Утвержденная командованием, существовали освещенные многими годами

Традиции, и как было нарушить их, да еще в таком не вызывающем

сомнений случае! Всем было искренне жаль неугомонного инвалида,

Мечтавшего о боевой работе, ни у кого не поворачивался язык решительно

сказать ему "нет", и его направляли из отдела кадров в отдел

Формирования, от стола к столу, ему сочувствовали и отсылали его на

Комиссии.

Мересьева больше уже не выводили из себя ни отказы, ни поучающий

Тон, ни унизительное сочувствие и снисхождение, против чего бунтовала

Вся его гордая душа. Он научился держать себя в руках, усвоил тон

Просителя и, хотя в день получал иной раз по два-три отказа, не хотел

терять надежду. Страничка из журнала и заключение военврача первого

Ранга настолько истрепались от частого доставания из кармана, что

Разлезлись на сгибах, и ему пришлось оклеить их промасленной бумагой.

Тяготы скитаний осложнялись тем, что ответа из полка еще не пришло,

И он по-прежнему жил без аттестатов. Запасы, выданные в санатории, уже

Иссякли. Правда, супруги-соседи, с которыми он подружился, видя, что

Он перестал варить себе еду, усиленно зазывали его обедать. Но он

Знал, как бьются эти старые люди на своем крохотном огородишке, на

Косогоре под окнами, где были заранее учтены каждое перышко лука,

Каждая морковина, знал, как по-братски, с детской тщательностью делят

Они по утрам свой хлебный рацион, - знал и отказался, бодро заявив,

Что во избежание канители с готовкой он обедает теперь в командирской

Столовой.

Настала суббота, день, когда должна была освободиться Анюта, с

Которой ежевечерне он подолгу болтал по телефону, докладывая ей о

Невеселом ходе своих дел. И он решился. В вещевом мешке хранился у

Него старый серебряный отцовский портсигар с лихо несущейся тройкой,

нанесенной на крышку изящной чернью, и с надписью: "От друзей в день

серебряной свадьбы". Алексей не курил, но мать, провожая на фронт

Своего любимца, для чего-то сунула ему в карман тщательно сберегаемую

В семье отцовскую реликвию, и так и возил он с собой эту массивную,

неуклюжую вещь, кладя ее в карман "на счастье" при вылетах. Он отыскал

в вещевом мешке портсигар и пошел с ним в "комиссионку".

Худая, пропахшая нафталином женщина повертела портсигар в руках,

Костлявым пальцем показала на надпись и заявила, что именных вещей на

Комиссию не принимают.

- Да я же недорого, по вашей цене.

- Нет-нет! К тому же, гражданин военный, мне кажется, что вам еще

Рановато принимать подарки по случаю серебряной свадьбы, - ядовито

Заметила нафталиновая дама, посмотрев на Алексея своими недружелюбными

Бесцветными глазами.

Густо покраснев, летчик схватил портсигар со стойки и бросился к

Выходу. Кто-то остановил его за рукав, дохнув в ухо густым винным

Перегаром.

- Занятная вещица. И недорого? - осведомилась заросшая щетиной

Синеватая морда, обладатель которой протягивал к портсигару жилистую

Дрожащую руку. - Массивный. Из уважения к герою Отечественной войны

Пять серых дам.

Алексей, не торгуясь, схватил пять сотенных и выбежал на свежий

Воздух из этого царства старой вонючей рухляди. На ближайшем рынке

Купил он кусочек мяса, сала, буханку хлеба, картошки, луку. Не забыл

даже несколько хвостиков петрушки. Нагруженный явился "домой", как

Говорил он теперь сам себе, жуя по дороге кусочек сала.

- Решил опять пайком: погано готовят, - соврал он старушке,

Выкладывая на кухонный стол свою добычу.

Вечером Анюту ждал роскошный ужин: картофельный суп на мясном

Бульоне, в янтаре которого плавали зеленые кудряшки петрушки,

Зажаренное с луком мясо и даже клюквенный кисель - старушка сварила

Его на крахмальном отваре, добытом из картофельных очисток. Девушка

Пришла усталая, бледная. С видимым усилием заставила она себя умыться

И переодеться. Торопливо съев первое и второе, она растянулась в

Волшебном старом кресле, которое, казалось, обнимало усталого человека

Добрыми плюшевыми лапами и нашептывало ему на ухо хороший сон. Так она

И задремала, не дождавшись, пока под краном в бидоне остудится

Изготовленный по всем правилам кисель.

Когда после короткого сна она открыла глаза, серые сумерки уже

Сгущались в маленькой и снова чистенькой комнате, загроможденной

Старыми уютными вещами. У обеденного стола под матовым абажуром старой