Гонения со стороны православия

Вряд ли был случай в истории церкви, чтобы начало нового живого движения не было встречено гонениями. Как правило, идейным двигателем гонений являлось мертвое духовенство. Так Христа гнали фарисеи, книжники и священники; они же воздвигали гонения на первоапостольскую церковь. В дальнейшем гонителем живых христиан выступал католицизм. Даже вожди Реформации осквернили себя этим, когда их же последователи пошли дальше в усвоении истины в вопросе крещения и устройстве поместных церквей только из возрожденных христиан.

Не была исключением и православная церковь. Когда в России возникло движение штундистов и баптистов, то православное духовенство выступило как наиболее заинтересованное в применении репрессивных мер против возрожденных христиан.

В притеснениях истинно верующих принимали участие и административные власти, и просто народная толпа. Однако толпу возбуждало православие, а привлекать к судебной ответственности за уклонение от православия, светские власти имели право только по прошению духовенства.

Чтобы понять трудности, испытываемые уклоняющимися от православия, надо вспомнить, что православная церковь в Российской империи была слита с государством. Церковь регистрировала браки и выдавала свидетельства. Крещение младенцев тоже регистрировалось.

Если штундисты и обращались к священнику с просьбой сочетать их, он все равно отказывался, мотивируя тем, что они уклонились от православия, а без этого брак считался незаконным. Дети от такого брака считались незаконнорожденными. Это лишало их права наследовать имущество родителей. При единоличном хозяйстве это была серьезная проблема. Хоронить разрешалось только в присутствии православного священника. За нарушение этого закона всех участвующих в таких похоронах штрафовали.

Вот, например, выписка из донесения исправника Одесского уезда Херсонскому губернатору от 11 февраля 1873 г. № 53:

"...Тогда я объяснил Ратушному и прочим, находившимся в правлении, что на основании 107-й ст. Уст. о Наказ. Налож. Миров. Суд. не только виновные, но даже участники погребения, при котором не соблюдены установленные правила, подвергаются или 15-дневному аресту, или 50-рублевому денежному взысканию. Затем я сказал Михаилу Ратушному, что кратковременный арест, собственно, для него не имеет никакого значения, потому что у него достаточно рабочих рук и хозяйство его вследствие ареста не потерпит ущерба, точно также уплата 50-рублевого штрафа при достатке, в котором он находится, его не разорит; но то ли будет с остальными? Захочет ли он, Ратушный, взять на свою совесть окончательное разорение своих односельцев, виновных лишь в том, что слепо следуют его наставлениям?" (Епископ Алексий, "Материалы для истории", стр. 185).

Православные священники позволяли себе поступать бесчинно и самоуправно. Вот, например, что пишет прокурор Одесской судебной палаты вице-директору департамента Министерства юстиции от 29 января 1875 г.:

"Мировой Посредник Похитонов приказал волостному правлению отправить крестьян Рябошапку и Кравченка в другие селения для употребления их на общественные работы - копать канавы. Священник же Промыслов, в день Пасхи, заметив, что в числе лиц, принесших паски для освящения, был крестьянин Скоромный, которого священник подозревал в сочувствии секте штундов, прогнал Скоромного из церковной ограды, не освятив его пасок. Крестьянина же Номерованного, ныне уже умершего, привязал к ограде и приказал крестьянам, проходившим мимо, плевать на него. С этого времени секта штундов распространялась в м. Любомирке все более и более, чему значительно способствовало крайне соблазнительное поведение священника Павла Промыслова" (Епископ Алексий, "Материалы для истории", стр. 225-226).

В прошении к Херсонскому губернатору от 22 февраля 1873 г. М. Ратушный и А. Капустян писали:

"Осмеливаемся передать о поступках священников и притеснении полиции в нижеследующих пунктах:

1) 1867-го года мы были еще в православной церкви. Петропавловской церкви священник, Федор Пагачевский, говорил Михаилу Ратушному: "Я тебя так опишу, что тебе наденут железо на ноги, на руки и на шею и на уши", а некоторых выгнал из церкви.

2) Одного из нас обругал, потом поднял правую руку и говорил: "Вот я тебя...".

3) Брал Михаила Ратушного за грудь, говоря: "Нам дана такая власть, что мы можем на конюшне человека отодрать розгами".

4) 1869-го года декабря месяца, Петропавловской церкви священник Николай Мочульский ходил с молитвой в д. Основе с псаломщиком и в наши дома не заходил.

5) Мы неоднократно приходили и просили погребать мертвые тела; он не хотел и сказал: "Погребайте сами".

6) Мы приводили своих детей, чтобы сочетать законным браком, и он за 11 руб. серебром согласился. Ему давали 3 руб., он не захотел и обозвал нас неправославными и неумеющими молиться Богу.

7) Священники возбудили и гражданское начальство • принимать всевозможные меры, дабы подавить духовную жизнь в человеке, чтобы не читать Св. Евангелий и не молиться. Св. Писание говорит: "Исключить из церкви, но не преследовать"; в Евангелии Матфея 18, 15-17 говорится: "Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним: если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь"; 1 Петра 5,2-3: "Пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду".

8) Поступки священников нисколько не сходны с Новым Заветом Господа нашего Иисуса Христа и Его Апостолов. Таковых священников мы не принимаем с 1871 г. июня 8-го дня, чтобы они не заходили в наши дома.

9) 1870-го года, с ноября 16-го дня, полиция предала нас за чтение Святого Евангелия и богомоление мировому судье, и мировым судьею мы подвергнуты штрафу: 82 души, как мужчин, так и женщин, по 15 руб. серебром, и если в семействе было 4 души, тоже понесли тягостное наказание.

10) Сверх присужденного полиция брала по 22 коп., а волостное правление по 15 коп. серебром.

11) Одесский уездный исправник объявил нам 15-го февраля сего, 1873 г., чтобы "не собираться читать Евангелие и не молиться Богу, а если вы будете собираться по 4 души читать Евангелие и молиться, то я приказываю сельскому старосте составлять акт и представлять мне; а я буду передавать мировому судье, и за каждый раз он оштрафует по 15 руб.".

12) Уездный исправник тогда не объявил нам, чтобы не хоронить тела мертвых. Мы хоронили дитя 16 февраля; староста с понятыми пришел на кладбище составлять акт, чтобы каждого оштрафовать по 15 руб.

13) Опять случилось хоронить дитя 19 февраля 1873 г. Мы пришли хоронить дитя, а староста опять вышел с понятыми, и мы вынуждены были отдать мертвое тело старосте и понятым, чтобы они похоронили его.

14) Помощник пристава Одесского уезда 2-го стана вошел в дом к Михаилу Ратушному и произвел буйство: гнилыми словами ругал мою жену и Евангелие, перепугал жену и трех малолетних детей, и две бумажки по 25 руб. из сундука заграбил.

Таковые поступки полиции не согласны с судебным уставом от 22 ноября 1864 г. ст. 1005, 1006 и с узаконениями по устройству быта крестьян, общего положения 147 ст. 3-й пункт.

15) 1870-го года, марта месяца, мировой посредник 2-го мирового участка Одесского уезда велел собрать волостной сход, на коем постановили приговором удалить секту штунд из Ряснопольской волости, а именно м. Иг-натьевки, крестьян собственников: Александра Капустяна, Терентия Миланченко, Павла Долгошею, Ивана Юрченко, Герасима Балабанова и д. Основы: Михаила Ратушного, Феодора Онищенко, Гордея Рудоуса. С тех пор удалили нас от сельского и волостного схода и обозвали нас подсудимыми.

16) Бывший староста Петр Лабунский, заграбив наш бурьян и пару лошадей с повозкой, которая и до сих пор стоит у сельской расправы, Ивана Ратушного предал суду; Николаю Ключке у сельской расправы оборвал на голове волосы и называл нас ослами и ч-ми.

17) С 1870 г. сельские старосты не выдают паспортов тем, которые отступили от православной церкви. Я, Михаил Ратушный, жаловался на словах мировому посреднику о выдаче паспорта, а он сказал: "Подавай прошение государю".

18) Сколько полиция ни будет нас притеснять и приводить к православным священникам, пусть не ожидает нашего обращения в православную веру; хотя она уже мучила нас 13 лет, но мы еще так далеко от нее, как с самого начала. И затем покорнейше просим Ваше Превосходительство сделать какое-нибудь распоряжение: или у нас пусть разом отнимут все наше имущество (при таких штрафах само собой разумеется окончательное разорение наших хозяйств), или вышлите нас в другой край России, если мы уже вредный народ для нашего Всемилостивейшего Государя. Сделайте какой-нибудь конец нашему делу и бедствию, которое для нас невыносимо, потому что мало-помалу вытягивает у нас кровь невинную" (Епископ Алексий, "Материалы для истории", стр. 178-181).

С одной стороны оскорбительно воспринимать от православных священнослужителей подобное обращение, а с другой - оно способствовало созреванию убеждения уверовавших в Господа. Читая Святое Писание, они видели несоответствие с ним учения православной церкви, а поступки духовенства убеждали их, что эти пастыри действительно не от Бога. Видя все это, новообращенные утверждались в вере и приходили к решению никогда больше не возвращаться в православие, о чем они дерзновенно заявляли.

Через месяц М. Ратушный и А. Капустин вынуждены были писать еще одно прошение тому же губернатору:

"Осмеливаемся прибегать вторично к Вашему Превосходительству в нижеследующих пунктах:

1) Сего 1873 г., марта 11-го дня, пристав 2-го стана Одесского уезда объявил на поданное нами прошение, что Херсонский губернатор не может пересуживать мирового судью.

2) Ваше Превосходительство, разве начальник губернии не может вступать и разбирать дела между крестьянами-собственниками и православными священниками, а передавать на словах может уездному исправнику, предать уголовному суду секту штунда за чтение Св. Евангелия и богомоление?

3) Разве мировому судье право предоставлено законом судить секту по уголовному суду и подвергать несносным денежным штрафам, ценовать пшеницу, а также рогатый скот и из сундука вещи?

4) Разве в нашем отечестве нельзя веровать в Евангелие и молиться Богу? Неужели мы сим сделались вредными гражданскому начальству или сделались вредными людьми для нашего Всемилостивейшего Государя?

5) По внушению Святого Духа нашему Государю и по благословению Святейшего Синода сделано, чтобы Святое Евангелие было распространено по всей нашей обширной России, дабы каждый искал в нем спасение души своей.

6) В первоапостольской церкви люди были незлобивы и боголюбивы и полициею не скреплялись (Д. Ап. 2,41-47). Они каждый день пребывали единодушно в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа; Господь же ежедневно прилагал спасаемых к церкви.

7) Сельский староста с понятыми вышел на кладбище составлять акт для предания суду. Мы вынуждены были отдать мертвое тело и содержали 6 суток и заставляли нас стеречь до приезда пристава.

8) Прошедшего февраля, 24-го дня, пристав призвал нас, 3-х человек и 2-х женщин, в сельскую расправу и принуждал, чтобы мы привезли православного священника для погребения тела, и мы вынуждены были привозить его.

9) Священники возбудили гражданское начальство принимать всевозможные меры, дабы подавить духовную жизнь в человеке, чтобы не читать Святое Евангелие и не молиться Богу.

10) Гражданское начальство лишает всех прав общего положения о крестьянах, как то: приобретать в собственность землю, выходить из своего общества и приписываться к другому, на время отлучаться от места жительства, и не выдают паспортов; а если кто из нас отлучается на расстояние 50-ти верст, то арестовывают и ведут по этапам для изнурения домохозяев.

Всепокорнейше просим Ваше Превосходительство, возвратите наши деньги, освободите от преследования полицией и от предания уголовному суду за чтение Святого Евангелия и богомоление, прикажите сельским и волостным правлениям выдавать нуждающимся из нас паспорты. А если не окажете милости в таких притеснениях, то будем вынуждены приносить просьбу Государю, в чем и подписываемся" (Епископ Алексий, "Материалы для истории", стр. 192-193).

Духовенство подстрекало светские власти к применению репрессивных мер по отношению к штундистам и баптистам.

Вот что сообщал Херсонскому губернатору архиепископ Одесский Димитрий в письме от 30 сентября 1869 г.:

"По поводу извещения губернатора о крещении неким Абрамом Унгером, Евфима Цимбала, архиепископ Димитрий сообщает, что он собирал об этом справки от местного духовенства, и сообщение вполне подтвердилось. При этом Цимбал объявил при сельском старосте и других односельчанах, что он, действительно, принял таковое крещение на том основании, внушенном ему совратителем Унгером, что только тот спасен будет, кто верует в Евангелие и крещен будет так, как он ныне крещен. Крещения же, совершенного над ним в младенчестве, он не признает действительным. Обстоятельство это так важно, что требует предания суду совратителя и совращенного, а посему я покорнейше прошу Ваше Превосходительство учинить зависящее от вас распоряжение о производстве о сем событии формального следствия, и о поступлении с виновниками по всей строгости закона, и о последующем почтить меня уведомлением" (Епископ Алексий, "Материалы для истории", стр. 74-75).

В 1873 г. епархиальным начальством в с. Чаплинку, Ко-сяковку и другие был послан православный миссионер, иеромонах Владимир Терлецкий.

"Отец Терлецкий, непосредственно познакомившись со штундизмом, сообщил о своих наблюдениях епархиальному начальству, причем предложил свой проект борьбы с сектантами. Со стороны административной власти отец Терлецкий рекомендовал следующие меры:

1) отправление в ссылку всех коноводов ереси;

2) прекращение сектантских сходок или собраний, при помощи расквартирования по их домам отряда солдат;

3) прекращение сношений киевских штундистов с херсонскими;

4) строжайшее полицейское наблюдение за разносчиками товаров, являющимися из Венгрии;

5) наказание за всякое богохульство и назначение на место волостных писарей и учителей сельских школ, людей образованных и ревностных в православии" (Рождественский, "Южнорусский штундизм", стр. 95).

Стоит обратить внимание, что претендующий почитаться духовным лицом, отец Терлецкий, предлагая свой проект борьбы с сектантами, не порекомендовал ни одного духовного мероприятия, а только притеснения. С благоразумным советом, подобно Гамалиилу (Д. Ап. 5,34-40), выступил не служитель православной церкви, а прокурор Одесской судебной палаты, потому что административные власти были благомысленнее духовных. Вот что он пишет в своем письме к вице-директору департамента Министерства юстиции от 29 января 1875 г.

"В "Записке" предлагается немедленно удалить административным порядком 13 наиболее влиятельных последователей братства "друзей Божьих" и затем предоставить губернаторам право удаления, по собственному усмотрению, лиц, "вновь являющихся в край в качестве пропагандистов". Легко теперь же предвидеть последствия подобной меры. В среде штундов высланные лица получат значение невинно пострадавших за веру праведников; их родные, друзья, единоверцы крепче примкнут друг к другу; собрания их будут более таинственны. Таинственность в отправлении религиозных обрядов послужит самым действительным средством для усиления фанатичности последователей этого учения. Фанатизм со своей стороны породит более сильный и упорный пропагандизм. Кроме того, сосланные лица ведь не будут стерты с лица земли или подвергнуты пожизненному одиночному заключению, а жить будут между людьми, следовательно, изменят только среду для пропаганды, причем проповедь их будет иметь больший успех, как лиц, пострадавших за веру; пропагандировать они, несомненно, будут и в острогах, и на этапах, и в месте ссылки. Наконец о пострадавших братьях в будущих поколениях штундистов сложатся сказания и легенды, столь действующие на укрепление веры в простом человеке и служащие легкой приманкой для привлечения новых членов, соблазнительно действуя на воображение, то есть на ту составную часть человеческого духа, через посредство которой прежде всего воспринимаются религиозные впечатления и верования.

Таким именно образом и благодаря тем же средствам предупреждения и преследования, развивались и крепли самые разнообразные религиозные верования; этим путем будет зреть и распространяться учение братства "друзей Божьих", при зарождении которого между православными христианами мы присутствуем, если будут усвоены те же приемы в борьбе с этим явлением.

Против подобного рода мер предупреждения дальнейшего распространения вредных учений, как произвольная административная высылка, кроме их бесполезности для достижения предположенных результатов, можно еще предъявить и то возражение, что если православная церковь нуждается в ограждении, ее целости и неприкосновенности, то не меньшее право на внимание со стороны правительственной власти имеет и ограждение в государстве интересов справедливости и законности...

Я думаю, что скорее можно усмотреть легкое отношение к делу тех учреждений, которые обращаются к судебному преследованию в тех случаях, где нет ни преступления, ни виновных...

Кажущийся недостаток энергии в деле судебного преследования штундистов объясняется, по моему мнению, не снисходительным взглядом органов судебной власти на их преступления против веры и не слабостью или недостаточностью определений Уложения о наказании по этому роду правонарушений, а находит себе объяснение в следующих причинах:

1) в неосновательности возбуждения духовным ведомством значительной части направляемых против штундов преследований;

2) в непреодолимой в большинстве случаев трудности доказать факт совращения из одной веры в другую по самому свойству этого деяния и обстоятельств, при которых он совершается;

3) в том обстоятельстве, что случаи богохуления и кощунства, легче подпадающие под судебное преследование, в действительности редко совершаются штундистами, людьми в большинстве случаев отличающимися истинно христианским смиренномудрием...

...От мер административного насилия и чрезмерной строгости судебного преследования нельзя ожидать в этом отношении никаких благоприятных результатов..." (Епископ Алексий, "Материалы для истории", стр. 234-237).

Вот еще пример того, что духовенство с большим пристрастием смотрело на истинных последователей Христа там, где светские люди отзывались о наших братьях хорошо.

"В 1878 г. в Одесском окружном суде разбиралось дело Ратушного, Балабана, Капустяна и Архиповых, обвинявшихся в распространении секты,- дело, возникшее, как известно, еще в 1870 г...

Присяжные вынесли всем обвиняемым оправдательный вердикт.

Отзывы по поводу этого процесса со стороны светской и духовной литературы были диаметрально противоположные. В "Херсонских Епархиальных Ведомостях" говорилось, между прочим, следующее: "На присутствующих в судебном заседании Михаил Ратушный, Балабан и прочие обвиняемые произвели впечатление не проповедников нового учения, а пойманных с поличным артистов, на все улики отвечающих: "Знать не знаю, ведать не ведаю". Люди, толкующие о своем возрождении, уверенные в том, что у них новое сердце, говорят наглую ложь в публичном заседании суда. И таких людей штундисты признают своими религиозными и нравственными руководителями".

"Голос", наоборот, сообщал: "Читая напечатанный во вчерашнем номере газеты процесс штундистов, можно подумать, что мы переносимся в первые времена христианства или в мрачное инквизиционное время и время религиозных костров. Люди, читающие Евангелие, стремящиеся жить по евангельскому слову и вести себя, как истинные христиане, люди, ищущие нравственной истины, но не находящие ее в формальной стороне религиозных обрядов, люди честные, трудящиеся, трезвые, выполняющие все свои обязанности в отношении государства и общества (?),- эти люди привлечены на скамью подсудимых".

Обозреватель внутренней жизни в журнале "Дело", бросая укор епархиальной власти за возбуждение уголовного преследования против сектантов, замечал: "После грязи процессов Мясникова, Овсянникова, Струсберга, матери Митрофании, после софистики наших красноречивых прелюбодеев слова, речи простодушных (?) сектантов, словно бы выносят вас на чистый воздух, полный благоухающего аромата южной степи".

Такого рода суждения двух выдающихся органов русской прессы завоевывали сектантам общественные симпатии и сеяли к духовной власти неприязненное чувство в довольно значительном кругу образованного общества. Духовной власти, стоявшей лицом к лицу с развивающейся сектой, оставалось только надеяться на свои собственные силы" (Рождественский, "Южнорусский штундизм", стр. 129,132-133).

Побои и штрафы

Кроме православной церкви, в борьбе против штундистов и баптистов участвовали и местные полицейские чиновники. Им предписывалось строго следить за сектантами и не допускать проведения молитвенных собраний. Следующие документы показывают, как происходило это на практике.

Книга Епископа Алексия "Материалы для истории религиозно-рационалистического движения на юге России":

"Донесение Херсонского исправника Херсонскому губернатору 11 января 1872 г. № 31...Крестьянами д. Константиновки на общественном сельском сходе 2-го января по словесному приговору общества наказаны были розгами крестьяне того же общества в числе 6-ти человек, "обратившиеся из православной веры в штунду, за то, что они не ходят в церковь, не почитают святых икон и вообще не оказывают должного уважения к обрядам православия..." (стр. 127).

"Донесение исправника Херсонского уезда Херсонскому губернатору 28 августа 1872 г. № 27 Во исполнение предписания Вашего Превосходительства от 3-го августа за № 165, представляя при сем копию составленного приставом 5-го стана протокола по поводу распространения анабаптизма,- имею честь донести, в целях предупреждения развития анабаптизма приставом сделаны следующие распоряжения: предписано Балацковскому волостному правлению обязать сектантов подпискою не собираться нигде для молений и не допускать сборищ у себя; учредить строжайший надзор за распространителями этой секты и о таковом немедленно доносить ему; на случай появления в среде анабаптистов каких-либо неизвестных личностей, равно и иностранцев, распространителей и вожаков раскола, таковых за присмотром препровождать к нему в становую квартиру для надлежащего распоряжения и не допускать где бы то ни. было сборищ сектантов и производства перекрещивания. На случай неповиновения или же сопротивления со стороны их, доносить ему с нарочным для производства надлежащего дознания и возбуждения против виновных судебного преследования" (стр. 152-153).

"Извлечение из письма прокурора Одесской судебной палаты Е-ва к вице-директору департамента Министерства юстиции от 29 января 1875 г. № 1799 о штундистах в Новороссийском крае:...Независимо от мер, принимаемых местным духовенством к восстановлению православия Любомирских штундов, с половины прошлого 1873 г., администрация стала также принимать меры к тому, чтобы парализовать их учение... Составленный вследствие сего акт был в рассмотрении местного мирового судьи еще в прошлом 1873 г., и виновные приговорены к штрафу, в совокупности более 400 рублей.

По другому такому акту мировой судья приговорил штундов к штрафу до 1070 руб. Но приговор этот кассирован и дело передано для нового разбирательства мировому судье 4-го участка. Местный сельский староста, в силу данного ему приказания, каждый воскресный день отправляется с понятыми в тот дом, где собираются для молитвы штунды и, сделав им увещание о том, что они должны ходить для молитвы в церковь, составляет протокол о том, что штундами не исполнено его требование оставить собрание. Такие же протоколы составляются старостой и в тех случаях, когда штунды совершают обряды крещения, погребения и бракосочетания" (стр. 225-227).

"Донесение исправника Елизаветградского уезда Херсонскому губернатору от 1881 г.

...До 1872 г. с обращавшимися в раскол были случаи расправы по инициативе самих обществ, при содействии волостного суда.

В 1868 г. 12-го августа, по приговору Любомирского волостного суда, крестьяне Иван Рябошапка и Максим Кравченко подвергнуты были семинедельным общественным работам и приговорены обществом к удалению из среды своей. В то же время в Любомирке подвергали аресту и секли розгами других штундов, в том числе одну женщину.

12-го апреля 1871 г. 5 крестьян с. Обозновки и одна женщина, по ходатайствованию родственников, были призваны пред сельский сход, на котором им предложено было оставить штунду, но они отвечали насмешками и хулой над иконами, за что, по требованию общества, были наказаны розгами здесь же своими родственниками. Дела по означенным предметам переданы были мировым посредникам и оставлены без последствия.

Наконец, 1-го марта 1876 г. крестьяне с. Вознесенского, при содействии сельских должностных лиц, жестоко наказали розгами и плетьми Вознесенского мещанина Зиновия Шимека и жену его Прасковью и других крестьян в присутствии 400 человек, причем, на увещания обратиться в православие и на требование целовать принесенную икону, штунды отвечали: "Крест есть виселица, а иконы есть идолы. Прежде нам головы оторвут, нежели мы снова поступим в православие" и т. д." (стр. 267).

Эти документы показывают, как на уверовавших в Господа ополчились и светские, и духовные власти. Одобренные и ободренные ими крестьяне устраивали жестокие избиения.

Есть два стража, удерживающие людей от зла: страх Господень и стыд перед людьми. Когда же зло благословляется религией, оба эти стража оставляют человека, и он готов обращаться с обвиненными в отступничестве самым жестоким образом.

Урок, который преподает нам история, заключается в том, чтобы хранить себя от бессердечного обращения с ближними, имеющими другие убеждения. Мы никогда не должны терять христианский дух любви, сострадания и доброжелательства, чтобы не услышать от Христа: "Не знаете, какого вы духа" (Лук. 9,55).

"Прошение крестьян-штундистов Макара Тура и Матвея Роковского, жительствующих в с. Полтавке Херсонской губернии и уезда от 1887 г.

...Мы государственные и общественные повинности исполняем и недоимок за нами нет, мы в кабак не ходим, не напиваемся, не оскорбляем друг друга, не нарушаем общественной тишины и порядка, а живем тихо, мирно, молимся Богу и читаем Евангелие.

За нашу мирную жизнь жители с. Полтавки совершают над нами уму непостижимые оскорбления, насилия и всякого рода пакости; ночью врываются в наши хаты, выбивают окна камнями; Роковского страшно избили, волочили по улицам. Мы обращались с жалобой к местному старосте, который, вместо оказания помощи и восстановления правды, заявил публично, что нам так и следует, и велел запереть нас с семействами в холодную, наконец, приказал на его счет сломать наши хаты. Распоряжение это слышали жители с. Полтавки Евфим Костырка и Михей Бабич. Обращались с жалобой и к полицейскому уряднику, и все осталось без последствий. Ввиду заявленной сельским старостой угрозы, мы и семейства наши уходим из хат наших ночевать в бурьяны.

Ваше Превосходительство! Будьте заступником мирных жителей и оградите нас от незаслуженных преследований жителей с. Полтавки той же волости.

Макар Тура и Матвей Роковский, а за них, неграмотных, расписался Андрей Федоров" (стр. 352-353).

"Прошение штунлистов г. Новомиргорода Елизаветградского уезда Херсонскому губернатору от 1890 г.

На милостивое начальническое распоряжение Вашего Превосходительства осмеливаемся повергнуть настоящую всепокорнейшую просьбу нашу, заключающуюся в следующем: этому несколько лет, как мы все беспрерывно подвергаемся всевозможнейшим притеснениям и жестоким преследованиям со стороны нашего местного крестьянского населения. Они бьют нас по дорогам, по улицам и даже в собственных наших домах и неоднократно намеревались разгромить и разнести все наше имущество. В особенности же они начали преследовать нас с ноября прошедшего 1889 г. Так, в один воскресный день, сын сельского десятского и несколько крестьян насильно ворвались в дом и насильно потащили Василия Панасенка и Ивана Челакова под предлогом, чтобы нас арестовать, и гнали около двух верст, не переставая нас бить, и затем бросили нас и ушли.

В феврале сего года крестьянин с. Каменки Григорий Волков встретил (еще с двумя крестьянами) из нас Петра Ищенко по дороге в Новомиргород, побили его рожнами среди белого дня до полусмерти.

В марте сего года 18-го числа, в воскресенье, сельский десятский Михаиле Поддубный насильно ворвался в дом Семена Гоянского и во время нашей общей молитвы побил Петра Ищенко. Затем, 25 марта, в другой воскресный день, сельский сотский Игнатий Корнийчук опять ворвался во время молитвы нашей в дом Ивана Челакова с целой толпой и поколотил малолетних детей, Илью Шевченка и Андрея Матвеенка, из которых одного бросил о землю, о косяк двери, а затем бросился на Никиту Заровного. Во избежание же не быть нам всем побитыми, мы начали расходиться по домам, но толпа нас всех поколотила, продолжая угрожать нам, что сегодня или завтра они окончательно разорят нас.

О всем этом покорнейше просим Ваше Превосходительство, благоволите предписать, кому произвести дознание и виновных в буйстве и насилии над нами подвергнуть в уголовном порядке ответственности и прекратить этот произвол навсегда, на случай же подобных нападений не оставлять нас без защиты и покровительства.

По сему прошению Херсонским Губернатором было сделано следующее распоряжение:

Настоящее прошение препровождая господину приставу г. Новомиргорода для доставления мне, с возвращением сего, надлежащих сведений, даю знать, что ни под каким видом не должно допускать самоуправства со штундистами, как частных, так и особенно должностных лиц; в случае же допущения штундистами сборищ для общей молитвы, воспрещать таковые и составлять акты для привлечения виновных к ответственности. Вместе с тем, поручаю доставить мне сведения, какое число штундистов проживает в г. Новомиргороде и не занимаются ли они пропагандою и совращением" (стр. 373-374).

"Из отношения архиепископа Одесского Никанора Херсонскому губернатору 28 ноября 1890 г. № 11753

...Сообщая о вышеизложенном Вашему Превосходительству, с приложением представленной при рапорте благочинного священника Антония Трехбратского, копии с акта от 14 февраля 1890 г., имею честь покорнейше просить Вас, Милостивый Государь, сделать распоряжение о предании суду виновных в нарушении закона 3 мая 1883 г., и о том, чтобы полиция не дозволяла штундистам д. Шимковой наезжать в хутор Борщевский для отправления в доме мещанина Феодора Лищенко молений. При этом честь имею сообщить, что, по распоряжению господина Одесского Градоначальника, домохозяева, у которых бывают собрания штундистов, штрафуются от 100 до 300 руб." (стр. 386-387).

"Донесение исправника Одесского уезда Херсонскому губернатору 11 февраля 1873 г. № 53...На требование мое о прекращении подобных сходок, крестьяне эти единогласно объявили, что они не могут исполнить этого требования, потому что оно не согласно с правилами братства их, которые при сем представляю. По правилам этим штундисты обязаны повиноваться властям в таком только случае, когда требования их не противоречат заповедям "Царя царей", по учению Которого следует будто бы собираться на моления. Ввиду того, что толкование заповедей этих может быть неверно и много зависит от степени решения и направления пресвитеров, обстоятельство это приобретает значение. Вследствие заявления мною означенным крестьянам, что их ожидает за непослушание властям наказание, они сказали, что они уже заплатили более 800 руб. штрафа за сходбища и готовы еще заплатить в 10 раз больше, но собираться все-таки будут, несмотря ни на какие преследования. Явившийся ко мне, вместе с названными крестьянами, известный штундист М. Ратушный подтвердил все вышесказанное и прибавил, что братство их будет просить разрешения на устройство для них молитвенного дома" (стр. 173-174).

Из этого донесения видно, что дети Божьи оставались верными Господу и мужественно продолжали служить Ему. Читая эти документы, надо помнить, что их писали должностные лица, исповедующие православие. Поэтому их взгляды могут быть пристрастны не в пользу наших братьев и сестер.

Вот цитата, показывающая, как проходили обыски и какими были их последствия:

"Псалмы баптистов издавались с надлежащего разрешения, как например, "Голос веры" или "Любимые стихи и песни Сиона верующих лютеранского вероисповедания". В настоящее время этих сборников достать почти невозможно, ибо при постоянных обысках у сектантов отбирается все печатное и рукописное, и сохранять эти дорогие для них памятники приходится путем переписки со случайно уцелевших экземпляров, куда они заносят, между прочим, и псалмы собственного сочинения. Не только сборники псалм, но даже и самое Евангелие, при всяком удобном случае, отнимают у сектантов, что мотивируется тем, якобы сектанты слишком много мудрствуют, а потому и считаются недостойными иметь эту книгу" (В. И. Ясевич-Бородаевская, "Борьба за веру", стр. 142-143).

Это только некоторые документы из многих, отражающие положение наших единоверцев на юге России. То, что Благая Весть дошла до наших дней, подтверждает, что они не только писали: "Собираться все-таки будем, несмотря ни на какие преследования", но и поступали так.