Калининградский областной историко-художественный музей — КиберПедия 

Наброски и зарисовки растений, плодов, цветов: Освоить конструктивное построение структуры дерева через зарисовки отдельных деревьев, группы деревьев...

Историки об Елизавете Петровне: Елизавета попала между двумя встречными культурными течениями, воспитывалась среди новых европейских веяний и преданий...

Калининградский областной историко-художественный музей

2019-05-27 182
Калининградский областной историко-художественный музей 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

Раньше это здание носило название Штадтхалле, что в переводе означает — Городской Зал, и это здание, действительно было городского масштаба. Несомненно, сцены и площадки для концертов в Кенигсберге были и раньше, но городу требовалось места большей вместимости. Тем более, что на Замковом пруду отдыхал чуть ли не весь город, не говоря уже о элите, живущей на его берегах. Штадтхалле, построенный в 1912 году по проекту берлинского архитектора Рихарда Зееля, отвечал все этим требованиям и гармонично вписался в свое окружение, не доминируя над прудом, но дополняя его. Плюс к этому его окружали деревья, что только располагало к отдыху и создавало нужную атмосферу для наслаждения музыкой, которую теперь могли исполнять большие камерные и симфонические оркестры. Впрочем, дело было не только в музыке. Штадтхалле играл роль сцены для почетных гостей города, где они могли выступить с речами для горожан и даже юмористов. Бывали там и известные на весь мир личности. Несмотря на то, что строение не кажется особенно большим, оно вмещало в себя немало архитектурной мысли Рихарда Зееля. Во-первых, он стремился построить что-то довольно величественное и одновременно не слишком броское, ну а потом, Штадтхалле должен был удовлетворять вкусам самой разной публики и иметь зоны отдыха. С задачами он справился, совместив архитектурный стиль модерн, с величественным югендстилем. Здание имело три уровня, три зала и террасу для отдыха горожан, на которой находилось уютное кафе с видом на пруд.Необычен был и сам вид здания, так как оно не имело симметричной формы и обладало множеством выступов, балконов, декоративных окон и маленькой башенкой над массивной черепичной крышей. Я еще умолчал про великолепно отштукатуренный фасад и множество скульптурных элементов. Здание можно было визуально разделить на две части. Причем каждая из них жила своей жизнью, но при этом гармонировала друг с другом. Если в небольшой южной части не было особого интереса, то северная привлекала к себе куда более восторженные взгляды. Вход в здание располагался с восточной стороны, и перед ним было столько места, что там свободно могла уместиться пара сотен людей. Попасть внутрь можно было через одну из трех массивных дверей, сразу за которыми находился первый этаж с богато украшенным фойе, большим гардеробом и выходом к кафе с вместительной летней террасой. Подняться наверх можно было по одной из четырех лестниц, ведущих к большому залу и галерее третьего этажа. Пройдя через богато украшенный дорическими колоннами вестибюль, мы попадем в воистину огромный зал, носящий название Кроне. Он был так назван в честь почетного гражданина Кенигсберга и вмещал в себя аж 1600 человек. Но истинный шарм залу добавлял роскошный полукруглый потолок, богато декорированный квадратными деревянными ячейками и подпираемый огромными колоннами по всей своей длине. Конечно, не была оставлена без внимания и главная часть зала — сцена, которая выглядела по-настоящему волшебно. Её фон был выполнен в виде входа в античный римский храм с огромными колоннами и десятками ступеней. Благодаря этим ступеням, сама сцена находилась на значительном возвышении по сравнению с общей частью зала и была видна даже с дальних зрительских рядов. Но в Штадтхалле был не только зал Кроне. Существовали еще два зала, только меньшего размера, да и функции их несколько отличались. Малый зал, носящий название «Керте» (в честь обер-бургомистра города) и выполнял сходные функции с главным, но отличался размерами, хотя роскошью едва ли уступал. Ну а третий зал был назван в честь Карла Юлиуса Гебауэра — известного в Восточной Пруссии музыканта, который пожертвовал значительные средства на постройку это прекрасного здания. Зал этот был довольно скромным по размерам, но не по интерьеру точно. Мало того, что он находился в отдельной пристройке, обильно декорированной архитектурными элементами, так еще и был богато украшен живописными полотнами, панно и даже скульптурами.С самых первых дней открытия слава Штадтхалле пошла далеко за пределы Кенигсберга. Здесь практически ежедневно проходили концерты местных и зарубежных оркестров, на сценах выступали поэты, юмористы, путешественники, известные деятели творчества и, конечно же, политики. Но, близилась нацистская эпоха, и темные тучи начали сгущаться над утопающим в красоте Кенигсберге. Все чаще на сцену выходили пропагандисты нацизма, и Кенигсберг ощущал близость перемен. Есть одна весьма занимательная история, которая может доказать слабую причастность нашего города к нацизму. Несмотря на советские лозунги о «милитаристской и фашистской» сущности Кенигсберга, на самом деле все было несколько иначе. Стоит начать с того, что на первых выборах германских партий, Восточная Пруссия показала самый низкий процент голосов за нацизм. Всего 6% проголосовало за эту партию. Но был и другой случай, связанный с одним из самых влиятельных людей в нацистской Германии. В 1926 году, задолго до наступления нацизма, в Кенигсберг приехал сам Геббельс — будущий министр пропаганды. Он держал речь в одном из залов Штадтхалле, и послушать его собралось немало горожан. По иронии судьбы закончить свою речь ему так и не удалось. Кенигсбержцы были настолько возмущены его идеями, что устроили потасовку. Сам Геббельс бежал из здания, защищаемый от разъяренной толпы телохранителями. Еще долго он не возвращался в Кенигсберг, а сам город готовился к худшему, и худшее наступило. На сценах Штадтхалле вскоре выступали только нацисты во главе с Адольфом Гитлером, который не раз держал речи на главной сцене. Во время второй мировой войны здание Городского зала сильно пострадало, сначала от бомбардировки 1944 года, а после было превращено в небольшое укрепление и получило дополнительные повреждения во время штурма города. В сущности, от Штадтхалле остались одни руины, которые в течение нескольких десятилетий зарастали бурьяном. Жители окрестных домов растаскивали всё, что можно, на кирпич. Мальчишки лазили и расшатывали непрочные фрагменты стен. А заезжие киношники, снимая в Калининграде фильмы о войне, добивали несчастное здание: поджигали, взрывали, дым оттуда валил, танки рядом утюжили местность. По идее, здание надо было сносить. Но Денисов считал иначе. И попросил  сделать Олега Максимова необычные фотографии. Так как денег на восстановление такого здания в городском бюджете не было, их предстояло просить в Москве. Значит, чтобы “зацепить” министерских чиновников, на фотографии руины должны были выглядеть как... вполне целый, ну разве что самую чуточку подпорченный архитектурный шедевр. То есть должно было создаваться впечатление, что спасти его очень даже несложно. Олегу Максимову передали альбом с фотографиями довоенного Штадтхалле. Он изучил интерьеры, изображения фасада, крыши и т.д. Облазил руины в поисках нужного ракурса. И - нашёл угол зрения, позволяющий сделать серию снимков, которые преподносили Штадтхалле так, что здание выглядело вполне прилично. Итог известен. Денисов выбил деньги на реконструкцию, пусть не полную, но всё же. Работы начались в 1981 году, и здание восстановили довольно-таки неплохо. Конечно же, все относительно, ведь от прежней роскоши интерьеров и залов не осталось ни следа. Не осталось и следа от самих залов, многих декоративных элементов фасада и башенки на крыше. Также изменился и вход, что хорошо видно на первом фото. Но, стоит отметить и плюсы! Во-первых, здание сохранили, во-вторых оно все также несет культурную функцию, да и крышу сделали практически в том виде, в котором она и была, только очарование черепицы нынче заменено на металлические красные листы.

Больница

Первый городской врач появился в Кенигсберге в 1458 году.  Это был доктор медицины Якоб Шиллинг Хольц. В 1513 году Великий Магистр Тевтонского ордена Альбрехт привез придворного лекаря Иоганнеса Хорна, а в 1536-м в городе появился первый врач еврейской национальности Исаак Май. А на Пасху 1541 года герцог Альбрехт пригласил для лечения своего тяжело заболевшего придворного советника очень известную личность – настоятеля Фромборгского кафедрального собора, врача Николая Коперника. В 1544 году был основан Кенигсбергский университет, где работал первый профессор медицины Иоганн Плактомус. Лейб-врач герцога Альбрехта Андреас Аурифабер в то же время занимался исследованием лечебных свойств янтаря (в современной альтернативной медицине использование в лечебных целях янтаря и янтарной кислоты считается весьма перспективным направлением). А 1635 году в Кенигсберге состоялась первая в Европе хирургическая операция на желудке. Городской хирург Даниэль Швабе разрезал брюшную полость крестьянину Грюнхуде, вскрыл желудок и... удалил проглоченный беднягой нож длиной в семнадцать с половиной сантиметров! Сами понимаете, об анестезии и стерильности медики того времени имели самое смутное представление. Чтобы незадачливый глотатель ножей не дергался при вспарывании ему живота ланцетом, его привязали к специальной доске. История умалчивает, каким образом был обеспечен хотя бы “местный” наркоз: дали бедолаге выпить шнапса или, к примеру, оглушили ударом молотка по темечку... Но!.. Пациент выжил! И спокойно прожил после этой операции еще много лет. В 1637 году в Кенигсберге было осуществлено первое анатомическое вскрытие, а чуть позже профессор Бутнер построил частный анатомический театр. (Это было явлением прогрессивным, если вспомнить, что в средневековой Европе любая попытка вскрыть труп - в учебных, познавательных или любых других целях - жестоко преследовалась церковью. Студенты-медики воровали трупы с кладбищ по ночам - с риском для собственной жизни, ибо святая инквизиция к подобному “богохульству” была нетерпима). В 1793 году в Кенигсберге открылось первое акушерское учебное заведение, а в 1803-м доктор Мотербу произвел первую в Восточной Пруссии вакцинацию от оспы. В 1851 году профессор Гемгольц (физик и физиолог) основал Союз научной медицины. Кроме того, в течение шести лет работы в Кенигсберге он изобрел офтальмоскоп, которым до сих пор пользуются глазные врачи всего мира. В шестидесятых годах XVIII века на весь город приходилось шесть врачей. Пятеро из них были армейскими. Первые больницы открылись в Кенигсберге в конце XVIII века. В 1764 году коммерческий советник Фридрих Райнхольд Фаренхайт пожертвовал 50 тысяч гульденов на строительство больничного корпуса, а его сын - Иоганн Фаренхайт - через некоторое время еще дважды делал, как мы бы сегодня выразились, спонсорские взносы по 10.000 гульденов. Первая городская больница насчитывала 24 койки и располагалась в Россгартене (ул. Клиническая). Практиковали там три хирургических советника. (Люди тогда не любили лечиться. И обращались к врачам в крайнем случае, когда надо было чего-нибудь отрезать. Или, наоборот, зашить - типа раны, полученной на буйной студенческой пирушке.) В 1811 году больница размещалась уже в пятнадцати комнатах - и коек было 120. Через двадцать лет там был создан еще и специальный лазарет для больных оспой. В 1842 году у городской больницы было уже два строения (в том числе и то, где сейчас располагается областной роддом на ул Клинической). Через шесть лет в Кенигсберге появилась больница милосердия (т.е. для бедных), учрежденная по инициативе одного из военных, генерал-лейтенанта Плеве. На восемнадцать коек. В городской больнице был открыт изолятор для “психических” пациентов. (Кстати, любопытная деталь. В средневековой Европе сумасшедших считали не больными, а одержимыми бесом. И “лечили” соответственно: с помощью “испанского сапога” и прочих средств из “аптечки” инквизиторов. Радикальное “излечение” осуществлялось на костре. Россия, Русь - была единственной европейской страной, где психически больных почитали “блаженными” и “богоугодными” и где поднять руку на юродивого считалось тяжелейшим, непростительным, смертным грехом. Так что не случайно изолятор для психов в Кенигсберге появился раньше, чем клиника для их лечения. Последняя - была открыта при университете в 1893 году.) Но вернемся к ул. Клинической, название верно отражает и её настоящее, и её прошлое. С давних времён на Хинтерросгартен располагались медицинские учреждения. Находятся они там и сегодня — комплекс зданий Областной клинической больницы и Роддом № 1.В далёком XVII веке на землях по восточному берегу Шлосстайха (Нижнего пруда) были созданы две слободы — Ближний Росгартен и Дальний Росгартен. Осью новых районов стала улица, соединявшая городские ворота с Альтштадтом. По территориальному делению города её южная часть называлась Фордерросгартен, а северная — Хинтерросгартен (что в переводе означает соответственно ближний и дальний). Как-то так сложилось, что с самых давних времён в северной части Росгартена стали располагаться богоугодные заведения — стараниями филантропов и религиозных общин здесь появлялись многочисленные приюты для бедных и немощных, где обездоленным оказывали и социальную, и медицинскую помощь. К концу XIX века на их основе выросли современные учреждения, которыми мог гордиться город. Медицинский Росгартен — это прежде всего Городская больница, расположенная на левой стороне улицы, и Больница Милосердия на правой стороне. Старшей из двух этих больниц была Городская. Её история началась с благотворительных проектов Фридриха Райнхольда Фаренхайта, который в 1760-е годы разместил здесь приют для бедных. Среди учреждений Фаренхайта был и больничный корпус. Он начинался с 24-х коек, затем неуклонно рос, и в какой-то момент частное благотворительное заведение превратилось в Городскую больницу. Сейчас это медучреждение в своём исходном качестве не существует, но улица Клиническая унаследовала её прекрасные здания, которых почти не коснулась война. Больница Милосердия до войны занимала ту площадь, на которой теперь стоят старые корпуса областного медучреждения — по правой стороне Хинтерросгартен от линии Фрайганг до улицы Альтросгертер Кирхенштрассе (Нерчинской).  Строительство этих зданий началось в 1848 году. Наименование «Больница Милосердия» говорит о том, что она предназначалась для неимущих горожан и логично пополнила ансамбль богоугодных заведений Росгартена. Сначала больнице были отведены здания №№ 31–33 по Хинтерросгартен. Но скоро выросли и специальные здания со стороны Кирхенштрассе. Весь персонал больницы, кроме медицинского, состоял из монахинь ордена Деконис, в который принимали только дочерей благородных семейств. Когда при советской администрации бывшая Больница Милосердия была отведена для немецкого населения, сёстры-монахини продолжали помогать раненым и больным в её стенах. Во внутреннем дворике Областной клинической больницы установлен памятник их подвижническому труду. Слово «милосердие» до сих пор присутствует в девизе Областной клинической больницы и начертано на её фасаде, позади золочёного бюста академика Павлова. Старые здания медучреждения не сохранились. Корпуса, стоящие на ул. Хинтерросгартен, снесли ещё в 1920-е годы, чтобы разместить современные строения — те, в которых ОКБ располагается до сих пор. Только в глубине больничной территории осталось несколько зданий, помнящих юные годы Больницы Милосердия.  А в апреле 1945-го в Кенигсберге началась новая “история медицины”. Военный комендант города приказал в разрушенной психиатрической университетской клинике открыть эпидемическую больницу. После окончания военных действий медицинскую помощь оказывали военные госпитали и медсанчасти. Все медицинские организации назывались по имени руководителя или главного врача: хозяйство Лапидуса - областная больница, хозяйство Саулькина, госпиталь Раппопорта и тому подобное. В мае 1947 года был открыт эпидемический лазарет на Йорк-штрассе (ныне - ул. 1812 года, здание инфекционной больницы). С ним связана интересная подробность: в литературе, посвященной поиску Янтарной комнаты, утверждается, что именно в этом лазарете в 1945 году скончались от голодного тифа искусствовед (хранитель тайны) Альфред Роде и его жена. Но - вот незадача! - лазарет еще не существовал! Роддом раньше выглядел иначе и более аккуратным,  больные могли выходить прямо к пруду и любоваться его красотами. Но стоит сказать спасибо хотя бы за то, что это здание сохранено. Ради любопытства можете подойти к нему поближе и обратить внимание на идеальную кирпичную кладку немецких мастеров и дыры от пуль и осколков, которые достались в наследство от последней войны.


Поделиться с друзьями:

Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...

Своеобразие русской архитектуры: Основной материал – дерево – быстрота постройки, но недолговечность и необходимость деления...

Семя – орган полового размножения и расселения растений: наружи у семян имеется плотный покров – кожура...

Биохимия спиртового брожения: Основу технологии получения пива составляет спиртовое брожение, - при котором сахар превращается...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.013 с.