Беспощадная кара справедливости — КиберПедия 

История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...

Индивидуальные очистные сооружения: К классу индивидуальных очистных сооружений относят сооружения, пропускная способность которых...

Беспощадная кара справедливости

2019-07-12 139
Беспощадная кара справедливости 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

 

– Постой, Регнар, – окликнул Гефорг друга. – Подожди! Что‑то тут не так.

Гном остановился и обернулся, грозно смотря на Гефорга из‑под густых бровей.

– Я скажу тебе, что тут не так, дружочек! – заговорил гном через несколько мгновений, повернувшись к Гефоргу. – Зло бродит по этому лесу, и мой топор жаждет крови!

Гном рубанул воздух топором и сплюнул на землю. Окружающий лес казался мрачным и враждебным.

– Туман, – выговорил молодой человек негромко, не обращая внимания на слова друга. – Странно, не правда ли?

– Обычный туман. Осенью это часто бывает, – пожал плечами гном, еще раз оглядываясь по сторонам. – Ты трусишь, дружочек? Тебе недостает бесстрашия отца или ярости твоего брата!

Порыв ледяного ветра заставил гнома прервать свои размышления.

– Ты слышал? – спросил Регнар, поднимая вверх раскрытую ладонь.

– Что слышал? – ответил юноша.

Какое‑то время ночную тишину леса нарушал только скрип качающихся под редкими порывами ветра деревьев, но затем два друга вновь услышали странные звуки.

– Пение, – прошептал Нарлинг, чувствуя, как волосы на его голове встают дыбом от ужаса перед неизвестным.

Ветер опять пронесся над головами человека и гнома, и теперь уже можно было отчетливо слышать зловещее бессвязное подвывание, которое вначале казалось порождением ветра.

– Пойдем‑ка отсюда подобру‑поздорову, – предложил Гефорг, разворачиваясь в сторону, противоположную источнику пения.

– Подожди, дружочек, – зло проговорил Регнар, прищурившись. – Опять убежать хочешь? Так мы никогда не попадем к цели, если при каждом шорохе станем поворачивать в обратную сторону. К тому же сдается мне, что там происходит что‑то очень нехорошее. Мне даже показалось, что я слышал детский или женский голос. Нет, не голос. Пожалуй, это плач! Может, нам наконец повезло и там случилась беда? Мы, конечно, сможем помочь! Похоже, Арраг внял моим молитвам, и слуги Мрака, злобные демоны творят там…

– Пить тебе надо меньше, чтобы ничего не казалось, – перебил гнома молодой Нарлинг, но взгляд друга буквально пробуравил его насквозь, и он, вспомнив недавние ощущения, замолчал.

– Ты можешь подождать меня здесь, если не веришь или боишься. А я пойду и посмотрю, что там.

Гном круто развернулся и устремился к источнику странных звуков. Некоторое время Гефорг стоял и изумленно смотрел вслед исчезнувшему в зарослях гному. Будь на то его воля, он не стал бы даже размышлять над тем, как поступить. Просто развернулся бы и ушел подальше от этих страшных звуков. Более длинная дорога намного короче, если ты, пройдя по ней, наверняка останешься в живых. А за последние пару суток в его жизни и без того произошло слишком много страшных и непоправимых событий, чтобы теперь еще и лезть очертя голову к новым смертельным опасностям. Инквизиторы не достали – так тут невесть что. Но хороший же он будет друг, если позволит погибнуть гному. Он и так потерял слишком много близких и дорогих людей, чтобы терять еще и Регнара.

Гефорг тихо выругался и поспешил вслед за Регнаром со всей осторожностью, на какую только был способен.

– Проклятый гномище, – бормотал Нарлинг, больно ударяясь головой об очередную толстую ветвь. – То он советует, не теряя времени, идти в столицу, то напивается в дым и заводит неизвестно куда, то бросается сломя голову на непонятные звуки. Попадем мы с ним в переделку, как пить дать попадем.

Увлеченный неравной битвой со скользкими корнями и жесткими ветвями, которые постоянно старались повалить Нарлинга в грязь или хорошенько стукнуть его, обязательно попав в весьма больное место, Гефорг какое‑то время продирался сквозь кусты, совершенно не замечая ничего вокруг. Неожиданно раздавшийся грозный рев прервал все размышления и мысленные обвинения молодого человека. Не задумываясь о возможной опасности, он бросился на звук. Больше всего этот рев походил на боевой клич. А ведь именно в ту сторону ушел упрямый гном! Предчувствуя недоброе, Гефорг выхватил из ножен меч.

Внезапно лесные заросли оборвались, сменяясь довольно большой поляной. В дальнем конце поляны полыхал костер, вокруг которого копошились непонятные на таком расстоянии фигуры. Это вполне могли быть как представители какой‑нибудь лесной нечисти, так и простые разбойники, устроившие на этой поляне свой лагерь. Фигуры метались в отсветах жаркого пламени, а на половине пути от Нарлинга до костра мчался во весь опор грозно орущий и размахивающий своим боевым топором Регнар. Атакующего явно заметили, потому как фигуры тоже устремились от костра навстречу гному.

– Проклятый гномище! – повторил, словно заклятие, Гефорг, со всех сил ускоряясь.

Гном тем временем почти добежал до костра и встретился с первой из непонятных фигур.

Гефорг ожидал быстрой и неминуемой смерти незнакомца, но тот выхватил какое‑то оружие и умудрился отбить первую яростную атаку разъяренного гнома. И не только отбил, но даже внезапно перешел в наступление, пытаясь оттеснить Регнара. Больше всего Нарлинг опасался, что перестаравшийся с вином Регнар оказался в плену горячки, которая навеяла ему свои видения, заставляя воспринимать вещи совсем не такими, какими они являлись на самом деле. Еще когда он бежал за гномом по лесу, набивая шишки о ветви, его воображение рисовало картину того, как невиновные путники, остановившиеся на ночлег в неприютном лесу, в дополнение ко всему подверглись нападению ополоумевшего гнома. А учитывая, что гном этот являлся лучшим бойцом из тех, кого видел Нарлинг за свою жизнь, все для этих невинных людей могло сложиться совсем худо. Но сейчас Регнар еще не успел никого убить, встретив на своем пути на удивление сильного противника. Поэтому у Нарлинга вспыхнула надежда, что все еще можно исправить, а перед добрыми путниками просто извиниться и, чем черт не шутит, скоротать ночь с ними за общим костром и ужином.

– Хвала Трону, он слишком много выпил, – возблагодарил опьянение, отнявшее силы друга, Гефорг, изо всех сил стараясь быстрее добежать до костра. – А извиняться перед этими путниками он будет сам. Я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь ему подобрать слова.

Расстояние между Нарлингом и костром сократилось настолько, чтобы отчетливо видеть происходящее. И тут от ужаса у него едва не подкосились колени: он рассмотрел, с кем дрался гном. Меч в задрожавшей вдруг руке Гефорга стал неимоверно тяжелым. Настолько тяжелым, что клинок опустился, коснувшись острием земли. В горле пересохло, а паника черным туманом поднялась из глубин сознания.

Гном сражался с Пораженным. С огромным четырехруким Пораженным, три руки которого сейчас твердо держали различное оружие. Гном увернулся от грубого двуручного меча, отбил удар короткого копья и отскочил на несколько шагов, когда Пораженный размашисто махнул тяжелой палицей.

– Регнар, отступаем! – выдавил крик из пересохшего горла Гефорг.

Он заметил, что от кучки «путешественников» отделились еще несколько фигур и теперь быстро приближаются. И их глаза горели мертвенно‑желтым светом.

– Будь я Аррагом проклят навсегда, если брошу ее здесь! – взревел Регнар.

– Кого «ее»? Ты с ума сошел спьяну?! – заметался Нарлинг, понимая, что не сумеет ни переубедить гнома, ни сбежать, бросив друга одного, как бы страшно ему сейчас ни было.

– Они схватили девчонку. Хотят совершить свой гнусный обряд. Ты беги, дружочек, а я их отвлеку.

С этими словами Регнар, покрепче перехватив рукоять боевого топора, яростно бросился на четырехрукого.

– Регнар, – только и простонал Гефорг.

Спешащие от костра Пораженные приблизились, злобно шипя, недовольные, что кто‑то прервал их священный обряд. В ночном тумане Нарлинг с трудом разбирал неясные силуэты Пораженных. Мутация зла коснулась каждого из них. Глаза Пораженных – тварей, отмеченных богами Черного Трона, – сиявшие в темноте осенней ночи желтым пламенем Бездны, с нечеловеческой злобой смотрели на чужаков, осмелившихся помешать их ритуалу.

Гефорг перехватил поудобнее меч и с отчаянием обреченного ринулся вслед за другом в атаку. Инстинктивно отмахнувшись от набросившегося врага, Гефорг отрубил тянущиеся к нему клешни Пораженного. Это простейшее действие прорвало неведомую перепонку, которая не позволяла юному Нарлингу преодолеть свой страх.

Меч вдруг стал легче, а пальцы тверже сжали рукоять, словно Гефорг выпил какого‑то волшебного эликсира. Следующий выпад юноши был уже совершенно осознанным движением молодого воина – коротким уколом меча он добил врага, только что лишившегося своих клешней. Пораженный испустил исполненный боли вопль и упал на колени, сгибаясь и пытаясь зажать обрубками рук рану на животе. Но тотчас же на место сраженного противника из темноты выскочили сразу три фигуры. Эти трое внешне ничем не отличались от обычных людей, словно мутация зла не коснулась их тел. Облаченные в дорогие черные одежды, они прятали свои лица за тисненными серебром масками верховного бога сил Мрака и владыки Черного Трона – Таллара.

Их вооружение вполне соответствовало общему облику – тонкие мечи, которые обычно носит знать. Подобно окружающим зверя охотничьим псам, черная троица медленно заскользила, окружая Нарлинга со всех сторон.

– Кто вы? – задал Гефорг глупейший из всех возможных вопросов, стараясь держать в поле зрения всех троих.

– Ты смешной, – насмешливо ответил один из противников, на груди которого болтались золотые ножны ритуального ножа. – Смешной и глупый.

– Глупый и уже мертвый, – поддержал второй.

Третий сделал стремительный выпад, целясь тонким быстрым лезвием в горло Нарлингу. Но именно в этот момент Гефорг поскользнулся на влажной глине, и клинок врага прошел мимо, а юный Нарлинг, сумев удержать равновесие, лишь почувствовал волосами прикосновение холодной стали. В следующий миг Гефорг с силой вогнал клинок в живот врага. Кровь хлынула темным потоком, щедро орошая без того влажную траву вокруг и струясь по лезвию меча. Хрипя и захлебываясь своей кровью, противник Гефорга рухнул в траву.

Регнару, в отличие от Нарлинга, приходилось сложнее – все остальные Пораженные, за исключением троих набросившихся на Гефорга, сейчас толпой кидались на гнома. Своими бестолковыми атаками эти Пораженные только мешали сами себе и тому огромному приспешнику зла, который первым встретил атакующего гнома. Регнар же не терял времени даром, полностью используя эту слабую сторону противника. К тому же он явно протрезвел, оказавшись в смертельно опасном положении. Одним из точных ударов он буквально пополам разрубил низкорослого уродливого Пораженного. Труп врага еще не успел упасть на землю, а гном уже лишил жизни следующего противника.

В центре поляны, где теперь кипел бой, громоздился мрачный алтарь из черного камня. С первого взгляда было заметно, что сооружение это создано в древние времена – вросшее в землю, испещренное древними рунами, покрытое пятнами, происхождение которых можно только угадывать. Распятая на жертвеннике девушка тщетно пыталась вырваться из крепких оков.

– Мы будем внимать Таллару! – выкрикивали Пораженные, которые до того, как отдаться во власть Мрака, были людьми.

Они непрестанно кружили вокруг гнома в попытках достать его оружием или рукой, но каждый раз подобная попытка лишала очередного Пораженного конечности, а иногда и головы.

Древние руны подгорного племени на лезвии боевого топора сверкали в тусклом свете костра, пылающего возле самого жертвенника и немного разгоняющего туман. Гном рубил своим топором, отсекая конечности, рассекая лица, превращая этот шабаш в мясорубку.

Если противники Нарлинга внешне совершенно не отличались от обычных людей, то на долю гнома пришлись все Пораженные. Большинство из них переменились настолько сильно, что в них едва улавливалась бывшая человеческая сущность. И вид этих мутаций был омерзительным. Впрочем, приземистому гному не нужно было искать причины, чтобы ненавидеть Пораженных. Сейчас он свирепствовал, словно неудержимый демон смерти, вырвавшийся на свободу и собирающий свою богатую кровавую жатву.

Гефорг, которому преподавал уроки фехтования опытный ветеран, считал, что весьма неплохо умеет обращаться с мечом. У него даже были боевые шрамы, которые молодой человек успел получить во время показательных выступлений студентов, ежегодно устраиваемых в Ас‑Ангеле. Но все это – и уроки фехтования, и выступления студентов – было не более чем детским баловством, поскольку сейчас, в сравнении с гномом, Нарлинг выглядел нерадивым ребенком.

Гефорг извернулся и, отбив стремительную атаку, умудрился ударом в грудь смертельно ранить еще одного противника в черном одеянии. Последний из нападавших бросился вперед, в длинном выпаде преодолевая расстояние до противника, но Гефорг сумел парировать направленный удар в живот и ответным выпадом полоснул по противнику. Удар не достиг намеченной цели, но незнакомец в серебристой маске громко вскрикнул и, отпрыгнув в сторону, выронил из руки свой меч. Не думая больше о нападении, он зажал рассеченное лицо ладонью и, отступив, скрылся в зарослях.

Оставшиеся в живых Пораженные, осознав всю величину нависшей над ними смертельной опасности, начали в панике разбегаться. Их силуэты один за другим исчезали среди деревьев, растворяясь в ночной тьме и тумане.

Регнар замер, переводя дыхание и осматриваясь по сторонам. Он стоял на целом холме из трупов врагов и отрубленных конечностей. Сам он был залит кровью от волос шлема до толстых подметок ботинок. Вряд ли кто‑то сейчас смог бы отличить этого перемазанного в крови и внутренностях врагов гнома с горящим безумным взором от Пораженного.

Только один из приспешников Мрака не спешил убегать или прятаться среди деревьев – четырехрукий огромный Пораженный, который первым набросился на гнома.

Гефорг бросился на помощь гному, не представляя пока, как им удастся справиться с таким ужасающим гигантом. Регнар по‑звериному зарычал и, крутанув в руках свой топор, шагнул навстречу врагу, тесня его к огромному алтарю.

– Заходи сзади! – рыкнул гном, заметив, что друг приближается к месту их сражения.

Четырехрукий огромный монстр когда‑то, судя по всему, был орком немалых размеров, но поражение Мраком оставило на нем свою печать зла. Подвергшись жуткой мутации, приспешник злого бога стал убийцей, марионеткой в руках богов Черного Трона, несущей только смерть и разрушение на своем пути, – не куском гниющей плоти, но беспощадным и великолепным воином.

Гефоргу не оставалось ничего иного, кроме как следовать совету гнома. Да и чем еще юноша мог помочь другу? Он слишком слаб для того, чтобы сражаться с монстром на равных. А попытавшись отвлечь его на себя, он вполне мог реально помочь опытному в боях гному. Нарлинг кинулся на Пораженного со спины, стараясь привлечь внимание, а если повезет, то и ранить гиганта. Мраморная Стена воспользовался тем, что противник действительно развернулся к новому врагу.

Стремительно скользнув к противнику, Регнар рубанул топором по его плечу. Толстая рука, сжимающая меч, упала под ноги гиганта, а кровь хлынула прямо в лицо гнома, ослепляя его на мгновение. Пораженный заревел от боли и ударил наугад огромной палицей. Регнар инстинктивно кувырнулся назад, и палица, которой пытался достать гнома Пораженный, ударила в то место, где мгновение назад находился гном, с такой силой, что земля вокруг вздрогнула. Опоздай гном хоть на мгновение – и палица раздробила бы его череп.

Пораженный тем временем подхватил свободной рукой отрубленную конечность, все еще сжимающую огромный меч, и шагнул следом за Регнаром.

Гефорг вновь кинулся на помощь, полосуя спину нерасторопного монстра. Гигант на удивление быстро развернулся, вздымая палицу, чтобы в следующий миг вбить в землю надоедливого врага. Но одновременно с Пораженным и гном бросился в яростную атаку. В два быстрых шага набирая разбег и сокращая расстояние, Регнар высоко подпрыгнул, подняв свой боевой топор над головой обеими руками, и обрушил всю смертоносную мощь древнего оружия на голову Пораженного. Топор расколол череп монстра как спелую тыкву, забрызгав все вокруг кровью и мозгами.

Труп врага рухнул на алтарь, придавив своей тяжестью молодого Нарлинга к земле.

– Знаешь, дружочек, – сказал гном, вытаскивая топор из монстра. – Ты молодец! Иногда я думаю, что в тебе течет кровь подгорного народа.

– Ты бы не мог помочь мне выбраться? – прохрипел Гефорг, задыхаясь от навалившейся на него туши.

Регнар мощным пинком сбросил труп Пораженного с Гефорга. Затем, оставив друга подниматься самостоятельно, он обошел мрачный алтарь. Со стенаниями поднявшись и пытаясь отряхнуть одежду от пропитавшей ее крови, Нарлинг поспешил за другом.

– Как думаешь, нам стоит ее освободить? – задал вопрос гном, когда юноша приблизился.

Регнар, с задумчивым видом положив ладони на рукоять топора, поставленного на землю, рассматривал привязанную к алтарю девушку.

– А?

В голове Гефорга все слова и мысли после недавней схватки превратились в бесформенный перепутанный клубок. Он даже не понял вопроса, явно обращенного к нему.

– Хотя, с другой стороны, зарубить ее я всегда успею. А окажись она невинной жертвой этих мерзких исчадий богов Черного Трона – меня будет мучить моя неуемная совесть, – решился Регнар и в один миг голыми руками разорвал связывающие девушку путы.

 

Глава 11

От ужаса к свету

 

– Так кто ты такая будешь? – задал вопрос гном, бесцеремонно осматривая и ощупывая ошарашенную девушку.

Не найдя никаких явных признаков ее принадлежности к Пораженным, гном оставил бедняжку в покое и представился:

– Я – Регнар Мраморная Стена родом из Туманных Вершин. А это – Гефорг из рода Нарлингов.

– Агх‑га, – выдавил из себя Нарлиг, медленно приходя в себя.

Гном представлял сейчас собой еще то зрелище: широкий, косматый, с головы до ног перепачканный кровью и ошметками мяса, с ужасающим топором в толстых руках. Глаза гнома безумно поблескивали, помня яростную схватку. Грязная куртка только местами закрывала порванную кольчугу. Съехавший на затылок легкий открытый шлем с хвостом из рыжих волос. Кожаные черные штаны и тяжелые сапоги с металлическими набойками гармонично дополнялись всклоченной густой, доходящей до груди бородой, которая явно знавала лучший уход. Как было не испугаться такого чудовища, которое к тому же ревело еще страшнее, чем выглядело.

Приходящий в себя Гефорг выглядел немногим лучше. Также заляпанный кровью Пораженных, юноша умудрился собрать на себя кучу грязи и листьев. Вся одежда Нарлинга была изорвана в клочья, а плечи покрывал рваный шерстяной плащ, цвета которого совершенно невозможно было определить.

Поднявшаяся с алтаря девушка оказалась невысокого роста – не выше коренастого гнома. Чумазая, в перепачканной одежде, она с недоверием и страхом смотрела на своих спасителей чистыми голубыми глазами. Мокрые от влажности и тумана темные волосы облепили лицо. Одежда на девушке была практически целой, лишь местами порванная куртка выдавала в ней пострадавшую.

Но если лицо девушки и казалось растерянным, то мелодичный голос оказался на удивление твердым и ровным.

– Меня зовут Элейн, – представилась она, растирая занемевшие запястья. – Я не знаю, как мне благодарить вас за спасение.

Гефорг отметил привлекательные тонкие благородные черты лица и гибкую стройную фигуру. Элейн поймала взгляд Гефорга и попыталась заставить себя улыбнуться этим странным незнакомцам, которые действительно спасли ее от лютой смерти.

То ли промокнув под дождем еще по пути в лес, то ли от пережитого нервного стресса, девушка тряслась от крупной дрожи, иногда чувствуя судороги в мышцах. Элейн никак не могла согреться.

Гефорг, окончательно пришедший в себя после схватки, подошел к одному из распластанных на земле тел и мечом поддел маску, срывая ее с лица последователя Таллара. Взглядам открылось совершенно обычное лицо молодого человека, вовсе не тронутое мутацией зла. На вид убитому еще не было и двадцати лет. Элейн медленно приблизилась к Нарлингу, не отрывая взгляда от распростертого у его ног тела. Что‑то блеснуло в призрачном свете Горра, и она узнала отсвечивающую вещицу.

– Постой! Тут есть кое‑что интересное, – проговорила Элейн, осторожно опустившись возле убитого на колени. Едва касаясь тонкими пальцами еще теплой руки убитого, девушка сдернула с его пальца знакомый блестящий перстень.

– Ты его знаешь? – прямо спросил Гефорг, вдруг подумавший, что гном мог оказаться прав в своих подозрениях относительно этой девушки. Инстинктивно Нарлинг даже крепче сжал рукоять меча и отступил на шаг назад – на случай, если придется рубануть девушку клинком.

– Нет. Его лично я не знаю, но зато отлично знаю, что означает вот это, – ответила она, протягивая молодому человеку снятое серебряное украшение.

– И что же это? – насторожился гном, уловив предостерегающие интонации в словах спасенной. – Если это колдовская штуковина сил Мрака, то мы должны уничтожить ее прямо сейчас!

– Нет, это не колдовская штуковина, – хмуро ответила девушка, поднимаясь с колен. – Все гораздо хуже и сложнее. Это герб семьи магистрата.

– Магистрата? – переспросил Гефорг.

Девушка опять не казалась ему опасной, и он мысленно обругал себя за излишнюю подозрительность.

– Да, магистрата Ливинкрона, – подтвердила Элейн и посмотрела прямо в глаза Гефоргу. – А вы кто такие?

Гефорг задумался над правильным ответом, не зная, как в двух словах дать его. К тому же рассказать ей правду – означало подвергнуть себя ненужному риску. И не только себя, а честь рода Нарлингов, которую он, Гефорг, должен восстановить. В то же время Нарлинг не любил врать и хитрить, хотя ему иногда приходилось делать и то и другое. Чтобы решить дилемму, что говорить – правду или ложь, – молодой человек всегда выбирал полуправду.

– Мы – простые путники, заблудившиеся в лесу, – ответил он, бросая на гнома язвительный взгляд.

Регнар подобрал огромную булаву, которой был вооружен четырехрукий Пораженный, и взмахнул ею пару раз, словно примеряя к своей руке. Вопреки небольшому росту гнома, огромная булава смотрелась совершенно естественно в его лапе.

– Мы направлялись в столицу из Дарграда. Непогода, дождь, туман… Одним словом, мало того что промокли и устали, так еще и, к несчастью, совершенно заблудились.

– Скорее, к счастью, – улыбнулась Элейн, окончательно восстановившись после стресса. – Если бы не вы, я была бы уже мертва. Благодарение Армалии, пославшей вас мне на выручку.

Гефорг почувствовал смущение, словно девушка высказала благодарность не богине удачи, а ему самому. Регнар, отбросив не понравившуюся ему булаву, громко выругался в адрес приспешников сил зла, которые и доброго оружия сделать не в состоянии.

– Ливинкрон, – сказал Гефорг, вспомнив название города, произнесенное девушкой. – Так ты оттуда?

– Да. Это совсем недалеко отсюда, – подтвердила Элейн, чувствуя растущее беспокойство.

Элейн вдруг захотелось сбежать отсюда и схорониться где‑нибудь на несколько дней. Вновь предчувствие предупредило ее подныванием в животе.

– Ты сможешь довести нас до города? – спросил Нарлинг, и по голосу было совершенно ясно, что он нисколько не сомневается, что в благодарность за спасение девушка не откажет путникам в такой малости.

– Я? Э‑э‑э… – замялась Элейн, ощущая, как острое чувство опасности формируется в ее сознании все более четко. – Я не видела, как меня сюда везли. Я очнулась уже тут. Поэтому я сейчас даже не представляю, где мы находимся.

– Очень жаль, – огорчился молодой человек. – В городе мы смогли бы нанять экипаж…

Гном проворчал что‑то нелестное в адрес повозок и, усевшись на ближайший валун, принялся основательно чистить свой топор.

– В любом случае мы тебя не бросим, – пообещал Гефорг. – Мы вместе как‑нибудь выберемся из леса и постараемся доставить тебя до города.

Девушка вздохнула, понимая, что от провожатых ей никак не отделаться. Но после всего произошедшего она просто панически боялась возвращаться в Ливинкрон. Буквально физически Элейн вновь ощутила цепкие руки, которые скрутили ее, чтобы привезти на эту поляну и приковать к жертвенному алтарю.

– Пора бежать куда глаза глядят, – пробормотала Элейн, соображая, куда сможет податься из ставшего таким страшным Ливинкрона.

– Что? – переспросил Гефорг, не расслышавший слов девушки.

– Я просто еще раз воздала хвалу Армалии за мое чудесное избавление, – заверила Элейн, не моргнув и глазом.

Туман в преддверии подступающего утра стал еще плотнее. И только теперь Нарлинг вдруг заметил, как изменился лес, наполнившись звуками: где‑то ухала сова, где‑то треснуло дерево, где‑то испуганно тявкнула лиса… Лес ожил.

Вычистив топор, Регнар подошел к другу, не преминув плюнуть на трупы Пораженных, мимо которых проходил.

– Люди слабы и глупы, – сказал гном, глядя на одетых в черное богатых молодых людей, которых убил Нарлинг. – Из‑за них весь наш мир катится напрямую в Бездну Мрака.

Регнар забросил свой боевой топор в заплечный чехол и, достав кремень, начал терпеливо раскуривать древнюю трубку, и вскоре терпкий густой запах табака окутал гнома. Вдохнув несколько раз с наслаждением ароматный дым, он пригладил давно не чесанную, с редкой проседью бороду и испытующе посмотрел на девушку.

– Ну так что, девочка, ты готова идти, или есть еще что‑то, что нам надо знать? – задал вопрос гном, высказывая закравшиеся к нему в душу подозрения.

В отличие от Нарлинга, он слушал слова девушки, и ему показались весьма странными некоторые интонации ее голоса.

Элейн вдруг испугалась того, что вот эти двое странных путников, совсем недавно походя изрубившие на куски большую часть ее похитителей, вполне могут быть много опаснее, чем те, кого она страшится в городе. Стоит ей оказаться в своем привычном мире – и она сумеет раствориться среди воров и бандитов. Она станет осторожной и сумеет отсидеться в какой‑нибудь тихой надежной норе, тем более что про тайный дом ее приемного отца Глоара до сих пор не знал никто, кроме нее. И тот, кому удалось сегодня сбежать с этой поляны живым, не сумеет ее отыскать.

Эти путники вдвоем зарубили огромное количество Пораженных, и не придет ли им в голову попросту убить ее, если почувствуют фальшь в словах и поступках? Окончательно решившись, Элейн кивнула в ответ и нервно взмахнула рукой:

– Целиком я не могу быть уверена. Но судя по тому, что звезда проклятого Таллара там, – она указала на яркую звезду, – Ливинкрон вон там.

Дорога оказалась довольно легкой. Едва подойдя к краю поляны в той стороне, куда указала девушка, друзья нашли хорошо протоптанную тропинку, уходящую в том же направлении.

Элейн, Гефорг и Регнар уходили не оглядываясь и потому не увидели, как древний, испещренный рунами алтарь, на который рухнул огромный Пораженный, начал слабо пульсировать неестественным желтоватым светом, и, вторя мерцанию алтаря, по жилам огромного монстра, просвечивая через кожу, запульсировали вены поверженного приспешника Мрака.

 

– По всему выходит, что это не первый и не второй раз, когда приспешники Мрака приходят на эту поляну для кровавых обрядов! – заметил гном. – Тропа хорошо утоптана – главное, дружочек, чтобы ты вновь не загорелся желанием исследовать корни деревьев!

– В университете Ас‑Ангела я слышал, что подгорные племена предаются злу, поклоняясь Мраку, – припомнил вдруг Гефорг, шагая рядом с гномом.

Пораженными становились в результате поклонения богам Черного Трона. Но встречались случаи, когда как люди, так и нелюди уже с рождения оказывались прокляты злом. Говорили, что так сказывалась порча, наведенная приспешниками Таллара. Родные, узнав, что их родственник стал Пораженным, старались держать это в тайне, пока в конце концов Пораженный, повинуясь одному ему ведомому зову, не уходил или проклятая сущность не проявлялась настолько, что скрывать ее было уже невозможно.

В королевствах севернее и восточнее Дионии Инквизиция и ордены пытались контролировать ситуацию, однако на западе леса и горы кишели мутантами. Целые города предавались темной вере. Также поговаривали, что Таллар вознаграждает своей меткой за грехи – меченные Талларом в конечном итоге становились Пораженными. Убийства, изощренные пытки, инцест – все это рьяно поощрялось силами Мрака.

– Да! – рявкнул в ответ Регнар, словно слова Нарлинга причинили ему физическую боль. – Зараза людей проникла и в наше племя. Мы бились с ними под Лунным Склоном. Эх… Славная была битва, хоть и давно это было…

Регнар нахмурился, вспомнив что‑то неприятное.

Гномы не чтили Денмиса, верховного бога добра, восседающего на Белом Троне. Они ни во что не ставили Нахена, бога исцеления, или Армалию, богиню удачи. Точно так же они не признавали и прочих богов, коим поклонялись люди. Гномы почитали Аррага, или, как его еще называли, Кузнеца Битвы. Арраг покровительствовал подгорному народу всегда, оставляя без внимания молитвы всех других рас. Пророки поведали, что Арраг – бог Белого Трона. Наверное, из‑за этого больнее было гномам осознавать, что их собратья предали их небесного отца, переметнувшись к богам Черного Трона. И место Кузнеца Битвы в сердцах этих заблудших заняла Зорнер, или, как ее еще называли, Мать Злоба – сестра Таллара, владыки Мрака.

С начала времен боги Черного Трона и боги Белого Трона вели беспощадную войну. И лишь два божества не примкнули ни к одному из двух пантеонов – Горр и Торр. Их лики восходили и ночью, когда Рамит покровительствует приспешникам зла, и днем, когда Око Увара, бога природы и плодородия, разгоняет своим священным светом порождения Мрака, коим ненавистен свет солнца. Горр и Торр чтили равновесие и баланс, не вмешиваясь в дрязги остальных богов и оставаясь равнодушными к молитвам смертных.

– Если это было давно, – заметил Гефорг, – то за столь долгое время другие ваши города тоже могли попасть под влияние Черного Трона.

Не удостоив человека ответом, гном молча ускорил шаг, давая понять, что разговор окончен.

– Нам надо будет нанять экипаж сразу же, как только мы попадем в город, – высказал предложение Гефорг, меняя тему.

– Нет уж, дружочек! Ты меня больше в повозку не затащишь! – категорически отрезал Регнар. – Никаких гробов на колесах! Никогда!

– Интересно, чем ему повозки не угодили? – поинтересовалась любопытная Элейн, поравнявшись с Нарлингом.

Однако юноша лишь покачал головой ей в ответ. Начинать сейчас рассказ о переживаниях и злоключениях последних дней он не собирался.

Деревья внезапно расступились, выпуская путников из‑под купола леса. Друзья оказались перед той самой дорогой, с которой Регнар свернул, стараясь избежать погони. Оказавшись перед широким трактом, явно постоянно используемым и конными и пешими путниками, Нарлинг от неожиданности остановился, осматриваясь в утреннем сумраке.

– Ну что ты встал, словно статуя? Пошли! – воскликнул гном, выпуская густую струю табачного дыма. – Я уж было начал думать, что мы обречены бродить по этому лесу целую вечность!

– Я вот все думаю – раз тут протоптана такая хорошая тропа, значит, эти слуги зла уже не в первый раз устраивают такой шабаш с беззащитными жертвами? – поделился своими размышлениями Гефорг, шагая по дороге рядом с Элейн. – Ведь власти города должны были что‑то предпринять! Нельзя не заметить, как исчезают люди.

– Сомневаюсь, что в Ливинкроне кого‑то тревожит исчезновение людей… По крайней мере, если говорить о простых людях, – возразила Элейн, подумав о том, что если магистрат приспешник Таллара, а все указывало именно на это, то в Ливинкроне дела совсем плохи. – К тому же если бы речь шла о жизни тех, кому этот город принадлежит, – это одно. А исчезновение тех, кого власти считают чернью, не вызовет ни у кого интереса.

Девушка натянуто улыбнулась.

– Но и… Но все остальные – это уже не ваша забота.

Гефорг вопросительно посмотрел на девушку, однако Элейн сделала вид, что не заметила его взгляда, и ушла вперед.

К тому времени, когда лес отступил от дороги, а взору путников открылись уже убранные к зиме поля, Око Увара начинало свой новый обход по небосводу Эпама. Далеко впереди, в утреннем свете, путники увидели городские стены.

– А вот и Ливинкрон, – объявила девушка, откидывая прядь темных волос с лица.

– Ну наконец‑то! – обрадовался Регнар. – Нам стоит поспешить! Я, как посол королевства Туманных Вершин, хочу нанести визит вежливости владетелю этого городишки.

– Не торопись так, Регнар, – устало возразил Нарлинг, мечтающий после такого насыщенного событиями ночного перехода о миске похлебки и постели. – Дай хоть немного отдышаться. Да и осмотреться не мешает, прежде чем лезть на рожон. Мы и так едва уцелели. А еще я с удовольствием бы помылся.

Сколько Гефорг помнил Регнара, гном частенько в застольных разговорах упоминал, что он посол, которого король Туманных Вершин отправил своим представителем в столицу Дионии – Эртию. Однако же Регнар никогда даже не помышлял уехать из Дарграда, чтобы приступить к своим посольским обязанностям. В Дарграде со временем он получил всеобщее уважение, считаясь хорошим воином и умелым ремесленником, притом в мирной жизни города первое проверять всерьез не доводилось, а вот в мастеровитости сыну подгорного народа просто не было равных.

Поговаривали даже, что у Вердиса Нарлинга в свое время дела пошли особенно быстро в гору именно благодаря тому, что Регнар стал его советником по вопросам организации торговли с гномами. А вспыльчивый нрав Регнара мало вязался с профессией посла, главное умение которого должно выражаться во владении своими эмоциями и умении вести политическую полемику. Хотя, насколько Гефорг знал историю, гномам во все времена были чужды политические игры. Юный Нарлинг не знал наверняка, стоит ли верить гному в том, что он посол, да и никогда всерьез не задумывался над этим вопросом. Регнар был старым другом и за долгие годы стал членом семьи Нарлингов, а потому просто принимался всей семьей без всяких «верю – не верю». Вот и сейчас Гефорг просто пропустил высказывания мимо ушей. Зато Элейн не преминула заметить с легкой усмешкой:

– Простые путники, значит?

Гефорг, остановившийся перевести дух, рассматривал маленькие черные точки работников и ремесленников, с первыми отсветами утра спешащих по своим привычным ежедневным делам. Ему вдруг подумалось, что совершенно любой из этих ничего не подозревающих обывателей вполне мог оказаться минувшей ночью на алтаре. И наверняка многие семьи бесплодно ищут пропавших родных, даже не ведая, какая страшная участь тех постигла. Насколько же сильно зло успело проникнуть в Срединные Королевства? Отчего люди опустились настолько, что позволили Мраку овладеть своими сердцами? Гефорг смотрел на просыпающийся город и не мог ответить себе на эти вопросы. Одно он знал своим разумом и чувствовал своим сердцем наверняка: сам он никогда не воззвал бы к Рамиту или Даклакусу. Никогда, что бы ни произошло в его жизни.

Гном уже ушел вперед, даже не оборачиваясь на приотставших Гефорга и Элейн. Регнару отчего‑то просто не терпелось быстрее попасть в город.

– Никто не говорил, что мы простолюдины, – отозвался Гефорг. – А простой путник может быть кем угодно.

– А ты сам‑то кто? Уж не заморский ли принц, какой в сопровождении посла пожаловал в наше скромное королевство? – съязвила, не сдержавшись, девушка.

Элейн сразу почувствовала, что это не «простые путники». Конечно, с одной стороны, большого ума для этого не требовалось – ни один простой путник в здравом уме очертя голову не кинулся бы в атаку на Пораженных, презрев страх смерти или жутких мучений. Конечно, можно было предположить, что на служителей Мрака кинулись двое умалишенных. Но таких просто зарубили бы или принесли в жертву следом за Элейн. Однако девушка сейчас стоит неподалеку от городских ворот, а Пораженные в большинстве сво<


Поделиться с друзьями:

История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...

Автоматическое растормаживание колес: Тормозные устройства колес предназначены для уменьше­ния длины пробега и улучшения маневрирования ВС при...

Историки об Елизавете Петровне: Елизавета попала между двумя встречными культурными течениями, воспитывалась среди новых европейских веяний и преданий...

Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов (88‰)...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.108 с.