Петр, Павел и Мария Магдалина. Последователи Иисуса в истории и легендах

 

Посвящается всем Беквитам: Джеку, Барбаре, Томми, Саймону, Джеймсу, Джулии, Питеру, Джил, Холи, Эмили и Чарли — за гостеприимство и возможность послушать.

 

Вступительное слово. Н. В. Шабуров

 

Книга Барта Эрмана является научно-популярной. Но какую науку она популяризирует? Вопрос не праздный, ибо о существовании этой науки знают далеко не все. Наука эта именуется библеистикой. Важнейшей ее частью является новозаветная наука (так в западной литературе принято называть раздел библеистики, занимающийся изучением Нового Завета). К сожалению, в нашей стране эта наука не получила должного развития, да и ее достижения у нас мало известны. Чтобы понять, почему так произошло, следует кратко рассказать о ее истории.

Научное изучение Нового Завета и истории возникновения христианства началось в самом конце XVIII века, сначала в рамках развития протестантского богословия (главным образом в Германии). Начало новозаветной науки совпало с формированием научного критического направления в историографии и в филологии. Ведь до конца XVIII века не подвергалось сомнению не только содержание Библии, но в целом господствовало некритическое доверие к древним авторам. В 1795 году Фридрих Август Вольф в «Пролегоменах к Гомеру» поставил под сомнение возможность написания гомеровских поэм одним автором и усомнился в существовании Гомера. В вышедшей в свет в 1811–1832 годах «Римской истории» Бартольд Георг Нибур показал легендарный характер повествования Тита Ливия о ранней истории Рима и разработал методику выделения исторического зерна из мифологических преданий. В 1824 году в «Истории германских и романских народов» Леопольд фон Ранке сформулировал цель историка — показать, «как всё было на самом деле».

Библеистика с самого начала восприняла критическую методологию исторической и филологической науки. Это требовало подлинного переворота в сознании: ведь к Священному Писанию теперь следовало подходить не как к сакральному тексту, вдохновленному Богом, а так же, как историки и филологи исследовали Гомера, Геродота, Тита Ливия и любого другого древнего автора. Один из основоположников новозаветной науки, глава Тюбингенской богословской школы Фердинанд Кристиан Баур писал: «Чтобы понять христианство, нужно поставить его в историческую связь и насколько возможно разложить его на составные элементы; следует понять христианство как учение, соответствующее духу своего времени, и как форму религиозного сознания, подготовленную предшествующим развитием человечества».

За 200 лет своей истории новозаветная наука преодолела первоначальную зависимость от теологических и философских установок, а также крайностей гиперкритицизма, и смогла достичь значительных результатов. Новый Завет к настоящему времени является едва ли не наиболее исследованным текстом в мировой литературе.

В середине XX века расширяется источниковедческая база изучения возникновения христианства. В 1945 году в Египте в районе Наг-Хаммади крестьяне случайно находят собрание более пятидесяти текстов: апокрифических (то есть не вошедших в новозаветный канон) евангелий, апокалипсисов и других сочинений, преимущественно относящихся к гностицизму — мистическому течению первых веков нашей эры, игравшему большую роль в первоначальном христианстве. К 1947 году относится открытие «Свитков Мертвого моря» (или Кумранских рукописей), принадлежавших иудейской секте ессеев, оказавших, по-видимому, существенное влияние на формирование христианства.

Но почему так невелик вклад в новозаветную науку российских исследователей? До начала XX века мешала духовная цензура. Только после 1905 года стали появляться переводы на русский язык некоторых научных трудов по новозаветной проблематике. Вскоре после революции 1917 года вышли научно-популярные книги известного отечественного историка-античника С. А. Жебелева «Евангелия канонические и апокрифические» и «Апостол Павел и его послания», в которых излагались достижения новозаветной науки.

Однако советский период оказался также неблагоприятным для ее развития. Господствовали атеистические установки и требовались не научные исследования, а антирелигиозная пропаганда. Достижения науки в изучении Нового Завета и раннего христианства оставались невостребованными, а под видом научной литературы на русский язык переводились популярные труды представителей так называемой мифологической школы, всеми правдами и неправдам доказывавших «мифологичность» Иисуса и едва ли не всех новозаветных персонажей. К ним примыкали и отечественные авторы, поскольку на протяжении десятилетий признание исторического зерна новозаветных повествований рассматривалось как чуть ли не религиозная апологетика. Лишь с 70-х годов прошлого столетия стали появляться труды, не вполне вписывавшиеся в господствующее течение (работы И. С. Свенцицкой, М. К. Трофимовой).

Когда на рубеже 80-х и 90-х годов пали цензурные и идеологические препоны и стало издаваться множество книг, посвященных раннему христианству, наступил информационный хаос. На читателей одновременно обрушились издания Нового Завета как в традиционном синодальном, так и в новых — хороших и плохих — переводах, переводы апокрифических текстов — опять-таки разного достоинства, богословская литература (старая и новая), труды, рассматривающие христианство с оккультно-мистических позиций, устаревшие научно-популярные и (реже) научные труды XIX и начала XX века и среди них — малое количество современной научной и научно-популярной литературы, которую, однако, неподготовленному читателю подчас сложно выделить в море литературы ненаучной и просто антинаучной. И тем не менее в последние годы переведены некоторые труды Альберта Швейцера, Рудольфа Бультмана, Чарлза X. Додда, Давида Флуссера, Мартина Хенгеля, Брюса М. Метцгера, Рэймонда Брауна, Эда П. Сандерса, Джеймса Д. Данна, Дэвида Ауни, Маркуса Борга, Николаса Томаса Райта и других. Надо указать также и на отечественных исследователей. Наряду с уже упомянутыми И. С. Свенцицкой и М. К. Трофимовой это — А. Л. Хосроев, И. А. Левинская, С. В. Лёзов, Г. Г. Ястребов.

Профессор и заведующий департаментом изучения религии Университета Северной Каролины Барт Д. Эрман, книга которого «Петр, Павел и Мария Магдалина: Последователи Иисуса в истории и легендах» предложена вниманию российского читателя, является одним из ведущих специалистов в изучении раннего христианства. Он учился под руководством известного исследователя Нового Завета Брюса Метцгера. На его взгляды большое влияние оказал вышедший еще в 30-е годы прошлого века труд немецкого библеиста Вальтера Бауэра «Ортодоксия и ересь в древнейшем христианстве», в котором едва ли не впервые была высказана мысль, что в первые три века своего существования христианство представляло собой совокупность разных равноправных течений, и только позднее, когда одно из этих течений победило и было объявлено ортодоксальным, с его позиций была пересмотрена вся ранняя история христианства. Б. Эрман в целом разделяет и развивает эти воззрения. Он, в частности, исследовал дополнения и изменения, которые были внесены позднейшими ортодоксальными авторами в новозаветные тексты. Эрман вообще много занимался текстологией Нового Завета и разрабатывал методологию выделения исторически достоверного материала. Он, в частности, указал на три основных критерия достоверности:

1. Критерий независимости источника. Чем в большем количестве независимых друг от друга источников содержится упоминание о каком-то событии или высказывании, тем больше шансов, что это свидетельство достоверно.

2. Критерий несходства. Если приведенный факт «неудобен» для концепции автора, он, скорее всего, достоверен.

3. Критерий достоверности контекста. Скажем, подлинное речение Иисуса должно согласовываться с контекстом еврейской Палестины I века.

Барт Эрман — автор большого количества трудов, из которых важнейшие: «Ортодоксальная порча Писания: Влияние ранних христологических споров на текст Нового Завета» (1996); «Иисус: Апокалиптический пророк Нового тысячелетия» (1999); «Утраченные Писания: Книги, которые не были включены в Новый Завет» (2003); «Новый Завет: Историческое введение в ранние христианские тексты» (2003); «Утраченные христианства: Битвы за Писание и верования, о которых мы никогда не знали» (2003); «Правда и вымысел в „Коде да Винчи“: Исторический взгляд на то, что мы действительно знаем об Иисусе, Марии Магдалине и Константине» (2004); «Искаженный Иисус: История о том, кто и как задним числом искажал Библию» (2005); «Утраченное Евангелие Иуды Искариота: Новый взгляд на предателя и преданного» (2006); «Проблема Бога: Как Библия потерпела неудачу в ответе на наш самый важный вопрос: почему мы страдаем?» (2008); «Иисус, которого прервали: Выявление скрытых противоречий в Библии (и почему мы о них не знаем)» (2009).

Исследование Эрмана «Петр, Павел и Мария Магдалина» интересно и своим содержанием и авторской точкой зрения. Эрман, во-первых, стремится выявить историческое зерно и реконструировать достоверные сведения об этих последователях Иисуса, а во-вторых, рассматривает предания о них и исследует причины, по которым о них писали так, а не иначе.

Итак, Петр, Павел и Мария Магдалина… Первый среди апостолов, гениальный визионер, направивший христианство на путь, по которому оно шло два тысячелетия, и женщина, чья роль вызывает острый интерес в последние годы… Каждая из трех частей книги построена по одному плану. Сначала анализ источников, на основе которых можно установить, что нам известно о реальных Петре, Павле и Марии. Интересно, что всякий раз речь идет о новозаветных текстах. Это не удивительно: книги, вошедшие в новозаветный канон — древнейшие из дошедших до нас памятников христианской письменности. Известные нам апокрифические сочинения написаны позже. А затем автор анализирует тексты, — как новозаветные, так и апокрифические, — содержащие легенды о наших персонажах и показывает, чем обусловлено именно такое представление о них в традиции.

Начинает Эрман с Петра. Тут следует указать на парадокс: Петр, вероятно, самый почитаемый апостол в церковной традиции, тот, кого, согласно Евангелию, выделил сам Иисус, кто возглавил первоначальную общину после казни Учителя и кто поэтому является символом Церкви. И вместе с тем мы знаем крайне мало достоверного о Петре. Был ли он грамотен? В самом ли деле возглавлял римскую христианскую общину и был следовательно первым епископом Рима? Действительно ли погиб во время Неронова гонения, рассказ о котором содержится в «Анналах» Тацита? Кто является автором приписываемых ему церковной традицией двух посланий, включенных в новозаветный канон? У нас нет бесспорных ответов на эти вопросы. Эрман придерживается в целом скептической позиции. Даже по поводу троекратного отречения Петра от Иисуса, факта, дискредитирующего первого среди апостолов и поэтому, скорее всего, достоверного, он ставит вопрос о том, что позднейшей церковной традиции, вероятно, был нужен именно такой образ Петра. С аргументами автора можно не соглашаться, но читать их интересно и поучительно.

Павел, вероятно, самый выдающийся после Иисуса деятель христианства за всю двухтысячелетнюю историю его существования. И нам повезло: в Новом Завете имеются по крайней мере семь его подлинных посланий, которые являются самыми ранними дошедшими до нас произведениями христианской письменности. Кроме того Павел — главный персонаж новозаветной книги Деяний апостолов. Эрман намечает лишь основные контуры теологии Павла. Это неудивительно: Павлу посвящены тысячи исследований, и писать коротко о его богословии затруднительно. С XVI века на восприятие учения Павла определяющее влияние оказала его интерпретация Лютером, так что во второй половине XX столетия была сформулирована актуальная научная задача «делютеризация Павла». Павла стали рассматривать в контексте еврейской мысли его времени.

Самое интересное у Эрмана — указание на расхождения между Павлом в его собственных посланиях и Павлом в Деяниях. Вывод Эрмана однозначен: при реконструкции воззрений Павла мы должны опираться на его подлинные послания (Эрман принимает наиболее распространенную среди исследователей версию, что подлинными являются семь из приписанных Павлу тринадцати посланий, а включенных в Новый Завет, а образ Павла в Деяниях в целом недостоверен. Деяния апостолов, по его мнению, стремятся скрыть противоречия между Павлом и другими апостолами, прежде всего Петром. Представляется, что Эрман излишне категоричен в непризнании исторической достоверности Деяний. Он пишет, в частности, что Павел в своих посланиях настаивает, что его миссия обращена исключительно к язычникам, в то время как иудеев должен был обращать Петр. Поэтому Эрман считает недостоверными свидетельства Деяний о проповедях Павла в синагогах. Он выдвигает оригинальную гипотезу, что Павел, прибыв с миссионерской целью в очередной город, организовывал там кожевенную мастерскую и проповедовал на рабочем месте. При этом Эрман игнорирует достаточно многочисленных «боящихся Бога» — язычников, ставших иудействующими, значительная роль которых в распространении христианства была выявлена, в частности, исследованиями отечественного историка Ирины Левинской (см. ее книги «Деяния Апостолов. Главы I–VIII: Историко-филологический комментарий» и «Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры», в которых, кстати, высоко оценивается историческая достоверность Деяний).

Очень интересен анализ Эрманом различных интерпретаций учения Павла в последующие два-три столетия. В частности, очень корректно описано восприятие его идей Маркионом и гностиками (преемство несомненно, но при этом Павел гностиком не был). Верным является суждение Эрмана, что взгляды Павла искажали как гностики, так и «протоортодоксы». Захватывающе интересен анализ Эрманом таких апокрифов, как «Апокалипсис Павла» и «Деяния Павла и Фёклы».

И наконец, Мария Магдалина. До недавнего времени исследователи обращали на нее гораздо меньше внимания, чем на Петра и Павла. Понятно: глава коллегии апостолов, великий творец христианского богословия и — женщина, о которой очень мало написано в канонических Евангелиях, но зато сохранилось множество легенд. Однако в последние десятилетия ситуация изменилась. Во-первых, обнаружились новые источники («Евангелие от Фомы», «Евангелие от Филиппа», «Евангелие Марии») — нет, не сообщающие новые достоверные сведения о Марии, но демонстрирующие, какую роль играл ее образ в сознании ранних христиан. Во-вторых, неожиданно Мария Магдалина стала популярна в массовой культуре. Здесь и влияние феминизма, и рок-опера «Иисус Христос суперзвезда», где содержится намек на любовную страсть Марии к Иисусу, и фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа», в котором она становится женой Иисуса (хотя в конце становится ясно, что это всего лишь вид е  ние умирающего на кресте), но главным образом «Код да Винчи» Дэна Брауна.

Эрман убедительно показывает полную историческую несостоятельность представленной в романе Дэна Брауна версии о любовной связи и браке Иисуса и Марии Магдалины, но в то же время указывает на очень значительную, не оцененную роль Марии в формировании новой религии. Во-первых, весьма вероятно, что Мария Магдалина принадлежала к числу близких учеников Иисуса, во-вторых же, — и это самое главное! — по-видимому, именно Мария первой обнаружила пустую гробницу и нечто пробудило в ней веру в воскресение Учителя. Филигранный анализ соответствующих эпизодов во всех четырех канонических евангелиях, продемонстрированный Эрманом, приводит к выводу, что евангелистам, возможно, и хотелось приписать это открытие Петру или другим мужчинам-апостолам (в древности женщины не считались надежными свидетелями), но слишком известна была версия о приоритете Марии. А поскольку христианство родилось из веры учеников в воскресение Учителя и первым провозвестником этой веры оказалась Мария из Магдалы, то Эрман делает закономерный, хотя на первый взгляд ошеломляющий вывод, что Мария Магдалина стала первой христианкой, что она «дала старт» христианству.

Со многими выводами автора можно не соглашаться (это нормально для научной работы), но его интереснейшая книга заставляет задумываться, что делает ее издание в русском переводе важным и актуальным.

 

Николай Васильевич Шабуров, директор Учебно-научного центра изучения религии Российского государственного гуманитарного университета, профессор

 

 

Предисловие

 

При создании книги о трех таких известных людях прошлого, как Симон Петр, апостол Павел и Мария Магдалина, самое трудное — понять, о чем можно не писать. Можно рассказать очень многое — особенно о том, о чем мы располагаем огромным количеством фактических данных, например, относительно Петра и Павла, которым посвящены весьма объемистые труды. Конечно, я не могу охватить здесь все темы. Для моих друзей, работающих в данной области и полагающих, что я мог бы написать больше, позвольте признаться, что, в общем, я с ними согласен. Для всех остальных скажу, что я постарался включить в книгу только все самое ценное.

Я предназначал свою работу не специалистам, а тем читателям, которые интересуются этими фигурами времен раннего христианства, но знают о них немного. Фактически этих трех людей можно было бы считать ключевыми участниками становления важнейшего исторического, культурного, социального, политического и, конечно, религиозного института западной цивилизации — христианской Церкви. Но эти фигуры важны не только в историческом отношении, они также бесконечно интересны как личности.

Многие читатели, возможно, почти ничего не знают о Петре, Павле и Марии как исторических персонах, то есть о том, что на самом деле они говорили и делали в течение своей жизни как до, так и после смерти Иисуса. Но большинство читателей почти наверняка не знают также и историй о них, широко распространенных в более поздние времена, не знают преданий о захватывающих чудесах Петра, обращавшего в веру целые города, о проповедях Павла относительно того, что спасение обретут только те, кто отказывается вести половую жизнь, или о том, как Мария Магдалина, установив парус на лодке без руля, приплыла во Францию, где стала первым христианским миссионером.

Хотел бы поблагодарить ученых, которые бескорыстно прочитали мою рукопись и сделали полезные комментарии к ней в надежде на то, что я так или иначе сделаю ее как можно лучше: профессора Йельского университета и одного из лучших специалистов в данной области, моего коллегу Дэйла Мартина; Эндрю Джейкобса из Риверсайда в Калифорнии, моего бывшего ученика (в Университете Дьюка), чьи проницательные идеи иногда казались невероятными; Стефани Кобб из Хофстровского университета, еще одну мою бывшую ученицу, которая в последние годы развила в себе умение искусно пользоваться своей редакторской красной ручкой; неизвестного и необычайно толкового рецензента при Оксфордском университетском издательстве, которая энергично помогала мне и «пинками» заставила сделать важные исправления; мою жену, Сару Беквит, преподавательницу английского языка в Университете Дьюка, которая является верхом интеллектуального совершенства, несравненной личностью и замечательным партнером. Кроме того, мой талантливый редактор и друг из Оксфордского университетского издательства Роберт Миллер рецензировал рукопись, на протяжении нескольких этапов помогал ее совершенствовать, в течение долгих ночей, за прекрасным вином, обсуждал со мной многочисленные вопросы, имеющие отношение к теме книги. Остается пожелать, чтобы всем авторам так же повезло, как мне.

Переводы раннехристианской литературы, включая Новый Завет, являются моими собственными, если это не обозначено иначе; в качестве источника Еврейской Библии я использовал Новую Исправленную Стандартную Версию Библии (New Revised Standard Version)[1].

 

Введение

 

Хотя эта книга не о фолк-трио 1960-х годов «Петр, Павел и Мария», я хотел бы начать с упоминания о нем и об одной из их самых известных песен:

 

«О, дали бы мне молот,

Я бил бы рано утром,

Я бил бы поздно ночью,

На весь край родной.

Я бил бы тревогу,

Гремел бы, стоя на страже,

Я выковал бы для всех людей

Узы братства, братства,

Я б гремел на весь край».

 

Группа «Петр, Павел и Мария» ворвалась на сцену фолк-рока в апокалиптический момент американской истории. В начале 1960-х годов в связи с состоянием «холодной войны» накалилась международная обстановка. Ядерное оружие быстро распространялось по обе стороны линии раздела между Советским Союзом и США. Школьники по всей стране тренировались прятаться под партами на тот случай, если вдруг над их городом взорвется атомная бомба. Участие американцев в войне во Вьетнаме только начиналось, хотя вскоре она стала настоящим «современным апокалипсисом», если использовать придуманный позже термин для фильма Фрэнсиса Форда Копполы. На их домашнем фронте нарастало движение за гражданские права, общество раздирали расовое насилие и десегрегация, и было совершенно неясно, как можно разрядить всю эту напряженную обстановку. Это было опасное время, время, предупреждающее о том, что может стать еще хуже, но и время, дающее шанс отвернуться от войны, ненависти и гнета, чтобы возродить любовь на всей земле.

В конце упомянутой популярной песни, после звучания молота, колокола и песни, трио растолковывает их смысл:

 

«То молот единства,

То колокол свободы,

То песня мира и любви,

Песня братства, братства.

Пой о мире весь мир»1.

 

В контексте обстановки 1960-х годов, когда все мы сталкивались с тяжелыми социальными проблемами бедности, гнета, расизма, дискриминации по половому признаку, не говоря уже о международных военных конфликтах, фолк-музыканты призывали возвратиться к ценностям гуманизма — справедливости, свободе и любви.

Так вот, как оказывается, в первом христианском столетии в римской Палестине существовали практически те же проблемы. Это тоже было время международного по охвату политического владычества и имперской экспансии, время классового разделения, гнета, ненависти, насилия и войн.

В том мире появились люди, в известной мере похожие на наших фолк-музыкантов 1960-х. Это были пророки, которые, говоря о бедах своего времени, получали откровение свыше. Одним из них — бесспорно, самым известным в наше время — был Иисус из Назарета. Он тоже исполнял миссию справедливости, свободы и любви. Подобно другим иудеям своего времени, Иисус утверждал, что беды этого мира порождены космическими силами, противостоящими Богу и его народу, силами, которые вызывают разрушения здесь, на земле. Эти силы приносят боль, горе и страдания; они ответственны за войны, эпидемии, засуху, голод, насилие, гнет и ненависть. Но их дни сочтены. Иисус верил, что скоро Бог утвердит свою власть над этим миром и свергнет силы зла, установит на земле новое царство, Царство Божье, в котором больше не будет несправедливости, насилия, боли и страданий. Сам Бог будет верховным правителем, и люди заживут райской жизнью.

У Иисуса были многочисленные последователи, которые преклонялись перед ним и связывали свое будущее с его посланием. После его смерти они передавали это послание дальше, за границы империи, возвещая о том, что именно благодаря Христу — ныне воскресшему из мертвых и взошедшему на небо — будущее Царство наступит на земле. Троих из его последователей звали Петром, Павлом и Марией.

Возможно, они были самыми значительными из последователей Иисуса: Симон Петр, его правая рука в период открытого, публичного служения, глава двенадцати учеников; апостол Павел, величайший миссионер и богослов христианской Церкви после смерти Иисуса; и Мария Магдалина, его ближайшая последовательница, женщина, которая первая узнала, что он воскрес из мертвых, и поэтому была, возможно, первой христианкой.

Петр, Павел и Мария являются важными фигурами не только по причине того, кем они были фактически — историческими личностями I века, но и в соответствии с тем, как прочно их помнили в более поздние века, как о них возникали легенды, часто принимавшиеся за «евангельскую истину» теми, кто их слышал и пересказывал. В течение первых трехсот лет существования христианства, которые будут центральной темой в моей книге, Петр был широко известен как человек, обладавший способностью творить захватывающие чудеса, приводившие к массовому обращению в христианство. Считалось, что он мог исцелять больных, изгонять бесов и воскрешать мертвых. Некоторые из историй о нем, на взгляд современных читателей, довольно странные, например, в том случае, когда он оживляет вяленую рыбу, чтобы убедить присутствующих в силе Бога, или когда лишает вредоносного мага его способности летать над Римом, заставляет его упасть и разбиться. О Павле тоже рассказывали легенды как о великом чудотворце, носовые платки и накидки которого могли исцелить больного, как о чудотворце, крестившем говорящего льва, который позже отказался растерзать Павла, когда его бросили к диким зверям на арене. В особенности же Павел был известен как великий защитник аскетизма, проповедовавший, что жизнь вечную обретут те, кто воздерживался от радостей половой жизни, даже если состоял в браке.

Современным читателям может показаться удивительным, что такое послание находило отклик у многих людей того времени, что некоторые из них покинули свое брачное ложе в обмен на блаженное существование в будущем. Ведь сама Мария Магдалина была известна своей сексуальной жизнью или по крайней мере своей прежней сексуальной жизнью, так как ходили слухи о том, что она была проституткой, которую Иисус обратил в веру и которая затем имела необычайно близкие отношения с Иисусом перед его смертью. Согласно более поздней легенде, она оказалась во Франции в качестве одного из первых христианских миссионеров в Западной Европе.

Ни одна из подобных историй о Петре, Павле и Марии исторически не является достоверной. Но это не означает, что они не важны. Люди, которые пересказывали чудесные истории (и те, кто слушал их), верили, что они являются точными описаниями прошлого. Более того, они любили эти легенды, потому что те очень хорошо выражали их собственные верования, интересы, ценности, приоритеты и страсти. Если мы интересуемся не только жизнью первых последователей Иисуса, но и жизнью тех, кто рассказывал о них в более поздние времена, нет ничего более подходящего, чем обратиться к историям о Петре, Павле и Марии Магдалине.

Некоторые ученые утверждают, что мы и сегодня не сильно отличаемся от рассказчиков Древнего мира: когда мы говорим о прошлом, мы точно так же не просто констатируем, что происходило тогда в действительности, но показываем, почему произошедшее важно сейчас для нашей собственной жизни. То есть по большому счету ни у кого нет чисто антикварного интереса, интереса к прошлому как таковому. Напротив, мы интересуемся им, потому что оно может помочь нам осмыслить настоящее, нашу собственную жизнь, наши собственные верования, ценности, приоритеты, наш собственный мир и наш опыт. Если эта точка зрения верна (бывает и я так думаю), то, строго говоря, нет такой вещи, как «незаинтересованное» исследование прошлого, — все мы изучаем его фактически ради того, чтобы оно помогло нам понять самих себя и нашу жизнь.

Такой «заинтересованный» подход к прошлому был, конечно, присущ и древним людям, рассказывавшим истории о ранних последователях Иисуса. Они рассказывали их не просто для того, чтобы передать объективные сведения о произошедшем, но и потому, что эти истории что-то значили для них, независимо от того, были они, строго говоря, исторически точными или нет. Помимо всего прочего, отсюда следует, что перед современными историками стоит двоякая задача. С одной стороны, мы пытаемся определить, насколько это возможно, что же в действительности произошло в прошлом: что на самом деле говорили и пережили Петр, Павел и Мария? В то же время мы исследуем, в каком виде это прошлое помнили люди, которые позже рассказывали о нем истории — даже если те не были достоверными.

Ирония проблемы в том, что часто легче узнать, в каком виде прошлое помнят, чем выяснить, что же произошло на самом деле. Действительно, иногда, несмотря на все наши усилия, невозможно отделить вымысел от фактов, сфабрикованные описания от исторических событий. Самым прискорбным аспектом истории является то, что она исчезает навсегда. Как только что-то происходит, оно тут же заканчивается, и хотя могут оставаться следы прошлых людей и событий, эти следы всегда неполные, частичные, представленные не объективно, неопределенные и подверженные множеству различных толкований. Историки стараются восстанавливать прошлые события, основываясь на оставшихся свидетельствах, но история — не эмпирическая наука, которая может установить факты с высокой степенью вероятности, основываясь на надежных результатах, полученных с помощью повторяемых экспериментов. История — в большей степени искусство, чем наука.

История в большей степени искусство потому, что наши источники информации весьма проблематичны. Можем ли мы верить древнему источнику, который извещает, что Петр оживил вяленую рыбу? Как мы можем узнать правду? В другом источнике указывается, что тень Петра могла исцелять больных, когда он обходил их в солнечный день. Правда ли это? В еще одном источнике рассказывается, что он воскресил из мертвых римского сенатора, произнеся ему на ухо какое-то слово. Действительно ли он это сделал? Одни рассказы о чудесах Петра встречаются в текстах Нового Завета, другие — в книгах не из Нового Завета. Принимает ли историк то, что встречается в Священном Писании, как исторически достоверное, а то, что встречается вне его — как недостоверное? На каком основании? Мы имеем множество писаний, в которых утверждается, что они принадлежат Петру: Первое и Второе послания Петра в Новом Завете, а также «Евангелие от Петра» и «Апокалипсис Петра», не входящие в Новый Завет[2]. Написал ли он какую-либо из этих книг? Или мы должны серьезно отнестись к тому, что говорится в новозаветной книге Деяний апостолов: Петр был неграмотным и не мог ничего написать?

Это лишь некоторые из проблем, с которыми мы сталкиваемся при попытке узнать, что же в действительности представлял собою Петр и что на самом деле происходило в течение его жизни. С аналогичными проблемами связано изучение жизни и Павла, и Марии Магдалины. Прояснение истории — нелегкое дело.

Может быть, все это не имеет особого значения? Наоборот, — говорю как историк, занимающийся своим делом ради ныне живущих, — знание о прошлом важно. Важно знать, осуществляли ли красные кхмеры геноцид в Камбодже. Важно знать, увенчался ли успехом эксперимент с коммунизмом в Восточной Европе. Важно знать, было ли обнаружено в Ираке оружие массового уничтожения.

И важно знать, существовал ли Иисус в действительности, совершали ли его последователи те чудеса, о которых рассказывается в сохранившихся источниках. Поэтому мы должны делать все возможное, чтобы узнать, что же произошло в действительности, будь то в недавнем прошлом, если речь идет о разрушении Нового Орлеана и довольно слабых усилиях со стороны правительства для преодоления последствий бедствия, или в немного более отдаленном прошлом, когда наша страна колебалась в вопросе о том, что делать с кризисами в Руанде или Боснии, или в самом давнем прошлом, и речь идет о причинах падения Римской империи, возвышении греков или жизни исторического Иисуса.

В то же время, как я уже предположил, историческая достоверность — не единственное, что имеет значение, и отделение ее от легенды — не единственное интересное и важное дело, которым занимаются ученые, исследуя дошедшие до нас материалы. Изучение истории — это не только отделение исторического ядра (того, что действительно имеет значение) от легендарной оболочки (того, что можно отвергнуть). Как я уже говорил, люди, которые рассказывали и повторяли истории — о Новом Орлеане, Руанде, Юлии Цезаре, Иисусе или Петре, Павле и Марии — часто сами не различали исторические факты и вымышленные легенды. Исторические воспоминания, более поздние приукрашивания, легендарные дополнения и чистые фабрикации — все это рассказывали и пересказывали, потому что в них говорилось об истинах, верованиях, представлениях и идеях, которые христиане хотели передать и которые вызывали у них отклик.

Мы должны понять, какими были эти истины, верования, представления и идеи, изучая дошедшие до нас истории. И поэтому в нашем исследовании материалов о Петре, Павле и Марии будут рассмотрены как исторические факты, так и легендарные приукрашивания. Мы зададимся вопросом о том, что можно узнать об этих последователях Иисуса как реальных, исторических фигурах, что можно узнать о том, кем они были, что делали, во что верили, чему учили, как жили. В то же время мы будем исследовать их как легендарные личности, которые стали играть очень важную роль в умах тех, кто принял христианскую религию при ее зарождении, задолго до того, как она стала религией Римской империи, а в конечном счете самым важным социальным, культурным, политическим, экономическим и религиозным институтом в истории западной цивилизации.

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СИМОН ПЕТР

 

Глава первая