Обычаи, связанные с беременностью и родами

В предыдущем разделе был описан обряд первой беременности. Теперь мы приступаем к обычаям, связанным с беременностью и родами в целом. Ритуальное купание, обрядовое облачение в одежды для беременной, магия отбеливания и красоты имеют место исключительно до рождения первого ребенка. Что же касается отбеливания кожи, насколько это возможно обычными средствами, включая использование накидки, – то это особенность всякой беременности. В последующих случаях накидка изготавливается самой женщиной, или ее может вручить и оплатить tabula, но лишь в качестве приватной сделки. Месяцев через пять после зачатия, то есть во время обрядового купания первой беременности, будущая мать начинает соблюдать определенные пищевые ограничения. Она должна воз‑ держиваться от того, что туземцы называют kavaylu 'а (лакомства, которые состоят главным образом из фруктов). Бананы, манго, малайские яблоки, миндаль Южных морей, папайю, плоды хлебного дерева и плоды natu ей запрещены. Это табу касается будущего здоровья ее ребенка. «Если она ест kavaylu 'а, у ребенка будет большой живот; он будет полон экскрементов и скоро умрет». Диета беременной женщины с этого времени сводится к основ‑ ным видам растительной пищи (kaulo), то есть к ямсу, таро, туземному гороху, сладкому картофелю и другой огородной продукции. Ей также разрешается есть мясо и рыбу, но от некоторых видов последней следует воздерживаться. Рыба, которую ей запрещено есть, – это породы, живущие в щелях между подводными кораллами. Туземцы говорят, что подобно тому, как трудно вытащить такую рыбину из ее потаенного укрытия, нелегко будет выйти и ребенку. Рыбы с острыми, колючими и ядовитыми плавниками, которые по этой причине представляют опасность для рыбаков, являются табу для беременной женщины. Если она съест какую‑либо из них, ее ребенок постоянно будет раздражительным и плаксивым. Когда беременность прогрессирует и женщина становится «большой», сексуальные отношения должны быть прекращены, поскольку, как говорят туземцы, «пенис может убить ребенка». Данное табу строго соблюдается.

С другой стороны, беременная женщина ведет нормальную жизнь почти что вплоть до времени ее родов. Она работает на огороде, таскает воду и дрова, готовит еду для своей семьи. Ей, однако, следует самой защищать себя от солнца, надевая saykeulo (накидку для беременной), часто мыться и намазывать себя кокосовым маслом. Лишь перед самым концом беременности, когда она перестает носить свою первую saykeulo и сбрасывает ее, женщине предписывается держаться подальше от солнца и посему отказаться от некоторых тяжелых работ.

Как при первой беременности, так и в последующих случаях примерно на пятом месяце женщина должна поселиться в доме своего отца и может оставаться там или снова вернуться в дом мужа – пока незадолго до родов в обязательном порядке не отправится в дом своих родителей или дяди по материнской линии. Это перемещение в дом отца или материнского брата представляет собой правило, соблюдаемое при каждых родах, так что женщина покидает дом мужа примерно на седьмом или восьмом месяце беременности.

Данный обычай связан с сильным страхом перед опасностями, окружающими женщину при родах и вызываемыми, как считается, неким видом злой магии, имя которой – vatula bam (окоченение или паралич матки). И вновь перед лицом этой огромной опасности мы в очередной раз наблюдаем любопытное усиление кристаллизации родственных уз, смещение центра ответственности и солидарности. Здесь снова надежными, с точки зрения обычая и племенного закона, считаются лишь настоящие, материнские родственники и родственницы. Женщина должна идти в дом отца, потому что это еще и жилище ее матери, а мать является тем человеком, которому положено ухаживать за ней и ее малышом. Кроме того, мать заботится о предотвращении опасности – с помощью своих родственников‑мужчин, которые собираются перед домом, где происходят роды, и следят, чтобы ради той, что лежит внутри, не прекращалось несение вахты. Вахта эта, которую несут вооруженные копьями мужчины, сидящие ночь напролет над огнем и охраняющие дом и все подходы к нему, считается главной защитой и предосторожностью против колдунов, которые, как предполагается, в окружении ночных птиц рыщут крадучись вокруг, пытаясь напустить магию vatula bam.

Держать yausa – обязанность главным образом мужа, но это дело никогда не доверяют ему одному, и мужчины‑родственники беременной женщины не только помогают мужу, но и контролируют его. Любопытно в связи с данной разновидностью колдовства, что она не только присутствует в страхах и предрассудках туземцев, но и реально осуществляетсямужчинами‑колдунами. Произносят формулы, приближаются к дому и наводят злые чары в соответствии с предписаниями обрядов[70]. У меня даже есть заклинания этой магии и целительные контрзаклинания, но поскольку вопрос этот по сути принадлежит теме колдовства, я оставляю его для будущей публикации.

Когда подходит время рожать, родительский дом специально подготавливают. Отцу и всем обитателям‑мужчинам надлежит удалиться, тогда как женщины‑родственницы заходят в дом, чтобы помочь матери. Когда ощущаются первые схватки, женщину сажают на высокую лежанку, под которой сооружен небольшой очаг. Это делается для того, чтобы «сделать ее кровь жидкой», «заставить течь ее кровь». В критический момент женщина, мучающаяся родами, и те, кто ее сопровождает, могут отправиться в заросли кустарника, где порой дают свершиться родам, но, как правило, все остаются в доме.

О самих родах я сумел добыть лишь следующую информацию. Женщину во время родовых схваток сажают на циновку, лежащую на земле, так, чтобы ее ноги были раздвинуты, а колени подняты. Отклонившись назад и опершись руками о землю позади себя, она переносит свой вес на руки. За ее спиной стоит ее сестра или какая‑нибудь другая близкая родственница по материнской линии, которая сильно упирается в плечи рожающей женщине, давит вниз и даже сильно ударяет ее. По словам туземцев, «эта женщина давит на ту, что разрешается от бремени, с тем чтобы ребенок мог быстро выпасть наружу». Мать рожающей женщины ждет, чтобы принять ребенка. Порой она удерживает колени своей дочери. Подготавливают циновку и принимают на нее новорожденного. Мне говорили, что ребенку дают появиться на свет за счет исключительно естественных усилий и что его никогда не вытаскивают наружу и не предпринимают никаких манипуляций. «Ребенок должен выпасть на циновку, там он лежит, потом мы его берем. Мы не хватаем его до этого». Рожающая женщина пытается помочь делу, задерживая дыхание и таким образом направляя его в живот.

Если роды оказываются очень трудными, это приписывают, разумеется, вредоносной магии vatula bam и призывают кого‑нибудь, кто знает vivisa (целительную формулу), чтобы противодействовать этому злу. Эта формула произносится над душистыми листьями растения kwibila, которыми протирают тело женщины. Или же заговорённые листья кладут ей на голову и затем пристукивают их кулаком. Лишь в самых трудных случаях, когда и vivila оказалась неэффективной, в отношении ребенка могут быть предприняты манипуляции, но даже тогда, насколько я могу судить, – очень робкие и неумелые. Если послед не выходит наружу своевременно, то к материнскому концу пуповины привязывают камень. Затем над ним проговаривается vivisa (целительная формула), и женщину заставляют встать. Если это не помогает, они встают в тупик, и женщина обречена, так как они не знают, каким образом извлечь послед посредством манипуляций. Туземцы чрезвычайно удивлялись, когда видели, как доктор Беллами, который на протяжении нескольких лет был санитарным инспектором на Тробрианах, обычно удалял послед[71]. Примерно через три дня после родов одна из tabula (родственниц по отцовской линии) матери новорожденного малыша согревает у огня пальцы и отрезает оставшуюся часть пуповины у живота ребенка. Эту часть пуповины и послед закапывают в огороде. В основе этого обычая лежит смутное представление, что данная манипуляция сделает новорожденного хорошим огородником и он будет «держать свои мысли в этом огороде». После удаления пуповины ребенка могут – хотя это и не обязательно – выносить из дома. Матери следует в течение месяца или около того безвылазно оставаться в родительской хижине. Вскоре после родов tabula свивает веревку и обвязывает ее вокруг груди молодой матери. Какая‑то магия связана с этим, но, к сожалению, я так и не выяснил, ни какова она, ни в чем значение данного обряда.

Мать и дитя

Мать и младенец проводят большую часть своего времени в течение первого месяца на одной из высоких лежанок, с небольшим очагом под ней. Это – вопрос гигиены, так как туземцы считают, что такое подогревание и окуривание благотворны для здоровья и являются профилактикой против черной магии. Мужчин в дом не пускают, ибо женщина, подсушивающаяся над огнем, обычно голая, и мужчинам входить к ней нельзя; но в случае, если данное табу будет нарушено, это не повлечет за собой ни санкций сверхъестественных сил, ни какого‑то серьезного ущерба. По истечении примерно месяца наступает черед магического обряда, называемого vageda kaypwakova: цветы белой лилии сжигают на сухих дровах, произнося при этом заклинание, женщину же окутывает дым тлеющего костра. Это проделывают в течение двух дней подряд, предполагая сделать кожу женщины еще белее. Я не сумел записать формулу этой магии. На третий день tabula с ритуальной целью моет молодую мать и вытирает ее кожу листьями, заговоренными теми же заклинаниями красоты, которыми пользовались при обрядах первой беременности.

Затем женщина с ребенком выходит наружу и совершает обход деревни, получая от друзей и родственников своего отца небольшие подарки в виде пищи, называемые va 'otu. Когда она завершает свой обход, ее ждет импровизированное жилище (ibutusi), сооруженное для нее tabula (теткой по материнской линии и другими родственницами той же категории), и здесь она должна оставаться в уединении в течение еще одного месяца.

Все это время муж и жена могут разговаривать друг с другом только через дверь, а глядеть друг на друга – изредка и урывками. Ни в коем случае им нельзя принимать пищу вместе или даже есть одну и ту же еду. Сексуальные отношения между ними нахо‑ дятся под строгим табу на протяжении очень длительного времени, по крайней мере до той поры, как их ребенок начнет ходить. Но более строгое правило состоит в том, чтобы воздерживаться от физической близости, пока младенец не отнят от груди, то есть примерно в течение двух лет после его рождения, и данное, более строгое правило, как говорят, должно соблюдаться мужчинами в полигамных семьях. Муж, даже тот, у которого несколько жен, обязан воздерживаться от всех супружеских или внебрачных половых контактов вплоть до момента, когда младенец и его мать впервые выйдут наружу. Нарушение любого из этих правил, как говорят, вызывает смерть ребенка. В случае с незаконнорожденными детьми все тоже уверены, что дитя умрет, если его мать вступит в половую связь слишком рано.

После второго уединения мать и дитя возвращаются в свое собственное домохозяйство, и мать возобновляет свою обычную жизнь, хотя значительная часть ее времени поглощена ребенком. Она носит простую фибровую юбку (две таких юбки сделали для нее ее tabula – если имела место первая беременность). Она также носит теперь длинную накидку (saykeulo), вторую из тех двух, что были сделаны для нее tabula при первой беременности (илл. 51). Если имеет место вторая беременность или же если ребенок не‑ законнорожденный, юбка и накидки изготавливаются ею самой или приватно какой‑либо родственницей, и эта одежда, как правило, намного короче (см. илл. 90). Молодая мать, кроме того, часто носит что‑то вроде материнского чепца, который называется togebi и часто делается посредством скручивания маленькой травяной фибровой юбочки в подобие тюрбана[72]. В свои браслеты она должна воткнуть пучок душистых трав (vana). Наиболее важные заботы в отношении ребенка связаны, разумеется, с его кормлением.

Помимо материнской груди, которой, как мне говорили, лишь очень редко не хватает, ребенку чуть ли не с первых же дней дают другую еду. Таро, хорошо сваренное, пережевывается матерью или какой‑либо из ее родственниц, и эта масса, называемая тетета, дается младенцу. Туземцы думают, что ребенок будет слишком слабым, если его ограничивать материнским молоком. Пережеванные ямс и рыбу ему дают значительно позднее, когда ребенку уже почти год. Голову малышу мажут кокосовым маслом, смешанным с древесным углем, «чтобы сделать голову крепкой», как говорят туземцы.

Одно мероприятие, связанное с чистотой, соблюдается день за днем с пер‑ вого же часа жизни малыша: его регулярно моют в теплой воде, в которой его мать обмывает и собственную кожу. Для этой цели используется специальная глубокая деревянная миска, называемая kayicwaywosi. Вода в миске согревается посредством того, что в нее бросают раскаленные на углях камни. Таким образом готовят горячую и довольно щелочную воду, и такое ежедневное мытье, сопровождаемое намазыванием кокосовым маслом, как говорят, сохраняет кожу матери и ребенка белой. Отнятие ребенка от груди происходит нескоро после рождения, обычно года в два, или, как говорят туземцы, «когда он способен ясно произнести bakam bamm (я хочу есть, я хочу пить)».

Отлучая от груди, ребенка забирают у матери, и он спит со своим отцом или же со своей бабушкой по отцовской линии. Когда он плачет ночью, ему подсовывают пустую грудь или кокосовое молоко. Если он капризен и плохо развивается, его отправляют в какую‑ нибудь отдаленную деревню, где есть родственники, или же из внутриостровной деревни передают в прибрежную, чтобы он мог вновь обрести обычное здоровье и веселость.

Мы довели теперь ребенка до того времени, когда он готов присоединиться к товарищам по играм в маленьком детском мирке своей деревни. Через несколько лет он начнет собственную, любовную жизнь. Таким образом, мы завершили цикл, проходящий через детские интимные отношения, юношеские любовные связи, устойчивый союз, брак и его результаты в виде производства и воспитания детей. Цикл этот я описал в общих чертах, придавая особое значение социальным аспектам, которые проявляются в добрачных половых отношениях, в браке, в понимании родства, а также во взаимодействии материнского права и отцовского влияния. В последующих главах необходимо будет описать некоторые побочные вопросы и психологические аспекты нашей темы, имеющие более конкретное отношение к эротической жизни до брака.

Глава IX