Право и обязанность трудиться

 

Этот второй принцип творения применим к искупленной общине в земле обетованной в той же мере, что и ко всему человечеству в Эдемском саду. Даже идиллическое описание благословения Богом своего народа, который послушно живет на дарованной земле, предполагало обычный сельскохозяйственный труд. Но с учетом искажения грехом сферы труда и трудовых отношений, как мы уже отмечали, закон также выдвинул некоторые прямые требования к искупленному народу в этой сфере. Ветхозаветные законы, относящиеся к труду, можно классифицировать следующим образом:

 

• Условия. Евреи рабы должны иметь возможность получить свободу (которая на практике означала смену работодателя) после шести лет, и условия их работы и освобождения были четко установлены (Исх. 21, 1–6). Рабовладелец имел определенные ограничения в обращении с рабами (Исх. 21, 20–21.26–27), а тот, кто не мог обеспечить себя сам и добровольно поступал на работу к кредитору, не должен был работать в жестких условиях (Лев. 25, 39–40.43).

• Плата. Заработная плата наемных работников должна выплачиваться полностью и в срок (Лев. 19,13; Втор. 24,14–15). Пророки осуждали угнетение и эксплуатацию работников, особенно в вопросах оплаты (Ис. 58, 3; Иер. 22, 13).

• Отдых. Субботний покой, принцип со времени сотворения, стал обязательным для работодателя, работника и даже животных не только на основании Божьего примера в истории творения (Исх. 20,11), но также на основании его искупительного деяния (Втор. 5, 15). В дополнение к этому регулярному еженедельному отдыху, рабам и прочим местным и наемным работникам позволялось отдыхать во время великих праздников и культовых событий, добавлявших несколько дней перерыва в работе на протяжении сельскохозяйственного года (ср. Втор. 16, 11.14). Для постоянной тяжелой сельскохозяйственной работы такая периодическая передышка была просто необходима.

 

Однако трагедия заключается в том, что законы и условия, регулирующие трудовую жизнь, игнорировались царями, начиная с Соломона, и еще с большей силой теми, кто был после него (ср. 3 Цар. 5,13–17; 9,20–23; 11,28; 12, 3–4.10–11). Это стало одной из причин пленения, которое можно расценивать только как божественный суд в свете Лев. 26. В этой главе суд связан с нарушением народом соблюдения субботы, что, как показывает контекст Лев. 25, включало субботнее установление о земле: периоды покоя земли в седьмой субботний год (однозначно ради блага бедных); освобождение от долгов по займам (ср. Втор. 15, 1–3; займовые залоги, по всей видимости, включали иждивенцев должника, которые отрабатывали свой долг); и юбилейное освобождение тех, чья земля и труд были отданы кредиторам под залог. Все эти субботние установления сосредоточены на интересах тружеников, особенно тех, единственным активом которых был их труд. Пренебрежение субботами, в этом смысле, соотносится с обвинениями в несправедливости и эксплуатации неимущих, которые высказывали пророки. Подобным образом экономическую эксплуатацию с нарушением субботнего дня из алчных мотивов связывают Амос (Амос. 8, 5–6), Исайя (Ис. 58, 3–14) и Иеремия (Иер. 17, 19–27; ср. 7, 5–11).

Поэтому и сами законы, и реакция пророков на пренебрежение ими говорят о том, что в Ветхом Завете большое внимание уделяется обстоятельствам и условиям труда, достаточному отдыху и честной оплате. Такие правила распространялись на все трудовое население: работодателей, свободных наемных работников, рабов. Более того, принципы честности и сострадания распространялись даже на рабочих животных, таких как груженый осел или вол на гумне (Исх. 23, 4–5; Втор. 25, 4; ср. Втор. 22, 1–4).

И хотя в Израиле этими законами зачастую пренебрегали, они имеют значение для христианских этических проблем в области экономики, особенно касающихся наемного труда. Остается справедливым, как говорят Биггар и Хей (Biggar and Hay), «более общее утверждение Библии о том, что труд — это часть человеческой природы, важный элемент человеческого достоинства и источник самоуважения».[136] Несомненно, природа труда и занятости в относительно простой сельскохозяйственной экономике, такой как в древнем Израиле, сильно отличается от сложной индустриальной экономики современных развитых стран. Но постоянный поиск удовлетворительных и достойных условий труда и честной оплаты не прекращается. Отношение к отдыху в развитых странах изменилось радикально, поскольку обычная безработица и техническая революция привели не к излишку работы, а ее отсутствию и нехватке. Мы вынуждены заново осознавать, что труд не тождественен оплачиваемой занятости, и нам следует переосмыслить значение и использование досуга. В то же самое время мы встречаем нравственное искажение в том, что многие люди в западных обществах переутомляются, подгоняемые тираническими компаниями и своей собственной алчностью, в то время как другие вовсе не имеют достойной работы. Переработка для одних и безработица для других — это один из наиболее примечательных и абсурдных результатов грехопадения в сфере труда.

Тем не менее, все еще существуют огромные территории так называемого развивающегося мира, или Мира большинства (Majority World), где характер человеческого труда мало отличается от древних моделей, которые встречались в библейские времена. А также существуют общества, в которых условия работы предполагаемых «свободных» наемных рабочих, к сожалению, более тяжелые и гнетущие, чем условия рабов в Израиле. В таких ситуациях значимость ветхозаветных экономических законов в народе Божьем по вопросу труда и занятости может быть примером. Введение установленных законом дней отдыха и праздников, создание условий и обстоятельств занятости, защиты от посягательств на личные права и физическое достоинство, гарантии честной и своевременной оплаты (это только некоторые ветхозаветные предписания о правах работников) произведут революцию в экономической жизни в некоторых частях нашего мира. И все эти принципы взяты из экономических законоположений искупленного Божьего народа, Израиля.

Поэтому справедливо желание отстаивать простые принципы и идеалы, присущие порядку труда, данному в творении, но влияние грехопадения таково, что невозможно сделать это адекватно, не возвратившись к принципам и конкретным моделям, данным в контексте искупления народа Божьего. Между прочим, ничего не поменяется, если мы обратимся к Новому Завету по вопросу этики труда и занятости. Ведь наставления работодателям и их работникам–рабам, а также предостережения о всякой праздности ясно представлены в посланиях Павла к христианским церквям. В одном пророческом обличении эксплуатирующих работодателей, (предположительно) не принадлежавших к общине искупленных, к которой он обращался, Иаков делает то, чего, как мы видели, нельзя было избежать — он использует язык и концепции закона ветхозаветного Израиля: «Послушайте вы, богатые: плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих на вас… Вот, плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет, и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа» (Иак. 5, 1–6; ср. Исх. 22, 22–23; Лев. 19, 13; Втор. 24, 14–15).

Более того, для труда есть место и в эсхатологических видениях нового творения. Устранение проклятия с земли и избавление от человеческой порочности не оставит людей в райской праздности. Пророки описывают искупленное трудящееся человечество, но трудящееся под мирным небом, при царящих на земле праведности и мире и в полной гармонии с природой:

 

 

Вот, наступят дни, говорит Господь,

когда пахарь застанет еще жнеца,

а топчущий виноград — сеятеля;

и горы источать будут виноградный сок,

и все холмы потекут.

(Ам. 9, 13)

 

И перекуют они мечи свои на орала

и копья свои — на серпы…

Но каждый будет сидеть под своею виноградною лозою

и под своею смоковницею,

и никто не будет устрашать их…

(Mux. 4, 3–4; ср. Ис. 11, 1–9; Ос. 2, 18–23)

 

 

Снова мы видим, что новое творение возрождает изначальное предназначение человечества. Эсхатологическое видение наряду с предписанием творения является стимулом для нашей социальной этики, тогда как предписания искупления обеспечивают принципы и модели для настоящего, которые учитывают наше падшее состояние.

 

 

Ожидание роста и торговли

 

Третьим принципом творения было ожидание экономического роста посредством обмена, торговли и увеличения товаров наряду с возрастанием численности населения и разнообразия его владычества над природой. В результате грехопадения желание трудиться стало навязчивым и идолопоклонническим, уровень роста стал чрезмерным для одних за счет других, а средства роста наполнены алчностью, эксплуатацией и несправедливостью. Следовательно, возникла дилемма в вопросе создания законов для роста в экономике Божьего искупленного народа. Как должен учитываться и поощряться экономический рост и товарная производительность в свете Божьих целей творения и очевидного желания даровать изобилие в качестве благословения, хотя в то же самое время необходимо воспрепятствовать и максимально ограничить зло противозаконного роста?

Именно в этой сфере ветхозаветная экономическая этика и законы, на мой взгляд, наиболее радикальны и проницательны. Но также в этом месте они наиболее подвержены неверному истолкованию двух противоположных крайних точек зрения. С одной стороны, некоторые втискивают тексты, говорящие о материальном преуспевании и увеличении благ как о Божьем благословении, в буквальный карт–бланш, благословляющий свободу действий всех форм частного предпринимательства и капиталистической экономики, ориентированной на рост. С другой стороны, их оппоненты расширяют отрицание, которого придерживаются закон и пророки, по поводу чрезмерного и несправедливого накопления богатства до проклятия любой формы частной собственности или обогащения. Оба взгляда ошибочны и несбалансированы в свете представлений Ветхого Завета.

 

 

Достаточность

 

Можно сказать, что основная суть ветхозаветной экономики передана в десятой заповеди: «Не желай». Адресованная во втором лице единственного числа к отдельному человеку и включающая, среди прочего, экономические активы своего ближнего, эта фундаментальная заповедь видит источник всякой греховной формы экономического роста там, откуда он проистекает — алчность человеческих сердец. Пророк Михей видел за социально–экономическим злом своего времени жадность людей, «замышляющих беззаконие и на ложах своих» (Мих. 2, 1). Противоядием «жадности, которая есть идолопоклонство» (Кол. 3, 5; RSV) является «страх Господень», порождающий мудрость довольства. Традиция мудрости, несомненно, принимала рост и преуспевание в качестве божественных даров (ср. Притч. 3, 9–12; 10, 22). Но она в равной степени осознавала как опасности чрезмерного богатства, так искушения крайней нищеты:

 

 

нищеты и богатства не давай мне,

питай меня насущным хлебом,

дабы, пресытившись, я не отрекся тебя

и не сказал: «кто Господь?»

и чтобы, обеднев, не стал красть

и употреблять имя Бога моего всуе.

(Притч. 30, 8–9)

 

 

Втор. 8 — еще один довольно сбалансированный комментарий в этой связи. Первая часть главы предвосхищает вхождение Израиля в землю, где их ожидает достаток в отличие от пустыни, где они довольствовались малым: «В землю, в которой без скудости будешь есть хлеб твой и ни в чем не будешь иметь недостатка, в землю, в которой камни — железо, и из гор которой будешь высекать медь» (Втор. 8, 9). Такой достаток должен приводить к хвале (Втор. 8, 10).

Однако автор текста вполне осознает, что достаток в конечном счете приведет к избытку, «когда будет у тебя много», а избыток приведет к гордости и забвению Бога (Втор. 8, 12–14). Поворотным моментом главы, судя по всему, является одиннадцатый стих (обратите внимание на выражение «есть и насыщаться» в разных местах текста), с его строгим предостережением против забвения Бога. Только когда Бог должным образом почитается и прославляется, мы сможем устоять на тонкой грани между достатком и хвалой, с одной стороны, и избытком и гордостью, с другой.

 

 

Отсутствие рынка земли

 

Когда мы подходим к действительным законам и институтам, задуманным для воплощения этого принципа, наиболее важными являются установления о неотчуждаемости семейной земли и поддерживающие процедуры выкупа и юбилейного года в Лев. 25. Совокупность этих установлений должна была изъять землю с товарного рынка. Спекуляции землей или накопление огромных частных землевладений посредством постоянного приобретения земли были технически невозможны в Израиле. Земля не могла постоянно продаваться (Лев. 25, 23). Сам продавец мог выкупить свою землю позже, или же продажа могла быть предотвращена и выкуплена родственником (ср. предотвращение Иеремией продажи земли его родственником Анамеилом, Иер. 32, 6–12). В любом случае, даже если этого не происходило, земля возвращалась к ее и значальному владельцу или его потомкам в юбилейный год; то есть не больше, чем через поколение. Следовательно, любой происходивший обмен землей на самом деле вовсе не был продажей земли, а всего лишь узуфруктом,[137] или ожидаемой прибылью с земли до следующего юбилейного года. Поэтому цена земли с каждым годом уменьшалась по мере приближения юбилейного года (Лев. 25, 14–17)! Цель — воспрепятствовать беспринципному росту одних за счет других, что ясно показано дважды: «не обижайте друг друга» (Лев. 25, 14.17).