Способы диагностики честности

 

Определение честности людей имеет большое практическое значение. Представители западных деловых, промышленных и правительственных кругов, сталкиваясь с громадными потерями, списываемыми на воровство работников, предпринимали неоднократные попытки справиться с проблемой нечестности самыми разнообразными способами, включая проверку предоставляемых работником сведений об образовании и рекомендаций с привлечением федеральных служб и некоторых полицейских департаментов. Это оказалось довольно успешным в плане выявления лиц с «плохим послужным списком», но вместе с тем большинство позаимствованных в этих ведомствах процедур рутинны, ограниченны и, по всей вероятности, упускают релевантную информацию. Еще одним широко используемым методом является полиграф, или детектор лжи, применяемый в процессе собеседования при найме на работу. Полиграф оказывается полезен для идентификации тех, кто совершал неблаговидные действия в прошлом, но, по-видимому, не дает надежных результатов в выявлении тех, кто мог бы совершить их в будущем.

Поэтому психологами разрабатываются другие способы выявления честности, с использованием различных тестов. Тесты честности призваны прежде всего определять кандидатов, которые не будут воровать у своих работодателей или заниматься какой-либо иной контрпродуктивной деятельностью.

Имеются два типа письменных тестов. В одном случае при тестировании претендент полностью отдает себе отчет, что тест направлен на оценку честности. Обычно проверка складывается из двух частей: первая позволяет уточнить отношение к воровству и другим формам нечестности, непорядочности, для чего задаются «опосредованные» вопросы, касающиеся наказания за воровство (например, «Следует ли увольнять человека, который украл тысячу рублей?»), ощущения простоты воровства (например, «Насколько просто было бы нечестному человеку украсть что-нибудь у работодателя?»), вероятности обнаружения воровства («Какой процент служащих, ворующих у компании, попадается?»), рациональных оправданий воровству (например, «Работодатель, который платит людям слишком мало, заслуживает того, чтобы его обворовали?»). Вторая часть вопросов связана с личным признанием в воровстве и других незаконных действиях. Однако здесь есть опасность того, что кандидаты, желая произвести благоприятное впечатление, будут искажать ответы на подобные тесты. В тестах второго типа, называемых личностными, о воровстве не упоминается. Они содержат личностно-оценочные вопросы, которые можно рассматривать в качестве предикторов воровства / честности. Поскольку в этих тестах нет очевидных указаний на воровство, претендентам на работу труднее «подделать» результаты. К таким тестам относятся главным образом методики оценки сознательности и эмоциональной стабильности.

Результаты исследований показывают, что тесты честности валидны. Было обнаружено, что на основании показателей теста честности можно сделать сравнительно точный прогноз в отношении воровства среди работников магазина. А при обследовании заключенных было выявлено, что по сравнению с контрольной выборкой работников, занимающих руководящие должности, нарушители закона (обвиненные в должностных преступлениях — растрате и мошенничестве) оказались более склонными к безответственности, менее надежными; для них более характерно неуважение правил и социальных норм.

Методики оценки контрпродуктивности, основанные на самоотчете, оказались более прогностичными, чем объективные показатели. Однако установить валидность тестов, оценивающих склонность к воровству, весьма не просто. Во-первых, критерием служит не столько само воровство, сколько факты его пресечения, поскольку многие кражи остаются нераскрытыми. Во-вторых, процент работников, которых поймали на воровстве в организации, обычно очень невысок — 2–3 %. Следовательно, трудно статистически спрогнозировать явление, по сути, очень редкое, что недостаточно для установления валидности тестов.

 

За рубежом оценка устойчивой черты личности, определяющей готовность сотрудника к обману, хищению, разглашению информации, производится с помощью большого числа методов, направленных в основном на диагностику деструктивного поведения и декларируемой честности персонала. Такой инструментарий определяется двояко — «honesty tests» и «integrity tests» (тесты честности). Эти термины часто используются как взаимозаменяемые, хотя термин «integrity» охватывает несколько более широкий диапазон поведения. Но ни то, ни другое определение не соответствуют диагностируемым качествам полностью. Американские психодиагносты Д. Майнер и M. Кэппс (Miner, Capps, 1996) приводят список из шестнадцати характеристик «нечестного поведения» по итогам изучения ими множества тестов диагностики честности — воровство наличных денег, товаров и собственности; порча товаров для их последующей покупки со скидкой; продление обеденных перерывов; воровство «времени»; постоянное опаздывание на работу; приход на работу в состоянии опьянения или похмелья; незаконная продажа наркотиков на работе; несоблюдение правил; повреждение и ущерб; предотвратимые несчастные случаи; неправомочное использование привилегий для скидок; получение зарплаты за большее количество часов работы, чем было фактически; смена работы по различным причинам; неправомочное использование информации компании; использование отпуска по болезни, когда служащий не болеет; злоупотребление наркотиками на рабочем месте; преднамеренно медленное или небрежное выполнение работы; злостное неправомерное поведение; вандализм; физические нападения. Некоторые тесты сосредоточиваются на ограниченном наборе проблем, в большинстве случаев связанных с воровством служащего; некоторые имеют множество субшкал, имеющих дело с различными типами проблем, и подводят итог для каждой; некоторые содержат пункты, освещающие широкий диапазон проблем, но резюмирующие только общий итоговый балл. Тест, который разработали Д. Майнер и M. Кэппс, характеризуется последним качеством. Список диагностируемых ими параметров дополняется следующими: шантаж, склонность к азартным играм, саботаж, фальсификация улик и показаний, налоговое мошенничество и обман, нападение и насилие, вождение автомобиля в состоянии алкогольного опьянения, сексуальные домогательства и т. д. Очевидно, что такие тесты честности включают гораздо более широкий диапазон поведения, чем обозначено в их названии. По этой причине они иногда упоминаются как диагностика подрывного, непродуктивного поведения на работе или ненадежности… По обобщенным данным проводящих тестирование организаций, в 1980–е годы в США по меньшей мере 5000 фирм использовали тестирование на честность персонала и принимаемых на работу лиц. Как правило, эти опросники используются при обследовании тех сотрудников, которые связаны с розничной торговлей, складскими операциями и работой в финансовых структурах. Как средство первичного отбора опросники применяются для изучения лиц, принимаемых на должности низшего звена (кассиры, инкассаторы, операторы в банках) и на более высокие посты в учреждениях и даже в полиции (Бурлачук, Морозов, 2000). Существует информация о надежности опросников и значений коэффициентов корреляции получаемых с их помощью показателей с результатами обследования на детекторе лжи, с признаниями обследуемых в случаях воровства в прошлом и с поведением на работе в будущем. Большинство опросников имеют достаточно значимую прогностическую валидность и высокие оценки надежности.

Бормотов А. А., 2008. С. 127–128.

 

По мнению А. А. Бормотова, более плодотворным для диагностики рассматриваемого феномена является использование, наряду с опросниками, проективного подхода. Такой подход был использован при разработке методики измерения честности в лаборатории психодиагностики Южно-Уральского государственного университета.

Основной блок методики направлен на оценку личностной готовности к честному поведению, хищению или воровству на работе, выявляя людей, которые чаще думают о нарушении закона и уверены в благополучном исходе такой ситуации при участии в ней. Предполагается, что подобные люди проявляют большую, чем другие, терпимость по отношению к тем, кто ворует, они поддерживают воровскую солидарность (не выдают нарушителя и надеются, что их не выдадут). Такие сотрудники, скорее всего, убеждены в том, что большинство людей нечестны (что освобождает их от ответственности и чувства вины), а также рационализируют свое поведение, объясняя и презентуя его (в первую очередь для себя) в лучшем свете. Еще один блок методики предполагает получение от респондента информации об уже совершенных им преступлениях (прямые признания в воровстве или других правонарушениях), для первичного отсева не зарекомендовавших себя кандидатов. Также диагностируется склонность приукрашивать себя как направленность на фальсификацию и искажение информации и манипулировать другими, что полнее описывает феномен нечестности. Дополнительный блок направлен на выявление побочных факторов, способствующих нечестному поведению, — таких, как склонность к аддиктивному поведению (употребление алкоголя и наркотических средств), склонность к агрессии и насилию, к риску и экстремальным ситуациям (Батурин, Бормотов, Первухина, 2006).

Методика основана на выражении своего отношения к предложенным пословицам и афоризмам. Выбор пословиц: респондентам предлагается из предложенного списка выбрать по десять пословиц, которые в большей степени соответствуют тому, как чаще всего поступает большинство людей (выбор 1). Этот выбор отражает проекцию собственных качеств (честности или нечестности) на большую выборку — «большинство людей». Затем предлагается выбрать те десять, которые в большей степени соответствуют поведению самого респондента (выбор 2). Второй выбор свидетельствует о социальной желательности ответов респондента в ситуации диагностики. Выбор афоризмов: респондентам предлагается выбрать из пары афоризмов тот, который наиболее отражает точку зрения респондента. В парах подобраны афоризмы, декларирующие соответственно ценности честного и нечестного поведения.

 

Честь

 

Est Sularus oth Mithas (Моя честь — моя жизнь).

Девиз Соламнийских рыцарей

 

 

В несметном нашем богатстве

Слова драгоценные есть:

Отечество. Верность. Братство.

И есть еще: Совесть. Честь.

 

А. Яшин

 

Совесть и честь — неразрывные понятия. Выражение «пора и честь знать» означает не что иное, как пора совесть (стыд) иметь. О связи этих понятий говорит и другая пословица: «За совесть да за честь хоть голову снесть». Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь, писал А. Шопенгауэр. Честный человек не может быть бессовестным, а бесчестный совестливым. «Мужчина скорее предпочтет пытки и истязания, скорее пожертвует жизнью, защищая честь, чем склонит голову перед лицом грубой силы. Самый ужас, сколь бы крепки ни были его объятья, отступал и рассыпался в прах во имя гордости (во имя страха перед позором) <…> уж лучше смерть и физическое страдание, чем нравственное страдание, чем унижение от собственной трусости» (Tomkins, 1963. Р. 132–133).

В Философском словаре[27]честь определяется как понятие морального сознания и категория этики, включающее в себя моменты осознания индивидом общественного значения и признание этого значения со стороны общества. По своему содержанию и природе отражаемого в ней морального отношения понятие чести аналогично понятию достоинства. Но в отличие от последнего понятия честь основывается не на принципе равенства всех людей в моральном отношении, а на их дифференцированной оценке (в зависимости от социального положения личности, классовой, национальной, профессиональной и коллективной принадлежности или репутации).

По С. И. Ожегову, честь — достойные уважения и гордости моральные качества и этические принципы личности; хорошая, незапятнанная репутация, доброе имя.

Во времена Средневековья понятие о чести приобрело наибольшую актуальность. Во многих государствах были созданы Кодексы чести, то есть свод правил, которых должны были придерживаться люди благородного происхождения. Нарушение этого Кодекса могло разрушить репутацию человека, а порой и лишить всяческих титулов и даже жизни. Не случайно в рыцарских романах Средневековья воспевалось проявление чести — верность данному слову.

Дворянская честь ставилась выше не только законов государства, но и заповедей Христовых. А поскольку честь была большой ценностью, то ее следовало защищать, в том числе и на дуэлях. О поединках на шпагах Д’Артаньяна и трех мушкетеров знают теперь благодаря кино и телевидению даже младенцы. Но мало кто из взрослых представляют себе, каких масштабов приобрело дуэлянтство во Франции на пике своего развития (на рубеже XVI–XVII веков). Согласно исторической литературе, за неполные двадцать лет правления Генриха IV на поединках по разным подсчетам погибло от шести до десяти тысяч дворян, было роздано более семи тысяч королевских прощений дуэлянтам. По свидетельству Франсуа де Ла Ну, в его время от дуэлей во Франции ежегодно погибало больше дворян и солдат, чем их погибло бы в случае большого сражения[28].

В России наибольшую значимость дуэли приобрели в XIX столетии. В первую очередь это относилось к дворянству и военным (прежде всего офицерам). Жертвами дуэлей стали многие из дворян, в том числе А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов. Между прочим, по некоторым данным, в жизни первого было 29 состоявшихся и не состоявшихся дуэлей. Не злой по натуре человек, он вдруг, без видимых причин, начинал проявлять нелепую назойливую задиристость, часто вел себя вызывающе. Поэтому не случайно он был на одном из «почетных» мест в списках полиции, в которые включались люди, не совсем удобные для общественного спокойствия. Между прочим, Пушкин был отменным стрелком, попадал с двадцати шагов пуля в пулю. Но во время дуэлей он ни разу не пролил кровь противника и в многочисленных поединках не стрелял первым.

Конечно, не все дуэли были способом защиты своей чести и достоинства. Были любители дуэлей, как, например, граф Федор Иванович Толстой, имевший прозвище «Американец».

 

Биография графа Ф. Толстого была скандальной даже для современников, привычных к дуэльным историям с детства. В чине поручика он принимал участие в шведской войне 1808 года, однако за дуэли и скандалы был дважды разжалован в солдаты.

Служа простым ратником, за проявленную храбрость был награжден Георгиевским крестом и добился возвращения офицерского чина. Выйдя в отставку, граф Толстой поселился в Москве, страстью его были карточная игра, в которой он был всегда счастлив, и дуэли.

Была у него дуэльная история и с А. С. Пушкиным, закончившаяся, впрочем, примирением. На одном вечере приятель Толстого сообщил ему, что только что был вызван на дуэль, и просил его быть секундантом. Толстой согласился, и дуэль была назначена на другой день в 11 часов утра; приятель должен был заехать к Толстому и вместе с ним ехать на место дуэли. На другой день в условленное время приятель Толстого приехал к нему, застал его спящим и разбудил. «В чем дело?» — спросонья спросил Толстой. «Разве ты забыл, — робко спросил приятель, — что ты обещал мне быть моим секундантом?» — «Это уже не нужно, — ответил Толстой. — Я его убил». Оказалось, что накануне Толстой, не говоря ни слова своему приятелю, вызвал его обидчика, условился стреляться в 6 часов утра, убил его, вернулся домой и лег спать. Страстный картежник и ярый дуэлист, он сам насчитывал убитых им на дуэли одиннадцать человек. Все их имена он, подобно царю Ивану Грозному, записывал в своеобразный синодик. От брака с цыганкой Авдотьей Тугаевой у графа было двенадцать детей, одиннадцать из которых умерли. По мере того как у него умирали дети, он вычеркивал из своего синодика имя очередного убитого им на дуэли человека и ставил сбоку слово «квит». Так судьба жестоко отплатила тому, кто позволил в угоду собственному самолюбию и удальству поставить под сомнение понятия чести и достоинства истинного дворянина. Недаром Лев Николаевич Толстой говорил, что его дядя был столь богомолен и суеверен оттого, что его мучили угрызения совести. В старости он каялся, молился и клал земные поклоны, стараясь искупить преступления своей молодости и свои жестокие поступки.

Источник: liveinternet.ru

 

Дуэль считается прерогативой отстаивания своей чести и достоинства мужчинами. Но такое мнение ошибочно. Женщины тоже были не прочь сразиться друг с другом; более того, дуэли между ними были не столь редки, и по большей части они были намного более кровавыми и изощренными.

 

Первые достоверные сведения о женских дуэлях относятся к XVI веку <…> Пик моды на дамские дуэли пришелся на середину XVII века. Во Франции, Италии, Англии и Германии женщины скрещивали шпаги или вскидывали пистолеты практически по любому поводу. Одинаковые платья, любовники, косой взгляд — лишь часть того, что было причиной для поединка. Женщины словно сошли с ума.

А жестокость, проявляемая ими на дуэлях, шокирует. Из десяти дуэлей между женщинами восемь имели смертельный исход (для сравнения: мужские дуэли завершались убийством в четырех случаях). Женские дуэли, по сути, не имели правил. По ходу дуэли к сражающимся соперницам нередко присоединялись и их секундантки; дуэлянтки смазывали кончики шпаг раздражающими составами, чтобы каждое ранение причиняло жуткую боль; дерясь на пистолетах, соперницы стреляли до тех пор, пока одна из них не оказывалась убитой или тяжело раненной <…>

Русские женщины тоже знали толк в дуэлях. Более того, в России активно культивировался этот вид выяснения отношений.

А началось все, что самое интересное, в неблизкой Германии. В июне 1744 года немецкая принцесса Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская получает вызов на дуэль от своей троюродной сестры, принцессы Анны Людвиги Анхальт. Неизвестно, что не поделили эти две пятнадцатилетние девочки, но, запершись в спальне первой, они принялись на шпагах доказывать свою правоту.

К счастью, принцессам не хватило духу довести дело до смертоубийства, а то бы не видать России Екатерины II, коей по прошествии времени стала Софья Фредерика.

И вот именно с восшествия на престол этой великой царицы и начался российский бум женских дуэлей. Русские придворные дамы дрались с упоением, только за 1765 год произошло двадцать дуэлей, на восьми из которых секунданткой была сама царица. К слову сказать, несмотря на пропаганду вооруженных поединков между женщинами, Екатерина была жесткой противницей смертельных исходов. Ее лозунгом были слова: «До первой крови!», а посему во время ее правления было всего три случая гибели дуэлянток <…>

Российские женщины полюбили дуэли. Приютом же женских вооруженных поединков стали дамские салоны. Особенно в этом преуспели петербургские светские дамы. Так, в салоне госпожи Востроуховой (к сожалению, подробных сведений об этой женщине нет) только в 1823 году состоялось семнадцать (!) дуэлей.

Источник: Спортивная Россия. 2006. № 1.

 

 

Моя честь — это моя жизнь; обе растут из одного корня. Отнимите у меня честь — и моей жизни придет конец.

В. Шекспир

 

 

Сокровище на свете разве есть

Ценней, чем незапятнанная честь?

Нужнее жизни добрая мне слава:

Ее отдав, на жизнь утрачу право.

 

В. Шекспир. Ричард II, акт 1, сцена 1

При определении понятия чести различают два аспекта — объективный и субъективный, личный. Честь — это и общественная оценка, общественное признание, и стремление поддержать свою репутацию. Ее содержание является социальным, то есть не зависящим от индивидуального человека, а принадлежащим нравственным принципам. Честь прежде всего выступает как оценочная категория, направленная от общества к личности.

Что же касается субъективной, личной стороны чести, то она заключается в способности человека оценивать свои поступки, подавлять в себе эгоистические, безнравственные стремления и намерения, осуществление которых в данном обществе расценивалось бы как бесчестье, и в его способности действовать в соответствии с принятыми в этом обществе моральными нормами, правилами.

 

Настанет день, и час пробьет,

Когда уму и чести

На всей земле придет черед

Стоять на первом месте.

 

Р. Бёрнс

Д. С. Лихачев указал и на некоторые различия между совестью и честью. По мнению ученого, между честью и совестью есть одно существенное различие. Совесть всегда исходит из глубины души. Совестью очищаются. Совесть «грызет». Совесть никогда не может быть ложной. Она либо приглушенная, либо преувеличенная.

А вот представления о чести часто могут быть ложными, и они наносят огромный ущерб обществу. Такое явление, как понятие дворянской чести, исчезло в наше время, но осталась так называемая честь мундира. Ее Д. С. Лихачев называет ложной честью. Она заставляет руководителей отстаивать неудачные проекты, бороться с обществами, охраняющими памятники, и многое другое. Ученый считает, что под этим так называемым «мундиром» уже не может биться сердце честного и совестливого человека.

Таким образом, честь истинная всегда находится в гармонии с совестью. Ложная же честь является «миражом в пустыне», в нравственной пустыне человеческой души.

Личная сторона чести всегда неразрывна с социальной, подчиняется и обусловливается последней и оказывает на нее огромное воздействие, так как человек не может «уклониться» от суждений окружающих его людей, которые оценивают его поступки, от общественного мнения.

Честь как моральный феномен есть в первую очередь внешнее общественное признание поступков человека, его заслуг, проявляющееся в почитании, авторитете, славе. Поэтому чувство чести внутренне присуще личности. Оно связано со стремлением добиться высокой оценки со стороны окружающих, похвалы, известности.

Субъективная, личная сторона чести заключается в способности человека оценивать свои поступки, подавлять в себе эгоистические, безнравственные стремления и намерения, осуществление которых в данном обществе расценивалось бы как бесчестье, и в его способности действовать в соответствии с принятыми в этом обществе моральными нормами, правилами.

Положительная оценка деятельности и поведения человека со стороны общества возвышает его в глазах окружающих, благотворно воздействует и на чувство собственного достоинства, придает ему силы для дальнейшего нравственного совершенствования.

Достоинство — это прежде всего внутренняя уверенность в собственной ценности, чувство самоуважения, которые проявляются в сопротивлении всяким попыткам посягнуть на индивидуальность и определенную независимость. И только потом достоинство человека нуждается в общественном признании.