Вот воспоминания тех, с кем мы встретились и побеседовали.

 

Детям войны посвящается…

 

Детство прервалось внезапно,

И война, вступив на трон,

Всё, нарушив, всё разрушив,

Постучалась в каждый дом.

Берёзы низко веточки склонили,

Пригнулась рядышком трава.

«Война пришла»- все говорили,

И на деревьях плакала листва.

Отцов и сыновей все провожали,

Солдаты не скрывали своих слёз,

И губы у отцов дрожали,

Да… сколько горя всем фашизм принёс.

Солдаты с честью воевали,

И похоронки в семьи шли.

И слёзы лили матери, страдали,

Мужали рано дети и росли.

Они забыли, что такое игры,

Они взрослели не по дням, а по часам,

С утра до ночи на полях колхозных

Мелькали их макушки тут и там.

Они копали, сеяли, косили

И помогали взрослым, чем могли,

Лишь только бы врага скорей осилить,

Чтоб снова счастливо всем жить.

Бронников Алексей Гаврилович

Родился я в д. Лома в 1941 году, и до сих пор с любовью и нежностью вспоминаю свою деревеньку и свои детские годы, хотя они были невыносимо страшными и тяжелыми, вспоминает Алексей Гаврилович. И, как мне кажется, нет такого человека, который бы не грустил по своей родной деревне, которой уже нет. А сколько таких деревень стерто с лица земли? Много, очень много.

Росли мы как все, такие же непослушные были. Игрушек, таких как у современных детей у нас не было, делали своими руками из глины, из дерева. В основном играли в войну, потому что с фронта приходили безрукие, безногие, искалеченные. К войне готовились с детства, учились делать всё обеими руками, кто знает, вдруг оторвет руку или ногу. Нужно было уметь и писать обеими руками, и топором владеть, и вилами. Писать, конечно, левой рукой я не умел, но зато все остальное умел делать и левой, и правой рукой. Ну вот, играли в войну. Немцем, конечно же, никто не хотел быть, поэтому старший назначал, кто будет немцем, а кто – русским. Мало было выстрелить, нужно было еще и узнать человека, не узнал - ранен, а узнал – убит. Девчонки носили сумки, подбегали и помогали раненым. Вот такая примерно у нас игра была.

Играли, конечно же, и мячом в лапту: к весне коровы линяют, натеребишь шерсть, скатаешь - вот и мячик, а резиновых мячей у нас тогда не было.

Хорошо запомнилось то, что не было керосина. В длинные зимние вечера женщины собирались в большом доме, кто прял, кто лапти плел, кто шил, кто вязал варежки или носки – без дела никто не сидел. И вот, чтобы был свет, я должен был нащипать лучины из сухого полена и следить за тем, чтобы огонь сильно не горел и не тух.

Не было такого понятия, как электричество, было только «сарафанное радио», позже газеты стали приносить.

Войну я, конечно, не помню. Помню, как приходили, искалеченные. Отец и 2 моих брата ушли на фронт, вернулся только Миша, и тот безрукий. Самой главной нашей «игрой» была помощь матерям, старшим братьям – тем, кто работал. Сено косить не разрешали, поэтому коровы не выжили, просто не выжили. Косили только в заброшенных местах или в лесу. И какой бы маленький я не был, сколько мог, столько и выносил сено на себе, ведь это была хоть какая-то помощь матери.

Немного повзрослев, в восемь лет, я уже начал работать, волочил копны, возил навоз на лошадях. В 9-10 классах мы уже метали сено как взрослые мужики, а девчонки в этом возрасте возили сено.

Хорошо было то, что в школе мы писали уже на тетрадях, а не на газетах между строк. Учился я хорошо. Помню один случай: пришел я в школу (20 км из своей деревни), начался урок, я уснул на последней парте, девчонки хихикают, тычут на меня пальцем, а учительница не отвлекаясь и не повышая тон, так же продолжала вести урок, хорошая была женщина, понимала, как тяжело нам было, и как хотелось спать.

Мы видели смерть, видели, как умирают старушки и на моих руках умерла моя двоюродная сестра от голода, есть же было нечего. Раньше я вообще не представлял, что существуют какие-то медики, только вот бабушки и лечили, чем могли, какие уж там медики в такой глуши - в Ломах?

Самое страшное и тяжелое время мы пережили. И не дай Бог вам попасть в такую ситуацию. Живите мирно и счастливо! Пусть у вас все будет хорошо!

Лузянина Марина (9 класс)

Бронникова Галина Илларионовна родилась в 1943 году. Годы войны не помнит совсем, так ей было всего 2 года. А вот, послевоенные годы запомнились ей хорошо и врезались в её память навсегда. Память о трудном, голодном и тяжелом трудовом детстве гранитным камнем лежит на душе всех детей войны. Не стала исключением и Галина Илларионовна.

Детский труд в то время не был невидалью. Дети работали и трудились на благо Родине.

Галина Илларионовна мало рассказывает о том времени, когда ей было меньше 7, всё больше о школьных годах.

«Несмотря на то, что мы учились в школе, мы работали; работали и учились; учились и работали» - говорит Галина Илларионовна. Летом с утра до ночи вместе со взрослыми мы ходили на колхозные покосы. Нашим детским делом в основном было топтать стога, подгребать и возить сено. Извозом в основном занимались мальчишки, в нашей местности их хватало. Помню, как я топтала стога. Трудно было. Знойная жара. Женщина сгребут - уйдут, а ты топчешь, вторая бригада женщин снопы сделает - уйдёт, а ты топчешь, мужики мечут, а ты топчешь. Завидно, так хочется домой, а нельзя - нужно работать. Сядут мужики отдохнуть и начинают байки травить. Порой интересное, что услышишь, порой страх какой, а иногда и срам рассказывали всякий… «А ты девка малая не подслушивай» - говорят мужики. Я молчу, ничего не говорю - стыдно ведь…»

Чуть подросла, и другая для меня работа нашлась, ничуть не легче -снопы жать вместе с женщинами. Идёт трактор жнёт, а мы за ним бегом должны в охапки все сено подобрать и связать в сноп, так и бегаешь весь день. Я хоть и девчонкой была, а всё старалась от женщин не отстать. Так и сгубила своё здоровье. Сколько бегала сначала, а потом хворь меня взяла – надсада: голова кружится, тошнит. А делать нечего, надо работать… Ничего - всё справилось…. Трактористы на отдых, нам отдыха нет -нужно снопы подобрать да в «бабку сложить». Так вот - попробуй поспей. Целый день на ногах.

Так работали мы все лето. Без продыха, без выходных. Но все же перед первым сентябрём давали нам 2-3 дня отдохнуть, подготовится к школе. 1 сентября в школу сходим, да потом опять нам две-три недели отсрочку дают, а то и месяц. На картошку идти надо.

Как все полевые работы заканчивались, мы начинали учится. Самым хорошим работникам-школьникам, те у кого было много трудодней, качественная работа и хорошая работоспособность, давали подарки. Небольшие подарки, но все же. Однажды мне дали платок за хорошо отработанное лето. Я думала, что я самый счастливый человек не свете. Вот так жили.

В школе тоже было много трудного, да интересного. Училась я хорошо. Нам отец всегда говорил: учитесь дети, учитесь. Плохо жилось тогда народу, и нам нелегко, но все же было полегче - у нас был отец. После войны по пальцам можно было пересчитать тех, кто был с отцом. Я была в том числе. В школе ребята корили меня за это. Хорошо тебе Линка - у тебя отец есть. А я сразу в слёзы: что ж я виновата что ль?! Да, мне действительно повезло. Папа старался, работал - всё для нас.

После второго ранения в руку, папа был уже непригодным воином. Он работал в колхозе. Раз в год он ездил в область на собрание, привозил нам подарки. Помню: чернильницы-непроливайки, буквари, а ещё чулки, ботиночки нам с сестрой привозил - ох и радости было у нас!

Несмотря на тяготы тех тяжелых лет, детство у нас всё же было. Играли, дурили, пели, танцевали, ходили в клуб смотреть кино - как нет. Бывало, отпросишься у родителей, а они не отпускают, чуть отвернулись - я шмыг в окно, и след простыл.

Помню, угоры зимой у нас укатаны были лучше и шире дороги. На ледянках, да на санях катались.

После 9 класса наш класс расформировали. Кто в 10 ушёл учиться, кто закончил. Я одна ходила в Кулигинскую школу, заканчивала 10 класс там. Уйдёшь рано утром в понедельник (14 км надо было идти), пока дойдёшь - лапти сотрутся, ноги замёрзнут. Пришёл, переоделся в валенки у тетки дома, да и в школу. Неделю дома не бываешь - всё у тетки живешь. А в субботу опять домой, в баньку. Дома родные стены, мама, папа, сестра и два брата. Счастье дома, когда все рядом и над тобой мирное небо…

Пыжьянова Софья (8 класс)

Бузмакова Варвара Захаровна родилась 23 декабря 1936 года в деревне Пронята Кезского района. Отца звали Шмырин Захар Иванович, мать - Шмырина Фотинья Филатовна. В семье была единственным ребенком. Когда началась война, Варваре Захаровне шел пятый год, поэтому она не помнит, в каких обстоятельствах узнала о войне. Образование 7 классов. Из семьи на фронт ушли дяди Варвары Захаровны: Шмырин Илларион Филатович, который погиб на фронте, Шмырин Ермил Филатович - вернулся в 1945 году, был награжден медалями. Во время войны приходилось много трудиться: работала в поле, возила копны, помогала маме доить коров. Питались очень плохо - растительной пищей. Одежда была плохая, в основном из домотканого материала. Чтобы выжить в таких жестоких условиях, помогали друг другу: возили дрова, строили дома, заготавливали корм животным. Известие о Победе не помнит; как встретила, говорит: «Наверное, радостно, как все». С 1953 года работала на ферме телятницей и дояркой. Незадолго до пенсии работала в бригаде. Сейчас ей 77 лет, но не смотря на свои годы, она еще жизнерадостная и весёлая бабушка, готовая помочь близким.

Пантелеев Дмитрий (9 класс)

Из воспоминаний Ведерниковой Ефросиньи Матвеевны…
Родилась я в деревне Карменки, которая на данный момент уже не существует. Росла я в многодетной семье с небольшим достатком. Было в нашей семье десять детей, которых надо было как-то прокормить. Я была третьим ребенком, которому приходилось следить за малышами. Но много моих братьев и сестер умерло в младенческом возрасте, из-за недостатка еды и медицинского обслуживания. Жизнь, кажется, шла терпимо, пока не наступила ВОЙНА. Это самое страшное слово, которое я знаю. Тогда мне было 14 лет. Мама плакала, а я не осознавала, что произошло. Пришли люди, забрали меня, отправили работать на железную дорогу, а мама осталась дома растить маленьких детей. В самые прекрасные подростковые годы я работала по 12-14 часов, а потом падала без сил. Я управляла лошадью, возила на ней землю для выравнивания железной дороги, а вечером ухаживала за бедной скотинкой. Хоть дождь, хоть снег, хоть крупный град, ты идешь и работаешь, не покладая рук, а кушать хочется… К вечеру тебе дадут что-нибудь пожевать, хлеб давали редко, но он был очень-очень вкусный. Очень много людей умерло от голода, и я бы умерла, если бы не Катя, всей жизнью ей благодарна. Катя была поваром в садике, что оставалось, она приносила мне, чтоб я не умерла с голоду. Я очень долго работала, и тут Дуся (знакомая из моей деревни) предложила мне убежать домой, схватила меня за руку и понеслась. Я пришла домой, мама меня отругала, что так поступила, а я была счастлива тем, что дома, рядом с семьей. Только я заснула, к нам постучались военные и забрали меня, ничего не объяснив. Эту ночь я досиживала под замком в сельсовете. На следующий день меня отправили в Глазов, в тюрьму. Там я просидела полгода, затем меня выпустили и отправили на завод. На заводе было работать проще, да и легче, но кормили все также плохо. Мне было тяжело, я часто плакала ночами, хотелось кушать, всегда хотелось. Были люди, которые прекрасно жили и не работали, и все у них было: вкусный хлеб и сладости. Им я больше всего завидовала.

Так я проработала все годы войны, начиная с 41-го и кончая 45-м. За эти годы я ничего хорошего не увидела, только боль потерь, всегда мучащий голод и смерть товарищей. Мы были как одна семья, неважно, кто старше, кто младше – мы делали общее дело, во благо нашей страны. Смерть ходила рядом с нами, кого-то забирала, а меня пощадила, не заметила. Эти дни я вспоминаю со слезами на глазах и не могу поверить, что я- ребенок, выдержала этот строжайший режим.

Мы старались ради мира на земле, мы думали о вас ДЕТИ!

Соловьева Яна (9 класс)

Гордина Федосия Ивановна

Родилась в 1936 году в деревне …… Война застала Федосию Ивановну, когда ей было всего 5 лет.

Отец ушел на фронт и не вернулся, оставив свою семью без мужской поддержки. «Мама работала с утра до ночи» - говорит Федосья Ивановна. Несмотря на свой маленький возраст, Федя работала на полях, вместе со взрослыми.

«Нам, маленьким детям, давали вёдра и заставляли собирать колоски после жатвы. Одно ведро с колосьями нам обязательно нужно было сдать в колхоз, оставшееся можно было забрать себе, но ничего не оставалось. Кушать хотелось неимоверно. От безысходности я бежала к стогу сена, пыталась найти там колоски с зёрнышками, когда удавалось это сделать, я брала зернышки в ладошку и съедала. Потом бежала домой. А там сидела мама с заплаканными глазами, ведь есть было нечего. У меня хоть что-то было в желудке, а мама была голодна.

Летом было легче, чем зимой, т. к. было чем питаться: и грибы были, и ягоды, и трава. Как проснёмся сразу бежим в лес, за едой. Кто успел, тот и съел, а кому-то ничего не доставалось. Была ещё картошка, но её хватало только на лето, на зиму ничего не оставалось. Картошку садили вручную, одну грядочку, как только появлялись хоть какие-то картофеленки, мы сразу их выкапывали. Голод был страшный. Люди умирали прямо на дороге. Я не всегда ходила работать в колхоз, иногда оставалась дома. Мама давала мне домашнюю работу - полоть грядки. Полю грядки, полю - так кушать захочется, а дома есть нечего, убегу в лес, нарву липовых листов да бегу домой. Растирала листы в тарелке до мелкой крошки и заливала водой. Повалиха получалась горькой, съем ложку - горько, запью водой - проглочу. Хоть что-то есть в желудке, и то хорошо.

Лето кончалось. Приближалась зима. Осенью мама уходила на лесозаготовку, а я маленькая оставалась одна дома. Мне приходилось топить печь самой. Возьму полено, положу на шесток, встану на табурет, залажу на шесток, и дальше укладываю полено в печь, да опять слезаю за другим. Дрова есть – хорошо, а нет, так нужно идти в лес. Идти за хворостом, за поленьями да так, чтоб никто не заметил, а то придётся платить налог. Налоги брали за всё: корову мама купит – сто литров молока нужно было отдать государству, телёночка возьмёт – мясо отдать государству, курочку возьмёт с неё, да и то сто яиц государству подавай - а нам что остается? Ничего! Как мы выжили? Не знаю. Бог помог!

Война прошла, а жизнь легче не стала. Восстанавливать нужно было страну, поднимать. Голод не кончался, работа - тоже. Чуть подросла, и в школу. Иду в школу, попрошайничаю, кто картошечку подаст, кто полкартошечки - самим есть нечего. Отучусь, да опять пойду попрошайничать, дома ведь еды нет ни маме, ни мне. Да, маме на работе каждый день давали 200 гр. муки. А что это много? Разведёт мама водой муку и такая похлёбка получалась. Маме самой кушать хочется, и меня тоже накормить надо.

Конфеты я не видела, а уж что бы колбаса была дома, так это невидаль для меня была. Когда у мамы были деньги, она покупала конфетки или их давали на выборах «Дунькина радость» маленькие такие, разноцветные. Даст мне 10 конфеток, я одну сегодня съем, одну на завтра оставлю, третью на послезавтра…

«Детство прошло. Наступили сплошные трудовые будни. Да и в детстве мне их хватало. После того, как начала работать, стало чуть полегче. На заработанные деньги купила себе фуфайку, позже платок и сапоги-кирзачи. Это немного, да и не богато, но тогда я считала себя самым счастливым человеком» - вспоминает Федосия Ивановна.

Много испытаний и трудностей прошла Федосия Ивановна в своей жизни. Она часто сравнивала нашу современную жизнь с той, с военной и послевоенной, говорила: «Вам сейчас еда - не еда, одежда - не одежда, а мы довольствовались тем, что было. А что было? Да ничего и не было». Она вспоминала, а на глаза выступали слёзы, слёзы горя, обиды, воспоминаний о трудной жизни. «Не дай бог вам жить так, как мы жили» - говорила Федосия Ивановна.

Глухих Любовь (9 класс)

Селукова Анна Фёдоровна 1936 года рождения. Её муж Селуков Иосиф Иванович 1933 года рождения. Вместе они живут уже 54 года.

Они очень гостеприимные люди, поскольку мы приходим к ним уже не в первый раз.

Первой начала рассказывать Анна Фёдоровна: «Жила я в деревне, которой уже нет на карте, в семье нас было 8 детей, жили плохо, голодовали …» (Длинная пауза….на глазах слёзы и тишина вокруг). Мы молчали, а она сидела закрывши лицо руками и успокаивала себя…. Успокоилась и продолжила: «Мы жили очень плохо, трудно нам было. На неделю нам давали 5 кг муки, а что это на такой длительный срок на 8 человек? Как не умереть с голоду? Как мы только выжили?! Не знаю! Кроме похлёбки из муки и лепёшек мы ели …………. Однажды у нас в деревне передержали зерно, хлеб из этого зерна нельзя былое есть, а хотелось, люди ели и умирали. Так умерла моя сестра…» И вновь тишина и вновь слёзы… А на душе тяжело, боль, а как же хочется помочь, но ты не можешь. Нельзя забыть эти страшные годы, они хотят, но не могут. Мы тревожим их память, их душу. Чувствуешь себя виноватым, ведь это ты заставляешь их вспоминать….

«Позже нам заменили это зерно. Мы отдавали плохое, а взамен нам давали обычное, нормальное зерно, хлеб из которого можно было есть. Голод – это страшное дело. Мы голодали, но работать нужно было во всю силу. Работа была всегда и везде, мы работали, работали и ещё раз работали. Делали тоже, что и остальные. Подгребали, топтали сено. Стали старше – бегали за трактором, собирали траву, вязали, складывали в бабки. Всё как обычно.

В школе я проучилась 6 лет т.е. закончила 6 классов. Перед школой пробегу по деревне, кто картошечку подаст, кто хлебушка, после школы так же с чеплашкой (диалектное название сосуда) иду попрошайничать. Постыдное слово, а что делать? С голоду умирать?» А слёзы снова покатились крупными градинками, по морщинистым щекам бабушки Ани. Снова эта боль воспоминаний, снова эта сожаление за тяжёлое детство и нелёгкую жизни.

Анна Фёдоровна немного рассказала нам и только упомянула: «Приезжали к нам когда-то с Глазова и тоже расспрашивали о войне, о послевоенных годах, я много им рассказала тогда, а сейчас не знаю, что со мной случилось, не могу припомнить». Мы видели, что Анну Фёдоровну захлестнули эмоции переживаний, мы видели, что ей трудно рассказывать и поэтому не стали настаивать не продолжении.

Анна Фёдоровна сидела и поглаживала своего любимого домашнего питомца-кота. А свой разговор мы продолжили с её мужем – Иосифом Ивановичем. Он старше бабушки Ани на 3 года, может это кажется незначительной цифрой, но рассказал он нам намного больше.

«Тогда ещё не началась война, как раз накануне мы шли к дяде Грише в гости, с ночовкой. Идём, а там на угоре, где сейчас стоит «вышка», такой гул, и со стороны Перьми полетели столько самолётов, даже не знаю, сколько их было. Сюда летят, в сторону Балезино. Пришли в Степанёнки к дяде, маминому брату, ну и ночевали у него. А на утро нам объявили, что началась война» Это страшное слово, и картинка из воспоминаний разбудила в этом стойком, мужественном человеком чувства боли. Эмоции захлестнули его, и вновь тишина, и вновь слёзы. Мы сидели и хотя не ощутили этого горя войны на себе, внутри плакали и с трудом сдерживали слёзы, что бы сохранить наш разговор.

Иосиф Иванович продолжал: «Совсем плохо мы не жили, у нашего дяди Гриши всегда что-то было поесть, по чуть-чуть, но было. Он всё работал, ловил рыбу, коров держал. Как-то старались выживали. В школу я ещё тогда не ходил. Пошёл в 40-м. Семь лет отучился в Степанёнской школе. Закончил в 47, а в 48 пошёл учиться на механика, тут была под Фарофоновом небольшая школа, как училище. Набирали молодых девчонок, мальчишек и учили, работать ведь было некому. Начал работать, получал зарплату, небольшую, но маме было уже по легче.

Помню жили в соседней деревеньке две семьи, Ивановы, по-моему, так они очень бедно жили, попрошайничали. Жили без отцов, те ушли на фронт, да не вернулись. С фронта в общем то вернулись единицы, то колеки, то с ранениями. Тогда умирали много, не только на фронте, но и здесь в тылу. Кто от голода умирал, кто от холода, кто от болезней, медицина ведь была плохая. Да какая там медицина, мы и слова то такого не знали, знали только бабушек-повитух и их травки, вот вам и медицина» - говорит Иосиф Иванович, а на глазах слёзы…

«Налоги, налоги были страшные и на всё. Нужно было отдавать 40 кг мяса, 70- шт яиц, 7 кг. масла, хоть есть, хоть нету, покупай, но отдавай государству. Грабили нас, грабили народ, ни копейки обратно не возвращали». Жили плохо, так скажет каждый, кто жил в то время. Вот так и жили, да не жили, а выживали. Кто как мог, кто как умел».

 

Макаров Алексей и Пыжьянова Софья (9 класс)

«Бог терпел и нам велел»

Иван Кириллович и Александра Ильинична Ичетовкины наши соседи.

Они люди пожилые и повидавшие всё на своём веку, а главное: люди,

пережившие военное время - Великую Отечественную войну.

Именно об этом мы решили взять у них интервью.

- Иван Кириллович, расскажите, когда и где вы родились?

- Я родился в 1935 году в деревне Денисёнки.

- Расскажите о своей семье.

- Моя мама, Евдокия Тимофеевна, работала на лесозаготовке. Мой отец

Кирилл Дмитриевич был лесником. Детей нас было двое: я и моя сестра Федора. Мама с отцом на работу уходили рано, так что хозяйничать дома оставались мы с сестрой.

- Расскажите о вашей жизни в военное время.

- Когда началась война, жить стало очень трудно. Отца забрали осенью в 1941 году. Нам с сестрой приходилось работать и днём и ночью. Мама с утра

до позднего вечера была на работе. С сестрой пахали землю, по ночам мололи зерно, помогали маме. Одежды не было, обуви не было. Это сейчас липы как ёлки, а тогда ни одной липки не видно было, всё на лапти уходили.

Ели в основном траву, хлеба почти не видели. Трудно было жить, очень трудно.

Отец вернулся в 1945 году. Помню, как я за ним на лошади в Кулигу ездил.

Послевоенные годы были ещё страшней. Еды совсем не было, а работы наоборот стало только больше. Молоко, сметану, яйца, зерно - всё отдавали государству, сами опять же ели траву, хлеб был только овсяный. Ужасное время было, очень трудное и страшное.

- Спасибо, Иван Кириллович.

- Александра Ильинична, расскажите о себе, о периоде войны в вашей жизни.

- Я родилась в 1941 году в селе Кулига. Мои родители Матрёна Ивановна и

Илья Тимофеевич. В семье нас, детей, было четверо: я, Варвара, Осип, Мария. Мама работала свинаркой и телятницей. Отца не помню, осенью 1941 года его и моего старшего брата Осипа забрали на войну. Жить было трудно. Ели траву, помню в округе ни одной махнатки (местное название растения), ни одной крапивы, ни одного репея не было – всё съедалось. Муку мололи из чего придётся, вот помню: драли кору липы и мололи её, и пекли хлеб.

В 1942 году отец пропал без вести, а Осип вернулся с войны в 1945 году.

Послевоенное время было ещё тяжелее. Помню, корову держали на три хозяйства (3 семьи). Было холодно и голодно. Мужиков с войны мало пришло, так что всю тяжёлую работу выполняли женщины. Как вытерпели, как выжили – до сих пор не понимаю. Никому не приведи Господь такой беды, никому.

- Спасибо, Александра Ильинична.

В судьбе этих людей навсегда останется память о Великой отечественной войне, которая так страшно и внезапно ворвалась в их жизни. Они вырастили и воспитали восьмерых детей. Сейчас у них двенадцать внуков и двое правнуков. Они были детьми, в один миг повзрослевшими, эти люди по праву считаются «Детьми войны».

Лузянин Николай и Лузянина Марина (7 и 9 класс)

 

Симакова Агафья Федоровна

Родилась 1марта 1940 года, в д.Тарасы. Закончила 4 класса. В семье было шестеро детей, двое умерло, воспитывала их одна мать Симакова Матрена Федосеевна, отец бросил их, когда бабушка была маленькая, уехал в Киргизию, где обзавелся новой семьей. О войне узнали по радио. Время было тяжелое, жили бедно, ее мама работала на лесоповале, пахала, боронила на быках, вязала ножинки (снопы). Дети помогали, чем могли: пилили дрова «поперечкой» (ручная пила), собирали снопы в бабки, косили.С пропитанием в то время было очень плохо: ели щавель, лутоху (кора липы), репку, дикую редьку, разные растения, молоко разводили водой и пили. В те годы медицина была плохо развита, поэтому у моей бабушки умерла сестра из-за того, что у нее заболело горло, когда ей было всего 11 лет. После войны время было такое же тяжелое.

Гавшин Денис (9 класс)