Основание миссии и ее существование до Крымской войны

Миссия была основана в 1847 году. Но начинать историю миссии с основания не стоит, так как ему предшествовали ряд попыток добиться у императора открытия подобной структуры несколько раньше. Тогда еще архимандрит Никодим, служивший в миссии с 1956 по 1959 год, в своей книге «История Русской Православной миссии в Иерусалиме», говорит о том, что интерес со стороны России к Ближнему Востоку и к восточным церквям начал проявляться активно только в 1840-х, когда события политического характера ослабило престиж Российской империи и на Востоке открывался путь для масштабной инославной проповеди. Однако проявление интереса Иерусалимского патриархата к России началось в начале века. Тогда же было сформировано Иерусалимское подворье в Москве, с содействием тогдашнего иерусалимского Патриарха Поликарпа и назначенного им главой подворья архимандрита Арсения, происходившего из России.

Как сказано было раньше, миссия была основана в 1847 году, после указа Николая I. Первым главой был назначен архимандрит Порфирий (Успенский), до этого бывший настоятелем православного посольского храма в Вене, а к моменту назначения он уже побывал в Святой Земле в качестве посланца РПЦ для ознакомления с жизнью христиан на Ближнем Востоке. Давайте вкратце ознакомимся с первой поездкой отца Порфирия в Палестину. В октябре 1842 прибыв в Петербург, он полгода пробыл там, ожидая окончания заполнения документов с присущей бюрократическому аппарату медлительностью и проблемами взаимного непонимания государственных структур. Тем не менее, 22 мая 1843 года Владыка выезжает из Петербурга, а 22 сентября, вместе с основным потоком паломников, он прибыл в Константинополь. Там он столкнулся с проблемами. Из Петербурга не пришли инструкции и деньги, а от дипломатического корпуса не было представлено места проживания. Поэтому, ничего не дождавшись, 15 октября он отправился в Сирию, а 20 декабря прибыл в Иерусалим.

За время пребывания в Палестине до 1844 года Владыка путешествовал по всей области, изучая проблемы и налаживая дипломатические контакты. Собрав все факты воедино, архимандрит пришел к выводу, что если не будет оказана как материальная, так и моральная помощь Церкви и в Палестине, и в Сирии, то Православию грозит опасность быть постепенно поглощенным католицизмом и протестантизмом. Нужно также сказать о том, что Владыка не был дипломатом, хотя он и старался устанавливать дипломатические связи. И хотя отец Порфирий установил дружеские связи как с епископатом, так и с Патриархами, тем не менее, он достигал этого не через дипломатические уловки, а через качества, присущие настоящему христианину. И объединяя то, что Владыка видел на местах и то, что он слышал от собеседников с последующим анализом, позволило ему за краткий срок оценить всю ситуацию. Поэтому идея образования миссии принадлежит ему.

К слову, к идее архимандрита Порфирия греческое и сирийское духовенство относилось отрицательно. Такое отношение может быть с первого раза непонятным, но в дневнике отца Порфирия рассказан диалог с неким монахом, имеющим влияние на епископат. Одна из реплик того разговора звучит так: «Назначение сюда духовной миссии едва ли было бы полезно. Ибо, если случится какая-либо размолвка между греческим и русским духовенством, то от этого произойдет соблазн в народе, пожалуй враги или чернь будут говорить, что русские или греки — еретики, не согласны между собою во мнениях и правилах. При том, в случае какого-либо переворота политического, например, в случае войны России с Турцией, падет подозрение и даже гонение на духовенство Гроба Господня». Тем не менее, были и те, кто положительно отнесся к этой идее.

7 августа Владыка выехал из Иерусалима в Константинополь. Там он пробыл два месяца, описывая в докладах ситуацию на Ближнем Востоке, и главным решением считал учреждение миссии. Когда его попросили подробнее рассказать об устройстве миссии, то архимандрит Порфирий с радостью взялся за работу. А 19 октября 1846 года, после путешествия в Египет, Молдавию и Валахию, он прибыл в Петербург. А спустя месяц доклад отца Порфирия был заслушан в Синоде. Причем он вызвал неоднозначные эмоции, но по большей части был принят хорошо. Уже тогда высказывались предложения сделать Владыку начальником миссии, если она воплотиться в жизнь. 11 февраля 1847 года государственный канцлер Нессельроде представил императору концепцию духовной миссии. После этого началась новая канцелярская волокита, закончившаяся только к июлю. Тогда же стал известен состав миссии. Вместе с архимандритом Порфирием предполагалось послать иеромонаха Феофана (Говорова), впоследствии епископа и Вышенского затворника, и двух студентов, окончивших Петербургскую семинарию, Н.Крылова и П.Соловьева.

31 июля 1847 года Русская духовная миссия в Иерусалиме получила свое бытие. Архимандрит Порфирий получил антиминс для служения на славянском языке. Также, по договоренности с восточными патриархами, он мог поселяться не только в общедоступном монастыре, но и в других монастырях также. При этом возможности Владыке расширили по сравнению с прошлой поездкой. И вот, 14 октября 1847 года миссия в полном составе отбыла из Петербурга. В дневнике отца Порфирия под этим числом записано краткое обращение к Господу Вседержителю: "Боже, путеводивый Израиля от Синая до Сиона, путеводствуй и сохрани и нас на всем пути, предлежащем нам!"

Во время пребывания миссии в Константинополе к ним дошла инструкция от Синода. По смыслу этой инструкции члены Русской миссии прежде всего должны были служить в Иерусалиме, как действительном центре православного исповедания на Востоке, представителями Русской Церкви и русского благолепного богослужения. Миссия, далее, должна была стараться о том, чтобы со временем преобразовать само греческое духовенство, управляющее православными христианами на Востоке, возвысив его как в собственных его глазах, так и в глазах православной паствы его. Миссии вменялось в обязанность привлечь к Православию и утвердить в нем местных жителей, постоянно колеблемых в вере инославными агентами вследствие недоверия к греческому духовенству и неблагоразумного его поведения. В заключение всего, первой духовной миссии в Иерусалиме вменялось в непременную обязанность не придавать себе никакого иного характера, кроме паломнического, не вмешиваться в житейские дела русских поклонников и не подавать повода к толкам о каких-либо скрытных намерениях России.

Как видно из этой инструкции, цели миссии противоречили сами себе. Преобразование греческого духовенства и утверждение местных жителей в вере противоречило невмешательству в дела Патриархата. К тому же, кроме совершения богослужений, больше сделать из выше перечисленного миссия просто не могла. Напрашивается вывод, что инструкцию миссии составлял далекий от понимания Востока и его проблем человек.

Тем не менее, 17 февраля 1848 года миссия прибыла в Иерусалим. В первые дни последовали дипломатические визиты армянских священников, делегации Иерусалимского католического патриарха Валерге и православного патриарха Иерусалима – Кирилла. Через некоторое время патриарх Кирилл выделил для миссии Архангельский монастырь, но с условием разрешения поселения всех паломников вне национальности, а также что монастырь передается в ведение, но не владение. Таким образом, миссия начала свою историю. Через некоторое время миссия совершила паломническую поездку в Вифлеем. Там архимандрит нашел теплый прием в лице митрополита Вифлеема, который так сдружился с отцом Порфирием, что на прощание он подарил ему Евангелие X века, написанное на пергаменте. За время пребывания там архимандрит успел изучить много книг, которые были написаны на греческом и арабском языках. Также он успел исправить перевод с греческого на русский списков, говорящих об установлении Священного Синода в Русской Церкви. И хотя к тому времени возраст Владыки сказывался на здоровье, к примеру, при чтении книг болели глаза. Тем не менее, наравне с молодыми клириками он переводит рукописи, находит новые, неизвестные ранее русскому богословию свитки, а также помогает с переводом своим спутникам.  По возвращению в Иерусалим работа над переводом книг продолжалась. Но также ухудшалось здоровье отца Порфирия. Он все чаще и чаще стал жаловаться на свои больные глаза. Лечение в Иерусалиме не помогало, тогда он поехал в Бейрут, чтобы у специалистов получить облегчение в своем тяжком недуге. До Бейрута он добирался обычным конным путем через Яффу вдоль берега Средиземного моря. В Бейруте о.Порфирий жил около полутора месяцев. За это время ему была сделана операция — снят с глаза полип, и он с удовольствием замечает, что зрение его упрочилось. Пребывая в Бейруте и путешествуя, о.Порфирий все время ищет древние рукописи, мозаики, развалины, старается как можно больше их изучить, вникает в церковные и житейские обычаи и предания местных жителей, все это тщательно записывается, чтобы потом с другими поделиться своими занятиями.

Вернувшись во второй половине января 1849 года в Иерусалим, отец Начальник приобщается к общей миссийской жизни. Вся братия паломничает к палестинским святыням, путешествует в места библейских воспоминаний, где делаются зарисовки всего интересного, трудится для науки. В одной из поездок отец Порфирий близ деревни Тайбе, лежащей к северу от Иерусалима, на основании местных преданий, при сопоставлении их с историческими данными, устанавливает, что здесь был ветхозаветный город Офра (1 Цар. 13, 17-18). На месте этого города путешественники обнаружили развалины, камни которых указывали на римское время. Человек неутомимой энергии, о.Порфирий не мог сидеть на месте, когда не чувствовал на себе какого-либо важного дела. Несколько подлечив свое зрение, он вскоре после приезда в Иерусалим едет на Синай и в Египет в сопровождении всей своей миссии. Путешествие началось из Яффы 22 марта. После небольшой остановки в Александрии путешественники прибыли в Каир, где были совсем по-родственному приняты Патриархом Александрийским Иерофеем. Архимандрит Порфирий уже второй раз посещал Каир, однако с величайшим интересом вместе со своими спутниками осматривал достопримечательности Египта.

Пребывая в Египте, Русская Иерусалимская Миссия продолжала научную работу. Разбор древних рукописей, описание интересных обрядов церкви апостола Марка, различные зарисовки поглощали всех. О.Порфирий, увлекшись работой, иногда забывал о своем недуге, который у него не прекращался. Одной из целей этой поездки в Египет было сильное желание русских иноков, архимандита Порфирия и отца Феофана, видеть колыбель христианского монашества — места подвигов преподобных Павла Фивейского и Антония Великого. Это благое намерение они и исполнили, предприняв тяжелое путешествие по пустыне. Так как монастыри, основанные начальниками иноков, в это время принадлежали к Коптской церкви, то весь состав Миссии посетил в Каире коптского Патриарха Петра, который для путешествующих дал рекомендательное письмо игуменам монастырей. Большое впечатление, усугубляемое тягостями трудного пути, произвело обозрение этих обителей великих подвижников. Из Египта вся русская дружина отправилась на Синай. И в Египте, и на Синае отец Порфирий как трудолюбивая пчела старался собрать разные сведения, которые потом проверял и систематизировал. Около полугода продолжалось путешествие, а после его окончания (17 августа 1850 года) уже в Иерусалиме Владыка трудился над разными рукописями. Особое его внимание привлек Codex Sinaiticus, который он старательно изучал. Над текстом этой книги архимандрит работал долго. Еще в Синайском монастыре он сначала сделал описание ее, а потом начал изучение, продолжив его в Иерусалиме. По возвращении из отпуска отец Порфирий продолжал свои труды, особенно уделяя много времени науке и путешествиям по Палестине (окрестности Иерусалима, окрестности Иордана и Мертвого моря, Яффа, Лидда, Рамле, Наблус и т.д.). За эти путешествия вся Миссия во главе с отцом Порфирием, сопровождаемая профессором Ильинским из Казанской Духовной академии, подробно осмотрела окрестности Иерихона. Описывая долину Иордана близ Иерихона, он говорит: "Ближе к Мертвому морю высятся круглые холмы, как бы искусственные. Всю эту холмистую местность я признаю за библейские Галгалы, на которых станами расположился народ израильский по переходе через Иордан. Евреи застали название Галгалы и на этом месте хананеев учредили свое священнослужение. Слово Галгала, по древнему произношению Гелгел, значит круг, и в Священном Писании употребляется тогда, когда речь идет о жертвоприношении среди круга, обозначенного накладенными на землю камнями вокруг жертвенника, или о постановке религиозного памятника также в виде круга, опоясанного такими же камнями. Как и во все свои путешествия, Владыка старался на каждом чем-нибудь примечательном месте вспомнить исторические события, которые происходили на этом месте. Так, около устья Иордана он вспоминает битву Ионафана Маккавея с Вакхидом, а в субботний день, посещая монастыри, вспоминает в подробностях жития их основателей и все с ними связанное и так далее. Тем не менее, паломнические поездки не могли вечно продолжаться, и миссия вернулась в Иерусалим.

Нужно вспомнить о том, что многие греческие епископы отрицательно отнеслись к водворению миссии. Тем не менее, со временем недовольство сменилось доверием и симпатией, а также миссия во главе с Владыкой начинала оказывать влияние. А некоторые епископы начали доверять отцу Порфирию настолько, что раскрывали ему свои финансовые дела. Может возникнуть вопрос о том, каким образом архимандриту Порфирию удалось завоевать столь теплое отношение к миссии. На это последует ответ о том, что Владыка очень доброжелательно отзывался об Иерусалимской Церкви, был готов защищать ее, не вмешиваясь в положения дел внутри ее. И даже когда он указывал греческим епископам на их ошибки, он говорил это с теплотой.

В1853 году он единолично вновь отправился по городам Святой Земли: в Лидду, где он «пламенно желал открыть приходское училище», в Наблус, в Яффу и снова в Лидду, посетив уже образованную духовную школу. Пребывая в Святой Земле, отец Порфирий старался положить все свои силы, чтобы сделать что-то хорошее для паствы Иерусалимской Церкви. Он считал, что просвещение народа является великим делом, которое впоследствии будет оказывать влияние на все стороны его жизни. Так же обнаружилась проблема с российскими паломниками, у которых была проблема с финансами. Он написал Священному Синоду свое представление о необходимости учреждения в Иерусалиме больницы собственно для русских паломников и назначения особого иеромонаха для исполнения обязанности духовника. Четыре года продолжалась об этом переписка и, несмотря на то, что за предложение стояли наш генеральный консул Базили и посланник в Константинополе, переписка ни к чему не привела. Зато помогли греки. Для русских паломниц епископы выделили Феодоровский монастырь, а паломников поселили в Архангельском. После этого паломники без финансов стали лучше себя чувствовать на Святой Земле.

Необходимо еще отметить большое дело, которое хотел предпринять в Иерусалиме начальник первой нашей Миссии. Благодаря добрым отношениям с Патриархом, Миссия расположилась в Архангельском монастыре, если не так удобно, то, во всяком случае, сносно. Но все же приходилось чувствовать, что Русская Миссия только в гостях. Необходимо было иметь свое собственное помещение. Дело приобретения русскими здания в собственность для помещения туда Русской Духовной Миссии имеет свою историю. Были предложения купить у мусульман горницу Тайной Вечери, затем был разговор о покупке у греков одного из монастырей. В иерусалимские дни архимандрита Порфирия пошли разговоры о новом месте, которое следовало бы приобрести.

Тем не менее, ничего из предложенных вариантов не было реализовано, и поэтому строительство нового дома миссии начало реализовываться за счет Иерусалимской Церкви. Но не обошлось без некоторых недоразумений. Как оказалось, Патриарх отвел землю для строительства дома рядом с Архангельским монастырем, а участок был окружен зданиями монастырских подворий. По мысли Патриарха, дом должен был получиться с площадью гораздо меньшей той, какую занимала Миссия в Архангельском монастыре. К тому же дом хотели сделать с низкими потолками и маленькими комнатами. Получалось, что миссия должна была поселиться в доме, который много хуже Архангельской резиденции. Но архимандрит Порфирий кардинально отказался от этого проекта. Недоразумение быстро замяли, и поэтому Владыка был очень доволен. Но он так и не войдет в этот дом. Однако об этом чуть позже. Сейчас же миссия во главе с архимандритом Порфирием пользовалась всеобщей любовью и признанием иностранных послов и консулов. Кроме французов. Но французы на тот момент считались злейшими врагами Российской империи, и поэтому они не могли найти общий язык с миссией.

Что касается отношений миссии с правительством России, то как такового его почти что и не было. В основной своей массе все просьбы могли даже не доходить до Синода и императора. А если даже и доходили, то не получали положительных ответов. Со временем миссия даже лишилась жалованья. И лишь послы России в Константинополе пытались как-то утешить и помочь отцу Порфирию.

Между тем наступили тяжелые дни. Началась Крымская война. От австрийского консула Владыка узнал о ней и о том, что консул Базили из Бейрута уезжает в Ливорно. Скоро и сам Базили сообщил об этом архимандриту. Русский вице-консул Марабути тоже должен был покинуть Палестину. Покровительство над русскими поручалось консулу Австрии. Перед ним встала дилемма - уезжать или оставаться. Долг послушания и дисциплины говорил о необходимости продолжать пребывание в Иерусалиме, но остаться они должны были среди враждебно настроенных во время войны жителей Иерусалима, католиков и французского консула плюс миссия не имела достаточных денежных средств. Колебания отца Порфирия окончились принятием решения пока продолжать жить в Иерусалиме сначала до ноября, а затем до января 1854 года. Он отправил в Азиатский департамент Министерства иностранных дел два письма с просьбой дать указания, как поступить. Но за них все решили турки. По наущению французского консула турецкие власти пришли к выводу, что нахождение такого влиятельного человека как отец архимандрит, опасно для них, и поэтому они поставили условия отъезда. Днем отъезда стало 17 апреля, но, задержавшись на некоторое время, миссия 8 мая 1854 года, а 11 мая она покинула Святую Землю.

Путешествие на Родину прошло через Италию. В Риме, где были подробно осмотрены достопримечательности, архимандрит Порфирий и иеромонах Феофан были на аудиенции у папы. Этот визит впоследствии много повредил отцу Порфирию в Петербурге, так как посещение папы не было согласовано с высшим церковным начальством. Из Рима через Вену и Варшаву миссия 2 октября 1854 года прибыла в Петербург. Синод проявил недовольство к результатам миссии, но Министерство иностранных дел было очень довольно работой Миссии. По представлению министерства Владыка Порфирий получил утвержденную императором пожизненную пенсию в размере 1.000 руб. в год. По тому времени эта сумма была значительна. Иеромонах Феофан был возведен в сан архимандрита и назначен вскоре ректором Петербургской Духовной академии, студент П.Соловьев получил место священника при церкви в Петербурге, а студент Н.Крылов - место диакона. До 1858 года архимандрит Порфирий жил в Петербурге, а потом предпринял свое последнее заграничное путешествие в Египет, на Афон, в Фессалию, Метеорские монастыри, Малую Азию, Сирию и в Святую Землю. Умер архимандрит Порфирий в Москве 1 мая 1885 года в возрасте 83 лет.