессе: «крупнейшее книжное собрание в Москве» существует на «более чем скудные средства»; помещение давно не может вместить постоянно пополняющихся музейных коллекций, негде хранить книги и не на что приобретать новые, читальный зал слишком мал для возрастающего от года к году числа посетителей, штат же работающих не может быть увеличен из-за финансовых трудностей. Вновь проводилось ставшее уже обычным в статьях о библиотеке Музеев сравнение с Императорской Публичной библиотекой в Санкт-Петербурге, которая в силу своего прочного и стабильного материального положения может и необходимые издания активно приобретать, и число сотрудников увеличивать, а в «крупнейшем из московских книжных собраний» «выдачей книг из библиотеки в читальную залу заведует одно лицо (и это при нескольких стах читателей!)». Статья завершалась обращением с просьбой о пожертвованиях «Румянцевскому музею — общественному учреждению первостепенной важности для всего русского интеллигентного общества»: «...из скромных лепт каждого [...] могла бы образоваться сумма, вполне достаточная для приличного пополнения библиотеки и вообще для улучшения ее внутреннего быта. Интересы библиотеки одни и те же с интересами читателей».

И. А. Линниченко, а также другие лица из библиотечного окружения Федорова всячески скрывали от него факт написания данной статьи, что в конечном итоге вызвало недоумение и недовольство мыслителя. Обыкновенно все его знакомые, писавшие или собиравшиеся писать по вопросам музейно-библиотечного дела, считали за правило обращаться к Николаю Федоровичу за помощью и советом: он подсказывал, как лучше выстроить статью, давал ценные сведения, а подчас — особенно когда речь шла о проектах, выдвинутых им самим (международный книгообмен, вопрос о печатных библиотечных карточках, о метеорологической обсерватории на бельведере Пашкова дома и т. д.), — мог набросать устный или письменный конспект содержания. И. А. Линниченко не сделал этого, поскольку текст его статьи содержал фрагмент, где речь шла о самом Федорове и от имени читателей и сотрудников библиотеки приносилась ему благодарность. Неизвестно, знал ли уже Линниченко, составляя статью, о намерении Н. Ф. Федорова уйти в отставку (очередное прошение было подано директору Музеев 2 октября). В своем письме Федорову он не касается этой темы. Но если знал, то его стремление публично выразить благодарность «идеальному библиотекарю», подчеркнуть значение его деятельности в Румянцевском музее, вполне возможно, было продиктовано единодушным желанием музейцев и постоянных посетителей каталожной переубедить Федорова (в конце октября по этому поводу был составлен адрес — см. примеч. 100 к «Статьям и заметкам о Ф. М. Достоевском, Л. Н. Толстом, В. С. Соловьеве»).

После ответного письма Н. Ф. Федорова, настаивавшего на исключении «всякого упоминания» о нем самом, И. А. Линниченко убрал из статьи соответствующее место, так что в печатный текст оно не вошло.

¹ С июля 1895 г. в помещениях Музеев был начат срочный ремонт, поводом к которому послужили обвалы в каталожной библиотеки и зале этнографических коллекций (см.: «Московские ведомости», 3 сентября 1895, № 242; «Русские ведомости», 18 августа 1895, № 227). В связи с этим библиотека была открыта не 15 августа, а лишь 20 сентября 1895 г. (см.: «Московские ведомости», 20 сентября 1895, № 259).

² Намек на свое решение уйти из Музеев (ср. письмо 101).

Н. П. ПЕТЕРСОНУ

1 октября 1895. Москва

Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 6, ед. хр. 68, лл, 22-23 об. (копия рукой Н. П. Петерсона — к. 4, ед. хр. 6, лл. 59-60).

¹ В личном деле Н. Ф. Федорова в Архиве РГБ хранится прошение об отставке, датированное 2 октября 1895. По всей видимости, Н. Ф. Федоров сообщил Петерсону, что уже подал прошение, еще 1 октября, поскольку окончательно решился это сделать на следующий день.

Текст прошения следующий:

«Выслужив установленный законом срок на получение половинной пенсии, честь имею почтительнейше просить, Ваше Высокопревосходительство, уволить меня от занимаемой должности в отставку и вместе исходатайствовать мне следующую по закону половинную пенсию, получать которую желаю в г. Воронеже.

1895 года октября 2-го дня.

Дежурный при Читальном зале

Николай Федоров»

(Архив РГБ, оп. 126, д. 53, л. 64).

² Судя по следующему письму (№ 109), отъезд в Воронеж был запланирован на конец месяца; затем он был отложен сначала до середины ноября (письмо 111), потом до конца ноября (письмо 112) и в конце концов так и не состоялся, поскольку Н. Ф. Федорова уговорили остаться в Музее.

³ Д. Н. Петерсон — сын Н. П. Петерсона.

⁴ Речь идет о статье Н. Ф. Федорова «Самодержавие», начало которой было положено заметкой «Еще об историческом значении царского титула» («Русский архив», 1895, № 7) и над которой Н. Ф. Федоров работал в Воронеже летом 1895 г. (в дальнейшем работа над статьей была продолжена).

⁵ Речь идет о статье Н. И. Черняева «О русском самодержавии» (см. примеч. 48 к «Самодержавию» — Т. II наст. изд., с. 444-445).

⁶ Возможно, Н. Ф. Федоров имеет в виду вторую часть статьи Н. И. Черняева «О русском самодержавии»: в ней, в частности, указаны те произведения русской литературы и философии, в которых нашла свое выражение идея самодержавной власти и концепция «Москва — Третий Рим» (Н. И. Черняев разбирает драму А. Н. Островского «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский», коронационную кантату А. Н. Майкова, книгу Н. Я. Данилевского «Россия и Европа» и брошюры А. С. Хомякова «Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях»). Однако более вероятно, что Федоров ссылается на девятый номер «Русского обозрения» по ошибке и, говоря о «других статьях» по вопросу о самодержавии, имеет в виду статьи, помещенные в восьмом номере «Русского обозрения», где была напечатана корреспонденция протоиерея лондонской посольской церкви Е. К. Смирнова «Англорусское литературное общество» (с. 620-638). В ней сообщалось о лекции И. В. Биркбека, прочитанной на мартовском заседании общества («О Владимире на Клязьме»). Центральное место в лекции занимал вопрос о русском самодержавии, причем «самодержавие» и «церковь» были названы докладчиком двумя «изначально активными факторами, действовавшими в течение всей истории» России и «выработавшими из нее то, чем она стала ныне». И. В. Биркбек говорил также о роли древних столиц, Киева и Владимира, в собирании русской земли, о значении Кремля в становлении самодержавной власти, что должно было вызвать сочувственный отклик Н. Ф. Федорова.

⁷ Этот вопрос, по инициативе Н. Ф. Федорова, был направлен С. А. Белокуровым в комитет X Археологического съезда, который должен был состояться в Риге в августе 1896 г. (см. примеч. 32 к «Самодержавию» — Т. II наст. изд., с. 443-444).

⁸ Цитата из статьи В. Н. Мак-Гахан «Поступательное движение православия в Соединенных Штатах» // Русское обозрение, 1895, № 9, с. 207. Статья «Обыденные храмы и ревивали» (впоследствии вошла в работу «О значении обыденных церквей» — см. примеч. 71 к «Отечествоведению» — Т. III наст. изд., с. 602), идея которой зарождается в данном письме, была отправлена к В. Н. Мак-Гахан в августе 1896 г. (см. примеч. 4 к письму 122).

Н. П. ПЕТЕРСОНУ

27 октября 1895. Москва

Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 6, ед. хр. 67, л. 14-14 об.

¹ См. примеч. 2 к предыдущему письму.

² В Рязани Н. Ф. Федоров планировал навестить вдову Д. П. Лебедева М. С. Лебедеву и ее семью (см. примеч. 44 к разделу «Приложения» «Письма Н. Ф. Федорову разных лиц»).

³ К рукописи статьи «Самодержавие», которую Н. П. Петерсон переписывал и высылал Н. Ф. Федорову.

⁴ Речь идет о стихотворении В. А. Кожевникова «Призыв» (см. его в Т. III наст. изд., с. 537-538).

В. А. КОЖЕВНИКОВУ

После 27 октября 1895. Москва

Черновое

Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 10, ед. хр. 34, лл. 70-70 об. (копия рукой Н. П. Петерсона — к. 4, ед. хр. 6, лл. 301-302). Ранее опубликовано: Контекст 1988, с. 332-333; Сочинения 1994, с. 364-366. В Т. IV наст. изд. письмо было датировано «после 27 октября 1895 г.»: в нем упоминается стихотворение В. А. Кожевникова «Призыв», написанное незадолго до этой даты, и дается ссылка на письмо Н. Ф. Федорова Н. П. Петерсону от 27 октября 1895 г. (письмо 109). В настоящее время появилась возможность несколько уточнить эту датировку, отнеся данное письмо к ноябрю — началу декабря 1895 г. (именно к этому времени относится упоминаемое в нем стихотворение в прозе С. П. Бартенева — см. примеч. 33 к разделу «Приложения» «Письма Н. Ф. Федорову разных лиц»).

¹ Текст этого стихотворения в письме С. П. Бартенева к Н. Ф. Федорову см. в Т. IV наст. изд., с. 636. Ответное письмо Н. Ф. Федорова С. П. Бартеневу с разбором стихотворения см. в наст. томе.

² В стихотворении С. П. Бартенева есть строка, относящаяся к самому Федорову: «Пророк Духа животворящего зовет к делу всеобщему» (см. примеч. 34 к разделу «Приложения» «Письма Н. Ф. Федорову разных лиц»).

³ Речь идет о стихотворении В. А. Кожевникова «Призыв». Начальные его строки, также относящиеся к Федорову: «Брат, проснись! Зарею ясной // Засиял Восток: // К жизни вечной речью страстной // Нас зовет пророк» (первоначальный вариант: «Брат, проснись! Зарей багровой // Засиял Восток: // К жизни вечной, к жизни новой // Дня зовет пророк»). Н. Ф. Федоров, отрицательно относившийся ко всяческому превознесению его личности, ниже стремится дать свое толкование слову «пророк», употребленному в обоих стихотворениях, представить его как «слово собирательное», а призыв к общему делу — как плод коллективного, соборного труда не только его самого с учениками, но «и многих других, которые, сами не подозревая, участвовали в нем!»

Своего рода откликом Н. Ф. Федорова на стихотворения С. П. Бартенева и В. А. Кожевникова, помимо письма к С. П. Бартеневу и фрагмента «Набат к светским и духовным...» (Т. IV наст. изд., с. 202-203), можно считать заметку «Конец сиротства; безграничное родство», представляющую собой стихотворение в прозе (Т. II наст. изд., с. 202-203).

⁴ В письме от 27 октября 1895 (№ 109).

⁵ Речь идет о переводе проф. А. А. Некрасова (см. примеч. 126 к «Статьям и заметкам разного содержания»).

⁶ Речь идет о Якобе Михаэле Рейнхольде Ленце (1751—1792) — немецком писателе, одном из драматургов и теоретиков течения «Буря и натиск». В. А. Кожевников занимался «штюрмерством», в том числе и взглядами Я. Ленца, в связи с работой над книгой «Философия чувства и веры в ее отношении к рационализму XVIII в. и к критической философии» (см. в печатном издании: с. 255-271, 662-685). По всей видимости, он познакомил Н. Ф. Федорова с сочинением Я. Ленца «Заметки о театре»: «Anmerkungen über Theater» (1774), а также с книгой И. Г. Штёбера «Рёдерер из Страсбурга и его друзья» (I. G. Stöber. Röderer von Strassburg und seine Freunde, Colmar, 1874), в которой были приведены тексты двух рефератов, написанных Я. Ленцем для чтения в кружке Зальцмана в начале 1870‑х гг.: «Versuch über das erste Prinzipium der Moral» («Опыт исследования первого принципа морали») и «Über Entwurf eines Briefes an einer Freund der auf Akademien Theologie studiert» («Набросок письма к другу, изучающему богословие в академии»). Размышляя о природе человека, Ленц приходил к выводу о том, что «стремление к непрерывному совершенствованию», к противостоянию «вековечным и неизбежным законам» «земного существования» является коренным ее свойством. Основные принципы человеческой нравственности — «стремление к совершенству» и «стремление к блаженству», причем усилие совершенствования становится залогом достижения блаженства. По убеждению Ленца, человеку, существу самостоятельному и свободно действующему, свойственно «врожденное стремление идти по стопам того бесконечно свободного существа, которое проявляет себя в мире. Подражать ему, повторять в малом его творение, доставляет нам блаженство, возвышает наше существование, возвышает нас самих в собственных глазах» (М. Н. Розанов. Поэт периода «бурных стремлений» Якоб Ленц, его жизнь и произведения. М., 1901, с. 175-176). В творчестве человек приближается к Богу, обретает сверхприродную, божественную способность, созерцая природу, обнять ее сразу и целиком, «одним взглядом проникнуть в глубочайшую сущность всех существ, одним чувством воспринять все блаженство, разлитое в природе» (цит. по: М. Н. Розанов. Указ. соч., с. 176).

Представления Я. Ленца о назначен