Ведут на казнь. Распятие, смерть и погребение Христа. Сторожат его тело

 

Утром опять собрался суд относительно предания смерти Иисуса. Его связали и отвели к правителю Пилату (для последнего суда и утверждения смертного приговора).

Между тем Иуда, видя страдания Христа, раскаялся, возвратил архиереям 30 монет и сказал им: "Я погубил невинного!"

Ему отвечали: "Нам до этого нет дела... Смотрел бы ранее."

Бросив деньги в храме, Иуда вышел и удавился...

Сочли неприличным положить возвращенные деньги в пользу храма, но купили на них землю у одного горшечника, чтобы погребать на ней умерших странников (пророчество)...

Правитель же на суде спросил Христа: "Правда ли, что ты царь Иудеи."

- Верно, - отвечал Христос...

На обвинения архиереев и старейшин он ничего не возражал. Пилат же заметил ему: "Вот, сколько против тебя улик!.. Разве ты не слышишь?"

Но он молчал. Пилат же очень дивился, что приговоренный к смерти не защищается.

Собрав всех, он говорит им: "Я имею обыкновение к вашему празднику прощать и отпускать одного из арестованных. Кого хотите, чтобы я отпустил: Варавву или этого, называемого Христом?.."

Знал Пилат, что Христа предали из зависти и потому хотел под каким-нибудь предлогом освободить его. К тому же и жена Пилата, во время суда, посылала сказать мужу, чтобы он защитил напрасно осужденного праведника, из-за которого она промучилась всю ночь...

Но архиереи и начальство усиленно клеветали на Иисуса толпе своих слуг и уговаривали ее стоять за разбойника Варавву. Поэтому все заорали в ответ на предложение Пилата: "Освободи Варавву!"

- Что же сделать с другим, - спросил Пилат.

- Распни его! - кричали рабы со своими господами.

- Но какое же зло сделал Иисус?

- Распять его, распять, - вопили они громче прежнего!

Пилат, видя, что ничего не может сделать для Иисуса, в знак своей непричастности к этому злому делу, ополоснул при всех руки и сказал народу: "Не виноват я в осуждении этого праведника... Смотрите, вы в ответе..."

- Не беспокойся! Мы сами с нашими родными ответим за эту казнь! - кричал народ.

Отпустили Варавву, а Христа осудили на распятие. Воины Пилата отвели Иисуса в судебную комнату, раздели его и в насмешку накинули на него старую царскую одежду. На голову же надели терновый колючий венок и дали в правую руку дубину. Становились перед ним на колени и говорили: "Будь здоров иудейский царь!.."

Потом плевали на него и, взяв из рук его палку, колотили его по голове.

Помучив его в волю и наглумившись над ним, они опять одели его в прежнюю одежду и повели на казнь.

Он сам нес тяжелое бревно с перекладиной, к которому предполагали прибить его гвоздями. Но, измученный, он едва волочился. Тогда, чтобы не опоздать, одного из встречных по дороге заставили нести этот крест.

Придя на место казни, предложили Христу, по обычаю, выпить смесь желчи с уксусом, которая будто бы облегчала страдания. Но он, отведав, не стал пить...

После казни, распинавшие Христа, бросая жребий, разделили его одежду... Потом сели и стерели его у креста...

На вершине креста была надпись: это Иисус иудейский царь.

Кстати, по обоим сторонам его распяли и двух разбойников.

Проходящие, кивая на висящего Христа, говорили: "Вот он, разрушающий храм и восстановляющий его в три дня!.. Если ты божий сын, оторвись от гвоздей..."

Архиереи, ученые и старейшины также говорили друг другу с насмешкой: "Других спасал, а себя спасти не может... Если он еврейский царь, то пусть сойдет с креста; тогда поверим ему... Надеялся на бога, называл себя его сыном, а бог между тем ни гугу..."

Даже распятые с ним злодеи ругали его... (По Ивану один из разбойников просил прощения и унимал другого, ругавшего. Противоречие, ибо оба не поносили Иисуса, а один.)

В 12 часов дня сделалась повсюду тьма и продолжалась 3 часа.

Около же третьего часа пополудни Христос громко воскликнул: "Боже мой, боже мой! Зачем ты меня оставил..."

Некоторые из стоявших около, не разобрав его слов, говорили: "Он зовет Илью. Посмотрим, придет ли ему на помощь пророк!.."

А один из них напитал уксусом губку и поднес ее на жерди к губам Иисуса. Он же еще громко вскрикнул и испустил дух...

И вот затряслась земля, разодралась в храме завеса, расселись камни, раскрылись погребальные пещеры... Многие лежавшие там мертвецы ожили и явились своим родственникам в Иерусалиме.

Офицер и бывшая с ним при казне стража, видя все ужасы, испугались и с сокрушением говорили: "А ведь, может быть, он и был божьим сыном!" (Иван ничего этого не говорит: ни о тьме, ни о землетрясении. Между тем, если это было, то нельзя бы было о том не сказать.)

При распятии были и женщины, почитавшие Христа и служившие ему еще ранее. Они следили издалека за казнью и за всем происходившим. Все они пришли с ним из Галилеи. Одна из них была матерью двух его учеников, женою Заведея. Другая, мать Якова и Осипа, третья - Мария Магдалина. (По Ивану, была у креста мать и стояла очень близко. Иисус говорил с ней, будучи уже пригвожден.)

Вечером к Пилату явился один богатый человек, почитатель и ученик Христа, Осип из Аримафеи. Он просил у правителя разрешения взять для погребения Иисусово тело. Пилат позволил...

Осип же обвил, по обычаю, тело Христа полотном и положил в своем саду, в новой усыпальнице, куда еще не клали мертвецов...

Вход в погребальную пещеру завалили тяжелым камнем и ушли...

Все это видели женщины, следовавшие за ним из Галилеи и присутствовавшие при казни.

На другой день, в субботу, архиереи и другие благочестивцы пришли к Пилату и сказали ему: "А ведь тот распятый жулик хвалился, что через три дня оживет!.. Как бы ученики не вытащили тайком его тело из усыпальницы и не разгласили народу, что Иисус воскрес из мертвых... Этот новый обман будет хуже первого... Поэтому позволь поставить к телу стражу..."

Пилат ответил им: "Делайте, что хотите!.."

Они же поставили сторожей и приложили ко входу в усыпальницу печать.