То, что давал мне другого дня.

5. То, о чём молвит здесь душа, яко даруешь мне тотчас, есть слава сущностная, которая состоит в видении бытия Божия. Откуда, прежде чем продвинемся вперёд, нужно распутать одно сомнение, которое возникает потому, что слава сущностная состоит в видении Бога, а не в любви, говори здесь душа, что претендует на любовь, но не говорит, что слава сущностная, и помещает это в начале песни, а затем, как вещь меньшей важности, полагает просьбу о том, что есть слава сущностная. Сие по двум причинам. Первая та, что поскольку целью всего является любовь, которая подчиняется воле, чьё свойство есть давать, а не получать, свойство же разума, являющегося субъектом славы сущностной, есть получать и не давать, душа, опьянённая здесь любовью, не полагает себя перед славой, которую Бог должен даровать ей, но она даёт себя Ему в отдаче истинной любви, без какого-либо зазрения на свою выгоду. Вторая причина в том, что первая претензия включает в себя вторую, и уже предположена в предшествующих песнях; ибо невозможно прийти к совершенной любви Божьей без совершенного лицезрения Бога. Итак, крепкий узел сего сомнения развязан первой причиной, так как любовью платит душа Богу то, что должна ему, а разумом прежде принимает от Бога.

6. Однако, переходя к объяснению, видим, что говорит здесь о некоем другом дне, яко в тот день одарит её Бог, и молит, чтобы потом во славе. Под каковым другим днём понимается день вечности Божьей, который есть иное, нежели день преходящий. В каковой день вечности предназначил Бог душу для славы, и этим определил славу, которую должно ей дать, и даровал ей ту славу добровольно и безначально раньше, чем сотворил её. И, таким образом, это уже собственность той души, так что никакое обстоятельство или противность, высокая или низкая не довольны для того, чтобы лишить её этого навсегда, но то, для чего Бог предназначил её без начала, будет в собственности её без конца. И сие есть то, о чём молвит, яко даст ей другого дня, что желала она иметь уже явленно во славе. И что же будет сие то, чем одарит её в день другой? Ни око того не видело, ни ухо не слыхало, и не падало сие на сердце человеку, как молвит Апостол (1Кор. 2,9). И другой раз молвит Исайя: Око не видело, Господи, вовне тебя, что приуготовил, и т.д. (64,4). Так что за отсутствием имени называет здесь душа его то. В конечном итоге, сие есть видение Бога; но чем будет душе сие видение Бога, тому не находит имени лучшего, чем то.

7. Однако, чтобы непременно сказать что-то о том, выскажем, сказанное о нём Христом и Святым Иоанном в Апокалипсисе семикратно, ибо невозможно постичь то в едином слове или за один раз, так как всегда остаётся ещё, что сказать. Молвит, стало быть, там Христос: Побеждающему дам вкушать от древа жизни, что в раю Бога моего (2,7). Но, поскольку это высказывание не изъясняет добре того, тут же молвит другое: Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни (2,10). Но, поскольку это выражение также не говорит о том, молвит тут же более тёмное и лучше дающее уразуметь, говоря: Побеждающему дам манну сокровенную и камень почечный белый, и на камне имя написанное новое, коего никто не знает, кроме того, кто принимает (2,17). А поскольку и этого выражения не достаточно, чтобы высказать то, тут же молвит Сын Божий другое слово, великого веселия и мощи: Победивший - молвит – соблюдшему дела мои до конца, ему дам власть над языками, и упасёт их жезлом железным, и как сосуд глиняный сокрушатся, так же как Аз получил от Отца моего, и дам ему звезду утреннюю (2,26-28). И, не удовольствовавшись этими выражениями для изъяснения того, тут же молвит: Победивший таким способом одет будет в одежды белые, и не будет вычеркнуто имя его из книги жизни, и перед Отцом моим исповедую имя его (3,5).

8. Но, поскольку всё сказано кратко, тут же изъясняет то во многих выражениях, которые заключают в себе несказанное могущество и величие: И, победивший – молвит – сделается колонной в храме моего Бога, и не окажется вовне никогда, и напишется на нём имя моего Бога, и имя града нового Иерусалима моего Бога, который снизойдёт с небес моего Бога, и также моё имя новое (3,12). И тут же молвит седьмое, ради изъяснения того, и есть: Победившему, ему дарую сидеть со мною на троне, как я победил и был посажен со Отцом моим на Его трон. Имеющий уши, чтобы слышать, слышит, и т.д. (3,21-22). Вплоть до этого места слова Сына Божия суть к тому, чтобы дать уразуметь то. Они подходят к тому весьма точно, но всё ещё не объясняют его; потому что имеем дело с вещами безмерными, так что все термины превосходные о качестве, о величии и благе подходят ему, но никакой из них не объясняет, ни все они вместе.

9. Поглядим, стало быть, теперь, не молвит ли Давид чего-либо об этом том. В псалме молвит: Как же велика множественность твоей сладости, которую таишь в себе для тех, кто боится тебя! (30,20). И через то в другом месте называет то потоком радости, говоря: Из потока радости твоей дашь нам питии (35,9). И, поскольку Давид также не находит соответствия в этом имени, называет его в другой части предвидением благословений услады Божьей (Пс. 20,4). Так что не находится имени, которое бы точно соответствовало тому, о чём молвит здесь душа, кое есть блаженство, для которого Бог её предназначил. Покончим, стало быть, с именем, которое душа придаёт тому, и объясним стих следующим образом: То, что даровал мне ты, то есть, то бремя славы, которую предназначил мне, о, Супруг мой!, в день твоей вечности, когда счёл за благо определить об избрании моём, даруешь мне там тотчас в день моей помолвки и брака моего, и в день радости моего сердца, когда, отвязавши меня от плоти и введя в возвышенные гроты твоего брачного ложа, преобразивши в тебя славно, выпьем сока нежных гранатов.

ПРИМЕЧАНИЕ К СЛЕДУЮЩЕЙ ПЕСНЕ

1. Но, поскольку душа на этой стадии брака духовного, о коем здесь рассказываем, не перестаёт знать нечто о том, так как, будучи преображённой в Бога, не хочет перестать высказывать нечто о том, чьи залоги и следы чувствует в себе, ибо, как говорится в пророке Иове, кто сможет уразуметь слово, которое в себе замышляешь, если не выскажешь его? (4,2). Итак, в следующей песне старается сказать нечто о том наслаждении, коему радуется в то время в блаженном взоре, объясняя, насколько это возможно, что есть и каково есть то, что там будет.

П Е С Н Ь 3 9

Вдыхать дуновенье,

Песню сладкого соловья,

Рощу и грацию её

В ночи прозрачной,