Инт. Квартира врача Гончаренко. День.

 

Просторная, с высокими потолками однокомнатная квартира в центре города.

Степан Петрович Ветров, которому сейчас 75 лет, сидит в гостях у своего соседа по лестничной площадке, тоже пожилого человека, бывшего врача, пенсионера Гончаренко, пьет чай и делится с ним своими воспоминаниями.

ВЕТРОВ

Значит, Алексей Николаевич, вернулся Андрес на базу, рассказал мне, как все было. Прислали к нам еще бойцов для подкрепления. Да разве это подкрепление. Обычные окопники. Стрелять-то толком не умеют. Вскоре объявился и ученый. Доставили мы его обратно в Москву. В Генеральном штабе нас всех, участвовавших в операции, наградили правительственными наградами, а погибших посмертно.

Алексей Николаевич подходит к стенному календарю и отрывает листок

«6 мая 1995 года».

ВЕТРОВ

Дали, значит, мне неделю отпуска, и стал я разыскивать Ксению по госпиталям. И, наконец, в одном госпитале на окраине Москвы мне дали справку, что Ксения Нестеренко, эвакуированная такого-то числа самолетом из Адлера, умерла от полученных ранений и похоронена в братской могиле. Был я потом у этой могилы, что около метро «Сокол» сейчас находится. Действительно, высечена на граните ее фамилия. Я, терзаемый угрызениями совести за гибель по моей вине девушки, искал на фронте смерти, лез под пули. Чтобы, так сказать, искупить кровью, но нашел лишь новые ранения. Сохранил меня, видать, образок тот, дареный Ксюшей. Закончил я войну полковником, начальником разведки дивизии. Подучился, естественно. Вахит получил Звезду Героя Советского Союза. Но потом погиб. Старшина Анисим дошел до Берлина, но уже не со мной. Расписался на рейхстаге. Переписывался я с ним. Умер он в 1968 году. Все сказалось: и возраст, и ранения. К тому же после войны его оклеветали. Срок ему дали. Небольшой. Отсидел. Но хорошо, что не дожил он до развала Союза, до позора уничтожения нашей могучей в прошлом армии. Безнаказанно. Испанца Андреса я нашел в Испании через Красный Крест только в 1988 году. Он приезжал ко мне раз в Москву. Во-от с такой бутылкой виски. Стал крупным бизнесменом. Приглашал меня в Испанию. Говорит: «Я тебе и билет куплю и все, все». Да я как -то не соберусь никак. А потом я уехал из Москвы. Исколесил почти весь Союз. Где только не работал. Был и на БАМе, а когда вернулся в Москву, разменял прежнюю квартиру и поселился в этом доме. Я бы тебе, Алексей, эту историю никогда бы не рассказал. Но вот прочитал я заметку в газете, что тот секретный объект, на котором я был в 1942 году, оказался как раз на границе между Грузией и Абхазией. И чтобы не накалять страсти, наши взяли тот объект и весь с потрохами вывезли в Россию и снова упрятали, а в кавказских горах остались от него только бункеры да штольни. Меня эти годы одна лишь вещь все время смущала и не давала покоя: в справке о смерти Ксении говорилось, что она скончалась от ран, но ведь у нее всего одна рана была. Или описка писаря, или… В Генштаб я во время войны обратиться сразу не мог, чтобы Ксению, сам понимаешь, не подставить. Годы - то, знаешь, какие были. Стали бы капать… Что, да где, да почему. А потом получал сообщения, что такая не значится ни в архивах Генштаба, ни в других местах. Жениться я так и не женился. Можно сказать, и не искал жену-то. Так вот и прожил всю жизнь свою бобылем. Воспоминаниями. Вернее не живу, а существую.

ГОНЧАРЕНКО

Ты, Степан, человек целостный. Таких немного. Я тебе завидую. Я, наверное, не такой. Не плохой, может, но и не такой как ты. В каждом человеке есть свое. Один может легко забыть и легко найти, но есть и другие люди. Свою любовь они пронесут через всю жизнь. Вероятно, это зависит от целостности характера. Чем цельней характер, тем устойчивее привязанность. Честь и хвала тебе за это. А что ты поделился со мной своим горем, то это ничего. Даже хорошо. Теперь тебе, Петрович, легче будет. Что выговорился. Но вот тебе мой совет, как врача: затаенное чувство вины самая вредная для здоровья эмоция. Мы должны освободиться от прошлого и простить всех без исключения, включая самих себя.

 

ВЕТРОВ

Легко сказать: простить.

ГОНЧАРЕНКО

Надо, надо стараться жить в настоящем моменте.

ВЕТРОВ

А как здесь жить в этом настоящем моменте? На мизерную пенсию? Лекарства дорожают. Денег на питание и лечение не хватает. Да не тебе все это рассказывать. Беспредел во всем. Думали ли мы, фронтовики, что так все обернется? Погубят бандиты Россию. Погубят!

ГОНЧАРЕНКО

Ладно, не сетуй. Мир все - таки не без добрых людей. Да и власть тоже меняется.  И народ проснется. Может, еще изменится все к лучшему.

ВЕТРОВ

Пока народ не возьмет обратно себе национальное достояние - природные ресурсы страны, ничего не изменится. Вот те крест.

ГОНЧАРЕНКО

Поживем - увидим. Хотел тебе одну вещь рассказать. Вчерась ко мне заходили две милые, очаровательные девушки. Вежливые такие создания, из Фонда благотворительной поддержки и содействия инвалидам, ветеранам и престарелым. Предлагали взять надо мной шефство. Как тимуровцы. А ты говоришь, жизнь в лучшую сторону не меняется! Будут мне покупать и приносить продукты за счет Фонда, возить в поликлиники…

ВЕТРОВ

И все за так? За бесплатно?

ГОНЧАРЕНКО

Да, все будут делать бесплатно, только когда я умру, моя квартира отойдет этому Фонду.

ВЕТРОВ

Леха! Да ты просто как ребенок наивный.

ГОНЧАРЕНКО

Почему? Договор будет официальный, нотариусом заверенный.

 

ВЕТРОВ

По кочану. Ты телевизор смотришь? Газеты читаешь? Только что вот писали про ленинградское дело. Как семнадцать одиноких пенсионеров исчезли, а их квартирами завладели бандиты. И бандитов этих посадить не могут, так как оформленные документы на квартиры есть, а свидетелей, то, бишь, пенсионеров, уже нет. Найти их трупы не могут. Сгнили уже в каком-нибудь болоте… Бандиты эти себя, знаешь как, прозвали? «Санитарами» города величают. Только ты подпишешь  с ними этот договор, как эти гады тебя умертвят, а твоя дорогая с высокими потолками квартира в центре Москвы окажется в руках преступников. А таких фиктивных нотариусов я тебе сотню найду. Вот и получается, что мы, фронтовики, своей кровью свободу для бандитского передела собственности завоевали, а теперь сами оказались перед бандюганами беззащитными.

ГОНЧАРЕНКО

Я же девушкам обещал…

ВЕТРОВ

Обещал, обещал… Я тебе гарантирую, что, если ты откажешь этим девочкам, за ними следом к тебе «быки» придут и с тобой уж по-другому поговорят. От этих бандитов никуда не денешься.

ГОНЧАРЕНКО

А милиция?

ВЕТРОВ

А в милицию заявишь, они может, и задержат на время парочку «шестерок», а до главаря не доберутся, а тебе все равно, так и так конец будет. В войну я мог спокойно убить фрица. А сейчас попробуй, прибей бандита какого, того же фашиста по сути дела. Тебя или сообщники бандитов достанут, или милиция всю душу вымотает, если не посадят.

ГОНЧАРЕНКО

Что же делать-то?

 

 

ВЕТРОВ

Я привык надеяться только на себя. И в военное время и сейчас, в мирное. Хотя какое оно к лешему сейчас мирное. Похлеще военного будет. Сейчас идет гражданская война. За собственность. Люди мрут как мухи: от болезней, от пуль бандитских, от наркоты, от безработицы… В природе уж так сложилось, что есть звери не поддающиеся дрессировке, облагораживанию: медведи, там, тигры, гиены, волки… Сколько волка не корми… Бандиты, те же волки, те же фашисты, так рассуждают. Вот ты, бизнесмен, трудишься, вкалываешь днем и ночью, а я приду, тебя убью, отниму у тебя все, что ты горбом наработал, и буду жить себе припеваючи. И трудиться не надо. Вот таких волков-бандитов не сажать, а отстреливать надо. Как мразь, как отребье. Чтобы не портили генофонд нации. Конечно, благотворительные  организации разные бывают. И большинство из них действительно помогают людям: малоимущим артистам, спортсменам. Но вот этих девочек проверить надо… Ты вот что сделай. Что-то они у меня доверия не вызывают. Ты никому дверь не открывай, а звонить будут, скажи, что подпишешь договор, только, мол, мне отъехать в деревню на денек- другой надо. Зато мой сосед, скажи им, ветеран войны, одинокий, тоже с вами договор подписать хочет. Пусть они идут ко мне, а я пока что-нибудь да придумаю. Все равно они о нас в жилищно-эксплуатационной конторе, всю информацию, наверняка, уже получили. Деваться нам с тобой некуда. Этих супчиков надо перехитрить, обмануть. А как? Дай срок, придумаю. Здесь военную хитрость, смекалку применить надо. Есть у меня одна штучка. Может, они на нее клюнут, а потом и весь крючок заглотят.