Узница Боголюбовской обители

— Как же такое может быть, что моя Аленушка поехала по святым местам и пропала без вести? — плачет 68-летняя старушка. В октябре прошлого года её дочь купила путёвку на автобусную экскурсию и не вернулась. — Мы посылали запросы в десятки монастырей по всей России. Но никто мою Леночку не видел.

42-летняя Елена Волгина работала инженером на заводе. Несколько лет назад она развелась с мужем, но в монастырь уходить не собиралась. По словам родственников, Елена набожностью не отличалась, а на экскурсию поехала просто развеяться. После того как она не вернулась в срок, родственники забили тревогу. Брат Елены и муж ее сестры Николай, сотрудники милиции, объявили женщину в розыск.

— Когда мы начали поиски, то пришли в ужас, — рассказывает Николай. — Выяснилось, что в монастырях не ведётся регистрация прибывших паломников. Приезжает новичок — для монахов он всего лишь раб Божий Иван или Марья, никто не знает ни фамилии его, ни даты, ни места рождения. И если паломник в монастыре умер от старости или болезни — считайте, что он пропал без вести. Родственники уже навряд ли смогут поплакать на его могиле...

Благодаря связям в “органах” Елену удалось обнаружить в Боголюбовской обители во Владимирской области. Живой. Но не совсем здоровой.

— Когда мы в первый раз попали в монастырь, его настоятельница часов десять мурыжила нас на улице, а потом заявила, что Елены здесь нет, — вспоминает Николай. — Во второй раз мы приехали уже с местным участковым. Только тогда монахиня призналась, что Лена в монастыре. Но она занята: несёт послушание — пасёт коров, поэтому духовник монастыря отец Пётр не даёт своего благословения на встречу с ней.

Увидеть Елену родственникам удалось только с третьей попытки. Матушка-настоятельница всё время находилась рядом. Мол, у духовных сестер секретов от неё нет.

— Когда Елена нас увидела, то расплакалась. И вдруг как будто бы на неё нашло просветление. Она заявила, что не понимает, что делает в монастыре, — рассказывает ее брат. — Лена тут же побежала за вещами. Сказала, что придёт — только попросит благословения у отца Петра...

Вернулась Елена другим человеком. Как зомби бормотала, что должна остаться в обители и молиться за свой род, умерших и живущих, ради вечной жизни на небесах.

— Сестра рыдала и падала на колени, — вздыхает Владимир. — Мы были шокированы, но ничего не могли поделать. Отец Пётр был вне себя от гнева: кричал, что мы бесы, сбиваем Елену с истинного пути, щедро окроплял нас святой водой и грозился вызвать ОМОН. Нам пришлось уйти...

А через неделю мать Елены получила странное письмо, к которому дочь приложила заявление “Отречение от пенсии”. Лена убеждала всех престарелых родственников добровольно отказаться от зарплат и пенсий, уничтожить ИНН, пластиковые карточки и страховки. Мол, верующим людям ничего от сатанинского государства не нужно. Деньги — зло. Человек истинно верующий проживёт и так. Мать-старушка должна молиться, и Бог не даст умереть ей с голоду.

Свидание по законам зоны

Скит Боголюбовского монастыря, где поселили Елену, напоминает засекреченное предприятие: 15 км мы едем по извилистым лесным дорожкам. Вход на территорию обители преграждает шлагбаум. В сторожевой будке вместо солдата с ружьем стоит монашка с псалтырем. Мы ловим на себе холодный и цепкий взгляд богомолки.

— Вам сюда не положено! — она враждебно уставилась на нашу делегацию. — Здесь не место для развлечений. Тут люди с Богом общаются!

По заснеженному двору мальчишки лет 5—6 возят вязанки дров на самодельных санях. Из взрослых ни души — с раннего утра до поздней ночи насельницы несут послушания: убираются в храме, пасут коров, ухаживают за курами и свиньями, пекут хлеб и солят капусту.

Настоятельница скита, матушка Саломея, встретила нас настороженно и долго допытывалась, зачем мы приехали к Елене.

— Сейчас она к вам выйдет, — с неохотой дает разрешение монахиня. — Но учтите, что по нашему монастырскому уставу на встречи полагается не более 15 минут.

— Да в тюрьме свидания длятся больше! — возмущается Николай. — У вас же монастырь!..

В ожидании Елены изучаю объявления на двери. “Хор: начало в 17 часов, за опоздание — 3 земных поклона”, “Сольфеджио в 18.00, за опоздание — 5 земных поклонов”, “Вокал — 19.00, за неявку: 10 поясных и 15 земных поклонов”.

Елену приводят в сопровождении послушницы и монахини. На всегда хорошо одетой и элегантной женщине теперь грязная телогрейка и черный засаленный платок.

— Аленушка, ты так исхудала, — мать не сразу признала в этой изможденной женщине родную дочь. — Тебя что же, голодом и работой истязают?..

Ответа не последовало. Елена словно не узнает родных, с равнодушным, отрешенным взглядом перебирает четки. На все наши вопросы Саломея отвечает сама. Матушка-настоятельница, как надзиратель в женской колонии, встала между Еленой и родственниками.

— Елена не хочет уезжать домой, отныне она невеста Христова, — категорично заявляет монахиня. — Родственники сегодня есть, завтра — нет: человек смертен. У нас же духовная семья, и никому не позволено её разбивать.

— В монастыре мы никого насильно не удерживаем, — тут же вторит ей другая монахиня. — Но представьте, одной послушнице захочется навестить родню в Рязани, а другой — в Магадане, так весь монастырь и разбежится. Кто будет трудиться и молиться? Кроме того, в миру легко впасть во искушение и согрешить, поэтому наш духовник не благословляет покидать обитель...

За окном раздался протяжный гудок. У входа в монастырь припарковался новенький джип. Водителем шикарного авто оказалась дородная монахиня. Из-под дорогого кожаного пальто почти не видно черной рясы. Женщина услужливо открыла дверь перед высоким поджарым стариком с длиннющей бородой.

— Отец Пётр приехал, — благоговейно прошептала нам одна из послушниц, — идите скорее за благословением.

78-летний отец Пётр, одетый по последней моде, без умолку трещал по мобильному телефону. Он скорее напоминал “крестного отца”, чем “отпускателя” грехов в монастыре. Тяжелой поступью в добротных унтах духовник направился к нам.

— Время свидания закончено, — трижды перекрестившись, пропел отец Пётр. — Эй! Братья! Идите сюда, гоните вон этих нарушителей монастырского уклада!

Мы так и не дождались от него благословения. Впрочем, Елену он тоже оставил у себя...