Психологический портрет и речевая характеристика у Тургенева.

Огромную роль при создании образа играет у Тургенева психологический портрет героя. Мы сразу можем составить себе представление о характере Базарова по его внешности. Одет он крайне непритязательно — в "длинный балахон с кистями". Лицо у него "длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум." "Его темно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали крупных выпуклостей просторного черепа." Перед нами не только законченный портрет, но уже и почти полное описание характера: плебейское происхождение и вместе с тем гордость и спокойная самоуверенность в себе, сила и резкость, необыкновенный ум и вместе с тем нечто звериное, хищное, сказавшееся заостренном книзу носе и зеленоватых глазах. Герой еще не произнес ни слова ("Тонкие губы Базарова чуть тронулись; но он ничего не отвечал," — так нам сразу дается представление о его немногословности, идущей как от ума, так и от неизменного пренебрежения к собеседнику), но уже намечены все основные его черты.

Совсем иначе, но тоже через портрет обрисовывается Тургеневым характер Павла Петровича Кирсанова: "На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной: особенно хороши были глаза". Тургенев замечет даже такую неуловимую деталь: "Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, которое большею частию исчезает после двадцатых годов".

Образ Кирсанова создается в первую очередь через описание его одежды, необыкновенно подробное и красноречивое, в чем ощущается легкая ирония автора по отношению к герою: "Но нем был изящный утренний, в английском вкусе, костюм; на голове красовалась маленькая феска. Эта феска и небрежно повязанный галстучек намекали на свободу деревенской жизни; но тугие воротнички рубашки, правда, не белой, а пестренькой, как оно и следует для утреннего туалета, с обычной неумолимостью упирались в выбритый подбородок". Для характеристики героя Тургенев пользуется даже синтаксисом фразы, подчеркивая плавность и медлительность движений героя длинным, усложненным, но безукоризненно правильным периодом: "Павел Петрович вынул их кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, руку, казавшуюся еще красивей от снежной белизны рукавчика, застегнутого одиноким крупным опалом, и подал ее племяннику". Нетрудно заметить, что рука здесь описывается будто некое дорогое изделие тонкой работы. Вскоре Базаров прямо реализует это сравнение саркастическим замечанием: "щегольство какое в деревне, подумаешь! Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай!"

Но ничто, пожалуй, так ярко не характеризует героев, как их язык. Различные интонационные оттенки воссоздают сложную гамму переживаний героев, а выбор лексики характеризует их социальное положение, круг занятий и даже эпоху, к которой они принадлежат. К примеру, Павел Петрович употребляет, когда сердится, в своей речи "эфто" вместо "это", и "в этой причуде сказывался остаток преданий александровского времени. Тогдашние тузы, в редких случаях, когда говорили на родном языке, употребляли, одни — эфто, другие — эхто: мы, мол, коренные русаки, и в то же время мы вельможи, которым позволяется пренебрегать школьными правилами". Или другой пример: слово "принцип" Павел Петрович "выговаривал мягко, на французский манер", как "принсип", а "Аркадий, напротив, произносил "прынцип", налегая на первый слог", из чего становится ясно, что герои, принадлежа к различным поколениям, воспринимают это слово в совершенно разных культурных контекстах и потому вряд ли придут к взаимопониманию. Не случайно после спора с Базаровым Павел Петрович взволнованно говорит брату: "... мы с тобой гораздо правее этих господчиков, хотя выражаемся, может быть, несколько устарелым языком, vieilli..."

У каждого из героев своя неповторимая и легко узнаваемая манера выражаться, сразу раскрывающая его индивидуальность. Так, при первом же разговоре с Павлом Петровичем Базаров оскорбляет последнего даже не самим смыслом слов, вполне нейтральным, но отрывистостью интонации и "коротким зевком", с которыми они были произнесены: "он... отвечал отрывисто и неохотно, и в звуке его голоса было что-то грубое, почти дерзкое". Базаров говорит мало, но необычайно веско, поэтому его речь тяготеет к афористичности ("Рафаэль гроша ломаного не стоит", "Я ничьих мнений не разделяю; я имею свои", "русский человек только тем и хорош, что о себе прескверного мнения" и т.д.). Для разгрома противника он любит ставить его фразы в сниженный контекст, как бы примеряя их к реальной жизни: "Вы, я надеюсь, не нуждаетесь в логике для того, чтобы положить себе кусок хлеба в рот, когда вы голодны. Куда нам до этих отвлеченностей!" Или: "Она так холодно и строго себя держит <...> В этом-то самый вкус и есть. Ведь ты любишь мороженое?"(То есть он прибегает в споре к классической форме притчи, традиционной риторической фигуре, приближающейся по типу к евангельским. Это тоже не случайно, поскольку Базаров любит брать на себя роль мудреца и первооткрывателя нового жизненного учения). Очень часто он прибегает также к народным выражениям: "Только бабушка еще надвое сказала", "От копеечной свечи... Москва сгорела", "Русский мужик Бога слопает", чем хочет подчеркнуть свою демократичность и близость к народу.

Павел Петрович выражается всегда с изысканно вежливо, даже когда ненавидит собеседника: "Это совершенно другой вопрос. Мне вовсе не приходится объяснять вам теперь, почему я сижу сложа руки, как вы изволите выражаться." Или: "Вы продолжаете шутить,.. но после любезной готовности, оказанной вами, я не имею права быть на вас в претензии." Этой "леденящей вежливостью" он может уничтожить любого, кроме Базарова.

Отец Базарова, когда хочет блеснуть своей образованностью перед Аркадием, выражается напыщенно и неудержимо старомодно, впадая в стиль прозы начала века: "Вы, я знаю, привыкли к роскоши, к удовольствиям, но и великие мира сего не гнушались провести короткое время под кровом хижины".

Аркадий постоянно пытается попасть в тон Базарову, но Базаров только морщится от его псевдонигилистических фраз: от них для него веет “философией, то есть романтизмом". Действительно, в силу своей романтической, поэтической натуры Аркадий любит звонкую, красивую фразу; даже провозглашая "страшные" отрицания, он не в силах удержаться от наивного самолюбования. Но особенно он "распускает крылья", когда начинает говорить о поэзии или о природе: "Посмотри,.. сухой кленовый листок оторвался и падает на землю; его движения сходны с полетом бабочки. Не странно ли? Самое печальное и мертвое сходно с самым веселым и живым." — что подает Базарову, считающему всякую звонкую фразу пустой, повод для насмешливой пародии: "О друг мой, Аркадий Николаич! — воскликнул Базаров, — об одном прошу тебя: не говори красиво... Говорить красиво — неприлично". Этот спор о языке был первым серьезным разногласием, приведшим затем к разрыву двух приятелей.

Речь простых мужиков в романе нарочито грамматически неправильна и почти бессмысленна, что должно обличать полную неспособность народа сыграть позитивную роль в происходящем историческом переломе: "у первой избы стояли два мужика в шапках и бранились. "Большая ты свинья, говорил один другому, а хуже малого поросенка". — "А твоя жена — колдунья", — возражал другой." В другом месте в ответ на просьбу Базарова изложить свои воззрения на жизнь "ведь в вас говорят, вся сила и будущность России... вы нам дадите и язык настоящий, и законы," — мужик отвечает: "а мы могим... тоже, потому, значит... какой положен у нас, примерно, придел". В общем, в ходе исторического спора между дворянами и разночинцами народ по-прежнему "безмолвствует".

Особо значимо также и употребление иноязычной лексики. Павел Петрович постоянно переходит на французский язык на котором ему было бы явно легче изъясняться ("общественному... bien public... общественному зданию") и изредка на английский ("Будьте счастливы, друзья мои! Farewell!"). Базаров же, несмотря на свое знание иностранных языков, никогда не прибегает к ним в разговоре, только однажды в ответ на французскую фразу Павла Петровича он с подчеркнутой иронией вставляет в речь латинское выражение ("—... я намерен драться серьезно. A bon entendeur, salut! (имеющий уши да слышит!) — О, я не сомневаюсь, что мы решились истреблять друг друга; но почему же не посмеяться и не соединить utile dulci? (полезное с приятным) Так-то: вы мне по-французски, а я вам по-латыни."). отец Базарова тоже пытается вставлять в речь иностранные слова, немилосердно их при этом коверкая из-за незнания языков: "волату", "анаматёр", “оммфе”, "вертестер герр коллега" и т.д.[5] Зато латынью и отец и сын владеют, будучи медиками, одинаково хорошо, но под конец этот "мертвый" язык начинает звучать поистине зловеще, когда умирающий Базаров хладнокровно просит вести консилиум "не по-латыни"; я ведь понимаю, что значит: jam moritur" (уже умирает).

В речи дворян вообще в изобилии встречаются такие "европейские" слова, как "аристократизм, либерализм, прогресс, принципы", в чем Базаров видит признак не их просвещенности, а их бесполезности: "Подумаешь, сколько иностранных... и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны." Кроме того, само произношение этих модных "новых" слов может служить разграничением между "дворянами образованными, говорящими то с шиком, то с меланхолией о манципации (произнося ан в нос)" и "дворянами необразованными, бесцеремонно бранящих "евту мунципацию". Таким образом, и на уровне языка героев мы видим у Тургенева блестящее и органичное сопряжение личного с социальным, на котором построены все его романы.

Исторический фон романа "Отцы и дети"

Действие романа "Отцы и дети" было датировано Тургеневым с чрезвычайной точностью: Базаров и Кирсанов приезжают в Марьино 20 мая 1859 г. Мы знаем при этом, что сам роман писался Тургеневым в 1861 г. (был закончен 30 июля 1861), а печатался в "Русском вестнике" за 1862г. При сопоставлении этих дат сразу угадывается замысел Тургенева показать момент становления общественных сил, вышедших на политическую арену России уже после реформы, показать начало того спора, который уже через два г. привел к расколу общественных сил страны на два лагеря: либералов-дворян и демократов-разночинцев. После реформы 1861 г. этот конфликт перешел в иную, куда более острую стадию, когда диалог на равных за одним столом сторонников двух враждебных партий был уже невозможен. Поэтому Тургенев для объяснения конфликта возвращается его к началу. Как раз в 1859 г. впервые зародилась вражда между демократическим "Современником" Чернышевского и Добролюбова и заграничным "Колоколом" Герцена, сохранившим либеральные позиции. При "Современнике" создается сатирический отдел "Свисток", где осмеиваются в том числе и половинчатые "обличения" либералов. Герцен ответил на это статьей "Очень опасно", и отношения между журналами напряглись. В июне 1859 г. (когда Базаров должен был дискутировать с Павлом Кирсановым) Чернышевский едет в Лондон на свидание с Герценом, которое закончилось неудачей: "отцы" и "дети" русского демократического движения оказались на непримиримо разных позициях и еще сильнее отмежевались друг от друга. В это же самое время рвет свои старые связи с "Современником" и Тургенев.

В эти годы еще не было до конца понятно, что за явление представляет собой новое поколение — шестидесятников, и потому в романе оказалась совсем не выраженной позитивная программа Базарова, вышедшего в романе чистым отрицателем, какими шестидесятники никогда не были. "Я чувствовал, что народилось что-то новое; я видел новых людей, но представить, как они будут действовать, что из них выйдет, я не мог. Мне оставалось или совсем молчать, или написать только то, что я знаю"[6]

В "Отцах и детях" широко обрисовано кризисное состояние общества, охваченного горячкой преобразований. В романе стараются показаться "передовыми" герои из всех сословий, каждый на свой лад. Восторженно объявляют себя нигилистами и новыми людьми Аркадий Кирсанов и Ситников (не замечая, что одному эта роль совершенно чужда, а другого просто превращает в никчемного шута), старательно следит за новыми веяниями Николай Петрович Кирсанов, который общается в Петербурге исключительно с молодыми друзьями сына и заводит всевозможные хозяйственные новшества у себя в усадьбе (и все-таки слышит от Базарова, что "он человек отставной" и "его песенка спета"), пытаются казаться "прогрессистами" тайный советник "из молодых" Колязин, равно как и ревизуемый им губернатор, даже лакей Петр держит себя как слуга "новейшего, усовершенствованного поколения" и коверкает русские слова на французский манер: “тюпюрь, обюспючюн”. Нет ничего обиднее и страшнее для всех героев, чем обвинение в отсталости, в узости мысли и кругозора. Только аристократы, как Павел Петрович и Одинцова, остаются сторонниками старых "принсипов", уверенные в их неизменности. Но по-настоящему новое слово и новый дух мы ощущаем только в Базарове, у остальных же стремление казаться “передовыми” остается чисто внешним или временным, комическим следованием моде, бесплодной попыткой изменить свою уже сложившуюся личность. Тургенев хочет указать на опасность такой бездумной погони за новизной и в то же время указать, что обновление действительно необходимо.

Еще самые первые картины России, видимые Аркадием при возвращении домой из Петербурга, носят социальный характер, свидетельствуют о нищете, разрухе и хозяйственном кризисе, царящих в стране:

"... деревеньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами, и покривившиеся молотильные сарайчики с плетеными из хвороста стенами и зевающими воротищами возле опустелых гумен... Как нарочно, мужички встречались все обтерханные, на плохих клячонках; как нищие в лохмотьях, стояли придорожные ракиты с ободранною корой и обломанными ветвями; исхудалые, шершавые, словно обглоданные, коровы жадно щипали траву по канавам.. казалось, они только что вырвались из чьих-то грозных, смертоносных когтей... "Нет, — подумал Аркадий, — небогатый край этот, не поражает он ни довольством, ни трудолюбием; нельзя, нельзя ему так остаться, преобразования необходимы... но как их исполнить, как приступить?"

В последующих главах мы узнаем о бесконечных хозяйственных неудачах Кирсановых ("Недавно заведенное на новый лад, хозяйство скрипело, как немазаное колесо, трещало, как домоделанная мебель из сырого дерева"), о полной неспособности губернатора-прогрессиста управлять губернией, о произволе чиновников.

Какие же общественные силы и какими средствами могут вывести страну из кризиса? Вместо ответа Тургенев указывает на лучших представителей двух сословий ("Если таковы сливки, то каково же молоко?"), предоставляя им выдвинуть и обосновать свои позиции, избегая при этом открытой демонстрации собственных политических взглядов. Показательно, что в первой редакции роман открывался эпиграфом, из которого четко выводилась авторская позиция:

"Молодой человек (человеку средних лет): В вас было содержание, но не было силы.

Человек средних лет: А в вас — сила без содержания."

Под "человеком средних лет" понимался дворянин, а под "молодым" — разночинец. Таким образом, при осуждении недостатков обеих спорящих сторон последнее слово оставалось все-таки за дворянином. Но в конце концов Тургенев снимает этот эпиграф, чувствуя, что он ведет к несколько упрощенной трактовке романных образов. При своей несомненной принадлежности к лагерю дворян, автор искренне считает, что их историческая роль уже сыграна (“Вся моя повесть направлена против дворянства, как передового класса,” — писал Тургенев К.К. Случевскому в апреле 1862г.). Но Тургенев не находил ничего позитивного и в нигилистах (какими он их себе представлял), боялся их бессодержательной "грубой монгольской силы", не видел за ними дальнейшей исторической перспективы и потому несколько искусственно устранил Базарова из романа.

Основной конфликт романа

За частным конфликтом между братьями Кирсановыми и Базаровым стоит глобальный конфликт двух сословий. Вот почему даже разница в одежде, в воспитании, манере держать себя оказывается здесь социально значимой и обуславливающей идеологические и культурные расхождения. Этот общий конфликт имеет два аспекта: мы имеем противопостояние одновременно двух сословий и двух поколений внутри каждого сословия. При этом нельзя забывать, что Тургенев показывает семьи Базаровых и Кирсановых на широком фоне второстепенных персонажей: из дворянского мира изображены также Одинцова, ее сестра Катя, Колязин, Кукшина (у которой есть собственное имение), у разночинцев – Ситников.

Сопоставляя эти два сословия по поколениям, легко заметить, что в старшем поколении пальма первенства принадлежит дворянам (родители Базарова явно проигрывают при сравнении с братьями Кирсановыми), однако среди «детей» Базаров безусловно преобладает над Аркадием, превосходя его мужественностью, умом и силой характера. Разночинцы, выработавшие собственную идеологию, явно претендуют на то, чтобы задавать тон в современном обществе, и на их сторону уже переходят многие из нового поколения дворян (Аркадий, который "чуть не молится" на Базарова, увлеченная новой модой Кукшина, и даже аристократка Одинцова на какое-то время увлекается Базаровым). Не может дать достойного отпора Базарову и старшее поколение дворян.

Теперь участь России зависит от выбора младшего поколения: если оно пойдет за разночинцами, то они окажутся ведущей общественной силой и в судьбе России наступит решительный перелом — в лучшую или худшую сторону — пока неизвестно. Но этого не происходит. Сословные, кровные связи оказываются прочнее духовного родства поколения, солидарности молодости, и жизнь в России возвращается "на круги своя". Заканчивается увлечение Аркадия Базаровым, и выявляется их изначальная чуждость друг другу ("Он хищный, а мы с вами ручные," — окончательно разграничит Катя недавних друзей). Отпрянет в страхе от Базарова Одинцова, увидев в отношениях с ним "даже не бездну, а пустоту... или безобразие". Кукшина и Ситников способны лишь скомпрометировать новые убеждения, впрочем, как и любые другие.

Задача “уловить” на глазах меняющийся тип "героя времени" сообщала романам Тургенева известную эскизность и сближала их с повестью по таким признакам, как концентрированность содержания, выделение кульминационных моментов сюжета, сосредоточение действия вокруг одного героя. Для композиции сюжета “Отцов и детей” также характерна предельная сжатость действия во времени. Тургенев умело раскрывает сложнейшую проблематику в немногих эпизодах. От начала действия романа до смерти Базарова проходит всего два месяца. Из этих двух месяцев реально описаны лишь некоторые дни, в которые сосредотачиваются события или происходят решающие диалоги героев. При этом писатель искусно соединяет в одной сцене несколько сюжетных линий и показывает одновременно значительное число персонажей. (Так, в споре между Павлом Петровичем и Базаровым участвуют и проявляются как характеры также Аркадий и его отец. В городе, при встрече друзей с Одинцовой, одновременно показываются Ситников, Кукшина, губернатор и Колязин. В саду у Одинцовой параллельно изображаются объяснения Аркадия с Катей и Анны Сергеевны с Базаровым и т.д.).

В сюжетно-композиционном плане роман четко делится на три части, которые прямо соотносимы с пространственным передвижением героев. Сперва в Марьине, усадьбе Кирсановых, происходит первый первое знакомство будущих главных антагонистов и изложение ими своих взглядов. Это — любимое сюжетное построение ранних романов Тургенева: неожиданный приезд в некую локальную, но типичную и давно сложившуюся среду нового человека — выразителя последних веяний времени, что позволяет, в одной стороны, оценить устоявшуюся среду с позиций современности, а с другой — досконально изучить новую фигуру, сразу приковывающую к себе всеобщее внимание.

Затем начинается вторая часть — проверка героев и их идей жизнью. Аркадий и Базаров отправляются в город, где показываются уже на фоне целого губернского общества, там же знакомятся с Одинцовой, и вскоре отправляются к ней в Никольское, где происходит испытание их любовью. Оттуда они приезжают в деревню Базарова, где читатели имеют возможность сопоставить Евгения с его родителями и оценить его дальнейшие перспективы жизни после университета.

С отъездом Базарова от родителей начинается заключительная композиционная часть — “подведение итогов”. Друзья возвращаются в Марьино, где Базаров уже отделяется от Аркадия, и в дальнейшем показывается на страницах романа один. Сначала он подводит дуэлью черту в своих отношениях с Павлом Петровичем, затем по второму кругу отправляется в Никольское, чтобы распрощаться с Одинцовой, и к родителям, где и “сводит счеты” с жизнью вообще.

Семья Кирсановых

Если такой герой, как Базаров, впервые появляется в романе Тургенева, то Кирсановы — герои из привычной для автора дворянской среды. У Аркадия, к примеру, есть множество родственных черт с героем "Аси" и отчасти с Рудиным, а Николай Петрович Кирсанов схож по характеру с Лаврецким из “Дворянского гнезда” и Берсеневым из “Накануне”. Тургенев пишет о Кирсановых с легкой иронией, но они близки ему по духу, он любит их, знает все об их чувствах и мировосприятии. В письмах по поводу “Отцов и детей” Тургенев много раз подчеркивал, что описал в Кирсановых именно лучших дворян. Особенно близок автору лиричный Николай Петрович Кирсанов — утонченный эстет, ценящий Шиллера, Гете, Пушкина, играющий на виолончели Шуберта и восторгающийся красотой природы. (Не случайно на новом месте, где Николай Петрович решил построить свой дом, из всей растительности при общем запустении прижились и буйно разрослись лишь сирень и акации — самые романтические, “дворянские” растения). У него мягкий характер и любвеобильное сердце. Даже в сорок с лишним лет его до слез волнует "волшебный мир", "возникающий из туманных волн прошлого":

"Он ходил много, почти до усталости, а тревога, в нем, какая-то ищущая, неопределенная, печальная тревога, все не унималась. О, как Базаров посмеялся бы над ним, если б он узнал, что в нем тогда происходило!.. У него, у сорокачетырехлетнего человека, агронома и хозяина, навертывались слезы, беспричинные слезы; это было во сто раз хуже виолончели."

После смерти жены он не мог долго оставаться один и сошелся с дочерью экономки — Фенечкой, переживая, что изменил памяти покойной жены. Но с появлением ребенка у него складывается новая, счастливая семья.

Очень похож на него его сын Аркадий — восторженный и романтический, тонко чувствующий красоту природы и искусства, быстро увлекающийся людьми и легко поддающийся их влиянию. У него не сильный характер, но зато счастливый и гармоничный. Он не глуп, быстро разбирается в людях, но ум его лишен смелости и оригинальности. В нем нет ни базаровской “дерзости, ни злости, а есть молодая смелость да молодой задор”. “Дальше благородного смирения или благородного кипения” он не пойдет.

Совсем иной тип представляет дядя Аркадия — Павел Петрович Кирсанов. Это — надменный аристократ, в прошлом "светский лев", обладающий, в отличие от мягкого брата, твердой и решительной натурой (недаром он с самого начала избрал для себя военную карьеру). "Он не был рожден романтиком, и не умела мечтать его щегольски сухая и страстная, на французский лад мизантропическая душа..." Аристократизм его проявляется в неуклонном соблюдении раз и навсегда принятых им к исполнению принципов: безвыездно проживая в деревне, он одевается так, что в любую минуту дня мог бы появиться в великосветской гостиной, и разговаривает с любым собеседником с той же изысканной вежливостью, с какой говорил бы с английским лордом. (В этом он прямой антипод Базарову, у которого не меньшая сила характера проявляется как раз в освобождении себя от всевозможных принципов и ограничений). Павел Петрович безукоризненно честен со всеми и сам с собой. Никогда бы он не уронил свое достоинство связью с женщиной из низшего сословия, так что брат Николай боится даже заикнуться ему о своем браке с Фенечкой. К искусству Павел равнодушен, но уважает в нем освященность традициями и элитарность.

Если Николай является носителем дворянской культуры, то Павел, с его интересом к политике и приверженностью к английскому парламентаризму, — носителем европейской цивилизации. Привнесение двух этих завоеваний прогресса с европейской на русскую почву и есть, с точки зрения Тургенева, главная заслуга и историческая миссия русского дворянства, которое было до недавнего времени единственным просвещенным сословием, вершившим пути духовного и общественного развития России. Характерно при этом, что Николай гораздо более приближен к русской почве, чем его брат, что должно по замыслу автора указывать но то, что национальная русская культура уже существует, в то время как до цивилизации в русской жизни еще далеко. Показательно, что Николай все время зачитывается Пушкиным, поэтическое наследие которого символизирует в романе высшие достижения дворянской культуры XIX века. Именно Николай занимается и хозяйством в имении (в основном земледелием), постоянно имея дело с "русским народом". Но дело у него не идет, что для автора является свидетельством недееспособности дворянства в новых условиях экономического перелома. Павел же, "всю жизнь свою устроивший на английский вкус", вообще абстрагируется от русской действительности, не касается хозяйства и, говоря с крестьянами, "морщится и нюхает одеколон".

Объединяет братьев одно: оба они, безусловно, живут миром чувств. Конечно, объективно они видят смысл своей жизни в служении обществу и следовании непреложным для них нравственным идеалам (это вовсе не завышенный тон: вспомним, слова Павла Петровича о том, что он следит за своим туалетом в деревне из чувства общественного долга, "да-с, да-с, долга", а также его торжественное обращение к брату с призывом "исполнить обязанность честного и благородного человека" — жениться на Фенечке). Однако в реальности одна лишь любовь способна наполнить их существование и дать им настоящее счастье. Страстность, бывшая в характере Павла Петровича, сыграла в его жизни роковую роль: вся его жизнь оказалась разбита несчастной любовью к княгине Р., ради которой он пожертвовал карьерой и положением в свете. После окончательного разрыва а затем и смерти своей возлюбленной он почувствовал себя полностью опустошенным, разбитым и "уже не мог попасть в прежнюю колею". "Потеряв свое прошедшее, он все потерял" и поселился окончательно в деревне у брата. Автор пишет о жизненной драме Павла Петровича сочувственно, но не скидывает со счетов и мнение Базарова, утверждающего, что Павел Петрович прожил свою жизнь зря: “Человек, который всю свою жизнь поставил на карту женской любви" и когда ему эту карту убили, раскис и опустился до того, что ни на что не стал способен, этакий человек — на мужчина, не самец".