Того, как надо нумеровать личные дела, потом куда-то вышел и не скоро

Вернулся. К этому времени Алексей успел возненавидеть его

Продолговатое длинноносое лицо с аккуратно выбритыми щеками,

Яркогубое, с покатым лбом, переходившим незаметно в сверкающую лысину.

Наконец майор перевернул листок календаря и только после этого поднял

Глаза на посетителя.

- Вы ко мне, товарищ старший лейтенант? - солидным, самоуверенным

Баском спросил он.

Мересьев объяснил свое дело. Майор запросил у секретарши его бумаги

И в ожидании их сидел, вытянув ноги, сосредоточенно ковыряя во рту

Зубочисткой, которую он при этом вежливо прикрывал ладонью левой руки.

Когда бумаги принесли, он вытер зубочистку платком, завернул ее в

бумажку, сунул в карман кителя и принялся читать "личное дело". Должно

Быть, дойдя до ампутированных ног, он торопливо показал Алексею на

Стул: дескать, садитесь, чего ж вы стоите, - и снова углубился в

бумаги. Дочитав последний листок, он спросил:

- Ну, и что вы, собственно, хотите?

- Хочу получить назначение в истребительный полк.

Майор откинулся на спинку стула, удивленно уставился на летчика,

Все еще стоявшего перед ним, и сам придвинул ему стул. Широкие брови

Еще выше всползли на гладкий и жирноватый лоб.

- Но вы же летать не можете?

- Могу, буду. Направьте меня в тренировочную школу на пробу. -

Мересьев почти кричал, и столько было в его тоне неукротимого желания,

Что военные, сидевшие за соседними столами, подняли головы, стараясь

Узнать, чего так настойчиво требует этот смуглый красивый парень.

- Но слушайте, как это можно летать без ног? Смешно... Этого нигде

Не видано. И кто вам разрешит? - Майор понял, что перед ним какой-то

Фанатик, может быть, сумасшедший.

Косясь на сердитое лицо Алексея, на его горячие, "шалые" глаза, он

Старался говорить как можно мягче.

- Этого нигде не видано, но это увидят! - упрямо твердил Мересьев;

Он вынул из записной книжки завернутую в целлофан журнальную вырезку и

Положил ее на стол перед майором.

Военные за соседними столами уже бросили работать и с интересом

Прислушивались к разговору. Один, будто за делом, подошел к майору,

Спросил спички и заглянул в лицо Мересьеву. Майор пробежал глазами

Статейку.

- Это для нас не документ. У нас есть инструкция. Там точно

Определены все степени годности в авиацию. Я не могу вас допустить к

Управлению машиной, даже если бы у вас не хватало двух пальцев, а не

Обеих ног. Забирайте ваш журнал - это не доказательство. Я уважаю ваше

стремление, но...

Чувствуя, как все в нем закипает, что еще мгновение - и он запустит

Чернильницей в этот сверкающий голый лоб, Мересьев глухо выдавил из

себя:

- А это?

Он положил на стол последний свой аргумент - бумажку за подписью

Военврача первого ранга.

Майор с сомнением взял записку. Она была надлежащим образом

Оформлена, со штампом отдела медико-санитарной службы, с печатью; под

Ней стояла подпись уважаемого в авиации врача. Майор прочел ее и стал

Более любезным. Нет, перед ним не сумасшедший. Действительно, этот

Необыкновенный парень собирается летать без ног. Он даже как-то

Ухитрился убедить военврача, серьезного, авторитетного человека.

- И все-таки, при всем желании, не могу, - вздохнул майор,

отодвигая "дело" Мересьева. - Военврач первого ранга может писать, что

Ему угодно, у нас же инструкция ясная и определенная, не допускающая

отклонений... Если я ее нарушу, в ответе кто будет: военврач?

Мересьев с ненавистью посмотрел на этого сытого, самодовольного

Человека, такого самоуверенного, спокойного, вежливого, на чистенький

Подворотничок его аккуратного кителя, на его волосатые руки с

Тщательно подстриженными большими и некрасивыми ногтями. Ну как ему

Объяснишь? Разве он поймет? Разве он знает, что такое воздушный бой?

Он, может быть, выстрела не слыхал в своей жизни. Сдерживаясь изо всех

сил, он глухо спросил:

- А как же мне быть?

- Если непременно хотите, могу направить на комиссию в отдел

Формирования. - Майор пожал плечами. - Только предупреждаю: напрасно

Будете трудиться.

- А, черт возьми, пишите на комиссию! - прохрипел Мересьев, тяжело

Рухнув на стул.

Так начались его скитания по учреждениям. Усталые, по горло

Заваленные делами люди слушали его, удивлялись, сочувствовали,

Поражались и разводили руками. И действительно, что они могли сделать?

Существовала инструкция, совершенно правильная инструкция,