Баллада о трубаче и красном Знамени

 

Когда гремели пушки, –

                       музы не молчали,

а в полковых оркестрах

                       трубами звучали.

Впились в мундштук упрямо

                       обветренные губы...

Ни на одну минуту

                       Не умолкали трубы!

 

Когда гремели пушки

                       и обжигало пламя, –

ни на одну минуту

                       не опускалось знамя.

Трубач и знаменосец

                       в бою и на привале

ни на одну минуту

                       глаза не закрывали.

 

Лихое было время.

                       Тяжёлое сраженье...

Под станцией Раздорной

                       попали в окруженье.

Когда в дыму разрывов

                       исчезло знамя вдруг, –

«Ну, что теперь сыграешь?» –

                       промолвил политрук.

 

Трубой блеснув на солнце,

                       на самой верхней ноте

пропел трубач о чём-то

                       придавленной пехоте.

И взвилось знамя ало

                       до самых облаков,

И в поле тесно стало

                       от колющих штыков!

 

Лихое было время,

                       тяжёлое сраженье...

Под станцией Раздорной

                       прорвали окруженье.

Построились поротно

                       бойцы на поле боя...

Не досчитались только

                       того, кто был с трубою.

И полковое знамя

                       простреленное плыло.

Безусого героя

                       оно собой прикрыло...

Опять взовьётся знамя,

                       а трубача не стало...

Вы только не горюйте –

                       труба не замолчала!

 

Пускай то лихолетье

                       далёко за плечами, —

Россия, как и прежде,

                       гордится трубачами.

Её прошепчут губы,

                       и полыхнут над нами

И те святые трубы,

                       и то святое знамя!

 

Виталий ЧЕРНУХОВ

 

(Омск)

 

 

Такая долгая дорога домой

Октября 2013 года на погосте седельниковскойЩелкановки со всеми воинскими почестями были преданы земле останки уроженца этой, теперь уже бывшей, деревни Ивана Александровича Воробьева. Он погиб в марте 1942 годав бою с немецко-фашистскими захватчиками у села Мясной Бор, и около 70 лет значился в списках без вести пропавших. То есть до того дня, пока поисковики из отряда «Звезда» при мемориальных раскопках на Новгородчине не обнаружили вместе с останками сибиряка его смертный медальон и чудом сохранившуюся в ней записку с краткими данными о бойце. А затем его племянник, омский предприниматель Николай Воробьёв привёз ковчег с прахом дяди на их общую малую родину и вместе с земляками отдал солдату Победы последний долг.

Не счесть их, кто остался в тех лесах,
на просеках, опушках и в болотах.
Уже давно их души в небесах,
а прах и ныне мается в окопах.

Свинцовый смерч здесь всех солдат косил:
и Гансы полегли, и наши Вани.
И не было ни рук живых, ни сил
прощально приспустить над каждым знамя.

Спрессованный годами пласт земли,
и ныне от крови солёно-красный,
восьмой десяток лет в себе хранит
их судьбы, имена в посмертных масках.

Он тайной этой крепко дорожит,
над ней завесу редко поднимает.
А чьё-то сердце память бередит,
безвестных ждать всё так же продолжает.

Тебе, солдат, сегодня повезло:
восстав из тлена, вновь ты к нам вернулся,
в свой край родной, в любимое село -
и круг твой скорбный, наконец, замкнулся.

Но к радости опять спешит вина,

замешанная с новою печалью:
пока ты ждал нас, рухнула страна,
которую вы с другом защищали.

А вместе с ней преставилось село,
где ты родился, рос и босоножил,
и на погост твой не придет он
и даже две гвоздики не положит.

Одна надежда: память не умрет,
и пусть не твой – другой потомок юный
хоть раз в году тропу к тебе найдёт,
с плиты листок осенний уберет,
в душе своей задев святые струны.

 

Владимир НОВИКОВ

 

(Омск)

 

                                ДЯДЯ

 

                     У ворот,

                     На солнцесяде,

                     После всех забот и дел

                     На скамью садился дядя

                     И на зарево глядел.

                                    

                     Там у неба

                                        на границе

                     Утопал горящий шар.

                     Там в огне кружились птицы,

                     По низинам стлался пар.

 

                     Там далёко

                                        за полями,

                     Где чужая сторона,

                    Одарила костылями

                    Дядю страшная война.

 

                    Покалечила походку.

                    Но назло тому врагу

                    Не сменил судьбу на водку,

                    Не согнул себя в дугу.

 

                    Жил активно и весомо:

                    Дом возвёл, детей растил.

                    А сегодня рядом с домом

                    Взял и тополь посадил.

 

                                

 

                                У памятника

 

                    У памятника

                    Павшим

                    За Родину мою,

                    Где бьётся пламя в чаше,

                    Который раз стою.

                    Читаю и читаю

                    На плитах имена…

                    Бои.

                    Земля святая.

                    Святая тишина.

                    Молчание святое.

                    И трепетно чисты

                    Над каждою плитою

                    Цветы, цветы, цветы…

 

 

Юрий ВИСЬКИН

(Омск)

Целая жизнь

Рассказ

Посвящается санинструктору

Великой Отечественной войны