Культурное наследие республики Карелия

Древняя история Карелии насчитывает примерно восемь-девять тысяч лет.

В более раннее время Север был занят огромным ледником, который в зависимости от изменения климата то наступал на юг, то таял, отступая на север. Не исключено, что в последнее межледниковье в Карелию и пришли люди, но следы их стерло наступившее затем оледенение.

Примерно 25 тыс. лет назад началось последнее отступление ледника; как считают ученые, более 12 тыс. лет назад ледник освободил широту на которой впоследствии возник Санкт-Петербург. Отступивший ледник оставлял за собой безжизненную тундру, которая постепенно покрывалась лесами и заселялась животными, вслед за которыми и пришли в Карелию охотники.

Люди населявшую Карелию в ту эпоху оставили после себя каменные (сланцевые, кварцевые, кремневые) орудия труда – ножи, скребки, резцы, проколки, долота, топоры… Современные археологи определяют это время примерно седьмым тысячелетием до н.э.Называют его мезолитом – средним каменным веком.

Планомерное археологическое изучение Карелии началось лишь в минувшем веке. Случайные находки и сборы таких ученых и энтузиастов как Н.Бутенев, П.Рыбников, П.Лерх, С.Барсов, И.Поляков положили начало счету археологических памятников на территории Карелии. Список, составленный археологом А.Я.Брюсовым в 1936, включал 226 названий.

В 20-30-е годы московскими и ленинградскими археологами – А.Я. Брюсовым, Б.Ф. Земляковым, В.И. Равдоникасом, А.М. Линевским, Н.Н.Гуриной, Г.И. Горецким – открыто много новых памятников, в числе которых такие знаменитые как Оленеостровский могильник, петроглифы Беломорья и окружающие их стоянки, стоянки у петроглифов Онежского озера, курганы X-XIII вв.

Дальнейшее изучение археологического наследия Карелии связано, прежде всего, с именами Н.Н. Гуриной, Г.А. Панкрушева, Ю.А. Савватеева, С.И. Кочкуркиной.

Сейчас общее количество археологических памятников – более двух тысяч. Это памятники эпох камня, железа, средневековья: поселения, могильники, городища-убежища, крепость, курганы, культовые памятники (сейды, лабиринты, камни - следовики), конечно, петроглифы, клады[11]…

Петроглифы Карелии. Что же изображали древние художники на скалах? - Легко можно узнать птиц, лосей, оленей, лодки, людей. Есть изображения, встречающиеся редко, это - выдры, нерпы, рыбы, деревья, жезлы, змеи, собаки. Но все же главные действующие лица наскальных полотен – люди. Они идут на лыжах, плывут на лодках, стреляют из лука, поражают гарпуном белуху... Со времения открытия петроглифов и ученые, и любители-энтузиасты пытаются дешифровать наскальные изображения. Понять смысл изображенного – значит проникнуть в духовный мир обитателей Карелии, живших пять тысяч лет назад. Но вряд ли когда-нибудь с абсолютной уверенностью можно будет сказать, каким содержанием наполнена такая композиция с острова Большой Гурий: в естественное темное пятно скалы вписаны три фигуры – лебедь с дугами внутри (под ним – пятнышко), два лося (у одного из них открыта пасть), в центре – солярный знак.

Несомненно, что петроглифы – не просто картинки с натуры, что они связаны с верованиями людей эпохи неолита, их мироощущением в целом. По мнению современного исследователя петроглифов Юрия Савватеева, наскальные полотна – ключевые точки святилищ, которые формировались в обособленных местах побережья, на самой границе воды и суши. Тут как бы сходятся три основные сферы мироздания: подводный, наземный и небесный миры. Возможно, что священными эти участки становились еще до появления петроглифов. С помощью изображений древние колдуны сумели выделить центральные участки святилищ, сделать зримыми и доступными главные объекты поклонения. Сначала сами образы могли наноситься углем, охрой, или кровью, но вода, ледоходы быстро стирали их. Желание придать рисункам долговечность привело в конце концов к появлению выбивки[12].

В Карелии выделяют Онежские и Беломорские петроглифы.

Онежские петроглифы протянулись вдоль побережья Онежского озера почти на 20 км, размещаясь на оконечностях мысов, иногда – на рядом расположенных островах. Более половины всех петроглифов сосредоточены на двух мысах – Бесовом Носу и Пери Носу. Всего сейчас известно более тысячи фигур – одиночных и объединенных в композиции. Часть композиций выражена явно (таких более ста), иногда их можно только предполагать.

Лишь среди онежских петроглифов встречаются солярные и лунарные знаки. Некоторые исследователи трактуют изображение круга с двумя параллельными выростами (иногда соединенными между собой) не как солярный знак, а как особой конструкции капкан. Вообще, по сравнению с беломорскими, онежские петроглифы более метафоричны. Ведущим мотивом являются водоплавающие птицы, которые могли символизировать сезонность, цикличность времени. Птицы могут выступать и как посредники между мирами – средним (земля) и верхним (небо). Встречаются изображения и культовых предметов – «жезлов».

На западном мысе Бесова Носа находится самое, пожалуй, известное из онежских петроглифов изображение – бес. Это угловатая человеческая фигура с раскинутыми и согнутыми в локтях руками и сильно согнутыми в коленях ногами. Голова имеет четырехугольную форму, на ней двумя кружками показаны глаза (один глаз слепой, другой - зрячий), прямая черта между ними означает нос, а изогнутая линия под нею – рот. Фигуру пересекает идущая вдоль всего туловища трещина, как убедительно доказал В.И. Равдоникас, образовавшаяся до появления фигуры беса на скале. Воронка в полости рта и оббитая трещина свидетельствуют о том, что беса поили и кормили, скорее всего, кровью убитых животных. Рядом с бесом – изображения выдры и налима. Поверх изображения беса выбит христианский крест. Выбили его, вероятно, в XV веке монахи Муромского монастыря.

Оконечность мыса Бесов Нос – скорее всего, то самое место, откуда и началось оформление культового центра-святилища восточного побережья Онежского озера. Создавалось оно на протяжении длительного времени – нескольких сотен, а возможно, и полутора тысяч лет населением, изготовлявшим ямочно-гребенчатую керамику, распространенную в Карелии во второй половине IV-III тыс. до н.э.

Беломорские петроглифы. Летом 1926 года студент Ленинградского географического института Александр Линевский приехал в Беломорье, чтобы познакомится с особенностями быта поморов. Когда он был в деревне Выгосторов произошло, по его словам, «случайное и непредвиденное событие». Местный житель старообрядец Григорий Матросов отвез любознательного студента на гранитный островок посреди реки у порога Шойрукша. Каково же было изумление молодого этнографа, когда он увидел на красноватой скале десятки выбитых изображений и среди них – фигуру беса и семь отпечатков его ступни! Так произошло открытие для науки беломорских петроглифов. Эта группа петроглифов места Чертовы Следки (местное название) по ассоциации с Бесовым Носом на Онежском озере получила название Бесовы Следки[13].

 Собственно «следки» – это изображения босой ступни: цепочка из семи следов тянется к колоритной мужской фигуре с горбатой спиной, непропорционально большими фаллосом и ступней и вытянутой вперед рукой с пятью растопыренными пальцами. А.М.Линевский, а позже и В.И.Равдоникас, насчитали здесь, на участке площадью 40 кв.м., около 300 изображений. Сплошным ковром покрывают скалу выбитые олени, лоси, медведи, белухи, птицы, лодки с гребцами и без них, непонятные звезды, круги, кресты…

Полевые работы были ускорены строительством каскада Выгских ГЭС в низовье р.Выг, как раз на месте петроглифов и древних стоянок. В.И.Равдоникасом, А.Я.Брюсовым, позже – Ю.А.Савватеевым были найдены и исследованы новые группы петроглифов. Самые крупные и известные из них – Старая Залавруга, Новая Залавруга, Ерпин Пудас. Беломорские петроглифы тянутся по островам в русле р.Выг на протяжении 1,5-2 км; сейчас известно около 2000 фигур. Доминируют изображения лодок и людей, охотящихся на морских зверей - белух, моржей, возможно – китов. Может, это – жертвоприношение за удачную охоту? Морской промысел требовал серьезной подготовки, знаний особенностей поведения зверя, четкой организации труда. Эмоционально-психическое напряжение охоты, переживания ее участников – все это давало, видимо, сильный импульс к наскальному творчеству. Древние художники стремились к воспроизведению реальных (а может быть, и вымышленных) событий в виде повествовательных сцен. Люди – главные действующие лица всех композиций. Некоторые сцены изумительны по мастерству исполнения. Вот, например, – лодка с двенадцатью гребцами; сидящий на носу лодки только-только пронзил белуху гарпуном, даже ремень гарпуна еще не успел натянуться, и собран гармошкой. Гарпун вонзился в зверя и ранил его. Наступил черед других членов экипажа метать гарпуны... А другая лодка выбита над вышеописанной – уже вверх дном и без гребцов.

Древние художники и их соплеменники жили рядом с наскальными полотнами - неподалеку от петроглифов свыше 50 поселений, люди селились здесь на протяжении многих тысячелетий, начиная с V тыс. до н.э., когда острова низовья р.Выг стали выходить из-под уреза воды[14].

Когда-то Русь была сплошь деревянная. Красота старинных деревянных построек - это сердцем прочувствованная и разумом осмысленное соотнесение частей и целого, мудрая простота форм и естественное изящество линий. Польза и красота здесь неотделимы, как неразделимы они и в жизни человека.

Дерево - материал не столь долговечный; дождь, снег, наводнения, междоусобицы, войны и – особенно - пожары привели к тому, что на всей территории России, за исключением отдельных ее краев, почти не осталось произведений деревянного зодчества. Большинство сохранившихся памятников относится к XVII-XIX вв. Развивалась строительная техника, все чаще в города звали не плотников, а каменщиков.

Со второй половины XIX в. начинается массовая постройка каменных церквей рядом с деревянными, а иногда и на их месте. Под предлогом ветхости было снесено множество деревянных часовен, церквей, скитов. В это же время началась массовая переделка деревянных церквей, в результате чего многие их них были искажены до неузнаваемости: строгая самобытная красота сменилась показной пышностью.

На Севере же сложились особые условия, способствующие возникновению и сохранению уникальных памятников народного деревянного зодчества. Большое значение для формирования деревянной архитектуры Карелии имели особенности развития края: интенсивная хозяйственная жизнь Обонежья новгородских времен (XI-XV вв.), угасшая после смещения на восток основных торговых путей, оживилась вновь в связи с развитием металлургической промышленности, торговли лесом и продуктами морских промыслов. К XIX веку, когда Карелия (да и весь Русский Север) стала тихой провинцией, «краем непуганых птиц», все лучшее в народном деревянном зодчестве было уже создано. Древняя деревянная архитектура, почти исчезнувшая на остальной территории России, сравнительно хорошо сохранилась в далеких деревеньках на онежских островах и шхерах, в карельских лесах. Многонациональность карельского края, взаимовлияние и обогащение культур карельского, вепсского, русского народа, влияние финской и лопарской культур нашли свое выражение и в многообразии и самобытности памятников деревянной архитектуры. Преемственность же исконных традиций, восходящих к Киевской Руси, сохранялась в почти первозданной чистоте. Ведь и знаменитые русские былины Владимирского цикла были записаны не в Киеве и не в Центральной России, а в Заонежье. Упорная приверженность к древним образам и формам сказывается и в северном деревянном зодчестве[15].

Кижи. Музей - заповедник создан в 1966 на базе Кижского филиала Государственного краеведческого музея Карельской АССР. По концентрации объектов наследия русского деревянного зодчества Кижский историко-культурный и природный комплекс является уникальной исторической территорией, не знающей себе равных на Европейском Севере России. Вместе с памятниками, сохранившимися на месте своего происхождения и вывезенными из различных районов республики, кижское музейное собрание представляет основные аспекты традиционной культуры коренных народов Карелии: карелов, вепсов, русских.

В 1990 г. Решением ЮНЕСКО архитектурный ансамбль Кижского погоста с окружающей его архитектурно-ландшафтной средой в пределах границ охраной зоны музея включен в Список Всемирного культурного и природного наследия, а в 1993 Указом Президента Российской Федерации Музей-заповедник "Кижи" внесен в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации.

На сегодняшний день музей-заповедник обладает следующими ресурсами: 70 памятников традиционной народной архитектуры, в том числе ансамбль Кижского Погоста; археологические памятники, исторические поселения территории Кижской волости; более 30 тыс. единиц хранения, составляют фондовые коллекции. Также в состав фондов входят более 10000 письменных источников, том числе более 1500 обмерных чертежей, проектов реставрации и других материалов[16].

Церковь Преображения Господня. Храм был возведен в 1714 году, с самый разгар Северной войны и не случайно предание связывает строительство Преображенской церкви с личностью Петра I. По преданию, Петр, следуя из Повенца Онежским озером, остановился у Кижского острова, заметил множество срубленного леса и, узнав о постройке, собственноручно начертал план. Это, конечно, легенда, но возникновение ее закономерно: в представлении народа сам факт сооружения Преображенской церкви и ее образ связывался с именем Петра I, победами в Северной войне, с новой эпохой русского государства.

Сложная на первый взгляд Преображенская церковь предельно проста и ясна по своей композиции. В ее основании лежит так называемый двадцатистенок - то есть, восьмерик с четырьмя прирубами – более низкими частями здания. На нижнем, самом большом восьмерике, стоит другой, поменьше; на нем – еще один, самый маленький. Верх каждого прируба двухступенчатый, а каждый уступ покрыт бочкой с куполом.

Нижний ярус из четырех глав, над ним другой, такой же. Выше – третий ярус, уже из восьми глав, стоящих на бочках, которые венчают каждую грань нижнего восьмерика. Еще выше – ярус из четырех глав, стоящих на среднем восьмерике и, наконец, на верхнем восьмерике стоит одна, но самая большая глава, завершающая всю композицию. Последняя, двадцать вторая, находится ниже всех – над алтарной частью.

Преображенская церковь – летний, или холодный храм. В ней служили только летом, в особо торжественных случаях, в дни престольных праздников. Внутренний, «полезный» ее объем в несколько раз меньше общего. Назначение церкви - воздействовать прежде всего силой своего художественного образа. Образный строй Преображенской церкви – гуманистический: она не подавляет человека своими размерами и формами, она величественна – как и подобает храму – и в то же время поразительно соразмерна человеку.

При всей нарядности и праздничности Преображенской церкви нет в ней ни одной детали сугубо украшательской, не несущей помимо декоративной, конструктивно-технической функции. Путь дождевой капли подтверждает это: с креста центральной главы – на лемешину, с одной лемешины – на другую, с главки – на бочку, с бочки – на полицу, с полицы – на водотечник, с яруса – на ярус, с уступа – на уступ… Главы, бочки, кокошники и полицы кровли, галереи и крыльцо – все это не только стройная архитектурно-художественная композиция, но и единая, продуманная до мелочей, система водоотвода и защиты всего здания от осадков[17].

Все в Преображенской церкви продумано, целесообразно, правдиво – от бревенчатого сруба до резьбы столбов на крыльце.

Покровская церковь в Кижах возводилась как теплая, зимняя, рядом с летней – Преображенской. Построена она на полвека позже - в 1764 году. Безымянным зодчим предстояло ответить на вопрос: каким должен быть новый храм, чтобы не потеряться рядом с двадцатидвухглавым чудом Преображенской церкви?

Решение было найдено в некоторой «подчиненности» Покровской церкви: она дополняет Преображенскую, вторит ей, отвечает своеобразным архитектурным эхом. Восемь главок Покровской церкви окружают девятую, центральную. Купола этого храма отличаются выразительностью, утонченными пропорциями и в то же время они скромны и не затеняют величие церкви Преображения. Преображенская церковь пирамидальна, Покровская же, как бы уравновешивая ее композиционно, расширяется кверху в верхней части восьмерика и завершается плавным повалом. Украшена Покровская церковь весьма скупо. Зубчатый резной фронтонный пояс, вносящий «в монументальное сооружение ноту теплоты и чисто русской любви к узорчатой нарядности» (А.В.Ополовников) – один из немногих декоративных элементов. Но и повал, и фронтонный пояс - не только декоративные детали, это еще и средства защиты от влаги. Благодаря повалу кровля выносится дальше от сруба, и дождевая вода не попадает на стены церкви. За каждым же зубчиком фронтонного пояса – желобок, куда собирается дождевая вода, нижние зубчики оснащены водометами, по которым вода отбрасывается от срубов церкви.

Высокое одномаршевое крыльцо ведет во внутренние помещения церкви.

Их четыре, расположены они друг за другом - с запада на восток. Сначала - сени, необходимые в любом северном строении, затем - трапезная. С XVII века, когда по всей России оживилась земская деятельность и окрепло местное самоуправление, трапезные становятся почти обязательной составляющей зимних церквей. Трапезная – место мирской сходки – суема, на котором жители погоста обсуждали насущные житейские дела, здесь происходили судебные разбирательства, оглашались царские и воеводские указы, выбирались должностные лица и прочие.

Помещение собственно церковное, где служились церковные службы, отличается более высоким потолком. Иконостас Покровской церкви – тябловый. Первоначальный иконостас не сохранился, но известно, что и он был тябловым.

Волна «боголепных поновлений» второй половины XIX века коснулась и Покровской церкви: была растесана стена между церковным помещением и трапезной, стены оштукатурены, а тябловый иконостас заменен на резной – эклектичный и безвкусный. Нынешний иконостас был реконструирован в 50-ые годы XX в.

Самое восточное помещение – алтарь, святая святых каждого храма. Снаружи алтарь выявляется пятигранным срубом – абсидой, на которой находится горизонтально вытянутая бочка, а на ней – десятая глава Покровской церкви.

Небольшие размеры и простота внутренних помещений - характерная особенность северного храма, главное в котором все же внешний облик[18].

Архитектурный ансамбль Кижского погоста был бы неполным без шатровой колокольни, стоящей отдельно между Преображенской и Покровской церквами. Колокольня - самая поздняя постройка Кижского трио, год ее постройки – 1862. Старую обветшавшую колокольню разобрали, новую, также шатровую, поставили на ее месте. Строили новую колокольню «десять человек и более плотников и пильщиков», которым помогали всем приходом. В 1874 году колокольня была перестроена. Перестройка «отдана была на подряд крестьянину Повенецкого уезда Пудожгорского общества Сысою Осипову ценою за 205 р. при сельском сходе, который все плотничьи и столярные работы произвел добросовестно и прочно».

Хотя композиционная схема кижской колокольни традиционна - восьмерик, завершенный шатром, на четверике - архитектурный образ, пропорциональный строй колокольни далеки от традиционного народного зодчества и выдают ее позднее происхождение. В книге «Путешествие по озерам Ладожскому и Онежскому» академика Н.Я. Озерецковского, посетившего Кижи в 1785 году, помещена гравюра с видом Кижского ансамбля (это первое из дошедших до нас его изображений). На этой гравюре можно видеть колокольню – предшественницу нынешней. Высокий восьмерик стоит, как на цоколе, на невысоком четверике. Сооружение цельно и едино.

Пропорции же колокольни XIX в. совсем иные: восьмерик резко укорочен, четверик же непомерно увеличен и начинает доминировать. Колокольня уже при постройке была обшита тесом, который скрыл ее бревенчатые стены, придал сухость и сглаженность фасадам. Очевидно, что обшивка тесом имела целью сделать постройку похожей на городскую каменную. По этой же причине со всех четырех сторон колокольни были сделаны высокие фальшивые порталы, ведущие, по выражению А.В. Ополовникова, «в никуда». Колокольня, конечно, не нуждалась в четырех входах, три из них – камуфляж; рабочие двери, через которые звонарь проходил на площадку звона, - с южной стороны. На кижской колокольне было шесть колоколов[19].

Проникать в Карелию христианство начало уже в XI веке; распространение его связано с деятельностью новгородских миссионеров. Массовое крещение карел согласно Лаврентьевскому списку Новгородской летописи произошло зимой 1227 года, когда князь Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского, "послав кристи множество Корел, мало не все люди". Принятие православия определило общую судьбу России и Карелии и отдалило карел от финнов. Территория карельского края входила в состав Обонежской пятины, починяясь духовным и светским властям Новгорода, а после принятия крещения была окончательно включена в состав Новгородской епархии.

Это было трудное для населения края время: расширяло свои владения шведское государство, отряды шведов часто вторгались в карельские земли. Ореховецкий мирный договор 1323 года, определив границу между двумя государствами (Швецией и Великим Новгородом), послужил, как считают некоторые историки, толчком к созданию монастырей. С подчинением Новогородской республики (1478 г.) Московскому великому княжеству земли Обонежской пятины вошли в состав централизованного государства.

Безлюдность, суровый климат Карелии привлекали монахов, ищущих уединения. К поселившемуся в безлюдном месте монаху-отшельнику постепеннно стекались "ищущие спасения", строившие рядом свои кельи.

К XIV веку относится образование Валаамского, Муромского, Палеостровского монастырей, к XV веку - Александро-Свирского, Клименецкого, Ошевенского. К концу XVI века было уже около 30 монастырей. Православие довольно быстро распространялось "вширь", хотя языческие обычаи и традиции долго были еще сильны среди местного населения.

По данным епархиального управления, перед Октябрьской революцией в Карелии насчитывалось 20 монастырей[20].