Я много лет занимался социальной инженерией, но это был, пожалуй, самый большой куш, который мне удалось сорвать за все это время. — КиберПедия 

Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...

Типы сооружений для обработки осадков: Септиками называются сооружения, в которых одновременно происходят осветление сточной жидкости...

Я много лет занимался социальной инженерией, но это был, пожалуй, самый большой куш, который мне удалось сорвать за все это время.

2019-07-12 99
Я много лет занимался социальной инженерией, но это был, пожалуй, самый большой куш, который мне удалось сорвать за все это время. 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

В предвкушении чего‑то большого, с выскакивающими сердцами из груди, мы прямо на улице открыли посылку. Внутри, как и было обещано, в чистом белом ящике лежали пять чипов для сотовых телефонов 27С512EPROM. Я много лет занимался социальной инженерией, но это был, пожалуй, самый большой куш, который мне удалось сорвать за все это время, то есть, наверное, удалось: еще нужно было проверить, работают ли чипы. Мы перешли через бульвар Лас‑Вегас к Peppermill [55] , предусмотрительно оглядев переполненный туристами коктейль‑бар, по которому порхали сексуальные официантки. Вместо этого бара мы засели в палатке на свежем воздухе у одного ресторана: там мы выглядели менее подозрительно.

К нам присоединился Льюис де Пэйн. Да, тот самый парень, который теперь жил с моей бывшей женой.

Не могу объяснить, почему я не прекратил общаться с Льюисом после того, как он увел у меня жену. Да, конечно, я уже не мог уважать его и верить ему так, как раньше. Однако, честно говоря, на свете было так мало людей, с которыми я все же мог поделиться всеми моими проблемами, что мне было просто необходимо сохранить небольшой круг тех, кто разделял мои понятия. Кто же разбирался в них лучше, чем Льюис? Он с самого начала был моим хакерским соратником. Мы очень много вместе прошли.

Я думал, мне будет просто относиться к нему со злостью, как к заклятому врагу. Он этого действительно заслуживал. В то же время Льюис был одним из лучших моих друзей. Не менее близка мне была Бонни. В итоге я переборол мою боль и мы с ней снова стали видеться. Постепенно наши отношения переросли в дружеские. Как это бывает со многими разведенными, люди заново женятся и выходят замуж, заводят детей и по семейным праздникам начинают выезжать на пикники со своими новыми и старыми супругами.

Нам часто советовали простить и забыть. В данном случае прощение было очень сильным словом. Мне пришлось успокоить ярость себе же на благо, но простить я так и не смог: слишком велика роскошь. Хотя Льюис был хорошим напарником‑хакером и я очень ценил его навыки, я брался за совместный хакинг с ним, только если мне нужна была полная уверенность, что комар носу не подточит, то есть я должен был знать, что Льюис сам многое потеряет, если попытается меня выдать.

В таких новых условиях мы с Льюисом возобновили хакерские вылазки и возродили нашу дружбу. Однако она изменилась навсегда и никогда уже не стала бы прежней.

Теперь, когда мы сидели в палатке рядом с Peppermill, мне казалось, что у Льюиса сейчас глаза вылезут из орбит – так он смотрел на эти чипы. Он без всякого шума уселся поудобнее и стал разбирать мой телефон, аккуратно раскладывая детали на столе и кратко отмечая их положение в блокноте, чтобы помнить, где что стояло, когда будет собирать все обратно.

Меньше чем за пять минут Льюис расчленил телефон до самой монтажной платы. Мы обнаружили, что микропроцессор установлен на ней в разъеме с нулевым усилием сочленения (ZIF). Я вручил Льюису один из новых процессоров. Он аккуратно поставил чип на место и принялся тщательно собирать телефон. Мне не хотелось сморозить какую‑нибудь глупость и помешать ему, но мне становилось все беспокойнее. Неужели Льюис не мог работать чуть быстрее, чтобы я проверил, нашли мы золотую жилу или нет?

Как только он закончил, я выхватил у него телефон и набрал функциональный код, который мне подсказал Кумамото‑сан. На этот раз я запрограммировал серийный номер и изменил мобильный номер так, чтобы выдать свой телефон за телефон Льюиса.

Телефон выключился и перезагрузился. Я чувствовал каждый удар сердца. Все мы склонились над столом. Три взгляда пилили крошечный экран телефона.

На дисплее высветилась стартовая заставка. Я ввел функцию, отображавшую серийный номер устройства. Передо мной возник именно тот ESN, который я задал пару минут назад. Мы все как один разразились ликующими криками, даже не думая о том, что на нас уставились все, кто оказался вместе с нами в этой палатке.

Работало! Реально работало!

В те времена в некоторых сотовых компаниях был специальный номер, позвонив на который можно было узнать точное время. Я набрал 213 853‑1212 и положил телефон на стол. Мы трое услышали, как приятный женский голос сообщил: «Точное время…» Теперь мой телефон успешно выполнял исходящие вызовы от имени телефона Льюиса, а сотовый оператор воспринимал эти звонки как сделанные с телефона Льюиса, а не с моего.

Благодаря социальной инженерии я обхитрил Novatel и обрел титаническую силу. Я мог звонить по телефону и оставаться незамеченным.

В этот самый момент я снова вернулся к порочным хакерским увлечениям. Может быть, это было мое второе пришествие в хакинг? На то время я не мог определенно ответить на подобный вопрос.

Что я знал точно, так это то, что обрел невидимость.

 

Глава 10 Таинственный хакер

 

Bprf cup esanqneu xmm gtknv amme U biiwy krxheu Iwqt Taied? [56] 

 

«Классно выглядишь».

Она отвечает: «Да и ты ничего».

Не слова, а просто музыка для моего эго! Никто мне раньше такого не говорил, даже Бонни. Конечно уж, я не ожидал услышать таких слов от подобной умопомрачительно сексуальной девчонки. Фигура, лицо и волосы у нее были такие, что я сразу представил ее на сцене в казино, гордо выступающую на высоких каблуках и в откровенном наряде. Или почти без наряда.

Она занималась на тренажере Stairmaster 6000 [57] , уже достаточно утомилась и вспотела. Я взобрался на такой же тренажер, который стоял рядом, и завязал беседу. Девушка отнеслась ко мне достаточно дружелюбно, чтобы я решил, что мне дается какая‑то надежда. Что ж, надежда улетучилась почти сразу. Она сказала, что танцует в знаменитой труппе «Зигфрид и Рой». Это были два известных фокусника, они выступали с масштабными иллюзиями и даже использовали в своих номерах живых тигров.

До чего же мне хотелось узнать, как они выделывают некоторые свои трюки! Любой иллюзионист вроде меня этого бы хотел. Я, естественно, стал ее расспрашивать. Однако она смерила мой пыл, в ее взгляде читалось «а не пошел бы ты…» Девушка сказала: «Я подписала соглашение о неразглашении информации. Не могу тебе ничего рассказать». Она произнесла это вежливо, но твердо. Мысль «отвали» была выражена предельно ясно.

Черт побери.

Зазвонил мобильник, он дал мне шанс изящно избежать конфуза. «Эй, Кевин», – раздалось из трубки.

«Привет, Адам». Это был мой сводный брат. Самый близкий человек, который не был хакером. На самом деле он даже компьютером не пользовался. Мы немного поболтали ни о чем, и он сказал: «Моя бывшая девушка, оказывается, знакома с этим великим и ужасным хакером Эриком Хайнцем. Она говорит, ему известна какая‑то инсайдерская информация, о которой ты можешь не знать. Так вот, он очень просил эту девочку свести его с тобой».

Потом Адам добавил: «Ты только поосторожнее, Кевин, не думаю, что ей можно доверять».

Моей первой реакцией на звонок Адама было продинамить все это дело, просто не идти на встречу. Я достаточно натерпелся на хакерском фронте и от тех ребят, которых знал много лет и которым, казалось бы, мог доверять.

Все же умение противостоять соблазну никогда не было одной из моих добродетелей. Я позвонил по номеру, который дал Адам.

Ответил мне не Эрик, а парень по имени Генри Шпигель (он произносил свою фамилию именно на немецкий манер: Шпигель [58] ). Шпигель был одной из самых незаурядных личностей, с которыми мне только доводилось сталкиваться. В этот список я включил бы, наряду с Айвеном Бёски, таких людей, как прославленный адвокат Марвин Митчелсон, который специализировался на проблемах с алиментами и был обвинен в уклонении от уплаты налогов, а также Барри Минкова – умельца, ухитрившегося надуть страховую компанию ZZZZ Best. Шпигель был настоящим уникумом. Этот парень имел репутацию человека, который умудрился вляпаться во все на свете: от ограбления банков до дел с порнографией и владения новейшим ультрамодным ночным клубом «Голливуд». Это одно из тех мест, о котором только и пишут, что к нему каждый вечер выстраиваются очереди молодых актеров и тех, кто еще только хочет ими стать.

Когда я попросил Шпигеля пригласить к телефону Эрика, он ответил: «Сейчас свяжусь с ним. Мне нужно написать ему на пейджер, чтобы он набрал меня, а потом устроить конференц‑связь между мной, им и тобой. Понимаешь, он просто очень осторожен».

Это называется осторожный? Осторожным был я, а этот парень производил впечатление полного параноика.

Я решил подождать. В любом случае что я творю? Если этот парень действительно из хакерского круга, то уже сама идея позвонить ему не сулила ничего хорошего. По условиям моего освобождения мне запрещались любые контакты с хакерами, даже общение с Пэйном было достаточно рискованным. Одного слова этого Эрика Хайнца могло хватить для того, чтобы упечь меня в тюрьму еще года на два. Если не считать взлома телефонов компании Novatel, я в основном выполнял поставленные условия в течение двух последних лет, проведенных на свободе. Мне остался еще год условного срока. Так зачем же я звоню этому человеку?

Вот так я готовился впервые поговорить с Эриком, а сам убеждал себя, что просто делаю одолжение моему сводному брату.

Мог ли я тогда знать, что этот невинный звонок станет началом безумной авантюры, которая навсегда изменит мою жизнь?

Во время нашего первого разговора по телефону Эрик не поскупился на многочисленные намеки: он хотел убедиться, что я достаточно много знаю о телефонном фрикинге и о взломе компьютеров.

 

...

Эрик добывал инсайдерскую информацию, непосредственно пользуясь оборудованием центральных АТС и других комплексов телефонных компаний.  

 

Он, например, уронил такую фразу: «Я работал с Кевином. Знаешь, твой тезка, Кевин Поулсен». Эрик пытался завоевать мое доверие, хвастаясь знакомством с хакером, который только что попал в тюрьму за то, что вмешивался в результаты конкурсов, что проводились по радио, и подозревался в краже секретной информации, связанной с государственной безопасностью.

Еще он сказал: «Мы с ним вместе проникали в офисы телекоммуникационных компаний». Если Эрик не врал и действительно бывал в офисах телефонных фирм, то дело становилось по‑настоящему интересным. Еще бы, это фактически означало, что Эрик добывал инсайдерскую информацию, непосредственно пользуясь оборудованием центральных АТС и других комплексов телефонных компаний, к тому же он контролировал такое оборудование. Итак, ему, бесспорно, удалось завоевать мое внимание. Заявление Эрика о том, что он знаком с набором методов Поулсена, было хорошей наживкой.

Чтобы намертво насадить меня на крючок, он приправил свою болтовню [59] техническими деталями о коммутаторах телефонных компаний, в частности 1AESS, 5Е и DMS‑100, а также рассказал о таких системах, как COSMOS, Mizar, LMOS и о сети BANCS. Он утверждал, что им с Поулсеном якобы удалось удаленно подключиться к этой сети. Я был уверен, что он совсем не блефует: Эрик вполне разбирался в том, как функционируют эти системы. Еще он всячески пытался дать понять, что состоит в небольшой команде, которая вместе с Поулсеном занималась подтасовкой результатов радиоконкурсов. Газеты писали, что на этих аферах Поулсен выиграл парочку Porsche.

Мы поговорили минут десять. На следующей неделе, кажется, я еще несколько раз звонил Шпигелю, чтобы поговорить с Эриком.

Пара вещей не давали мне покоя. Эрик говорил не так, как другие хакеры. Его тон больше напоминал язык Джо Фрайди [60] , то есть копа. Он задавал такие вопросы: «В каких проектах ты в последнее время участвовал? С кем ты недавно говорил?»

Задавать хакеру такие вопросы было не менее наивно, чем зайти в бар, где выпивает компания гангстеров, и обратиться к ним: «Я от Эрни. Так с кем вы в последний раз ходили на дело?»

Я сказал: «Я завязал с хакингом».

«Так и я завязал», – ответил он.

Все это очень напоминало типичную тактику общения с незнакомцем, когда хочешь надежно прикрыть свой зад. Разумеется, он врал и рассчитывал на то, что я это понимаю. Эрик должен был считать, что я также вру, как и он. Однако я как раз практически не обманывал. Остается поблагодарить этого парня за то, что такая игра продлилась недолго.

Я сказал: «У меня есть приятель по имени Боб, думаю, тебе было бы интересно с ним поговорить. Какой номер ему дать, чтобы он тебе позвонил?»

«Скажи ему, чтобы он позвонил Генри, как и ты. Мы устроим ему такую же конференцию».

Боб – это псевдоним, который я на ходу придумал для Льюиса де Пэйна.

Было бы нелегко найти другого хакера, который обладал такой же инсайдерской информацией, как и Эрик. Да, я еще сильнее впутывал Льюиса в мое хакерское дело, но если бы он выступил моим разведчиком, я смог бы понять, какой такой неизвестной нам с Льюисом информацией располагал Эрик, а сам тем не менее остался бы в безопасности.

Почему я с такой готовностью поддавался соблазну делиться информацией с Эриком, ведь даже обычные разговоры с ним были для меня нарушением правил условного срока? Подумайте сами: я же жил в Лас‑Вегасе, городе, который я не очень хорошо знаю и не слишком люблю. Я все время ездил мимо расфуфыренных отелей и казино, единственным назначением которых было привлечение большого числа игроков и туристов. Для меня этот город не представлял интереса. Моя жизнь текла уныло, в ней не было того щекотания под ложечкой и интеллектуальных препятствий, в преодолении которых я поднаторел во времена взлома телефонных компаний. Не было того адреналина, которым я упивался, когда находил в программах бреши, а через них я мог без шума и пыли пробираться по проводам в корпоративные сети. Словом, я утратил весь кайф, наполнявший мою жизнь, когда я был известен в онлайновом подполье под кличкой Кондор. Такое прозвище носил мой юношеский кумир, киногерой. Этот парень всегда всех обставлял. Его роль в фильме «Три дня Кондора» сыграл Роберт Редфорд [61] .

Теперь инспекция по условно‑досрочному освобождению приставила ко мне специального офицера‑куратора. Он, видимо, считал, что я совершил слишком много проступков и мне не помешает несколько уроков. Инспектор позвонил в компанию, которая как раз рассматривала мое резюме, и стал задавать вопросы типа: «У Кевина будет доступ к вашим финансам?» Ведь я же не заработал на хакинге ни пенни, несмотря на то что это было проще простого. Он меня просто бесил.

На работу я все же устроился. Однако каждый день перед уходом я сдавал на проверку свои носители информации: дискеты и магнитные ленты. Это делал только я один из всей компании. Ничего кроме ненависти это не вызывало.

Через пять месяцев я завершил огромный проект по программированию и меня уволили. Я ушел без сожаления.

Найти новую работу оказалось не так просто, поскольку тот самый инспектор обязательно звонил любому потенциальному работодателю и задавал настораживающие вопросы из ряда: «Ау него будет доступ к финансовой информации?» и т. п.

Так я и оставался безрадостным и безработным.

Те два‑три часа в день, которые я проводил в спортзале, укрепляли мои мышцы, но не дух. Я записался на курсы по программированию и по правильному питанию (мне хотелось поподробнее разобраться в том, как вести здоровый образ жизни) в университете штата Невада, что располагался в Лас‑Вегасе. Уже на первой неделе занятий я смог вырубить рабочую станцию, постоянно нажимая Control‑С. Таким образом я сбил работу загрузочного сценария компьютера и получил привилегии администратора – их также называют корневыми привилегиями. Не прошло и нескольких минут, как администратор просто влетел в класс с криком: «Ты что творишь?!»

Я улыбнулся ему: «Просто нашел ошибку. Смотрите, у меня привилегии администратора».

Он выставил меня и сообщил инспектору, что я вышел из класса информатики в Интернет. Это было неправдой, но сошло за достаточный повод, чтобы отчислить с компьютерных курсов.

Через много лет я узнал, что системный администратор этого университета послал электронное письмо товарищу Тсутому Шимамура. В теме было написано «О нашем друге», а в самом письме он изложил всю эту историю. В заключительных главах данной книги Шимамура сыграет далеко не последнюю роль, но я был просто поражен, узнав, что ему было известно обо мне и о моей деятельности уже на таком раннем этапе, когда я не только не имел с ним никаких контактов, но даже не подозревал о его существовании.

С компьютерных курсов университета Лас‑Вегаса меня, конечно, выгнали, но вот курс по диетологии я закончил блестяще, а потом пошел учиться в муниципальный двухгодичный колледж графства Кларк. Там предоставлялись скидки на обучение для жителей графства. В это время я посещал курс по сложной электронике и курс академического письма.

 

...

Если ты хочешь познакомиться с прекрасной танцовщицей, то не в вечерней же школе ее искать, правда?  

 

Наверное, эти занятия проходили бы интереснее, если бы мои сокурсницы были немного симпатичнее и живее, то есть если бы было ради кого взбодриться. Однако сложно встретить таких девочек на вечерних курсах муниципального колледжа. Если ты хочешь познакомиться с прекрасной танцовщицей, то не в вечерней же школе ее искать, правда?

Я был в депрессии, поэтому меня тянуло к делам, которые для мне безусловно приятны. Любого потянуло бы.

Эрик был настоящей отдушиной в моем быте. Он стал для меня кем‑то, кто смог дать возможность по‑настоящему проверить свои способности. Дать нечто, что снова наполнит мои жилы адреналином.

 

Суровая истина заключается в том, что мне было бы не о чем больше писать, если бы тогда я не смог преодолеть свое неприятие к Льюису и не посвятил бы его в наши беседы с Эриком. Льюис словно только и ждал этого. Он был готов на все, чтобы проверить, чем дышит этот парень и так ли он крут, как похваляется.

На следующий день Льюис перезвонил мне и сказал, что он связался со Шпигелем, а через него – с Эриком. Казалось, он с удивлением вынужден признать, что Эрик ему понравился.

Кроме того, он согласился со мной в том, что Эрик, по словам Льюиса, много всего знает о внутренних процессах Pacific Bell и о коммутаторах компании. Этот парень – просто находка. Льюис считал, что мы обязаны встретиться с ним лично.

Я готов был сделать первый ход в игре, которая в итоге оказалась замысловатой партией в кошки‑мышки. В этой игре я подвергался огромному риску и должен был целиком и полностью задействовать всю изобретательность.

 

Часть II ЭРИК

 


Поделиться с друзьями:

История развития хранилищ для нефти: Первые склады нефти появились в XVII веке. Они представляли собой землянные ямы-амбара глубиной 4…5 м...

Архитектура электронного правительства: Единая архитектура – это методологический подход при создании системы управления государства, который строится...

Типы оградительных сооружений в морском порту: По расположению оградительных сооружений в плане различают волноломы, обе оконечности...

Индивидуальные и групповые автопоилки: для животных. Схемы и конструкции...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.039 с.