Указания на троичность Лиц в Боге в Ветхом Завете

Возможно более ясно истина о том, что в Боге, действительно, три Лица, возвещена нам в Новом Завете, когда уже день озарил, и денница воссияла в сердцах наших (2 Петр. 1, 19). Однако об этой истине было извещаемо и в Ветхом Завете, хотя указания на нее являются сокрытыми под покровом таинственных и загадочных оборотов и выражений речи. В этом случае премудрость Божия щадила человеческую немощь; иудеи, при своей склонности к многобожию и вообще при недостатке духовной зрелости, не могли надлежащим образом уразуметь высочайшую тайну веры, почему и было необходимо внимательным и прозорливым осторожно указывать на тайну Божества и постепенно приготовлять к усвоению ее в ясном свете. Все указания Ветхого Завета на эту тайну можно разделить на три вида.

I. Указания вообще на множественность Лиц в едином Боге без определения их числа.

Сюда относятся прежде всего начальные слова Бытописателя: в начале сотвори Бог небо и землю (Быт. 1, 1).

«В сем месте еврейского текста слово Элогим, собственно Боги, выражает некоторую множественность, между тем, как речение “сотворил” показывает единство Творца. Догадка о указании сим образом выражения на таинство Святой Троицы заслуживает уважения», – по словам митрополита Филарета.

Такие же прикровенные указания даются в тех изречениях книги Бытия, в которых Бог представляется беседующим и совещающимся с Лицами сознательными и равными Ему по Божеству. Таковы слова Божии: пред сотворением человека – «сотворим человека по образу Нашему и по подобию» (Быт. 1, 26), пред изгнанием падших прародителей из рая – «се, Адам бысть яко един от Нас, еже разумети доброе и лукавое» (Быт. 3, 22), пред смешением языков и рассеянием людей по столпотворении – «при идите, и сошедше смесим тамо язык их, да не услышат кийждо гласа ближняго своего» (Быт. 11, 7). Если не признавать во всех этих выражениях прикровенного указания на троичность Лиц в Боге, то трудно дать удовлетворительное их объяснение.

II. Указания на то, что в Боге именно три Лица, но без наименования и различия их.

Некоторые из древних учителей видели такое указание в описании Моисеем явления Божия в виде трех странников Аврааму у дуба Мамврийского: «Явися же ему [Аврааму] Бог у дума Мамврийска, седящу ему пред дверми сени своея в полудни.

Воззрев же [Авраам] очима своима, виде, и се, трие мужие стояху над ним: и видев притече в сретение им от дверей сени своея: и поклонися до земли рече: Господи, аще убо обретох благодать пред Тобою, не мини раба Твоего» (Быт. 18, 1–3). «Авраам, – говорит блаженный Августин, – встречает трех, а поклоняется Единому. Узрев трех, он уразумел таинство Троицы, а поклонившись как бы Единому исповедал единого Бога в трех Лицах». В этом же смысле понимается это Богоявление в православном исповедании, в некоторых церковных песнопениях и в иконографии; древнейшим изображением Святой Троицы было именно изображение явления Аврааму Бога в виде трех странников.

Другое общее указание на тайну Святой Троицы дается в троекратном воззвании Серафимов к Богу: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф» (Ис. 6, 3), которое слышал пророк Исаия при избрании его в пророческое служение. Само по себе троекратное «Свят», конечно, не заключает в себе мысли о троичности Божией; в Писании троекратное повторение одного слова нередко употребляется только для усиления мысли ( например: Пс. 95, 7–8; Ис. 24, 18–19; Иер. 7, 4; 2, 29; Иез. 21, 27 и др.). Но если рассматривать те же слова связи речи и с параллельными местами Нового Завета, то нельзя не видеть в них указания на троичность Бога.

III. Указания на личность и Божество каждого из Лиц Святой Троицы с упоминанием самых Их Имен. В одних из них указывается второе Лицо Святой Троицы – Сын Божий, с различением от первого Лица – Бога Отца, в других – третье Лицо – Дух Святый, с разлучением от другого Божеского Лица.

1) Указания на Ипостась Сына можно видеть:

– в изображениях Ангела‑Иеговы при описании истории некоторых Богоявлений;

– в учении о Премудрости Божией; но особенно в обетованиях и пророчествах о Мессии – Боге.

Моисей, описывая Богоявления, бывшие во времена патриархов: Агари – сперва у источника на пути к Суру (Быт. 16, 7–14), потом у клятвенного колодезя (Быт. 21, 17–19), Аврааму когда он решил принести своего сына в жертву Богу (Быт. 22, 10–18), Иакову во сне пред возвращением его из дома Лаванова в родную землю (Быт. 31, 11–13) и когда он боролся с Богом (Быт. 32, 24–30; ср.: Ос. 4, 4–6), Валааму, когда он шел проклинать народ Израильский (Числ. 22–23 гл.), а также бывшее ему самому в огненной купине (Исх. 3, 2–15), – являющегося именует часто Ангелом‑Иеговою и Ангелом Иеговы, и изображает как Лицо Божественное, приписывает Ему власть, силу и действия, свойственные только Богу. В восточной Церкви с древних времен утвердилось мнение, что в лице Ангела‑Иеговы открывался и действовал Сам Сын Божий.

От Господа отличается в Ветхом Завете еще Его Премудрость и в некоторых местах изображается прямо как самознающая личность, отражающая в себе премудрость Бога и выражающая ее во вне – в мире. В канонических книгах наиболее полное и ясное изображение ее см.: Притчах (Притч. 8, 22–31).

Но всего яснее указания на Ипостась Сына и Его Божественное достоинство в пророчествах о Мессии, например: «Господь рече ко Мне: Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя (Пс. 2, 7); рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене» (Пс. 109, 1; ср.: Мф. 22, 42–45; Деян. 13, 33; Евр. 1, 5; 5, 5); «из чрева прежде денницы родих Тя» (Пс. 109, 3); «помаза Тя, Боже, Бог Твой, елеем радости паче причастник Твоих (Пс. 44, 8)». У пророка Исаии Ему усвояются наименования: отрасль или ветвь Иеговы (то есть что вырастает из существа Иеговы или Его Сын – Ис. 4, 2), Еммануил (Ис. 7, 14) – «С нами Бог» (Мф. 1, 23), «Чуден Советник, Бог крепкий, Властелин, Князь мира, Отец будущего века» (Ис. 9, 6), показывающие и Его отдельность Иеговы, и Божеское достоинство.

2) Есть в Ветхом Завете, но сравнительно меньше, указания, весьма, впрочем, прикровенные, и на бытие Духа Святаго, как особой Ипостаси Божией. Первое такое указание в словах Бытописателя: «Дух Божий ношашеся верху воды» (Быт. 1, 2). Действие, приписываемое Духу Божию словом «ношашеся» есть действие творческое, следовательно, принадлежащее Божескому Лицу, и не Тому, Кто всесильным словом Своим – «да будет» – нарицал «не сущая яко сущая» (Рим. 4, 17). Яснее же указывается в Ветхом Завете на особенность Личности Духа Божия, когда говорится о Нем, что от Него зависит водительство людей «в землю правды» (Пс. 142, 10), что Он был посылаем Богом к пророкам для их наставления (Зах. 7, 12), так что их слова были Его словами (2 Пар. 23, 2), а наиболее ясно – в связи с пророчествами о Мессии у Исаии: «Господь посла Мя и Дух Его» (48, 16); «Дух Господень на Мне, Егоже ради помаза Мя, благовестити нищым посла Мя, изцелити сокрушенных сердцем, проповедати пленником отпущение и слепым прозрение» (Ис. 61, 1; ср.: Лк. 4, 18–21; Ис. 11, 2–3).

Таким образом, тайна о Святой Троице была открываема и во все ветхозаветные времена сообразно с духовным состоянием ветхого Израиля, из приемлемостью, нуждами и обстоятельствами. Совершенно ложно поэтому утверждение позднейших иудеев, будто учение о Троице – новое учение. Лучше других понимавшие Откровение, они, действительно, имели познание о троичности Божией. Доказательством этому служит и само новозаветное Откровение. Оно показывает, что Иисус Христос, когда излагает учение о троичности Лиц, – излагает его не как новое учение, неслыханное доселе, а как известное более или менее, и даже ссылается на свидетельство ветхозаветных писаний в подтверждение Своего учения о Себе, как Сыне Божием, а также о Святом Духе (Ин. 5, 39, 46; Лк. 24, 27; Мф. 22, 42–45; Ин. 7, 38). Это подтверждается и тем, что те же самые иудеи, которые восставали против разных предметов учения Спасителя, ничего не говорили против Его учения о Святой Троице, то есть не представляли, что это учение новое, неслыханное, неудобоприемлемое, равно и тем, что уверовавшие в Него не находили его противным учению ветхозаветных писаний и всецело и искренно его принимали (таковы, например: Иоанн Креститель, апостолы, Никодим, самарянка и другие). В Ветхом Завете вера в троичность Бога только не имела такого всеобщего и обязательного значения, какое получила в Новом Завете.