Эмис Ло. Румейн. За восемь месяцев до Большого исхода

Василий Горъ

Чужая кровь

 

Пророчество – 5

 

 

Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=182199

«Чужая кровь»: Ленинградское издательство; Санкт‑Петербург; 2008

ISBN 978‑5‑9942‑0359‑0

Аннотация

 

Верные друзья, сила, скорость и смертоносные клинки за плечами могут помочь почти всегда. Но испытание, предсказанное в очередном Пророчестве, невозможно пройти, устилая землю трупами врагов, гораздо опаснее человека. Над очередным миром Веера нависла опасность, от которой невозможно отмахнуться ни мечом, ни автоматом. И для того чтобы с честью выйти из этого испытания, Ольгерду Коррину придется перешагнуть через себя и сделать невозможное…

 

Василий Горъ

Чужая кровь

 

Глава 1

Глава 2

Бруг Наир по кличке Нос

 

– Итак, уважаемый, как я понимаю, мы договорились?

На лице гостя заиграла легкая улыбка, и Бруг неожиданно для себя улыбнулся ему в ответ:

– Да, господин Лади!

– Оман! Просто Оман! Какие могут быть церемонии между друзьями, и, тем более, между деловыми партнерами? Никаких! Одно дело делаем…

– Как скажете, Оман, друг мой… – кивнув, согласился с таким подходом Нос. – Ладно, перейдем к деталям. Сколько человек вы можете собрать к пятому числу?

– Думаю, человек двести двадцать‑двести сорок. Может быть и больше… – что‑то прикинув, ответил гость и пощелкал костяшками длинных, тонких и нервных пальцев, живущих какой‑то своей, непонятной для праздного зрителя жизнью. С трудом оторвав взгляд от одного из самых известных медвежатников по эту сторону Лесистых гор, Наир довольно усмехнулся:

– Неплохо… У меня будет около полутора сотен. Еще двадцать пять‑тридцать обещал прислать Биззи Омионский. Для того чтобы провести всех их в город, не привлекая внимания стражи, потребуется около недели… Так что до дня Большого исхода у нас останется еще трое суток на проработку всяких мелочей…

– Среди моих ребят есть бывшие солдаты… – слегка понизив голос, признался Лади Отмычка. – Около полутора десятков арбалетчиков, двадцать с небольшим мечников, два из которых – Одержимые. Так что, если есть такая возможность, подготовьте для них подходящее оружие…

– Армейские арбалеты и клинки подойдут? – стараясь не показать своего удивления, поинтересовался Нос: наличие среди Братства любого из крупных городов Симинора даже пары бывших солдат всегда считалось большой удачей. А тут – почти четыре десятка. Не говоря уже о тех, кто свободно владеет двумя клинками…

– Да, вполне… Достанете? Или привезти свои?

– Пронести оружие через городские ворота будет довольно сложно. Тем более перед Исходом. Так что об этом я позабочусь сам.

– Заметано… Как вы планируете захватить площадь, мой дорогой партнер? – переплетя пальцы, поинтересовался Оман. – Думаю, в этот день весь гарнизон столицы будет стоять на ушах…

– Да, ходят слухи, что Император приказал принять беспрецедентные меры безопасности. Еще бы – в Черном Остроге содержится сам Доходяга Эгг! И в этот день его выведут из камеры. В первый раз за четыре года…

– Вот‑вот… Солдат на площади будет больше, чем зрителей… И наших четырех сотен человек, боюсь, окажется маловато…

– Если ударить внезапно… – с сомнением в голосе начал было говорить Бруг, но замолчал, увидев поднятую вверх ладонь собеседника.

– Я тут подумал немного и вот что у меня получилось. Что, если мы сделаем немножечко похитрее? Скажем, нападем на Арсенал? Приблизительно во время появления первых Искр Исхода. Или чуточку позже. Тогда часть городской стражи направят туда…

– Угу. А на площадь пошлют гвардию императора. Которая подготовлена намного лучше… – скривился Нос.

– А кто мешает после Арсенала изобразить атаку на Казначейство? – хохотнул Отмычка.

– Туда направят вторую роту гвардии. Из казарм дворцового комплекса… – пожал плечами Бруг. – И что нам это даст?

– Ну, то, что во дворце останется только третья рота… И караульная смена… Третьим объектом для ложной атаки станет именно дворец! Что произойдет тогда, друг мой?

– Первая и вторая роты бросят все и рванут во дворец, на защиту Митриха Тринадцатого! И таким образом почти оголят площадь Большого Исхода… Тогда нам хватит времени, чтобы разобрать чертову клетку и вытащить оттуда Доходягу Эгга! – Поняв, что именно предлагает гость, Нос с уважением покачал головой: придумать такой коварный план лично он не смог бы никогда. Наверное…

– Именно! – осклабился Оман Лади. – И еще мы успеем немного облегчить карманы всех тех, кто купит места на Сиреневой трибуне… Думаю, золотишка там должно быть предостаточно…

– Об этом я… – «тоже не подумал» хотел было признаться Нос, но, сообразив, что выставляет себя полным идиотом, поправился: – …думал, но не был уверен, что успеем… Отличный план, дорогой Оман! Когда начнут прибывать ваши люди?

– Свиту, прибывшую со мной, я могу оставить тут уже завтра, а вторая партия появится где‑то к четвертому числу… Раньше успеют вряд ли – все‑таки добираться до Милхина не так уж и быстро… кроме того, на дорогах стало заметно больше патрулей, а попадаться им в руки большинству моих людей как‑то не с руки…

– Понятно… Теперь о добыче… Как бы вы хотели ее разделить? – хитро посмотрев на сидящего напротив Отмычку, поинтересовался Наир.

– Ну, думаю, что если вы, как нынешний Глава Братства Милхина, высоко оцените нашу помощь и выделите нам, скажем, треть от чистой прибыли, то я и мои люди будем вам благодарны до конца своих дней.

Бруг вовремя прикусил язык – доля, запрошенная Отмычкой, была слишком маленькой для такого Большого дела. И это вызывало опасения.

– Из чистой прибыли? – на всякий случай поинтересовался он у гостя. – То есть за вычетом себестоимости покупки оружия, подкупа наших людей на воротах, компенсации семьям погибших при освобождении Эгга кормильцев и так далее?

– Именно так, мой дорогой друг! – утвердительно кивнул Оман Лади. – Просто я рассчитываю получить куш как с добычи в Казначействе и Дворце Императора, так и с награбленного в Сиреневой ложе… Иначе бы нам это было бы не интересно… Несмотря на долг перед всеми нами уважаемым Доходягой…

– Теперь понятно… – представив себе на мгновение стоимость того, что можно было бы вынести с одного только дворца, хмыкнул Бруг. – Идет. Меня устраивает. Моя рука!

– Моя рука! – подтвердил нерушимое слово Отмычка. – Тогда, с вашего позволения, я отбуду рано утром – надо успеть собрать людей и провести с ними инструктаж…

– Утром. После небольшого застолья в вашу честь? – приподняв брови, спросил глава Братства.

– Естественно, друг мой! Как я могу пропустить такое мероприятие? – усмехнулся Оман. – Говорят, что лучше милхинского вина могут быть только милхинские красавицы… И я намерен лично оценить это утверждение…

– Вы не пожалеете… – радушно улыбнувшись, пообещал Бруг. – Всего этого будет предостаточно… А теперь, позвольте, я лично провожу вас в выделенные для вас покои…

 

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Джамшер. Воин Утренней Зари

 

Взобраться на перевал Песчаный Язык оказалось безумно тяжело – саднило изодранное когтями медведя бедро, кровь, сочащаяся из рваной раны на голове, заливала глаза, а подвернутая нога здорово распухла и заставляла хромать. Но по сравнению с трофеем – головой и передними лапами Хозяина Леса, болтающимися в мешке за спиной, все это казалось мелким и неважным: сегодня он, щенок Снежного Барса, заслужил право получить Имя, убив в честном бою один на один самого страшного хищника Лесистых гор – медведя! При этом не прикоснувшись ни к мечу, ни к рогатине. Хотелось кричать от счастья и от гордости – даже его старший брат, Ухо Рыси, получивший имя две весны тому назад, не рискнул бы выйти против этого матерого хищника с одним ножом. А он, Джамшер, не испугался! И победил!!!

Рокот барабанов, донесшийся из долины, заставил парня, только‑только перебравшегося через перевал, зажмуриться от предвкушения – это в честь него женщины сейчас готовят праздничный ужин! Это для него девушки на выданье будут танцевать Танец Глубокой Ночи, это ему преподнесут Боевое оружие Клана – настоящий стальной меч! А значит, уже сегодня ночью он сможет сложить к дверям дома Рыжего Кабана Малые Дары Обещания.

– Самой темной ночи, щенок! – голос отца, ожидающего его перед началом тропы, спускающейся в долину, заставил Джамшера приосанить– ся и забыть про усталость и боль. – Была ли успешной твоя охота?

– Самой темной ночи, отец! – стараясь не расплыться в улыбке, поздоровался с вождем он. – О да! Сам Хозяин Леса подарил мне право первого удара!

– И? – встревоженно оглядев окровавленного, но вполне уверенно стоящего на ногах сына, поинтересовался Снежный Барс.

– Я отнесся к этому праву с подобающим уважением! – протягивая отцу мешок и окровавленный нож, гордо сказал Джамшер.

– Я горжусь тобой, сын! – в первый раз опустив детское обращение «щенок», улыбнулся Первый Клинок Клана. – Разреши мне проводить тебя до деревни!

– Сочту за честь, Вождь! – оттараторив ритуальную фразу, парень закинул трофеи на спину и сделал первый шаг по тропе…

…Стрела, выпущенная из арбалета отца, еще звенела в столбе новостей на центральной площади деревни, а вся детвора уже сломя голову неслась к околице – посмотреть на того, кто первым в этом году смог пройти Испытание.

– Имя! Имя! – скандировала жутко завидующая Джамшеру малышня, пытаясь по форме и размерам мешка определить его содержимое.

– Барс! – авторитетно утверждал бегущий рядом с двоюродным братом Шендд. – Крупный, и, наверное, очень…

– Нет, волк! Куцее Ухо! – с придыханием вопил его бессменный соратник по шалостям Майл.

– Косуля! – хихикали девчонки, периодически высовывая языки и строя рожицы. – Просто целиком…

– Пяток кроликов! – ехидно хмыкнул сидящий на заборе Омиск, парень, в этом году заваливший уже четвертое свое Испытание…

Не реагируя на подначки и просьбы показать содержимое мешка, Джамшер добрался до Столба Новостей и, дождавшись, пока на площади соберутся старшие воины Клана, воткнул в него свой нож и, присев на корточки, развязал горловину мешка…

По площади прокатилась волна перешептываний.

– Самой темной ночи, щенок Снежного Барса! – подойдя к нему вплотную, поздоровался с охотником Усай, старейший из воинов Клана. – Хозяин Леса оказал тебе великую честь, умерев от твоего клинка! Когда и где это произошло?

– Урочище сломанной сосны. На рассвете… – коротко ответил Джамшер.

– Нарекаю тебя Воином Утренней Зари! – торжественно изрек Усай. – Да не осрамишь ты это достойное имя и с честью пронесешь его через кровь и темные ночи твоей жизни. Да будет так!

Утренняя заря склонил голову, приложил правую руку к груди, и, замерев на мгновение, вытянул ее вперед. А через мгновение сам Снежный Барс вложил в нее НАСТОЯЩИЙ МЕЧ!

– В Клане родился воин! – рявкнул Усай Горькая Весть и поднял над головой сжатый кулак. – Еей!! Еей!! Еей!!

Боевой клич Клана трижды разорвал тишину окрестных гор, и стоявшие на почтительном расстоянии родственники и друзья сорвались с места, чтобы поздравить Джамшера с самым важным событием в жизни – обретением Имени…

…Первые лучи солнца еще не окрасили розовым заснеженный пик Иглы, а Джамшер Утренняя Заря, полностью собранный и одетый, уже вышел из дома, и, вдохнув полной грудью студеный горный воздух, легко зашагал к виднеющемуся за околицей лесу. Двух недель, прошедших со дня получения Имени, вполне хватило, чтобы забыть о подвернутой ноге, дать затянуться ранам на ноге и на лбу и подготовиться к своей первой взрослой охоте. Дочь Рыжего Кабана Майке не отказалась от Даров. Значит, до начала осени надо было подготовить Большие Дары, а значит, пора было заняться делом – кто выйдет замуж за охотника, не способного собрать пять десятков лисьих шкурок за сезон?

Скользнув под полог еще спящего леса, Джамшер вдруг замер – впереди, чуть правее тропы, чувствовалось присутствие человека. Бесшумно вытащив из ножен нож, он аккуратно распустил лямку висящего на одном плече дорожного мешка и… улыбнулся – из‑за кривого, узловатого ствола дуба выскользнул гибкий силуэт Майке Огненной Гривы. И бесшумно метнулся к его груди:

– Уходишь?

Утренняя Заря молча кивнул, боясь спугнуть прижавшуюся к нему девушку.

– Надолго? – заглянув ему в глаза, тихо спросила она.

– Дня на четыре–пять… – прошептал он. – Как ты узнала?

– Твоя мать сказала… – Майке привстала на цыпочки, так, что ее глаза оказались почти вровень с его, и прижалась щекой к его щеке: – Я буду ждать. Только больше не испытывай судьбу, ладно? Мне нужен здоровый муж, а не калека с одной рукой. Или ногой…

– Ночная Хмарь оступился… – попробовал было защитить поломанного недавно медведем охотника Джамшер, но остановился на полуслове – пальчик Огненной Гривы прикоснулся к его губам и не дал продолжить дальше:

– Мне все равно, как это произошло. Ведь он сейчас – калека. А его жена угасает вместе с ним… Сбереги себя для меня, ладно?

– Хорошо… – тут же позабыв все пришедшие в голову аргументы, пробормотал он.

– Самой темной ночи, Воин! – нежно прикоснувшись к его лбу губами, прошептала девушка.

– Самой темной ночи, огонь моего сердца… – встав на одно колено, Джамшер прижался лбом к ладони девушки и замер…

Залившего ее щеки румянца видно не было, но то, как задрожала рука смущенной девушки в процессе ритуального прощания с женой, сказало Утренней Заре вполне достаточно для того, чтобы дорисовать то, чего он не видел…

– Я приму Большие Дары. Обещаю… – вырвав руку из его ладони, Огненная Грива метнулась в сторону деревни и пропала…

Несколько раз подпрыгнув на месте, Джамшер чуть не заорал на весь лес от счастья, но вовремя сдержался, так как подставлять дурацким воплем сбежавшую из дома без разрешения отца девушку было бы некрасиво…

…Третью ночь Утренняя Заря решил провести в ущелье Вечного Стона – довольно редко посещаемом, но от этого не менее удобном месте для ночевки. В пещере перед бурной, кишащей рыбой Попрыгуньей. Поэтому, как только солнце начало медленно сползать к месту своего упокоения, парень выбрался на Поперечный хребет и быстрым шагом поспешил на северо‑восток.

В принципе, особой необходимости продолжать охоту у него не было – восемь лисьих шкурок, сложенных в дорожном мешке, были очень неплохой добычей, а тушки косули, спрятанной в снежнике у границы вечных снегов, в одном дневном переходе от деревни, должно было хватить семье на неделю. Поэтому, прыгая с камня на камень, Джамшер пытался понять, чего ему хочется больше. Потратить еще день‑два и принести в деревню сразу целую половину Большого Дара, или, ограничившись тем, что есть, порадовать Майке своим появлением раньше срока.

Видимо, поэтому не сразу среагировал на звук, раздавшийся чуть ниже тропы. Но и не слишком поздно – прыгнув в заросли кривых, низкорослых деревьев, парень словно растворился в густом переплетении ветвей и, найдя удобное для наблюдения место, замер…

По лесу ломились шестеро мужчин. Рослых, на голову выше Утренней Зари. Одетых в странную зеленую бесформенную одежду и увешанных железками непонятного назначения. Внимательно осмотрев идущего впереди воина – а то, что это был именно воин, сомнения у Джамшера отчего‑то не возникло, – парень удивленно усмехнулся: ходить по лесу эти люди не умели. Нет, шли они довольно ходко и довольно грамотно, но если бы его отец увидел, что он кто‑то из детей так ставит ногу, то, наверное, выгнал бы неумеху из Клана.

«Зато вон какие широкие плечи… – подумал он через мгновение. – И шеи, как у быка. Не обхватишь… Нет мечей и арбалетов. Только короткие ножи…»

Кстати, такой способ крепления ножей парень видел впервые: у идущего первым мужчины нож был закреплен на левом плече рукоятью вниз. У идущих вторым и третьим воинов ножны крепились на бедре с помощью двух тонких ремешков. Клинок четвертого был закреплен на предплечье… Проводив взглядом прошедших мимо, но не заметивших его солдат, парень задумчиво снял с пояса свой нож и попытался представить, насколько удобно выхватывать его с плеча, бедра или предплечья. Оказалось, что в таком способе ношения что‑то есть. Немного поэкспериментировав с хватами, Утренняя Заря, наконец, решил, что воины достаточно удалились от места их встречи и, проследив за птицами, провожающими шагающих по лесу людей встревоженными криками, быстрым шагом направился в сторону перевала Трех Волков – места, откуда до деревни можно было добраться гораздо быстрее идущих к ней напрямик «гостей»…

Через час он перешел на бег – тропа, вьющаяся между камней морены, стала немного шире. Кроме того, начинало темнеть, а ночевать на самой границе с вечными снегами ему совершенно не хотелось: там, за Тремя Волками, начинался спуск в долину, двигаться по которому можно было даже в полной темноте…

Хруст расколотого камня и странный взвизг, раздавшиеся практически одновременно, заставили Джамшера рефлекторно отскочить в сторону от источника звука, и, как оказалось, не зря – на том месте, где он только что стоял, вдруг вспухла струйка каменной пыли и раздался новый взвизг! Метнувшись в щель между здоровенными, размером с загон для скота, камнями, Утренняя Заря ужом прополз под широченной каменной плитой, пробежал до зарослей ежевики и, нырнув прямо в колючие кусты, замер. Вокруг было тихо. Вернее, как обычно щебетали птички, шелестел травинками ветерок, стрекотали кузнечики, а вот присутствия людей не ощущалось. Хотя… присмотревшись к склону, с которого он недавно спустился, парень удивленно присвистнул – судя по поведению птиц, там явно находились люди! Но стрелять из арбалета на таком расстоянии было невозможно! Тем более что стрел в месте, где он недавно стоял, видно не было! Да, и в общем, даже разглядеть его с такого расстояния было проблематично…

Посмотрев на подбирающееся к скальной стене Белого Господина солнце, Джамшер нахмурился, почесал затылок и решил немного подождать – кто бы то ни был, за полчаса‑час должны были спуститься в долину и как‑то обозначить свое присутствие.

Шестеро зеленых воинов, как их про себя обозначил Утренняя Заря, спустились к тропе слишком быстро для людей, почти ничего не знающих о горах. И, прижимая к плечам странные железные предметы, похожие на ложа от арбалетов, но без плечей, на которые крепится тетива, двинулись в направлении места, где он прятался. Оказаться на линии полета стрелы из этого странного оружия Джамшеру что‑то не хотелось, поэтому он осторожно отполз поглубже в заросли и, оказавшись у камней еще одной осыпи, понесся в направлении небольшого лесочка, расположенного чуть ниже по ущелью. Стараясь двигаться так, чтобы между ним и его преследователями всегда находились камни покрупнее.

К моменту, когда он скользнул под прикрытие покрытых начинающими желтеть листьями ветвей, эта часть ущелья оказалась в тени от Белого Господина. И парень слегка расслабился – передвигаться по незнакомым горам ночью для любого, самого подготовленного воина должно было стать проблемой.

Однако к середине ночи стало понятно, что преследователи его видят. Непонятно как, но они двигались за ним, постепенно сокращая расстояние. Да, оказываться за пределами прямой видимости Утренней Заре еще удавалось, но вот скинуть преследователей с хвоста – никак. И порядком уставший и злой Джамшер решил попробовать их на прочность…

…Бесформенный силуэт первого преследователя возник над краем скалы, и, не прекращая движения, начал поворачиваться к парню передним срезом «арбалета». Метнувшись под оружие, Утренняя Заря коротким тычком вогнал свой нож в печень воина и… чуть не отрезал себе пальцы: острие клинка уперлось в латный нагрудник, спрятанный под зеленым балахоном! Не переставая двигаться, парень метнулся за спину начинающему поворот солдату и выхватил меч. Взмах снизу перерубил локоть левой руки «зеленого», но на этом везение Утренней Зари закончилось: через мгновение его меч, уперевшись в ложе «арбалета», со звоном переломился пополам! Вбив выхваченный из сапога засапожный нож под раззявленный в крике боли рот, парень, прикрываясь телом солдата от возможных атак его товарищей, метнулся обратно к краю скалы, и, набрав побольше воздуха, кинулся в пропасть.

Холодная, как лед, вода обожгла его разгоряченное схваткой тело. Еле‑еле вынырнув на поверхность, Джамшер выставил вперед ноги и руки, и, проклиная себя и свою дурацкую идею, принял ногами первый удар несущихся навстречу мокрых, кое‑где покрытых коркой льда, камней…

 

Глава 6

Бруг Наир по кличке Нос

 

Первые пятьдесят бойцов Братства прибыли из Гошшара за два дня до оговоренного с Оманом Лади срока. И уже на следующий день по одному–два человека прошли Восточные ворота, изображая торговцев, возвращающихся от родственников горожан или ищущих работу ремесленников.

К огромному облегчению Наира, среди всей этой толпы не было ни одного человека с клеймом на лице или на правом предплечье – провести таких мимо бдительной стражи было практически невозможно, а ждать момента, когда в караул заступит единственный прикормленный солдат во всей столице – слишком долго. Еще одним поводом для радости оказался тот факт, что, против обыкновения, гошшарцы вели себя тише воды и ниже травы. Не пили, не курили зелень и не приставали ко всем встречным женщинам. То есть выполняли обещание, данное ему Оманом Лади перед отъездом.

Вообще посмотреть на эти колоритные фигуры было довольно интересно – почти все Братья обладали фигурами профессиональных борцов или молотобойцев. Не знай Бруг, что по каждому из них плачет Мурзуфская тюрьма, он бы даже подумал, что это – солдаты. Ведь отличить тех же мечников, прибывших с ними вместе, от обычных домушников или карманников, не зная кто есть кто, он бы не смог. Кроме, разве что, бывших Одержимых – эти отличались большей гибкостью, меньшим весом и какой‑то завораживающей плавностью движений.

Трое суток, потребовавшихся для того, чтобы доставить в город оружие, эти двое просто не находили себе места. С утра до вечера слоняясь по дворику выделенного им для проживания дома в квартале Ремесленников. Периодически навещая этих, непонятно как прирученных Оманом зверей, Бруг каждый раз ловил себя на мысли, что будь в его Братстве такие бойцы, он бы не ограничился теми объедками с огромного пирога ночной жизни Милхина, которыми наравне со всеми довольствовался с момента подавления Мыслителем Второй Вольницы. А заставил бы короля считаться с ним, некоронованным главой ночной столицы Империи…

Через четыре дня после прибытия первой партии, опоздав на два дня, появились и остальные обещанные Оманом братья. Еще двести два человека. Как оказалось, задержались не по своей вине – на тропу, обходящую Шорнисский перевал, сошла лавина, и для того чтобы расчистить путь, потребовалось здорово потрудиться. Оман Лади, прибывший вместе с ними, попросив прощения за задержку, встревоженно поинтересовался, не вызовет ли это каких‑нибудь проблем с проникновением в город.

Наир, пожав плечами, отрицательно покачал головой – все необходимое для маскировки такой массы людей уже дожидалось в заброшенной таверне в пяти минутах езды от основного тракта, а, учитывая тот факт, что от людей Биззи Омионского до сих пор не было ни слуху ни духу, всего запасенного должно было хватить и на десяток лишних бойцов короля Ночного Братства Гошшара.

– У меня есть хорошие новости, уважаемый! – глядя, как его люди небольшими группами растворяются в лесу, весело улыбнулся Оман. – Приложив определенные усилия, я смог привести к вам больше специалистов, чем обещал…

– Я заметил! – усмехнулся Бруг.

– Больше – не в смысле количества… – хохотнул Отмычка. – Арбалетчиков – два десятка, а вот мечников – сорок два человека. Плохо, что Одержимых только двое… Но, как вы понимаете, убедить работать на себя эту категорию солдат очень и очень сложно…

– Угу… – вспомнив тягучие движения тех двоих, что дожидались своего часа в городе, буркнул Нос. – Я вообще не понимаю, как вам это удалось…

– Это стоило мне очень дорого… – выделив слово «очень», ответил ему Лади. – Я и сам не всегда верю, что могу ими управлять. Откровенно говоря, они практически не управляемы. Выполняют поставленную задачу от и до, никогда не допуская вариантов исполнения или толкования. Иногда это бывает на пользу, иногда – во вред. Их невозможно заставить убирать оплаченную клиентом цель, если могут пострадать женщины и дети или сама цель – женщина. Зато, если они подписываются на дело – оно может считаться выполненным еще до начала.

– Да, я слышал об этих их дурацких правилах. Никогда не понимал логики, но, видимо, считаться с этим придется… – кивнул Бруг и, удостоверившись, что последний Брат покинул поляну, пригласил Отвертку в карету: – Поехали… Их переправят в Милхин без нашего участия… А мы пока поужинаем и подумаем, как и когда надо начинать…

Тяжелее всего оказалось пережить последние сутки перед Большим Исходом: все задействованные в будущем деле Братья уже сидели по заранее подготовленным схронам, получив необходимые указания и оружие. Старшие групп, зазубрив последовательность действий, метались по городу, контролируя поведение вверенных им отрядов и стараясь не допустить среди них пьянства и курения зелени. Сам Нос, коротающий время в компании главы Гошшарского братства, практически не отрывал взгляда от окна, дергаясь при появлении каждого патруля. Однако успокоить нервы при помощи вина не получалось – Оман Лади, высказав мнение, что спиртное может здорово навредить Делу, ограничивался обычной водой и фруктами, а падать в его глазах Бругу отчего‑то не хотелось…

…Черепашка, попрошайка, работающий на площади Большого Исхода уже лет двадцать и для каждого коренного горожанина давно превратившийся в ее неотъемлемую часть приковылял в особняк Бруга ближе к концу часа серого петуха и срывающимся голосом сообщил:

– Над плитой Возмездия появились какие‑то огоньки!

– Когда? – чувствуя, как по его спине потек холодный пот, спросил Наир.

– Где‑то час назад… Только вот выбраться с площади сразу мне не удалось – там сейчас половина городской стражи, какие‑то типы в серых мантиях и, как мне показалось, даже сам начальник городской стражи.

– Начинается… – усмехнулся Отвертка. – Клеть уже собирают?

– Ага… Солдаты таскают решетки, счищают с них ржавчину, матерятся, получают зуботычины… – подобострастно хихикнул Черепашка.

– А что матерятся‑то? – не понял Лади.

– Так решетки‑то тяжелые. Таскать неудобно. Как на ногу кому уронят, так орут, как оглашенные. Офицерье орет на десятников, те – сразу в зубы… Весело… Светло как днем. Факелов натащили – жуть…

– Пройтись, что ли, посмотреть? – с сомнением в голосе пробормотал Оман.

– Лучше не стоит… – еле слышно возразил ему попрошайка. – Меня и то еле выпустили. А знает каждая собака… Думаю, к моменту начала Исхода там будут только дворяне и начальники ремесленных цехов, известные всему городу торговцы и офицеры, не занятые по службе…

– Что я и говорил… – пожал плечами Нос. – Муха не пролетит. Вся стража там, наверное…

– Отлично… – плотоядно ухмыльнулся Отвертка. – На это мы, собственно, и рассчитывали… Ладно, Черепашка, беги на пост… Как начнут впускать на площадь людей – дуй сюда со всех ног…

– Сделаю все, как надо, господин… – поклонившись до самого пола, попрошайка задом добрался до двери и, открыв ее худым, обтянутым жуткими лохмотьями задом, выскочил в коридор.

– Осталось ждать каких‑то пару часов… – задумчиво поглядев в окно, пробормотал Оман. – Пожалуй, пора будить наших орлов…

– Вы думаете, что кто‑то сейчас может спать? – удивленно посмотрев на собеседника, не удержался, чтобы не спросить, Нос.

– Большинство бывших солдат наверняка спит… – не отрываясь от созерцания ночного неба, буркнул Отвертка. – Ладно, подождем до часа Туманного поветрия… И там начнем их будить. Вряд ли Исход начнется ночью.

– Ну, за всю историю такое случалось всего один раз… – вспомнив рассказы Доходяги Эгга, хмыкнул Бруг. – Только сколько лет назад, я не помню…

…К часу последней звезды Наир еле скрывал бьющую его нервную дрожь. Периодически вытирая потеющие ладони о свешивающуюся со стола скатерть, он все чаще прикладывался к кувшину с холодной водой, каждый раз удивленно понимая, что внутри не вино. Наконец, когда, казалось, он был готов плюнуть на мнение гостя и потребовать себе вина, в комнату ввалился мокрый, как мышь, Черепашка:

– Людей начали впускать… Начальник стражи сказал, что Исход начнется в течение получаса…

– Сказал тебе? Лично? – хохотнул пребывающий в отличном расположении духа Отвертка.

– Нет… – усмехнулся попрошайка, стараясь перевести дух. – Но я услышал… А еще говорят, что в Черном Остроге вот‑вот разбудят заключенных…

– О, вот это действительно важно! – нахмурился Оман и, врезав кулаком по стене, рявкнул:

– Эй, вы! Как вас там! Бегом к Забытой колокольне! Факелы должны гореть через пять минут! Ладно, уважаемый… – повернувшись к Бругу, улыбнулся Отвертка. – Надо выйти во двор. Из этого окна колокольни не видно…

…Гонец от Арсенала прибыл через двадцать минут. Но и без его появления стало ясно, что в городе происходит что‑то странное – мимо ворот особняка в сторону Южных ворот практически бегом пронеслась Серая сотня городской стражи. Лязг оружия и доспехов насмерть перепугал пытающиеся добраться до площади Большого Исхода толпы горожан, заставив вжиматься в каменные стены и освобождать проезжую часть.

Выслушав доклад двенадцатилетнего сорванца, Бруг постарался сдержать довольную улыбку – пять десятков Братьев, умудрившись сломить сопротивление двенадцати караульных гвардейцев, вовсю хозяйничали в Арсенале, не забыв опустить решетку и заложить засовом тяжелые, никогда не запирающиеся ворота, ведущие во внутренний двор.

– Они даже гонца послать не успели! – востор– женно тараторил мальчишка. – Мы выскочили из разбитой телеги в момент, когда в калитку выходила смена для патруля. Закрыть ее они не успели… Я подавал арбалеты… А люди господина Отвертки стреляли так, что семеро гвардейцев умерли, не успев обнажить оружие! Если бы не приказ бежать с докладом, то я бы уже бегал с настоящим мечом! – расстроенно закончил рассказ малолетний оболтус, и, закусив губу, нетерпеливо посмотрел на задумчиво глядящего на Отвертку Бруга.

– Что мне сейчас делать, а? – не дождавшись приказания, спросил он через минуту.

– Можешь бежать обратно и подсказывать тем, кто внутри, что пытается предпринять стража… – буркнул Лади. – И не мешай Бругу думать. Думаешь, легко принимать такие важные решения?

– Нет! Ужас, как тяжело, наверное… – востор– женно посмотрев на Носа, закивал мальчишка и выскочил прямо в окно…

Спустившись на улицу, Лади практически сразу послал к колокольне следующего посыльного – по его мнению, пора было атаковать Казначейство. И когда на верхушке полуразрушенного здания заполыхал второй факел, Бруг окончательно понял, что все происходящее – не сон.

Увидеть, как к наполовину захваченному зданию спешат гвардейцы императора, из его особняка было невозможно, но благодаря продуманной системе оповещения новости с обоих мест сражений Отвертка и Нос получали без особых задержек. Бруг постепенно входил во вкус: если бой на стенах Арсенала, куда все‑таки смогла забраться Серая сотня, интересовал его не особенно, то процесс передачи забитых золотом мешочков через южную стену Казначейства заставлял трепетать от предвкушения самого большого в его жизни куша.

– Пора! – голос Лади, посылающего к колокольне только что вернувшегося оттуда «поджигателя», вырвал его из сладкого, заполненного мечтами о жизни где‑нибудь вдали от Империи забытья. И заставил вспомнить, что впереди – большая часть плана.

– Ага… – пробурчал Нос и вслед за Лади и его Одержимыми вышел на улицу.

Чем ближе они подходили к площади Большого Исхода, тем тяжелее становилось двигаться вперед: желающих посмотреть на такое редкое событие в столице было предостаточно. В направлении Дворца Правосудия ехали кареты, всадники, шли или бежали по‑разному одетые люди. В какой‑то момент Бруг даже попытался представить себе, как на такой маленькой площади сможет поместиться такая куча желающих, и не смог – по его прикидкам, львиная доля должна была остаться на прилегающих улицах…

Если бы не Одержимые, то пробиться к оцеплению они смогли бы вряд ли – давка перед ним была совершенно безумная. Кое‑как растолкав возбужденно гомонящую толпу, воины пропихнули Носа и Отвертку к узкому, перегороженному решеткой проходу и, дождавшись, пока предъявившие поддельные сословные грамоты главы Братства пройдут внутрь охраняемой территории, растворились в толпе…

– Они что, не пойдут с нами? – удивленно проводив взглядом затылок одного из воинов, поинтересовался Нос.

– Подойдут позже… – хохотнул Отвертка. – Я подумал, что привлекать лишнее внимание к своим персонам будет довольно рискованно. Так что приказал им пройти оцепление чуть позже. И по одному.

– Наверное, правильно…

– Угу, мне тоже так показалось. Так, где тут наши места? Я у вас тут не ориентируюсь…

Встав на цыпочки, Наир вытянул шею и осмотрелся:

– Наверное, нам туда…

– Веди, уважаемый… Я пойду следом…

…Сияние над Плитой Возмездия появилось внезапно. И над площадью воцарилась мертвая тишина. А мгновением позже толпа взревела от боли и восторга – черная вспышка над камнем ослепила практически всех, а предвкушение Большого Исхода заставило орать от предвкушения даже благообразных матерей семейств и давно потерявших счет прожитым годам стариков.

Утерев выступившие на глазах слезы, Бруг пригляделся к строю стоящих внутри огороженного решетками круга заключенных и внезапно вздрогнул: Доходяга Эгг собственной персоной мрачно поглядывал на окружающий решетки строй солдат и что‑то говорил стоящему рядом молодому парню.

– Доходяга! Вон, там!!! – ткнув в плечо стоящего рядом Отвертку, прошептал Нос. – Надо же, не боится…

– Он всегда отличался железными нервами… – посмотрев через головы возбужденно гомонящих зрителей, буркнул Оман. – Потому и стал тем, кем стал…

– Да… он был лучшим главой Братства империи – ничуть не покривив душой, признался Бруг. – Я по сравнению с ним – мальчишка…

Лади удивленно посмотрел на Наира и… промолчал.

– Дамы и господа! – гулкий голос герольда, раздавшийся со стороны Дворца Правосудия, заставил толпу замолкнуть и прислушаться. – Двадцать семь лет мы ждали этого часа! Двадцать семь лет верили, что однажды утром на площади Большого Исхода дрогнет Ткань Мира, и все то отребье, которое отравляло жизнь вам, вашим родным и близким, наконец, канет в черное пламя небытия. Мало кто из собравшихся здесь помнит, как открывался Глаз Правосудия в прошлый раз: два срока Ожидания – слишком много для обычного человека…

Слушая речь, Бруг мрачно размышлял о том, что за этой решеткой мог бы оказаться и сам. И тогда никто из Братства не пошевелил бы и пальцем для того, чтобы вытащить его оттуда. Да, он был не такой, как Доходяга. Но четыре года, которые он правил Братством империи, оказались не самыми плохими в его истории – доходы были стабильными, в облавы попадало не так много братьев, а успокоившиеся после поимки Эгга власти обращали не особенно много внимания на деятельность столичного и провинциальных филиалов. И вот такая несправедливость…

Вдруг снова полыхнуло черным, и Бруг чуть не закричал от боли в глазах. Практически сразу же зарокота