Основные различия между западным метамодернизмом и русским метамодерном. Метафора о кораблях и островах — КиберПедия 

История развития хранилищ для нефти: Первые склады нефти появились в XVII веке. Они представляли собой землянные ямы-амбара глубиной 4…5 м...

Кормораздатчик мобильный электрифицированный: схема и процесс работы устройства...

Основные различия между западным метамодернизмом и русским метамодерном. Метафора о кораблях и островах

2019-05-27 210
Основные различия между западным метамодернизмом и русским метамодерном. Метафора о кораблях и островах 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

 

Теперь надо выяснить, как журнал «Metamodern» смотрит на современное искусство, и можно ли считать метамодернизм одним из направлений в русском искусстве. Для этого можно рассмотреть статью «Проект «Метамодерн»: к преодолению спектакля» публициста Евгения Савойского, опубликованную в данном журнале. Но перед этим стоит напомнить, что у метамодернизма отсутствует собственное направление в искусстве, так как Вермюлен и ван ден Аккер поставили слишком широкие границы: метамодернистское искусство включает в себя как модернистский, так и постмодернистский подход. И таким образом метамодернизм охватывает множество разнообразных направлений в искусстве, которые мы уже рассматривали ранее. «Манифест метамодернизма не есть описание целей и стратегии метамодерна. Для сторонников нового направления искусства сейчас критически важным будет поиск и нахождение собственного философского базиса» [30].

В рассматриваемой статье вводится понятие «спектакля». Речь идёт о такой социальной установке, которая не позволяет людям воспринимать всерьёз какую-либо информацию. Все коммуникативные образы строятся на основе цинизма, иронии и провокации. «В результате опосредованности межличностной коммуникации образами и товарного фетишизма, утрачивается реальная практическая сила. В таком состоянии социум воспроизводит образы, лишенные реальной жизненной силы» [30]. Чтобы изменить положение вещей, метамодернисты предлагают «балансировать между центростремительным конформизмом и центробежным нонконформизмом».

К созданию площадки для метамодернистского искусства, по мнению Савойского, привели виртуализация, технологии трансгуманизма (биотехнологии, позволяющие избавить человека от боли, страданий и гипотетически даже от смерти), а также квазинаучный идеализм (безграничный простор для науки). Эти тенденции могут рассматриваться либо оптимистично, либо пессимистично – их можно представлять как движение к утопии или как движение к антиутопии. Такого рода обращение к крайностям представляется весьма наивным, хотя вышеописанные тенденции имеют довольно серьёзный характер. И именно эта «наивная серьёзность», выраженная как в стремлении к вечному, так и в перманентной самореализации, является ключом к разрушению несерьёзного постмодернистского «спектакля» с его постоянным круговоротом снятия копий с других копий.

И получается, что суть метамодернистского искусства – это просто использование творческого подхода в любом обыденном занятии. Любой труд, каким бы он ни был рутинным, должен превращаться в игру. Метамодернистское искусство – искусство находить прекрасное в привычных вещах. Этот труд может породить совершенно неожиданные произведения, например, посуда, сложенная необычным образом, или стог сена причудливой формы. В более масштабном плане, когда рассматриваются идеи строительства утопии и иронизировании антиутопии, также центральным объектом будет являться обыденность и её необычная интерпретация, так как наивность и серьёзность находят своё единство именно в этом. «Человек Трудящийся и Человек Играющий, Герой и Сатирик – должны слиться в единое целое в метамодерне» [30].

Но как ко всему этому относятся авторы метамодернизма Тимотеус Вермюлен и Робин ван ден Аккер? В их официальном журнале есть статья «Недопонимания и уточнения», перевод которой был размещён в российском издании «Metamodern». В этой статьей речь идёт именно о том, что метамодернизм не предполагает наличие конкретной философии и новой логики, он лишь представляет собой структурированную систему восприятия современного мира. В подтверждение этому приведём полную цитату основателей метамодернизма: «Метамодернизм – это не философия. Это также не движение, не план или программа, не художественная заметка, визуальный концепт, литературный прием или троп. Заявить, что что-либо является философией, значит предложить новый метод мышления. Это подразумевает наличие определенных границ, так же как и определенной логики. Сказать, что это движение, более того, плановая программа, означает привязать к политике, к вере, что окружающая среда должна быть организована. Если предположить, что это какой-нибудь «-изм», обладающий художественной ценностью – стиль речи, концепт или литературный прием – значит использовать это явление как объект, который может быть выдернут из текста или изображения и использован где-либо еще. Ничто из вышеперечисленного не является метамодернизмом. Опять же, это не система, движение или прием. Для нас это структура чувства» [31].

Рассматриваемая статья очень важна, чтобы понять, как именно относятся к метамодернизму авторы «Заметок о метамодернизме». «Недопонимания и уточнения» – это своего рода обратная связь авторов. И поэтому мы рассмотрим её максимально подробно. Во-первых, в данной работе неоднократно повторяется, что проект метамодернизм не претендует на строгую научность, это лишь попытка ощутить постмодернистский мир иначе. Именно в этом и заключается основное расхождение с большинством критиков и публицистов, видящих в метамодернизме новую философию. Основатели метамодернизма всегда адекватно воспринимают критику и иногда даже вносят поправки в свой проект. Кроме того, они всегда положительно оценивают новые масштабные проекты, в основу которых легла идея метамодернизма. Русский метамодерн – как раз один из таких проектов.

Во-вторых, много внимания уделяется самому термину «метамодернизм». Авторы проекта считают, что приставку «мета» надо понимать как «между», тогда как многие литературные критики, такие как Андрэ Фурлани и Александру Думитреску, рассматривают её как «над». То есть Вермюлен и ван ден Аккер наделяют модерн и постмодерн равными правами на то, чтобы сосуществовать в мире. Но люди, понимающие метамодернизм как «над» постмодерном, полностью исключают постмодернизм из нового мировоззрения, они стремятся возродить и доработать незавершённый проект «модерна». И в этом вопросе идёт самая большая метамодернистская полемика. Авторы «Заметок о метамодернизме» предпочитают её избегать, так как не против плюрализма мнений на этот счёт: «Каждому человеку следует использовать термин так, как ему хочется» [31].

В рассуждениях голландцев есть один существенный нюанс: «Нам хотелось бы заметить, что гармония – это не главное чувство нынешней культуры. Мы настаиваем, что вместо гармонии преобладает ощущение несовместимости; осознания того, что одно противоречит другому, даже если есть потребность в их соединении» [31]. Этот тезис полностью противоречит русскому метамодерну, так как предписывает человечеству вечное колебание между апатией и энтузиазмом. Русский метамодерн – это проект «над» постмодерном, в нём нет места колебаниям «между», нет места апатии, так как в России испокон веков сохраняется традиционная приверженность идеализму, пусть даже искажённая марксизмом, фрейдизмом и ленинизмом.

Итак, мы нашли уже два принципиальных различия между западноевропейским и русским метамодернизмом. Первое заключается в разном понимании метаксиса – если западноевропейский метамодернизм видит в нём «маятник» между модерном и постмодерном (между борьбой с абсурдностью мира и полным её принятием), то русский проект видит метаксис, как трансцендентный переход обыденного к вечному, в котором абсолютно нет места постмодернизму. Второе – в понимании метамодернизма в целом. Западные философы настаивают на том, что это просто система ощущения мира, а российские публицисты полностью подстроили это понятие под русскую философию Духа.

Полностью уничтожать постмодернизм нельзя, так как в мире разрозненной информации он может послужить хорошим инструментом. В рассматриваемой статье авторы приводят цитату из работы Александру Думитреску, в который раскрывается сущность и ценность постмодернизма: «Используя метафору Юнгера из романа «Эвмесвиль»: Поздний модернизм и постмодернизм выявили присущую индивидуумам замкнутость, внутреннюю фрагментарность любого смысла, находящегося в океане кажущейся бессмысленности. Тем не менее, между этими островами, между этими фрагментами, которые по своей разбитой природе должны быть частью чего–либо, могут появиться взаимосвязи. Взаимосвязи, которые делают их частями сети или нескольких сетей и возвращают забытую природу этих островов как мест смысла, чудес и радости» [31]. Избавляться надо от цинизма, иронии, пошлости и апатии – от следствий постмодернизма. Это вовсе не означает, что нужно избавляться от самого постмодернизма.

«Для нас метамодернизм не является концептом или утопической целью. Он может описать распространение такой цели в современной культуре, но безусловно не предписывает ее выполнение. Действительно, мы – теоретики культуры, нашей задачей является описать, а не предписать. При этом мы критически воспринимаем происходящее» [31]. В общем, западноевропейский метамодернизм – это позитивный взгляд на мир, система чувств, в которых нет противостояния. Это не учение, а просто платформа для строительства новой философии. В рассматриваемой статье приводится пример с кораблём, капитан которого не может определиться, к какому из островов ему плыть приоритетней, поэтому он дрейфует между ними. Такой подход имеет в своей сущности тупик – чем дальше «капитан корабля» от одного «острова», тем больше он желает попасть на другой «остров». Возникает неопределённость, где очень трудно окончательно «доплыть» до одного из «островов». Именно этот «парадокс выбора» и является основным двигателем концептуального романтизма. «Для нас метамодернизм это момент радикального сомнения, постоянного, порой отчаянного передвижения между островами и, наконец, выбор одного» [31].

Русский метамодернизм, наоборот, стремится «изо всех сил доплыть» до того «острова», на котором всё имеет какой-то смысл, где вечно «царит» энтузиазм. И западные метамодернисты положительно относятся к этому, так как понимают, что рано или поздно «корабль должен доплыть». Новая система чувств вполне может позволить избавить мир от цинизма, доведённого до абсурда и подарить ему новый смысл.

В мире есть уже много «кораблей», которые колеблются между «островами». Теперь нужно просто искать новый метод, который позволит совместными усилиями определиться, к какому «острову» «плыть», и, наконец, сделать это. Так как Вермюлен и ван ден Аккер настаивают на колебании (они называют это «осцилляция»), метамодернизм полностью себя исчерпает и прекратит своё существование в тот момент, когда один из «кораблей», наконец, достигнет выбранного «острова». Но если это случится, авторы метамодернизма готовы пересмотреть свои взгляды, чтобы дать своему проекту новую задачу – создать новую систему взглядов, приемлемую для этого «острова»: «Нам ещё предстоит написать обширный, детальный труд по структуре чувства в метамодерне; отследить связи между социально-экономическими изменениями и культурными тенденциями, при этом расширяя, анализируя, возможно даже отбрасывая такие понятия, как «структура чувства», «золотая середина», «как если бы», «оба – ни один»» [31].

Однако пока что западные метамодернисты считают, что «кораблей» недостаточно, и метамодернизм должен продолжать служить площадкой для их «строительства» во всём мире: «И всё-таки мы применяем префикс «мета-» с намерением передать что-то более конкретное, выразить движение, динамику, которую все еще можно наблюдать в искусстве и культуре. Для нас эта динамика означает отражение или посредничество социальной ситуации, в которой «история» началась после относительно короткой «паузы» диалектики в «конце истории»» [31].

В конце рассматриваемой работы авторы критикуют собственные «Заметки о метамодернизме», написанные за шесть с половиной лет до публикации «Недопониманий и уточнений». Они говорят о том, что неоромантизм – это лишь предшественник метамодернизма, лишь один из способов «ощущения». Основная идея метамодернизма – «структура чувств», поэтому неоромантизм был лишь одним из способов этого структурирования, но сам в большинстве своём не являлся формой метамодернистского искусства. «Структура чувств» подразумевает возрождение чувственности романтизма в современном обществе.

Наконец, они объясняют, что структура чувств не всегда пересекается с постмодернизмом – все постмодернистские философские идеи необходимо реконструировать, отбросив цинизм и иронию. Авторы соглашаются, что метамодернизм – это пост-постмодернизм, т.е. продолжение постмодернизма, по их мнению, приставка «мета-» «передаёт прежде всего значение следования одного момента за другим» [31].

В заключение главы, можно сделать вывод, что западноевропейский метамодернизм, задающий курс мировым тенденциям, – это «океан между модерном и постмодерном», а русский метамодерн, двигающийся по заданному курсу, – это «корабль, плавающий в этом океане».

 


Поделиться с друзьями:

Индивидуальные очистные сооружения: К классу индивидуальных очистных сооружений относят сооружения, пропускная способность которых...

Археология об основании Рима: Новые раскопки проясняют и такой острый дискуссионный вопрос, как дата самого возникновения Рима...

Таксономические единицы (категории) растений: Каждая система классификации состоит из определённых соподчиненных друг другу...

Типы сооружений для обработки осадков: Септиками называются сооружения, в которых одновременно происходят осветление сточной жидкости...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.017 с.