Распахнутость воздвижений зари.

23. Однако об этой ночи молвит, яко есть она не на манер ночи тёмной, но как ночь соединённая уже с воздвиженьями утра, то есть сопоставима с востоками; ибо её отдохновение и упокоенность в Бозе не совсем темны для души, как в ночи тёмной, но упокоенность и отдохновение в свете божественном нового познания Бога, в коем дух нежнейше успокаивается, возносясь к божественному свету. И весьма свойственно называет здесь этот божественный свет воздвиженьями зари, желая сказать сим: заутра, потому что, как востоки утра отлучают темноту ночи и отворяют свет дня, так сей дух, отдохновенный и упокоенный в Бозе воздымается от мраков познания натурального к утреннему свету сверхъестественного познания Бога, не ясного, но (как сказано) сумеречного, как ночь в раскрытиях воздвижений зари; потому что, как ночь в раскрытиях востоков ни есть всецело ночь, ни всецело - день, но, как молвят, «междусветие», так и это уединение и отдохновение божественное, ни полностью наставляет о божественном свете, ни дозволяет сколько-нибудь участвовать в нём.

24. В этом покое прозревается разум, приподнятый удивительной новиной надо всем естественным к понятию божественного света, точно так, как некто, после долгого сна, отворяет очи свету, которого не ждал. Сие разумеемое познание хотел дать уразуметь Давид, когда говорил: Vigilavi, et factus sum sicut passer solitarius in tecto; чем хочет сказать: Пробуждаюсь и делаюсь подобен птице одинокой на черепичной кровле (Пс. 101,8). Как если бы сказал: Отвори очи моего разумения и отыщи меня поверх всех естественных интеллигенций, одинокого, избавленного от них, на черепичной кровле, которая возвышается надо всеми вещами дольними. И молвит здесь, яко соделался подобным одинокой птице, ибо в этом способе созерцания дух имеет свойства таковой птицы, каковых суть пять. Первое то, что обыкновенно располагается на высоком месте; так же и дух в сём прохождении полагается в высочайшем созерцании. Второе, что всегда поворачивает клюв туда, откуда приходит ветер; и так же дух поворачивает здесь острие аффекта туда, откуда приходит дух любви, который есть Бог. Третье есть то, что обычно пребывает одинокой и не дозволяет другой птице присоединиться к себе, но как только какая-то намеревается соединиться с ней, тотчас отлетает; и так же дух в сём созерцании пребывает в уединении от всех вещей, совлечённым их всех, не соглашается ни на какую другую вещь в себе, так как одинок в Бозе. Четвёртое свойство заключается в том, что поёт весьма нежно; и то же самое творит Бог духу в то время, потому что хвалы, кои обращает к Богу, суть от нежнейшей любви, сладчайшей для него и ценнейшей для Бога. Пятое состоит в том, что не имеет какого-то определённого цвета; и так же дух совершенный, который в сём выхождении не только не имеет какой-либо окраски чувственности и присваивающей любви, и даже никакого особенного рассмотрения в нём ни высокого, ни низкого, не будучи в состоянии сказать что-либо о его виде или способе, потому что есть бездна понятия Божия то, чем обладает, относительно чего сказано.

Музыка тихая.

25. В каковом отдохновении и тишине ночи, уже высказанных, и в каковом постижении света божественного, бросает душа взор на восхитительное согласие и расположение Мудрости в разностях всех её творений и трудов, которые все и каждое из них одарены определенным откликом Богу, в коем каждое на свой манер даёт голос тому, что в нём есть Бог; так что ей мнится гармония возвышеннейшей музыки, что превосходит все пляски и напевы мира. И зовёт эту музыку тихой, потому что (как мы сказали) есть интеллигенция отдохновенная и покойная, без шума голосов; итак, радуется она в себе музыке и покою молчания. И через т о молвит, яко Возлюбленный ея есть эта музыка тихая. И не только это, но также

Одиночество звонкое.

26. Каковое есть почти то же самое, что и музыка тихая, потому как, хотя музыка сия тиха для чувств и потенций природных, одиночество весьма звучно для потенций духовных; поскольку, будучи уединено и опустошено ото всех форм и схватываний естественных, можем добре восприять духовное чувство, звучно в духе превосходства Божия в Себе и Его творениях, в согласии с тем видением, что имел Святой Иоанн (в Апокалипсисе), о котором мы говорили выше, а именно: Глас множества игроков на цитре, что играли на своих цитрах (14,2); каковой был в духе, и не от цитр материальных, но было то чёткое восприятие похвал [душ] благополучных, каждая из которых на свой манер славления постоянно возносит хвалу Богу. Каковая есть словно музыка, потому что каждая из них владеет своими дарами отличным образом и, соответственно, отлично от других воспевает свою хвалу, и все - в согласии любви, точно как в музыкальной капелле.

27. Тем же способом душа внимает в сей мудрости отдохновенной всем тварям, не только высшим, но и низшим, согласно с тем, что каждая из них имеет в себе воспринятое от Бога и приносит глас свой во свидетельство того, что есть Бог, и видит, что каждая тварь на свой манер величает Бога и мудрость, и знание восхитительное, имея в себе Бога в меру своих вместимостей; и так все эти гласы творят единый глас музыки величия Божия и мудрости, и знания восхитительного. И сие есть то, что сказал Дух Свят в книге Премудрости, когда говорил: Spiritus Domini replevit orbem terrarum, et hoc quod continet omnia, scientam habet vocis (1,7). Чем желал бы сказать: Дух Господень наполняет окружности земли, и мир сей, что содержит все вещи, которые ОН сотворил, знает голос, который есть одиночество звонкое, о котором молвим, яко познаёт его душа здесь, которое есть свидетельство о Бозе, кое все они приносят в себе. И, поскольку душа воспринимает эту звучную музыку не без уединения и отчуждения ото всех вещей внешних, называет её музыкой тихой и одиночеством звонким, о котором молвит, яко есть Возлюбленный её. И больше: