Управление ФСБ по Москве и Московской области,

Лубянская площадь

Пятница, 16.30

 

Внешний вид посетителя явно не соответствовал дорогой европейской отделке кабинета в Московском управлении ФСБ по оперативной работе. В отечественном, причем далеко не новом костюме, с каким‑то серым, давно вышедшим из моды галстуком посетитель выглядел робким просителем. Однако человек, явившийся по вызову первого заместителя начальника управления, отнюдь не стеснялся своего столь невзрачного внешнего вида. Привычка неброско одеваться, выработавшаяся за двенадцать лет работы в службе наружного наблюдения органов госбезопасности, буквально стала второй натурой начальника отдела «наружки». Вошедший офицер занял предложенное ему место и вопросительно уставился на зама по оперативной работе.

– Скажите, сколько ваших бригад в данный момент работает по конкретным заданиям оперативных подразделений? – поинтересовался заместитель начальника управления.

– Четырнадцать бригад, – не задумываясь ответил начальник отдела. – Примерно две трети сотрудников.

– Значит, две трети, – повторил для себя зампоопер. – Сейчас у вас есть задания по наблюдению за сотрудниками американского посольства или каких‑либо прочих американских миссий?

Начальник отдела напряг память:

– Примерно около месяца мы отрабатывали военного атташе и его помощника. Наблюдение сняли неделю назад. Сейчас по заданию контрразведчиков катаемся за двумя деятелями из фонда Форбса. Да, сейчас поступило задание на разработку председателя российского отделения антиглобалистов. Сейчас мы на стадии проработки маршрутов движения объекта. К постоянной слежке еще не приступали.

– То есть сейчас за сотрудниками посольства вы не наблюдаете? – уточнил замначальника управления.

– Нет, почему? Две бригады из числа не занятых на оперативных заданиях осуществляют выборочный контроль за работниками посольства. Да я еще им стажеров в помощь направил. Пусть молодые потренируются на посольских, – с усмешкой закончил он.

– Каких‑нибудь подозрительных фактов в контактах или поездках работников посольства за это время замечено не было? Может быть, кто‑то более тщательно проверялся?

– Да... вроде нет, – задумчиво ответил начальник отдела. – Проверяются‑то они всегда тщательно, даже если за покупками в магазин едут. Так что вроде бы ничего необычного не было, – повторил он.

– Вы можете поднять отчеты по результатам наблюдения за работниками посольства за последние две недели? – поинтересовался зам и после утвердительного ответа добавил: – Завтра к одиннадцати часам вместе с ними зайдите ко мне.

– Есть! – по‑военному четко ответил начальник «наружки», после чего все же решил поинтересоваться, чем вызван столь пристальный интерес к сотрудникам американской дипломатической миссии.

– Сегодня поступил циркуляр из центрального аппарата о возможной активизации деятельности американских спецслужб, в частности ЦРУ, направленной на нанесение ущерба безопасности России, – объяснил зам. – В связи с этим всем территориальным органам предписано выявлять и своевременно пресекать подобную деятельность. Конечно, это общие слова, тем не менее нам надо присмотреться к американцам повнимательнее. Чтобы подстраховаться на случай встречной проверки.

Начальник «наружки» понимающе кивнул. Он оценил откровенность шефа, из слов которого следовало, что работа по предупреждению возможных подрывных действий американских спецслужб сведется к простому наблюдению за сотрудниками американского посольства. Действительно, что еще можно предпринять, если циркулярное сообщение, разосланное Центром во все территориальные органы госбезопасности, не содержит никаких конкретных указаний. Сам начальник отдела тоже не собирался выделять для этой цели дополнительные силы и средства. «Вон, опера порой по две недели ждут, чтобы за их объектом «наружку» пустили. А что делать, если людей не хватает? Так если за одними американцами следить, то на остальных заданиях можно смело ставить крест», – рассудил он, выходя из высокого кабинета.

 

Смоленский бульвар, Москва

Среда, 13.05

 

– Позавчера на «Тойоте» был, вчера на «Хонде», сегодня опять на «Тойоте». Он что, каждый день машины меняет?

Начальник бригады наружного наблюдения – широкоплечий, коренастый мужчина с бритым почти наголо черепом – повернулся к задавшему вопрос стажеру и назидательно произнес:

– Мы еще только четыре дня за ним катаемся, а ты уже берешься выводы делать. Наша задача – наблюдать за объектом. А выводы о его поведении делает кто?

– Инициатор задания, – вставил второй стажер, сидящий рядом с первым на заднем сиденье оперативной машины службы наружного наблюдения Московского управления ФСБ.

– Правильно. Вот и наблюдайте.

С этими словами начальник бригады вновь развернулся на своем переднем сиденье и демонстративно уставился на мелькавшую в автомобильном потоке «Тойоту» с дипломатическими номерами. Десять минут назад эта машина, ведомая референтом второго секретаря посольства, выехала из ворот американской дипломатической миссии и сразу же была взята под наблюдение бригадой наружного наблюдения Московского управления ФСБ.

Командовал бригадой капитан Шипунов – оперативник, имеющий среди всех прочих начальников бригад самый большой стаж в этой должности. В данный момент стажировку у Шипунова проходили трое молодых прапорщиков, пришедших в отдел сразу после окончания учебного центра. И наблюдение за помощником второго секретаря американского посольства являлось для них первым реальным заданием. Помимо трех стажеров в бригаду входили двое водителей, управляющих оперативными машинами. Пока одна из машин вела автомобиль объекта, вторая двигалась по параллельным улицам впереди него, чтобы при необходимости сменить наблюдателей.

– Товарищ капитан, а как вы думаете – он нас засек? – поинтересовался у Шипунова все тот же любопытный стажер.

– Если сегодня снова будет отрываться, значит, засек, – авторитетно заявил Шипунов.

Сидящий за рулем оперативной машины водитель, услышав вопрос стажера, лишь молча усмехнулся себе в усы. И водитель, и сам Шипунов прекрасно знали, что для качественной слежки за объектом требуется, как минимум, три бригады наружного наблюдения и порядка десяти различных автомобилей. Однако оба прекрасно знали и то, что подобные силы и средства выделяются лишь для наблюдения за объектом серьезной разработки. Для выборочной слежки за сотрудниками посольства руководство может направить одну, максимум две бригады «наружки», да и то наполовину укомплектованные новичками‑стажерами. Обычная практика.

Первые два дня наблюдения за референтом второго секретаря американского посольства, получившим оперативный псевдоним Студент за его молодой возраст и академическую внешность, не доставили сотрудникам бригады НН особых хлопот. Студент много ездил по городу, однако во время движения держался в общем потоке автомобилей и побывал только в трех офисах, которые до него уже не раз посещали прочие сотрудники американского диппредставительства. Все передвижения Студента за эти два дня Шипунов подробно описал в поданном начальнику отдела рапорте, а для себя решил, что и все последующие дни пройдут по аналогичной схеме. Однако на третий день, во время очередной поездки по городу, за двадцать метров до перекрестка Студент резко свернул вправо и, едва избежав столкновения с движущимися в параллельных рядах автомобилями, перестроился в крайний правый ряд. Следующая за ним оперативная машина не смогла повторить предпринятый Студентом маневр. Американец же, проигнорировав запрещающий сигнал светофора, свернул на перпендикулярную улицу и по ней легко ушел от сопровождающей его оперативной машины. По приказу начальника бригады вторая машина, двигавшаяся по параллельной улице, попыталась перехватить автомобиль Студента на следующем перекрестке, но попытка оказалась неудачной. Потерянный объект был вновь обнаружен лишь спустя два часа, когда наблюдатели стационарного поста среди въезжающих на территорию американского посольства автомобилей опознали и машину Студента. После вчерашнего отрыва объекта, ставшего полной неожиданностью для сотрудников бригады наружного наблюдения, и стажеры‑прапорщики, и капитан Шипунов терялись в догадках, как поведет себя Студент в этот день.

– Коля, сейчас будет перекресток, откуда можно также уйти на боковую, – предупредил Шипунов по рации водителя резервной машины. – Притормози на светофоре. Если он уйдет в твою сторону, дам знать.

– Понял, сделаю, – сквозь треск эфира донесся голос водителя резервной машины.

Но сделанное начальником бригады предупреждение оказалось напрасным: Студент миновал перекресток в обычном направлении.

– Товарищ капитан, а может, он видит нас и поэтому не отрывается? – вновь раздался с заднего сиденья голос любопытного стажера. – Нам бы отстать от него побольше.

– Ага, а он рванет от нас по прямой. Догони его потом при таком движении, – ответил Шипунов. – Пусть уж лучше едет, как ехал. И ему спокойнее, да и мы в таком случае трюнделей от начальства не огребем.

Но высказанной вслух начальником бригады наружного наблюдения надежде не суждено было сбыться. Двигаясь по Садовому кольцу в сторону Таганской площади, Студент повторил свой вчерашний маневр и, резко изменив направление движения, свернул к центру Москвы.

– Черт бы тебя побрал, – процедил сквозь зубы капитан Шипунов, наблюдая, как посольская «Тойота», проскочив буквально под носом у выехавшего на перекресток «Мерседеса», рванула к центру столицы. – Коля, держи его! Он к центру прет! – закричал Шипунов, схватив с приборной панели микрофон встроенной рации.

–...твою мать, – невнятно донеслось из эфира.

И Шипунов ясно представил, как Николай – водитель резервной машины – резко выворачивает руль, чтобы броситься наперехват стремящейся оторваться от наблюдения посольской «Тойоте». Как только красный сигнал на светофоре сменился зеленым, основная машина бригады наружного наблюдения свернула на боковую улицу, куда незадолго до этого свернул Студент, и устремилась на поиски беглеца. Начальник бригады уже не верил в успех предпринятых поисков, и тем неожиданнее оказался для него вырвавшийся из рации радостный голос стажера‑наблюдателя второй машины:

– Ольха! Я Калина! Вижу объект! Объект движется по Яузской улице к центру Москвы. В машине один. Скорость не снижает, очевидно торопится.

– Отлично, Калина! Ты, ты просто... молодец! – не поскупился на похвалу Шипунов. – Держи его. Если что, мы на подхвате. – Повесив на место микрофон рации, он повернулся к своему водителю: – Все слышал? Рули на Яузскую. Коля с Игорем первой машиной, мы за ними.

Двое стажеров за спиной начальника бригады радостно переглянулись. Если объект уверен, что он, как и накануне, ушел из‑под наблюдения, то сейчас должно последовать именно то, ради чего Студент подвергал себя нешуточной опасности, бросаясь на перекрестке наперерез встречному потоку автомобилей.

– Выехал на Солянку, – продолжал докладывать наблюдатель из головной машины.

– Он что, к нам в контору едет? – иронично предположил один из стажеров.

Следуя прежним маршрутом, работник американского посольства должен был выехать прямо на Лубянскую площадь.

– Это он следы путает, а заодно проверяется, не осталось ли за ним еще какого‑нибудь «хвоста», – вполне серьезно ответил на ироничное замечание стажера Шипунов.

– Нет, свернул на Покровку! – подтвердил его слова доклад наблюдателя из головной машины. – Едет обратно к Садовому кольцу.

– Игорь, Николай, максимум собранности. – Забыв про радиопозывной, начальник бригады обратился к наблюдателю и водителю головной машины по именам. – По всему выходит, у Студента где‑то там место встречи или тайниковой закладки. Поэтому будьте внимательны. Мы уже близко.

– Объект снижает скорость, – донеслось из динамика рации через пару минут. – Останавливается. Выходит из машины.

– Где вы встали? – быстро спросил Шипунов.

– На Покровке, перед Барашевским переулком, – так же быстро ответил наблюдатель из головной машины.

«Черт! Неудачное место: сплошные проходные дворы и выходящие друг в друга переулки», – вспомнил Шипунов район Москвы, где остановились машины помощника американского дипломата и бригады наблюдения.

– Давай, Игорь, двигай за ним. В случае чего звони мне на «трубу». Мы сейчас подъедем, прикроем тебя.

Позже Шипунов так и не смог себе объяснить, почему в разговоре со стажером употребил именно эти слова. Скорее всего опытный наблюдатель интуитивно почувствовал угрожающую его сотруднику опасность и постарался предупредить его.

Выслушав приказ начальника бригады, Игорь выбрался из машины. Должностная инструкция запрещает водителю оперативной машины покидать свой автомобиль, поэтому молодому прапорщику предстояло вести наблюдение за объектом самостоятельно. Тем не менее Игорь не переживал по этому поводу. Место, где Студент остановил машину, оказалось немноголюдным, и стажер не боялся потерять объект наблюдения из виду.

Обойдя вокруг машины, чтобы визуально проверить давление в шинах, а в действительности – чтобы осмотреться по сторонам и элементарно провериться, Студент вошел в выходящий на улицу переулок. Прапорщик из бригады наружного наблюдения предполагал возможность подобной проверки, поэтому не покидал свое место в салоне, пока объект не зашел за угол. Только после этого он выбрался из оперативной машины и направился следом за Студентом.

Прохожих в переулке оказалось гораздо меньше, чем на улице, и Игорю пришлось значительно увеличить расстояние до объекта, чтобы лишний раз не попадаться ему на глаза. Студент уверенно прошел один квартал, но на пересечении со следующим переулком вновь остановился и начал крутить головой по сторонам, делая вид, что читает номера домов. Заметив по пути вывеску «Аптека», Игорь поспешно зашел внутрь и, достав из‑за пазухи трубку мобильного телефона, набрал номер телефона Шипунова.

– Студент прошел один квартал, дважды проверился, – шепотом, чтобы не услышали остальные посетители аптеки, доложил он.

– Ясно. Мы возле вашей машины, идем за тобой, – последовал ответ.

Игорь спрятал трубку в карман и вышел из аптеки. Объекта на перекрестке уже не было, но, по расчетам Игоря, он не мог уйти далеко. Когда прапорщик вслед за Студентом тоже вышел на перекресток, тот действительно оказался рядом. Он свернул в соседний переулок и неторопливо шел по нему размеренным прогулочным шагом, хотя еще минуту назад явно куда‑то торопился. Игорь перешел на противоположную сторону улицы и, увидев примерно в ста метрах впереди себя проход между жилыми домами, решил, что из подворотни снова доложит начальнику бригады о перемещении объекта. По другой стороне переулка навстречу Студенту шли редкие прохожие, и один из них, поравнявшись с американцем, замедлил шаг и обратился к нему с каким‑то вопросом. Конечно, это мог быть случайный прохожий, поинтересовавшийся, как пройти на нужную ему улицу. Студент остановился и, выразительно жестикулируя руками, начал что‑то объяснять. Судя по его жестикуляции, он действительно объяснял прохожему дорогу. Но такое откровенно демонстрационное поведение объекта показалось Игорю особенно подозрительным. Прапорщик замедлил шаг и расстегнул две верхние кнопки‑застежки на своей курточке‑ветровке, открыв тем самым объектив оперативной фотокамеры. Ему пришлось остановиться, чтобы сделать качественный снимок, зато лицо встретившегося со Студентом молодого крепкого мужчины должно было отчетливо получиться на пленке. Мужчина выслушал ответ Студента и, буркнув тому пару слов благодарности за помощь, пошел дальше. Студент тоже двинулся дальше в прежнем направлении. Игорь прибавил шагу, чтобы быстрее доложить начальнику о состоявшемся контакте. Он даже опустил руку в карман и на ощупь нажал на своем телефоне кнопку повтора последнего набранного номера.

Из‑за близости соседних зданий дневной свет плохо проникал в примеченную Игорем подворотню. И, оказавшись возле нее, прапорщик вдруг отчетливо почувствовал, что не хочет туда входить. Но в этот момент чья‑то необычайно крепкая рука схватила его за плечо и втолкнула в темноту подворотни. Игорь растерянно оглянулся. На какую‑то долю секунды он увидел перед собой лицо незнакомого мужчины с горящими ненавистью глазами и плотно сжатыми губами. Но уже в следующее мгновение сжатый кулак мужчины врезался прапорщику в переносицу. Мощнейший удар разорвал Игорю носовой хрящ и связки верхних лицевых мышц, раздробил несколько наиболее тонких черепных костей, осколки которых пронзили головной мозг, вызвав общий паралич и последовавшую за ним мгновенную смерть.

Второй рукой убийца подхватил под мышки обмякшее тело и прижал труп к стене дома. Зафиксировав таким образом тело наблюдателя в вертикальном положении, чтобы никто из проходящих мимо подворотни прохожих не усомнился, что видит перед собой двоих вполне здоровых мужчин, убийца свободной рукой рванул на себя полы полурасстегнутой куртки убитого прапорщика. Он точно знал, где может находиться то, что он ищет, поэтому всего за несколько секунд снял с тела Игоря оперативную фотокамеру и миниатюрный диктофон вместе с присоединенным к нему выносным микрофоном. Обшарив карманы своей жертвы, убийца вытащил оттуда служебное удостоверение Игоря и его мобильный телефон. Телефон оказался включенным. Убийца тут же выключил его и разбил ударом о стену. После этого он хотел выбросить испорченную трубку, но, спохватившись, сунул ее к себе в карман. Последним, что он обнаружил на теле убитого прапорщика, оказалась его пристегнутая к поясу кобура с компактным пистолетом «ПСМ». Убийца выдернул из кобуры пистолет и вслед за телефонной трубкой отправил к себе в карман. Закончив обыск, он отпустил мертвое тело, и оно, скользнув по стене, растянулось на грязном асфальте. Тем временем убийца уже исчез в глубине подворотни. Он миновал проходной двор и вышел в параллельный переулок, а оттуда на Садовое кольцо, точно к входу станции метро «Курская».

...Ответив на вызов, капитан Шипунов прижал трубку к уху. Но оттуда донесся лишь равномерный гул. Так и не услышав ни одного слова, Шипунов энергично потряс трубку и снова прижал ее к уху. Эффект оказался тот же. Трубка слабо потрескивала, но молчала. Совершенно неожиданно из динамика донесся резкий звук сильного удара, словно абонент выронил свой телефон из рук.

– Игорь, это ты?! Что там у тебя?! – испуганно выкрикнул начальник бригады.

Услышав непонятный звук, он в первую очередь подумал о своем наблюдателе. Ответом начальнику бригады было все то же молчание, шорох и слабое потрескивание.

– А может, у него телефон неисправен? – предположил один из сопровождающих Шипунова прапорщиков.

– Две минуты назад был исправен, а теперь сломался?! – задал стажеру встречный вопрос Шипунов. – Боюсь, что‑то случилось. Ну‑ка, быстро за Игорем! – приказал он обоим стажерам. – И обыщите все дворы по его маршруту!

Но обыскивать все дворы не пришлось. Как только прапорщики добежали до перекрестка, откуда последний раз выходил на связь их напарник, и заглянули в ближайшую подворотню, то сразу наткнулись на тело своего товарища.

Игорь лежал на боку, откинув в сторону левую руку. Его правая рука, наоборот, была прижата к груди. Создавалось впечатление, что у лежащего на асфальте человека стало плохо с сердцем. Один из стажеров наклонился и осторожно перевернул тело своего друга на спину, и оба испуганно отпрянули. Лицо Игоря представляло собой жуткое зрелище. Расплющенный и буквально вмятый внутрь черепа нос. Под носом расплылось густое кровавое пятно – такое, что губы Игоря и часть его левой щеки тоже оказались в крови. И две тонкие струйки крови струились из уголков глаз на крылья раздавленного носа...

Сзади к прапорщикам, пыхтя, подбежал Шипунов.

– Где?! Что с ним?! – с шумом выдохнул он.

– Вот... – Стажеры растерянно расступились.

Шипунов взглянул в лицо своего третьего стажера и сразу все понял.

– Ничего не трогали? – спросил он у прапорщиков, как только сумел проглотить подступивший к горлу комок.

– Нет, – последовал незамедлительный ответ. – Я его только на спину перевернул, – добавил стажер, прикасавшийся к телу Игоря.

– Вот и не трогайте! – распорядился начальник бригады. Он вынул из кармана и передал одному из стажеров свой мобильный телефон. – Доложите в отдел о случившемся, пусть высылают опергруппу. Останетесь здесь до приезда наших, расскажете им, как все произошло. А я попытаюсь перехватить этого американца. Даже если это и не его работа, то он должен знать, кто это сделал.

Однако предпринятая начальником бригады попытка задержать сотрудника американского посольства оказалась неудачной. Когда Шипунов примчался к оперативной машине Игоря, водитель Николай сообщил ему, что Студент около трех минут назад уехал на своей «Тойоте». Шипунов вместе с водителем устремились в погоню за американцем, однако настичь или хотя бы обнаружить его отъехавшую три минуты назад машину им так и не удалось. Спустя пятнадцать минут безрезультатного преследования Шипунов связался по рации с сотрудниками стационарного поста наблюдения возле американского посольства, и те сообщили ему, что машина помощника второго секретаря посольства только что въехала на территорию американской дипломатической миссии.

 

Станция метро «Курская»,

Москва, 14.10

 

Спустившись по эскалатору на платформу, убийца разыскал глазами человека, остановившего своим вопросом помощника второго секретаря американского посольства. Обменявшись взглядами, они вошли в один и тот же вагон и, проехав одну остановку, так же вместе вышли на станции «Комсомольская» и по подземному переходу двинулись к Ярославскому вокзалу. На вокзале человек, общавшийся с американским дипломатом, встретился со своим приятелем и вместе с ним направился к автоматическим камерам хранения. Убийца прапорщика Игоря, держась от них на почтительном удалении, двигался следом. Уже в помещении камеры хранения он нагнал их и, проходя мимо, произнес:

– За посольским был «хвост». Возле ячеек будьте внимательнее.

Услышав эти слова, Боб вздрогнул от неожиданности. С того момента, как тройка диверсантов пересекла польско‑белорусскую границу, из уст командира группы впервые прозвучало предупреждение о действительно серьезной опасности. До последнего момента диверсанты практически ничем не рисковали, если не считать использования поддельных документов для въезда на территорию России. Однако все три российских загранпаспорта, которые вручил полковник Греймс своим агентам, были изготовлены в специальной лаборатории ЦРУ на высокотехнологичном полиграфическом оборудовании. Выявить подделку могла лишь процедура сравнительного запроса в центральную базу ОВИРа на соответствие номера и серии заграничного паспорта вписанным в него имени и фамилии. Естественно, что на российской границе при прохождении паспортного контроля никто не стал подвергать трех возвращающихся из Польши коммерсантов подобной проверке. Диверсанты не везли с собой ни оружия, ни специального снаряжения, поэтому без особых формальностей прошли таможенный досмотр. В тот же день, правда, с четырехчасовым опозданием, поезд Варшава – Москва доставил диверсионно‑разведывательную группу Циклопа на Белорусский вокзал.

Боб и Марк в Москве оказались впервые. Стен вернулся в столицу после трехлетнего отсутствия. Выйдя из здания на привокзальную площадь, бывший «каскадовец» своим опытным взглядом определил, что Москва пусть незначительно, но все‑таки изменилась. Правда, изменения, которые за то же время произошли с бывшим командиром штурмовой группы спецназа, оказались куда значительнее. Теперь у него были другие имя и фамилия, и служил он уже другому государству. Правда, цели остались прежними. Как и пять лет назад, когда Степан Осокин погнался за четвертью миллиона долларов, предназначенных чеченским боевикам, и ради этого лично уничтожил девять чеченцев и погубил трех своих солдат, так и сейчас Стен, по прозвищу Циклоп, стремился завладеть суммой, в восемь раз превышающей куш пятилетней давности. Впрочем, была и еще одна цель. Он стремился доказать всем, и в первую очередь своему бывшему командиру – подполковнику Федорову, что по‑прежнему остается лучшим среди всех бойцов‑диверсантов даже такого элитного подразделения, как спецназ ГРУ. Ради достижения своих целей он вновь готов был убивать, но при этом не колеблясь, как пять лет назад, когда его вместе с награбленными деньгами задержал омоновский патруль. Прошлое наемного убийцы, общение с американским полковником Греймсом и само задание ЦРУ лишили Степана Осокина последних тормозов, превратив в настоящее кровожадное чудовище с острова циклопов.

С Белорусского вокзала диверсанты переехали на Ярославский, где, найдя свободные места в зале ожидания, расположились вместе со своими сумками. В течение часа они по очереди обследовали здание вокзала, изучив взаимное расположение его залов, выходы к поездам и на привокзальную площадь. Через час, оставив Боба на вокзале караулить вещи, Стен с Марком отправились на встречу со связником из американского посольства. Никто из них раньше не видел связника, но перед отправкой в Россию полковник Греймс показал им его фотографию. Фотография, а также точное указание времени и места встречи практически исключало вероятность ошибки при предстоящей процедуре контакта.

По приказу Стена на встречу со связником отправился Марк. Стен же наблюдал за ним, двигаясь навстречу по противоположной стороне улицы. Место встречи со связником тоже выбрал Стен. Живя в столице, он хорошо изучил этот район старой Москвы со множеством проходных дворов и переулков, позволяющих легко и быстро оторваться от возможного преследования. Заметив впереди себя невысокого молодого парня, явно наблюдавшего за идущим по противоположной стороне улицы американцем, Стен мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Еще задолго до встречи со связником Циклоп определил для себя, как поступит с возможным наблюдателем. Участь Игоря была решена. Молодой стажер настолько сосредоточился на объектах своего наблюдения, что не заметил подкравшегося со спины убийцы.

Циклоп, как всегда, действовал молниеносно. Никто из прохожих, оказавшихся в тот момент на улице, не заметил, как он втолкнул в подворотню оказавшегося у него на пути молодого парня. Не заметил этого и Марк, поэтому оказался поражен не меньше Боба, когда у него над ухом прозвучали слова Стена о «хвосте» за связником из посольства.

Тем не менее Марк, шагавший рядом с Бобом, внешне остался спокоен и лишь проводил обогнавшего их Циклопа настороженным взглядом. Но предупреждение командира группы отнюдь не отменяло порученного диверсантам задания, поэтому Боб и Марк с опаской, но все‑таки направились к ячейкам, номера которых сообщил Марку при встрече связной из посольства. Отыскав две указанные соседние ячейки, диверсанты остановились. Боб поставил на пол две объемные дорожные сумки, которые нес в руках, а Марк быстро набрал на дверцах ячеек названные посольским работником шифры. Внутри ячеек оказались три дорожные сумки, внешне похожие на те, которые принес с собой Боб. Диверсанты извлекли из ячеек сумки, а на их место поставили свои. На выходе из зала автоматических камер хранения их поджидал Стен.

– Как будто все в норме. За вами никто не следил, – сообщил он.

Но слова командира не очень‑то успокоили бойцов разведгруппы.

– Куда мы сейчас? – взволнованно спросил Боб.

– До поезда еще час с лишним, – взглянув на свои наручные часы, с откровенной ленью в голосе ответил Стен. – Значит, придется еще поторчать на вокзале. Пошли, кинем куда‑нибудь свои кости.

В отличие от своих бойцов командир разведгруппы абсолютно не волновался. Он уже убедился в отсутствии какого бы то ни было наблюдения. К тому же оружие убитого прапорщика придавало Циклопу уверенности. Боб с Марком только что забрали из камеры хранения целый арсенал, но до него еще предстояло добраться, в то время как в кармане у Стена уже лежал взведенный «ПСМ».

Стен забрал у Боба одну из вынесенных им сумок и попробовал забросить ее себе на плечо. Однако у него ничего не получилось. Сумка оказалась на редкость тяжелой, и командир диверсантов едва не вывихнул руку. Только сейчас он понял, почему у его бойцов такие напряженные лица и тяжелое дыхание. Бобу и Марку нелегко было нести свою ношу. Со второй попытки Стен все же забросил сумку на спину, после чего направился к залу ожидания. Боб и Марк двинулись следом за ним. Их прежние места оказались заняты подошедшими позже пассажирами. Марк указал рукой на три свободных кресла в соседнем ряду, но Стен, проигнорировав его жест, прошел мимо. Остановившись в углу зала ожидания, где не было сидячих мест, он с облегчением сбросил на пол свою сумку и, обратившись к спутникам, приказал:

– Кладите вещи сюда.

Боб и Марк не очень охотно подчинились. Осмотрев все три сумки, Стен выбрал ту, в которой, по описанию Греймса, должны были находиться их новые документы. Он присел возле сумки, загородив ее спиной от проходящих по залу пассажиров, и потянул на себя застежку‑»молнию». Неразработанная «молния» открылась с трудом. Стен отметил, что все три сумки пошиты у него на родине. На последнем он особо настаивал при обсуждении плана операции. По твердому убеждению Циклопа, для большего соответствия легенде личные вещи диверсантов, помимо специального снаряжения, должны были комплектоваться из предметов российского производства. Стен вспомнил, как он чуть не силой заставил Марка снять с руки его шестнадцатитысячную «Омегу» в платиновом корпусе, зато теперь запястье снайпера «украшала» совершенно не бросающаяся в глаза дешевая китайская подделка под японский «Ориент». Сам Стен выбрал для себя механические командирские часы в водонепроницаемом корпусе, собранные на Чистопольском часовом заводе.